Быть хорошим – это выбор

В моем темном королевстве Пусто так, что стало тесно Дай мне руку и засмейся Так, как будто ты здесь счастлив В моем темном королевстве Не спастись попыткой к бегству Ночь настала, сядь и грейся Пока свечи не погасли

(с) лунный бард — темное королевство

***

У этого войска нет знамен, но есть лидер. Войско послушно и податливо, потому что это помогает его лидеру. Войско жестоко, потому что жесток его лидер. Войско несокрушимо, пока несокрушим его лидер. У войска одна душа на всех, и у этой души множество теней, множество лиц и имен. Войско давно продало свои души в обмен на одну, общую. В обмен на возможность быть его частью. Войско без знамен идет, и ему неважно, куда именно ему идти — с этим разберется лидер. У войска ничего нет на горизонте, войско не видит Рая, оставленного впереди. У войска есть только здесь и сейчас, и большего ему не нужно. Войско смотрит на своего лидера серыми глазами, и войску не надо других знамен — лидер и есть его знамя, его гимн и его награда. Войско наступает на город, и все вокруг обращается в бесконечную, всепоглощающую тьму. Нервы натянуты до предела, тьма играет на них, словно на скрипке, и многоголосая мелодия ее проникает в голову, льется внутри моего собственного сознания. Мелодия эта о том, что войско — часть меня, а я — часть его. Наши узоры сплетены на века, мы неотделимы. Рядом загорается красно-черным огнем башня, догорающие угли с треском падают вниз, прямо мне под ноги. Один устремляется прямо ко мне, и я, кажется, тоже начинаю гореть. Красно-черное, неестественное пламя охватывает мое тело. Обернувшись, я вижу, что войско тоже горит. Мы всё так же одно целое, мы будем одним целым, даже если придется сгореть. Все, что я вижу вокруг себя — огромные языки пламени. Поднимаю голову — над ней различимо лишь черное солнце. В центре огня появляется силуэт. Такой хрупкий, такой одинокий и такой важный — тот, что важнее войска, важнее лидера, важнее меня. Важнее всего мира. «Я найду тебя. Ты только помоги, помоги найти, дай хоть один сигнал, потому что я все еще ищу». Я молчу. В легкие попадает дым от огня, я задыхаюсь, я хочу уйти, но что-то заставляет остаться. «Я продолжу искать, я обещаю». Дым заполняет мои легкие целиком, кажется, я горю изнутри. Кажется, мои ладони тоже горят, но пламя уже черное-черное и холодное. Практически ледяное. Остатки красного исчезают из пламени вокруг, превращая все в сплошную тьму. Мне хочется ответить, попросить остановиться, не искать меня, потому что даже если она смирится с тем, что найдет, я все равно не смогу остаться, я навсегда часть войска, ставшие его частью не смогут окончить войну, пока лидер жив. Но я молчу. Пока я молчу, меня нет, нет доказательств, что я слышу. Молчать с каждой секундой становится все труднее. «Я скучаю». «Я тоже» — отзываюсь я. И все рушится.

***

На смену черным и красным вспышкам пришел белый потолок. Никакого огня, разумеется, не было. Никакого силуэта — тоже. Были лишь я, пустая квартира, едва наступившее утро и странное ощущение, словно сон, приснившийся мне этой ночью, отдавал магическим влиянием. От этой мысли я отмахнулся, но остатки сна еще долго не отпускали. Спустя пару часов я снова отправился искать Дея. Стрекот насекомых был невыносим примерно настолько же, насколько жара, из-за которой от земли уже исходил пар. Невыносимая погода держалась уже месяц. Невыносимое задание — тоже. Невыносимая жизнь, если подумать, началась еще раньше, но об этом лучше не думать никогда — а то можно додуматься. Я был почти уверен, что сегодня Дей придет на то же место, в то же время, что вчера. Мы не договаривались, но по какой-то неведомой причине я знал, что он тоже будет меня ждать. Так и оказалось — он сидел под тем же деревом, в том же парке, но в этот раз без художественных принадлежностей. Теперь он мечтательным взглядом рассматривал кроны деревьев, но отвлекся, увидев меня. — А вот и ты, — протянул Дей, повернув голову в мою сторону, — я уже начал сомневаться, что ты придешь. — Подумал, что было бы неплохо создать традицию, — я присел рядом с ним, совсем как вчера, — и нас вчера очень неожиданно прервали. — А, это Фрея, она всегда такая, — фыркнул Дей. — Но сегодня нас не прервут, я обо всем договорился. — Мальчика отпустили погулять вместо уроков? — язвительная интонация вырвалась раньше, чем я успел осмыслить, что говорю. Но Дея, на удивление, это только развеселило. — Скорее, девочки собрались заниматься важными взрослыми делами, а меня благосклонно отпустили восвояси, чтобы под ногами не мешался, — усмехнулся он. — Аин, это, э-э-э, наша подруга, забрала Фрею проверять какие-то магические штуки, в которые меня не посвящают. И тренироваться. — В таком случае мы можем быть благодарны этой Аин, — я прислонился спиной к дереву и поднял голову, чтобы не начать, забывшись, разглядывать Дея. Слишком много незнакомого, привлекающего взгляд было в его движениях и мимике. Он мог одновременно быть уверенным в себе и неловким, веселым и задумчивым — и все несочетаемое сочеталось в нем абсолютно органично. — Аин вообще классная, — продолжил диалог Дей, — очень во многом помогла мне с магией. Она прям крутая в этом. Только грустная часто. Я задумался, придумывая, что бы ответить, но Дей перебил мою фразу прежде, чем я успел начать говорить: — Ты, кстати, о себе вообще ничего не рассказываешь, — он резко повернулся ко мне, — предлагаю прогуляться по городу, и, заодно, послушаю тебя. Думаю, у тебя интересного в жизни больше, чем у меня. Шестеренки в моей голове завертелись с удвоенной силой. Ни в одной из версий моих планов не было пункта «Говорить с Избранным о своей жизни», поэтому подобная легенда предусмотрена не была. Если бы я знал, что придется врать настолько много, настоял бы на другой кандидатуре для этого задания. Уж он-то точно справился бы в разы лучше. — Давай прогуляемся, — просто кивнул я, поднимаясь. Дей поднялся следом за мной, однако направился он не к главному входу, а в сторону чащи из деревьев с желтыми цветками, названия которых я не знал. — Куда мы? — Я знаю короткий путь, — пожал плечами Дей, — там впереди аллея, по ней можно выбраться к центру города быстрее, чем через главный вход. А еще тут красиво! Аллея, открывающаяся за чащей, правда была красивой. В ярко-желтых цветках — почти таких же, как глаза Дея — сверкали едва заметные огоньки. И в том, как Дей сам смотрел на них, угадывались и любопытство уроженца другого мира, и восхищение художника. Мы были тут совершенно одни. В тени деревьев становилось прохладнее, даже подул ветер, унося плавящую жару. Дей, кажется, потерял (если вообще находил) бдительность, рассматривая окружающую природу и одновременно с тем рассказывая какую-то веселую историю. Момент, который стоило использовать. Я медленно пошевелил пальцами, готовясь связать его. Одно быстрое движение. Один рывок, и всё наконец закончится. Я убеждал себя, что готов, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя так. Но Дей повернулся ко мне ровно в тот момент, когда я был готов осуществить удар. — Ты чего опять пялишься-то? — Я не пялюсь, — ответил я, делая глубокий вдох и пряча руку, которой только что собирался атаковать его, за спину, — просто задумался. На лице Дея играла самодовольная улыбка. Скит. Одной Эрне теперь известно, как он мог истрактовать мое замешательство. — Сделаю вид, что поверил тебе, — веселым голосом произнес Дей и продолжил идти вперед. — Ты, кстати, так и не ответил. Почему ты не рассказываешь о себе? — Не люблю, — честно ответил я. — В моей жизни нет ничего веселого и ничего, о чем следовало бы знать, — снова честно, — и ничего, что было бы тебе интересно, — а вот здесь уже соврал. — Откуда ты знаешь, что может быть мне интересно? У меня вообще странные интересы. Однажды я со скуки посмотрел семь документалок про маньяков. За день. Я не знал, что такое «документалка», и не был уверен, что знал, что такое «маньяк», но заставил себя сделать понимающее лицо. Было бы глупо спалиться на том, что не знаешь большинство вещей, которые знают нормальные существа. Дей посмотрел на меня со странным прищуром, но перевел тему обратно: — Знаешь, я тоже не думал, что в моей жизни есть что-то важное или интересное. И все еще не думаю, но окружающие в последнее время с этим не согласны. — Почему же нет? Ты, наверное, неплохой маг, раз служишь в гвардии, — мне нравилось играть в игру «я знаю, что ты лжешь» относительно истории Дея и подпитывать его легенду. — С магией у меня как раз не очень, я ж говорил, — Дей криво улыбнулся, — я плохо ее контролирую. Получается больше вредить, чем делать что-то хорошее. В этом я его понимал. Моя магия тоже никогда не создавала ничего хорошего. Когда-то я мечтал полностью овладеть магией, чтобы противостоять всем, кто причинял нам с сестрой вред. Чтобы отвоевать право просто быть. Чтобы суметь защитить то, что у меня было. Теперь, когда мне больше нечего защищать, в этой цели просто не осталось смысла. Теперь моя магия могла использоваться лишь как инструмент для Третьей, поэтому относился я к ней соответствующе. Как к чему-то, способному лишь на разрушения. К себе самому я относился точно так же.

***

Фрее было не по себе. В плане, еще больше не по себе, чем все предыдущее время с тех пор, как они призвали Дея. Какая-то мысль крутилась на задворках сознания, но никак не хотела ловиться. Казалось, что она забыла или упустила что-то очень важное, и ощущение было похоже на фоновое жужжание в голове настолько, что эта самая голова начала болеть уже к середине тренировки. Как раз в тот момент, когда Фрея прокручивала в голове дни рождения всех знакомых, даты официальных приемов и список поручений, магическая вспышка ударила ее в сжатую кисть, едва ли не выбив меч. — Витаешь в облаках, — констатировала Аин. — Я, кажется, что-то забыла, — призналась Фрея, хмуря брови, — и никак не могу вспомнить, что именно. — Проверить, не вляпался ли наш Дей в неприятности? Фрея глянула на Аин с крайне выразительным укором. — Ну что? Ты всегда нервничаешь, когда он долго не появляется на глазах, — Аин пожала плечами, отходя с импровизированного ринга во дворе и направляясь к замку. — На сегодня заканчиваем? — Фрея намеренно решила проигнорировать слова подруги, потому что объяснять ей, что во-первых, она точно не собиралась проверять Дея, когда тот ушел гулять с новым знакомым, а во-вторых — ее ощущения вряд ли были связаны с этим. Или нет? — Пора. Мне еще нужно уточнить у Фэя кое-что, — Аин кивнула. — Значит, мне не зря весь день кажется, что ты что-то недоговариваешь, — Фрея покосилась на подругу. — Вовсе нет. — А я думаю, что да! — Фрея прищурилась, — мы полдня тестировали поисковые заклинания, хотя для этого не было повода. И я знаю, что у Фэя сейчас полно своих дел, и без причины ты бы не стала сегодня его беспокоить чем-то еще. — Ты не одобришь, — вздохнула Аин, сдаваясь. — Я уверена, что брат где-то рядом. Фрее догадывалась, в чем дело, но ей все равно пришлось приложить огромное усилие, чтобы сдержать тяжелый вздох. — Как именно? — У меня получилось выйти с ним на связь, — пара оранжевых глаз повернулась к Фрее, и в них было столько упрямства и отчаяния, что та замерла, как зачарованная, — во сне, правда. Я почувствовала его, понимаешь? Я почувствовала, что он отвечает мне. «Или ты просто в очередной раз попадешься на игры собственного разума» — пронеслось в мыслях Фреи, но вслух она крайне осторожно спросила: — Ты уверена, что это не просто сон? — Я знаю это, — твердо ответила Аин, одарив подругу взглядом, который невозможно было однозначно истрактовать. Еще не снисходительность, но очень близко к ней, — я не перепутала бы эту связь ни с чем. — Надеюсь, что ты права, — Фрея снова выбрала самую спокойную интонацию, самые осторожные выражения. Потому что несмотря на дружелюбие и простоту Аин, на то, что с ней никогда не приходилось подбирать слова, в некоторых вопросах разговаривать с ней было равносильно ходьбе по минному полю. Пританцовывая. На одной ноге. В первую очередь это были любые темы, которые касались ее брата, оставшегося у секты Повелителей Теней на момент падения. После того как она — еще такая маленькая и забитая, еще не Аин — вылетела из портала, через который группа захвата прошла в логово секты; после того как ее — успевшую подраться с несколькими военными, а одного даже укусить — усадили перед собой, она рассказала о брате-близнеце, и сказала, что не остановится, пока не найдет его. Не соврала. Все еще продолжала искать, спустя семь лет и сотню неудачных попыток, ложных зацепок, потерянных следов. После штурма и падения секты не нашли ничего, что свидетельствовало бы о том, что этот юноша жив. О том, что он мертв — тоже. От членов секты, будь то приспешники или заложники, не осталось ни следа. Их словно никогда не было. Тот факт, что этот эльфийский мальчишка вообще когда-либо существовал, подтверждали только слова девчонки без имени. Однако они ей поверили. И в то, что он существовал, и в то, что его надо обязательно спасти. Один человек и вовсе лично пообещал ей, что они найдут ее брата. Фрея тогда впервые слышала, как он вообще кому-то что-то обещает. Так и не нашли. Фрея давно поняла, что шансов практически нет, но Аин все еще не сдавалась, все еще продолжала искать, верила, что он жив. Фрее хотелось ее встряхнуть. Потому что опять ты цепляешься за несуществующие, выдуманные твоим подсознанием знаки, чтобы в итоге разочароваться? Опять ты стучишься в закрытые двери? Головой стучишься причем, наотмашь, с размаху. Фрее хотелось ей помочь. Потому что, кажется, эта надежда была главным стержнем в душе Аин.

***

Дей весь день вел себя как что-то среднее между экскурсоводом и туристом, но упорно выбирал места, в которых было слишком много людей — ярмарки, магазины, шумные улицы, типичные туристические места. — Пойдем в тир! — вдруг предложил он, стоило нам оказаться на ярмарке. И прежде, чем я успел среагировать, потащил меня к небольшому павильону, заставленному банками, в которые надо было попасть из игрушечного оружия. Выигрыш в виде детских игрушек Дей с улыбкой отдал ребенку, который стоял неподалеку. Ребенок, до этого выглядевший расстроенным, засиял и улыбнулся Дею в ответ ослепительно ярко. У Дея как-то получалось располагать к себе всех, с кем он разговаривал и кому даже просто улыбался. Благодаря этой его притягательности мы получили бесплатную порцию десерта в одной из лавок и разделили ее пополам. Общаться с ним было словно ходить по краю, словно играть в какую-то разведческую игру. Я понял, что он крайне мало пока знает об устройстве этого мира, но очень сильно не хочет этого показать. Сам я знал о мире не сильно больше него — многие слова и понятия были незнакомы для меня. Я мог открыть и закрыть разлом, мог создать тень и еще много чего, но не знал почти ничего из того, чем жили обычные люди. Так мы и вели диалоги — оба вцепляясь в свои маски и надеясь, что те не слетят с лиц. В этом было что-то забавное. Я быстро занял позицию слушателя. Его истории местами казались спутанными, местами — утрированными. Несмотря на это, его интересно было слушать — он умел расставлять акценты в рассказах. И шутить — шутить достаточно забавно, чтобы не приходилось притворяться, что мне смешно. Весь день я испытывал нечто среднее между раздражением и интересом. Весь этот опыт был уникален — проводить время в столице, общаться с кем-то за пределами секты… Части меня хотелось окунуться в это ощущение. Ненадолго притвориться, что целый мир открыт для меня. Тогда я не знал, как назвать это ощущение, потому что понятия не имел, что именно оно именуется как «свобода». — Дай мне руку, — внезапно сказал Дей, когда мы пробирались сквозь совсем уж большую толпу. Моё лицо, видимо, стало слишком озадаченным, потому что он вдруг добавил: — Это чтоб ты не потерялся. Ну или я. Я могу. И я взял его за руку. Отчего-то давно забытое ощущение чужой руки в своей отдалось во мне теплом. К концу дня я понял, что с каждым часом, проведенным вместе, с каждой пройденной улицей и рассказанной шуткой я начинаю чувствовать все больше незнакомых ранее эмоций. Тех, с которыми не хотелось расставаться. И это значило только одно — времени больше не осталось. Надо выдернуть из себя это задание с корнем, пока все это ко мне не приросло. — Уф, я устал, — внезапно объявил Дей, — ты никуда не торопишься, кстати? — Не особо, — я покачал головой, — можем присесть куда-нибудь, отдохнуть. Мы уже обошли центр и оказались в одном из районов, ближе к окраинам. Небо окрасилось темными цветами, на которых особенно ярко были видны звезды. Узкая асфальтированная дорожка, по которой мы шли, сменялась тропой, вытоптанной на поросшей травой земле, рядом начинался лес, а чуть поодаль виднелся небольшой холм. На этот холм мы и забрались. Жара наконец спала, и наши волосы трепал приятный, прохладный летний ветер. Вид с холма открывался волшебный. Еще не потухшие огни города расплывались и мерцали разными цветами, вдали вырисовывался силуэт замка, а тысячи звезд горели над нашими головами в один миг. Я сам не заметил, как застыл, разглядывая красоту мира, к которому мне позволили прикоснуться. Заранее зная, что этому мгновению не суждено будет повториться, я старался запомнить его. «Запомнить, чтобы потом разрушить.» — Хочу тебя нарисовать, — вдруг выдал Дей. Я чувствовал, что он смотрит на меня последние пару минут, но не мог заставить себя оторвать взгляд от неба. — А вот теперь ты пялишься, — я улыбнулся краями губ. — Каюсь, — Дей отвернулся от меня, и теперь тоже наблюдал за открывшимся перед нашими глазами пейзажем. — Можно задать тебе один вопрос? Все хотел спросить, но никак не решался. — Задавай, — я мысленно вел обратный отсчет секундам спокойствия. — Ты что-то скрываешь, верно? Я осторожно покосился на него, стараясь одновременно не выдавать напряжение и быть готовым атаковать в любую секунду. Атаковать сразу, как только он договорит, если прикрытие раскрыто. Атаковать секундой позже, если нет. В конце концов, нет разницы, понял ли он что-то или нет. Итог будет один. — С чего ты взял? Дей медленно вздохнул и еще медленнее выдохнул. Казалось, для него этот диалог был страшнее, чем для меня. — Ну, я в какой-то момент провел эксперимент. Говорил о вещах, которых точно не существует в этом мире — я уточнял у экспертов, правда не существует, даже слов таких! А ты вел себя так, будто ничего я ничего необычного не говорю. Соглашался, смеялся, не задавал вопросов. «Забавно вышло — проколоться на том, что весь этот мир для меня чужой», — отстраненно мелькнуло в моей голове. — А еще у тебя вид, как у злого темного чародея. Ну, вот даже сейчас. Так что лучше скажи, кто ты, — Дей полностью развернулся ко мне, — или мне придется тебя задержать. Совсем внезапно последняя фраза прозвучала уверенно и решительно. От недавнего волнения в его интонациях не осталось и следа. «Удивительный ты, Избранный». «Время вышло». Отстраненно подумал я. Старался не размышлять, не обращать внимания на то, как быстро бьется сердце. Не вспоминать, что я снова делаю больно тем, кому не хочу. «Если сделать все быстро — не успеешь почувствовать». «Дай мне руку» — вдруг совсем некстати вспомнилась именно эта фраза. Я протянул ему руку. И выпустил нити.

***

Фрея все еще беспокоилась. Дей уже час как должен был вернуться, но она не спешила бежать на поиски — зная эту бестолочь, он точно мог загуляться и забыть о времени, а вести себя, словно надзиратель, Фрея не хотела. Даже если, судя по поведению юноши, надзиратель ему и мог требоваться. Поэтому Фрея беспокоилась тихо — пыталась читать книги, ходила взад-вперед по комнате, напевала песни себе под нос. И все никак не могла понять, что же она упустила. Мысли, как назло, смешивались в непонятную кашу, отказываясь выстраиваться во что-то логичное. В голову навязчиво лез Дей, проводящий день со странным новым приятелем. Почему-то он Фрею очень сильно настораживал. Если сказать об этих мыслях Аин, та точно решит, что Фрея ревнует. А с чего бы ей ревновать? Настенные часы раздражающе тикали, делая атмосферу еще более угнетающей. Подумав про Аин, Фрея вдруг вспомнила сегодняшний диалог. Подруга не раз цеплялась за любой полунамек, что брат жив, но сегодня впервые заговорила о том, что ей удалось установить с ним связь. Мысли снова вернулись к Дею. В тот момент, когда Фрея обнаружила Дея с тем эльфом в булочной. Задумалась, что он был очень похож на Аин. Походка, манера держаться, цвет глаз, голос были совсем разными, поэтому схожесть не бросилась в глаза сразу, но казалась такой очевидной сейчас. Черты лица, волосы, телосложение — они действительно были практически идентичными. И сны Аин. Это могло быть совпадением. Скорее всего, это им и было. Но в голове Фреи громко, с треском детали пазла встали на свои места. Потому что это была та самая мысль, которую она пыталась поймать весь день. Фрея выскочила из комнаты и направилась к Аин быстрее, чем подумала о том, что надо было это сделать. Она искренне надеялась, что слухи ошибаются, и им не придется больше никогда не иметь дела с сектой, но если брат Аин жив и теперь разгуливает по столице в компании Избранного — дело очень плохо. Отметка опасности по шкале от нуля до апокалипсиса стремительно приближалась к верхнему значению.