Невеста Полоза

Солнце медленно клониться к земле, окрашивая сосны рыжим. Старики напоив трудяг чаем вышли их проводить до калитки. - Ах , ну что за помощница выросла, прям наглядеться не могу, спасибо вам молодчики, услужили старикам- Марфа в чувствах обнимает пиратов и чмокает оборотня в макушку. - Да ладно вам бабуля- капитан смущённо хихикает, не смея вырываться из довольно крепких рук, обнимая сам в тридцать три резиновых кольца. Марфа же отходит от ребят и тут же хлопает себя по лбу убегая в избу, и немного прогремев, возвращается на крыльцо с кульком. - Совсем забыла. Вот держи в дорожку. Паша пытается отговорить старушку, но та не обращая внимания на неловкие протесты сует куль в ладони. - У нас этих трав пруд пруди, старый совсем из ума выжил. Я ему говорю, куда ты столько сушишь, у нас вся изба уже завешана этими вениками, а он мне знаешь что? Говорит " А вдруг чего случится ". Даже если и случится не траву же нам жевать как коровам! , - Миролюб стоически выдерживает ворчание жены, приобнимая её за талию, побурчит да успокоится. Когда они выходят из деревни, был уже холодный вечер. Бледный лик полумесяца уже виден не смотря на то что солнце ещё не передало бразды правления. - Они милые, и ещё вкусно готовят. А ты видела этот самовар. Он такой большой и блестящий - пират не сдерживает себя и без умолку тарахтит. Прям как ребёнок. Только большой и резиновый. Хотя в чем то он и прав. В руках всё ещё остаётся фантомное тепло красивого расписного блюдца. - А куда ты теперь направимся? - Луффи заинтересованно всматривается в лицо спутницы, пытаясь угадать. - Думаю проведать маму с сестрой - спокойно отвечает оборотень закуривая, пока они ещё не находятся в лесу. Таким замашкам лес рад не будет, увидя в какую привычку ударилось его дитя. - Тогда я с тобой, всё равно мне скучно- Луффи расслабленно закидывает руки за голову также спокойно шагая по направлению к лесу.

***

На корабле пустынно. Естественно что после долгого плавания все хотят отдохнуть от морских волн. Кок первым делом пошёл рассортировывать запасы. Ставя мешок муки на нижнюю полку подумал что сегодня и завтра явно дел будет меньше. Только он и Зоро. Значит онигири и что-нибудь попроще себе. Вытаскивая пыльный мешок картошки, от которой пахнет сырой землёй, решил что зажарит её с лисичками. В маленьком окошке камбуза шустрые облака туманно окутали солнечный диск и земля чуть легче вздохнула. Летний зной не щадил никого в этом месяце. Здесь, среди разных размеров кастрюль и видов ножей, Санджи вновь обрёл уверенность и мерзкое чувство возможной потери рассеилось. Он взял нож и ловко нарезал большие грибы. Масло опасно шипит на рыжих нарушителей покоя и Санджи заткнул его, накрыв сковородку крышкой. Все булькает, шипит, варится, парится и кажется будто все в порядке. Отполировав мечи до такой степени, что было видно своё отражение (в которое он даже себе не улыбается, простите), Зоро принял решение вздремнуть где нибудь недалеко от камбуза, чтобы лучше услышать звучное " Маримо обед". Твёрдая пачка сигарет в кармане неприятно упиралась в бедро, а в голове туман. Молчание для Зоро всегда было обыденностью, но сейчас она ощущалась как затишье перед бурей. Как же завести разговор. Может порадовать его чем нибудь ещё, помимо грибов. А Санджи хотелось порадовать. Как он не вёл бы себя. Он ведь сам по себе был удивительным: с ним приятно и подраться, и выпить, и поговорить по душам. Он отличный боец и кок. А ещё его хотелось залюбить до розовых соплей. Хотелось дарить подарки, целовать до звона в ушах и говорить разные приятности. Хотелось чаще видеть его искреннюю улыбку, а не её жалкое подобие или угрюмый оскал. И Зоро уверен, эта светлая улыбка смогла бы заменить ему солнце. Увидев однажды он не хотел расставаться с этим воспоминанием вовсе, лелея себя им во снах. Мечник не стал спрашивать как много видел кок на той полянке, просто был рад тому, что тот вовремя нашёл его. Однако всё омрачало излишне задумчивое и даже немного печальное лицо Завихрени. Он что, запал даже на мёртвую? Хотя нет, вряд ли. Там на рынке были девушки в сто раз краше, однако кок даже не сделал им комплимент! Значит дело не в девушках. Тогда в чем? Задорный девичий голос хохочет и выдаёт, -"Ты снова проиграл". И Зоро признаёт что это самое приятное поражение за всю его жизнь. Он не смог отвоевать законное место Куине в своей душе и теперь рядышком поселился маленький ворчливый кок. Приятный такой, тёплый, который мог бы гладить по голове рукой, а не каблуком со всей дури. А нет, это всё таки настоящий кок. Мягкая ладонь терпеливо поглаживала зелёный ёжик волос. Зоро распахнул глаза и удивленно уставился на кока. Чтобы сварливая поварешка так мягко звала к обеду тех, кто его пропускает. Может всё таки это сон? - О, проснулся наконец. Я уже устал горло драть. Иди есть, - и недовольно постукивая каблуками, удалился на камбуз.

***

Когда они подходят к полосе леса, оборотень останавливается у дерева. Противная сумка никак не желала возвращать собственную шкуру. Наконец выиграв битву, волк с наслаждением накидывает шубу и шерсть ,как родная, гладью проходится по коже. Только после этого Паша прикладывает ладонь к коре. Давно забытый ритуал теплом расползается по венам от соприкосновения с чем-то родным. Не почувствовав отчуждения Паша спокойно берёт за мягкую ладонь и ведёт по направлению в глубь леса. Старательно игнорируя тропки, оставленные жителями деревни, они плавно вились меж деревьев, наконец выходя на небольшую полянку у ручья. Маленькая стайка птичек всколыхнулась и полетела прочь, едва завидев незнакомцев. Приметив большое раскидистое дерево волк по обыкновению садится, облокачиваясь на него. Прелесть постоянного ношения шкуры в том, что куда не присядешь, везде мягко и сразу клонит в сон. Рядом с деревом немного покосившись стояли два столба к которым прибита конструкция похожая на кормушку для птичек. Из глубины леса послышалось протяжное -ку-ку-ку-ку. Волк немного улыбнулся и тихо спросил -"Кукушка-кукушка сколько нам осталось жить?" Луффи непонятливо поднял голову и почесал макушку - " А смысл её спрашивать? Так же ведь неинтересно, если всё заранее знаешь". Волк срывает травинку и сует её в рот, курить нельзя, а рот занять чем то хочется, -Да говорят так, - и лениво махнул рукой - Однако Коль тебе так не нравится, давай по-другому. Волк задрал голову и чуть громче спросил - кукушка, а кукушка, скажи, как нам жить? Луффи смешно плюхнулся на зад и привалился к стволу, - Это и я тебе смогу ответить. Жить надо не из тревоги а из любви. Волк тут же вспоминает матушку. Капитан на удивление повторил слово в слово наставления волчицы, когда маленький оборотень обижался или тревожился из-за чего либо, что еще не успел нарастить шкуру по-толще. Над головами далёкие кроны сосен и елей мерно качаются, баюкая, а еще выше угасающий бледно-красный вечер с ликом Луны, неумолимо набирающей яркости с каждым мгновением. На соломенную шляпу приземлилась совсем уже сонная мушка. Там где деревья ещё окрашены рыжим маленькими стайками вьются надоедливые комары. Самые яркие звездочки уже выглядывают из занавесы молочных облаков, желая показаться всем жителям этой земли. Где то вдалеке трудолюбивый дятел методично постукивал по коре дерева. Да так, будто отсчитывал точное колличество червячков, которых он обязан прогнать и старое дерево вздыхает свободнее от такого пусть и шумного, но полезного соседства. Паша вспомнила, как из Кукушкиной травы плела с матушкой и соседскими девчонками куколку и усмехнулась. Детские ручки не смогли сделать красивую игрушку, благо на результат это не сильно повлияло. У мамы конечно лучше получилось. Ловкие пальцы вмиг оборачивали травинки вокруг так крепко что те не развязывались - и впрямь волшебство. Им с мамой этот ритуал то ни к чему был, но волк поучительно качал головой и отвечал, что нужно это не столько для получения силы, сколько для вливания в общество. Окунаясь с головой в звуки дома, оборотень доверчиво прикрыл глаза. На подкорке сознания выплывает мягкий и глубокий голос -

По лазоревой степи

Ходит месяц молодой,

С белой гривой до копыт,

С позолоченной уздой

Посидев ещё немного, оборотень всё же встал и отряхнул штаны, подзатянул пояс, а после вытащил из кармана маленький кусочек бублика, положив его рядом с горшочком. Другой же кусочек он протянул Луффи и молча они вышли из леса так же держась за руки. Луффи, не зная как ещё поддержать накама, сжал её сильнее, но оборотень и так понимал всё и без слов. Хороший ей попался однако капитан. А кукушка на той поляне со столпами ещё долго куковала им вслед.

Монистовый звон

Монгольских стремян -

Ветрами рожден

И ливнями прян.

Ближе к полуночи к ним присоединились Луффи и Паша с горстней диких летних яблок. Зоро, зная характер капитана с обедом медлить не стал и сразу же заложил всё за обе щеки, пользуясь отсутствием Луффи. А вот Санджи не успел: закрутился, завертелся, и в хороводе дел совершенно позабыл про обед. Потому как только это резиновое чудовище ворвалось на камбуз и сразу же наметило свой хитрющий взгляд на сковороду, пришлось отсыпать половину сковороды и пристально следить, чтобы его порцию не умели под шумок. Масляные рыжие грибочки с приправленной прожаренной картошкой забавно хрустели на зубах. Остальные же накама отдыхали в хуторе. Деревня была хоть и маленькая, но мелкие пираты иногда заплывали сюда дабы перекурить денёк второй. Придя на корабль, первым делом оборотень тут же ушёл в женскую каюту, развешивать пучки лаванды. Недалеко от судна был разведён костер, а на нем жарился немного подпортившийся хлеб и кусочки сала. Его вместе с кульком трав сунула Марфа, всё ещё не убежденная рассказом капитана об их супер пупер коке. " Я же вижу, кожа да кости'' ( где то в хуторе икнул Брук), вот и весь ответ. В духовке томились яблоки в меду. Сидя у костра взгляд оборотня был прикован к языкам пламени. Капли жира с кусочков падали в огонь тут же яростно шипя. Шум моря казался чем то слишком инородным, даже сказочным, потихоньку убаюкивая. Оборотень немного разочарованно почесал шею, думая, что зря оставил в горящей избе любимые гусли. Запах разливался по всему берегу, тут же привлекая мечника. Давненько у них не было ужина на свежем воздухе. Луффи привалился к тёплому боку оборотня греясь о чужое тепло, а тот положил голову на тёмную макушку. Хоть на дворе и была середина изока (июня), однако вечера были холодные. Санджи же вытащил плед, ещё простудятся придурки. Облака медленно и неповоротливо перекатывались по черному покрывалу. Красиво. В памяти вновь всплывают строчки.

Из кувшина через край

Льется в небо молоко.

Действительно, облака слишком уж похожи на молочную реку. Запах костра приятно щекочет ноздри а жареный хлеб звучно хрустит под натиском зубов. Кок решил, что раз уж все его соратники решили устроить себе выходной, то чем он хуже. Тем более если некоторые из этих самых накама сами предложили. Плюсом это не только оказалось просто, но и сытно. Луффи, проникнувшись этой странной атмосферой, тихо делился впечатлениями об обеде у старейшин и про большой самовар, что сильнее всего запомнился. Ясен пень, запомнился, подумал оборотень. Марфа слишком дорожит самоваром, чтобы позволить себе запустить его. Вечно она его натирала до блеска, пока руки в труху не сотрудник. Их чайник ни в какое сравнение не шёл. Когда стало уже совсем холодно, а ивовые веточки пустыми, пираты перебрались на камбуз, где их уже ждали пышашие жаром запечённые яблоки. Уже привычный чайник визгливо засвистел объявляя о вскипятившейся воде и в заварник полетели сушенные травы. О каждой оборотень с восторгом в глазах рассказывал коку: календула и ромашка - от першения в горле, лаванда от мигрени, а котовник с мелиссой для вкуса. Там же оказались и ягоды боярышника засушенные с прошлой осени. Кок внимательно слушал чужие рассказы пыхтя сигаретой. Аромат трав из заварника вытеснил запах табака, что сильно раздражал нежный нос волка. Сама то она всегда курила на улице. На палубе с чашками и подушками под звёздным небом оборотень рассказывал о старых сказках своей деревни. Луффи же внимательно слушал, пока волосы его перебирали когтистые пальцы. Зоро тут же вырубился, и недовольный кок набросил на мечника плед и подоткнул капитану со всех сторон одеяло. Луна ясно освещала побережья окрашивая голубой акварелью. Луффи беспокойно ворочался, когти возобновили круговые движения и с сухих губ сорвались родные слова

Спи, мой милый, засыпай,

Завтра ехать далеко.

Луффи довольно всхрапнул и закинул резиновые ладони на волка. Песня тоскливо тянулась по всему кораблю. Санджи не знал что он чувствует, внутри водоворотом всё так же вертелись мысли, затягивая его на дно. Рядом заворочался Зоро и коку захотелось прижаться поближе, ощутить руку на плече, тёплое дыхание в макушку. Все замечали это странную химию . Но сами они не могли осознать, что было между ними. Санджи спустя столько времен все же смог, а вот мечник - вряд-ли. Да и не нужно ему всё это. У него своя мечта, своя цель, жизнь в конце концов... И в ней нет места коку.

Рассвета искал -

Ушел невредим,

Меня целовал

Не ты ли один?

И.. Что будет тогда когда он исполнит свою мечту? Они разойдутся как в море корабли? Как будто ничего и не было? А когда Санджи найдёт свой Олл Блю, будет ли так радостно смотреть на него в одиночку? Так ли будет сладок вкус победы, осуществимой мечты?

Как у двери Тамерлановой выросла трава.

Я ли не твоя стрела, я ль тебе не тетива?

Неужели он тоже ничего не почувствует после того как уйдет вслед за своей мечтой. Ведь они так доверяют только друг другу, позволяя прикрывать спину. Они опора друг для друга, даже не смотря на вражду между ними. Они сплаченно работают словно механизм в новеньких часах Усоппа, но только лишь в пылу сражения. А после молча уходят в разные стороны. Один - на камбуз, другой - в гнездо.

Ты - сердце огня,

Ты - песня знамен,

Покинешь меня,

Степями пленен.

Песня льётся не жалея сердца кока, душа его в пучине непонимания как быть. Когда нибудь они все разойдутся, каждый за своими мечтой и будущим. А кок останется один на один со своими чувствами. Наверное он сможет это пережить, нечего так драматизировать. Просто на это потребуется чуть больше времени.

Кибитками лун -

В дорожный туман,

Небесный табун,

Тяжелый колчан.

Их такая привычная, родная, спокойная рутина исчезнет. Их перепалки, выяснение отношений..ОН уйдет в конце концов. За своей мечтой. А что было у них кроме ругани и претензий. Кок даже не будет удивлён если это произойдет, ведь у них только нервотрёпка , повышенные тона и круглый ноль на сближение. Его рядом с Санджи ничего не держит.

Чужая стрела,

Луна - пополам,

Полынь да зола -

Тебе, Тамерлан.

А если его не станет. Просто в один день в погоне за своей мечтой, он просто не выйдет победителем. У Санджи скрутило живот и поднялся ком в горле. Захотелось курить, но пачка всё ещё в кармане у Зоро.

Тревожить ковыль - тебе - в других берегах,

И золотом стыть - тебе - в высокий курган.

А Санджи, не подпускающий к себе ни на шаг, брюзжащий ядом во всё стороны, сам виноват в возникшей между ними стене. Будь он чуть терпимее к этому придурку, и хотя тёплые отношения как между соратниками были бы обеспечены. Истерика заполняет и топит, топит, топит кока, не жалея. Он ему никто, только ворчаще-кричащий эро- кок. Он останется один, и виноват в этом только лишь он.

А мне - вышивать

Оливковый лен,

Слезами ронять

Монистовый звон.

Обручью костра

Навеки верна -

Тебе не сестра,

Тебе не жена.

***

Самурай - Комсомольск На палубе тихо и только звуки волн заполняют пустоту. Накамы мирно сопят в коконе из одеял притащенных из мужской каюты. Паша кольцом обернулась вокруг капитана, грея его тёплым хвостом. За ним она трепетно ухаживала, в ванне стоял специальный шампунь и лосьон для ухода за шерстью. Выбраться из дрыхнушего кокона оказалось лёгкой задачей, а вот стащить свои сигареты из кармана мечника было труднее. Почти не дыша, кок вслушивался в чужое сопение и, быстро сцапав пачку, быстро застучал каблуками подальше от команды. Густота леса пугает и завораживает одновременно и Санджи не смеет отвести взор. Оттуда из кромешной темноты гулять заухал филин. Санджи с усилием прокручивает колесико зажигалки и на мгновение его лицо освещает дрожащий огонек. Сизый дым мягко разливается и стремится вверх, но не дойдя до вершин, рассеивается смешиваясь с морским бризом. Никотин успокаивает, и уже вроде не так гадко на душе. Тяжёлые кроны вечнозелёных елей мерно качаются в такт, как бы стараясь успокоить, мол, смотри парень, как долго мы стоим, и ты выстоишь. Кок делает глубокую затяжку и... На плечо опускается тяжёлая ладонь. Санджи подскакивает хватаясь за сердце, подавившись дымом. Только он был готов замахнуться каблуком на нарушителя его спокойствия, как почувствовал лёгкое поглаживание, тёплое дыхание и хриплый, после сна голос - я же ведь отобрал их. Опять за своё. Кок возмущенно спихивает ладонь и отходит от мечника, язвительно фыркая - Это мои сигареты, и мне решать как себя травить - подметил он, показательно отвергнув голову. - Неужто мне за своего соратника теперь переживать нельзя? - Зоро легко улыбнулся одним уголком сухих губ и Санджи с удовольствием бы подхватил разгорающийся спичкой спор, да вот только с губ срывается еле слышное - переживёшь. Зоро подозрительно окидывает взглядом Санджи, будто родитель, что молча ругает свое непослушное чадо, но не уходит как обычно это бывает, словно ждет чего-то. Санджи неловко, он буквально ощущает себя липким от чужого пристального взгляда. Кажется даже ладони вспотели. Он пару раз сжимает ладонь, дабы убедиться в своём предположении. - Что с тобой происходит в последнее время? - Зоро грузно смотрит на кока, пришпиливая того к дощатому полу тяжёлым взглядом. Они же ведь соратники, семья в каком-то роде, так какого чёрта Завитушка не даёт даже понять что с ней случилось. Для чего заставляет других волноваться за него,почему так трудно просто сказать ртом,что с ним? К чему эти бега вокруг да около? Идиотский кусок кока.. - Не твоё дело голова-трава. Иди дальше пускай корни где-нибудь подальше от меня - нет уж, вот кому кому, а этому непроходимому тупице явно не стоит знать, что там в его голове творится. Санджи бы самому для начала разобраться. Да и потом, характер у этой капусты несчастной такой, что ржать будет так, что весь Гранд Лайн оповестит о причине своего безудержного смеха. - Какого хрена Завихрень? Почему бы тебе просто не поделиться тем что с тобой творится? Или ты нам не доверяешь? Ты ведешь себя как гребаная истерич.. - гневное шипение мечника прерывает пиратский корабль направляющийся к ним прямо по курсу. Санджи переводит взгляд в ту же сторону и глаза его кажется становятся размером с чайное блюдце. Это еще кто такие? Судно шустро разрезало волны, прямиком направляясь к берегу. Зоро вновь серьезно взглянул на кока - Мы еще продолжим разговор - и пошагал будить капитана. Корабль пришвартовался к берегу и гордо сбросили тяжеленный якорь. Потихоньку начали выползать сонные люди, зевающие бесконца. Луффи не сильно от них отличался. С гнездом на голове, он старательно тер слипающиеся глаза, а после резко подорвался, едва разглядев корабль. На чёрном фоне чужого флага весело сверкал своими золотыми клыками и кинжалами веселый Роджер. Оборотень тут же подорвался при первых же шорохах на палубе. Он уже был готов обратиться в волка, доставая шкуру, вот только.... Нюх слабо улавливает что то близкое, родное,теплое. Перед глазами пронеслось тысяча мгновений проведённых вместе с тем человеком, чей образ все ещё освещал путь. Запах рыжих волос, дымящий костёр. Кровь. Кинжал. Сердце стучит от скорой встречи с другом. Паша ,потеряв всякое чувство самосохранения, перемахнула через борт корабля, кабаре прокатившись по песку. Голоса что-то кричат, но уши улавливают только громкий стук крови. Она быстро вскочила, будто и не упала, и путающимися босыми ногами понеслась к чужому кораблю. Длинные руки пытались схватить юркого зверя, только тот ничего не видел, не слыхал, не ощущал. Только знакомый запах крови. Волк кинулся в толпу пиратов. Те тут же подняли оружие готовясь атаковать, капитан чужого корабля уже бросается защищать соратников. Но юнга сам бросился на встречу. Они прыгают на шею валяя друг друга в песке и безумно хохоча. Наконец то. Волчье поскуливание разносится по всему побережью. Катерина звонко хохочет, пока руки судорожно обнимают лучшего друга. Оборотень тыкается носом куда попадет, но не задерживается на одном месте, словно пытался удостовериться, точно ли старый перед ним. Команда смотрит на представление с удивлением. Кто мог предположить, что остановка у знакомого острова окажется судьбоносной для одного из их соратников. Когда все успокоились и разошлись кто куда, оборотень повёл Катерину знакомиться со своим капитаном. Тот молча улыбался. - Это Катерина, мой лучший друг. Обе гордо поднимают ладони показывая похожие шрамы. В последний день отплытия юный оборотень вновь повёл пирата на полянку. - Я бы хотела, чтобы мы запомнили друг друга надолго. Ведь ты стала для меня кем-то очень важным в моей жизни- волчонок треплет рубаху за край смущённо прижимая ушки к голове. - Я тоже рада что ты стала моим другом - яркая и солнечная улыбка надолго отпечатается в памяти оборотня. Он взял в руки ладонь пирата, поглаживая внутреннюю сторону, старательно морща лобик, явно что то усердно обдумывая. - Я хочу чтобы мы стали сестрами. Что думаешь? - Катерина в удивлении округляет глаза, непонимающе таращась на друга. - Я могу сделать так чтобы мы стали кровными сёстрами. Этот ритуал называют братанием. Здесь нет магии, и это чисто людской ритуал, когда два человека мм.. Как бы объяснить.. Обмениваются кровью. Таким образом они как бы становятся братьями. Уверенный блеск в чужом взгляде, в ладони семейная реликвия. Струйка крови течёт по руке сочным брусничным соком, а над головой сияет братец месяц. Кусок тряпки споро рвётся под напором чужих когтей и делиться напополам. Теперь всё у них будет поровну.

***

На кухне вновь визгливо вскипает чайник, оповещая о том, что вода закипела. На столе стоят две чашки из сервиза Санджи и одно глубокое блюдце с покоцанным краешком. Из под полотенца просачивается пар заваренных чайных листьев и недавно приобретённых трав. По обыкновению в чашках оказывается и долька лимона. Катерина подтаскивает к себе сахарницу и в чашку сыпется две ложки. Волк забавно кривит мордочку на такое колличество сладкого. Себе же в блюдце оборотень наливает заварку покрепче почти не использовав кипяток. Беседа тихой не была. Катерина то громко рассказывала про свои приключения, то шептала на пушистое ухо с хитрым лицом, легонько краснея, размахивала руками, показывая как держала саблю в бою. Иногда Санджи с замирающим сердцем смотрел на чашечку в чужой ладони - лишь бы не разбилась. Оборотень так же не отставал - улыбки стали шире, острые клыки сверкали своей белизной, а хвост весело махал из стороны в сторону, постоянно поднимая пыль на кухне. - Я уж думала ты никогда этого не сделаешь - весело хохочет подруга, улыбаясь щиплет оборотня за щеку. Тот возмущённо пыхтит но стоически терпит терзания пирата. Слишком долго не виделись, - и силенки то появились. Чуть все рёбра мне не переломала. Неужели есть стала лучше? - Да, здесь замечательный кок. Еда его бесподобна- широко улыбается оборотень. Катерина хихикает и шипает друга за бока - Правильно - правильно, откармливайте этого задохлика. Хоть жирок появился. Санджи даже не старался спрятать улыбку, добрые слова мёдом льются на его поварскую душу - Всё для вас, мои хорошие. Чёрные скукоженные чаинки неприятно ложаться на язык и возникает желание их выловить, но те упорно не хотят попасться, в последний момент выскальзывая из ложечки. Может попросить Френки сделать сеточку для заварки? Или лучше купить на рынке, вроде у них в запасе ещё есть два дня... Бесшумно отворяется дверь впуская прохладный ночной воздух. Под тяжёлыми сапогами жалобно поскрипывают доски. Мечник бодро направляется к барной стойке, не обращая внимания на прожигающий его спину взгляд. Санджи не выдержав такой наглости, преградил путь ногой, не позволяя пройти дальше. Девушки внимания на них не обратили, будучи слишком увлечёнными беседой. Санджи думает устроить Зоро встречу один на один с каблуком его начищенной туфли, но так не хотелось пугать соратницу и нежданного гостя, что пришлось лишь сложить руки на груди. Зоро также не собирался отступать. Ну как ему ещё выпустить всё накопившееся напряжение, скажите ему на милость?! Словесные перепалки уменьшились в два раза, медитация уже не спасает, в голове постоянно крутиться этот идиот, с которым явно что то происходит, подраться не выходит, только лишь в бою. И его смеют лишить последней радости жизни?! Вот уж нет. - Раз в прошлый раз я не могла тебя угостить нашим ромом, то самое время наверстать упущенное - до слуха доноситься радостное "Ураа" и быстро предупредив капитана об отлучке два вихря умчались на соседний корабль. Луффи что то сонно пробормотал да так и уснул в той же горе одеял высунув одну шляпу. Теперь на камбузе осталось только двое. - Какого хрена ты позволяешь себе? Я же сказал, к бару ни ногой, ты уже выпил свою норму за сегодня! - кок был зол, но перед глазами мечника непроизвольно возникает образ яркого всполоха золотых нитей волос, яркий блеск азарта в глазах и активная мимика. А сейчас Санджи похож на дворового кота, которого неожиданно облили водой. Плечи поникли а под глазами залегли тени. С подобного сравнения Зоро хотел усмехнуться, да вот только не до веселья сейчас. Прикрыв дверь и заперев её на замок мечник начал теснить Санджи к стойке - теперь не убежит, - Я ещё раз задам вопрос, а ты на него ответишь. Что с тобой происходит? Ты сам не свой. Где та вспыльчивая поварешка которую боялся весь состав соломенной шляпы? Все волнуются... Я волнуюсь. И что прикажете Санджи делать?! Зарядить тупому газону как следует? Разбудить капитана? Может с голодухи съест своего старпома? С улицы послышались звуки гитары и уже слегка подвыпивший голоса, кричавшие странную песню про бурундуки и горца наступившего на него. И Санджи сейчас тоже чувствует так, будто его прижали к полу сапогом. Зоро чувствуя, что отвечать ему не собираются, убрал руки с гарнитура и положил одну на талию, а вторую на макушку. Он не знает как поступать в таких ситуациях, супер эмпатом он тоже не был. Но одно он знал точно - Завитушка крайне чувствительная штучка, объятья сто процентов должны помочь. Огрубевшими пальцами он перебирает жидкое золото иногда царапая ногтями кожу головы. Вторая рука так же не останавливалась, с силой проходя то по лопаткам, то по линии позвоночника. Санджи казалось, что он сейчас задохнется от такой неожиданной и неестественной для мечника нежности. Грубые, от занятий с мечом, пальцы с благоговейным трепетом гладили каждую косточку, не пропуская ни одной. Санджи был так смущен, что не знал что ему делать. Казалось сердце сейчас пробьет ребра и вылетит навстречу предкам. Он положил нервные руки на плечи, а после резко оттолкнул дурного мечника от себя. Весь красный, взмыленный с взъерошенными волосами он цепляясь за стойку пытаясь не упасть. Слишком близко, слишком рядом, слишком нежно, слишком слишком слишком слишком слишком слишком. Зоро с недоумением смотрит коку в глаза не понимая что произошло и что он сделал не так. Из нутра начинает высовываться праведный гнев с клокочущей яростью, радостно раззевая клыкастые пасти. Так хочется просто проорать " Какого хера,чёртов кок?!" Санджи трясёт. Он не плачет нет, джентельмены не плачут. Но его просто колотит. Столько времени он старался не попадаться на глаза комку мха, минимизировал их взаимодействия, сводя к нулю, и сейчас почувствовав заботу от объекта его избегания, чувствует что всё волку под хвост. Он хочет кинуться в такие теплые объятья и одновременно убежать, да вот только ноги его, его оружие, не хотят подчиняться грубо подставляя своего хозяина. И ведь не скажешь что этот дерьмо мечник способен на нежности, у него в запасе лишь грубая сила и острый взгляд подстать его оружию - резкий разрезающий, заставляя всё вывалиться наружу. Санджи еле слышно всхлипывает, проглатывает ком в горле, и собравшись с силами затравленно смотрит на мечника. Ведь наверняка этот благородный порыв, не более чем забота за соратника. Зоро медленно вновь ступает к коку. Говорят что самый опасный хищник - жертва загнанная в угол. Сердце самурая рвётся как тонкий листик бумаги, видя состояние кока. Будучи охотником за головами он никогда не думал, что придут и по его душу, украв спокойствие и сон. Да, он всё так же крепко засыпал в любом месте, но там, в мареве ему виделся Санджи. Мягкий, светлый, залюбленный. Руки его были нежны, не похожие на женские, но самые желанные. Их во сне Зоро целовал с особым усердием, не пропуская ни одной костяшки, пальчика, клеточки кожи. В этом пространстве этими самыми зацелованными ладонями с нежностью касались его щёк, оглаживали их. И Зоро засыпал каждое свободное мгновение, желая увидеть такого Санджи хоть ещё один раз. Но вот сейчас перед ним стоит он, настоящий. Его хочется приласкать, приголубить, обнять. Он всё ещё не сильно разбирается в чужих чувствах, но в своих он уверен на все сто процентов. И желание коснуться Завитушку ещё раз - инстинкт, как дышать - просто, понятно, естественно. Страх потерять дорогого сердцу человека толкает на безрассудные поступки. Вместо того, чтобы смело взглянуть страхам в глаза, Санджи выпрямил трясущуюся руку, останавливая мечника, и уперся ею в чужую грудь. Тепло медленно растекается от солнечного сплетения по всему телу и кажется что он на всё готов лишь бы ощущать это вечно. Тот послушно замирает, ловя каждый чужой вздох и... - Оставь меня. И всё. Санджи позорно убежал, даже не убравшись на камбузе, и скрылся в мужской каюте. А внутри мечника сердце сжалось в крошечный колющий комочек. Он простоял в ступоре пару мгновений, ощущая как всё тело стало вдруг холодным и тяжёлым. Он вымыл чашки, вытер их насухо полотенцем. Мокрая тряпка стирает чайные полумесяцы со стола вместе с сегодняшними переживаниями. И правду говорят, порой уборка помогает привести в порядок не только помещение, но и голову, хоть Зоро и не был хозяйственным. А после старпом направился к бару, куда и держал курс изначально. А в голове туман, среди которого лукавые голубые искорки, солнечный свет медленно ускользающий сквозь пальцы всё дальше. На камбузе гаснет свет и ближе к утру в вороньем гнезде лежит одна пустая бутылка из под саке вместо трех. И только у двоих старых друзей в эту ночь был спокойный. Музыкант, укрыл двух пиратов пледом, собрал бутылки и закрыл дверь каюты. Утром эти двое встретятся с последствиями буйного праздника. Но это будет проблемы завтрашнего дня.