Что сильнее : любовь или ненависть?

Открыв глаза, первокурсник заметил вокруг себя обеспокоенных Бобби и Пи-джея. — Что произошло? Ты почему избитый? Мы нашли тебя на улице - тараторил Бобби — Потише, и так голова раскалывается.. - темноволосый схватился за голову. Казалось, что она сейчас взорвется, но лучше бы и взорвалась, такую боль терпеть было невозможно. — Я с Брэдли подрался немного, но все хорошо, не волнуйтесь.. Гуффу, почему-то, не хотелось выставлять своего обидчика в плохом свете. Все таки он добрый и не мог поступить с ним также, как поступил он. Или мог? — Ну все, ему точно пиздец, я этого урода в землю втопчу. — Блять, ты не мог нас позвать? — Зачем, чтобы он и вас избил? Ладно я пострадал, переживу, но если что-то случиться с вами.. - опустив голову вниз, скейтбордист продолжил говорить — Пожалуйста, не трогайте его, я ведь первый начал, это неправильно. — Камон, чувак, тебя избил самый конченый парень университета и ты не хочешь, чтобы ему дали пизды? Ты странный. - Бобби говорил грубо, но лишь так он мог скрывать свои переживания. — Я сам все решу, поговорю с этим.. человеком - по неизвестной причине у Макса не поворачивался язык сказать какие-то гадости о Брэдли. Хоть он и был, казалось бы, самым ужасным человеком на земле, но Максу совсем не хотелось выставлять его в таком виде. Ведь у каждого человека внутри есть что-то хорошее - так говорил старший Гуфф. Несмотря на то, что сын редко слушал своего отца, эту фразу он запомнил. И с этим "девизом" он шел по жизни. — Мы все равно ему отомстим, слышишь? Если ты так хочешь, то никакого рукоприкладства не будет, ладно. Но хоть как-то мы ему насолим! - Бобби все больше взрывался от слов своего лучшего друга. Пи-джей в то время переваривал информацию. — У кого-то вся жизнь - это искусство. Если ты живёшь искусством, то ты не будешь замечать неровностей, - Пи-джей говорил убедительно, интересно и воодушевляюще, - Художнику пора бы снять розовые очки, не думаешь? — Какие розовые очки? Не придумывай. — В этом твоя особенность - ты всегда всех прощаешь и люди этим пользуются, друг мой. Пора бы принять это. Почему ты дал себя избить, что такого он тебе сказал? И снова звон в ушах. Макс вспомнил слова обидчика. Слова о его матери — то, что могло задеть его нутро. Эта тема в доме не поднималась, дабы не травмировать малыша, но мама была нужна. Старший Гуфф отлично справлялся с ролью родителя, но мать заменить он не смог. Нахлынули воспоминания из детства. Детский сад, утренник, 11 утра. Дети выступают перед своими родителями, читают стихи. Маленькому Максу, как назло, попалось стихотворение о маме. Он помнит это, словно тот день был вчера. Предательски дрожащий голос, глаза, залитые слезами и обеспокоенный взгляд отца. Ребенок не смог рассказать даже половины стиха. Он расплакался и убежал в раздевалку. В тот момент он очень хотел увидеть маму, поговорить с ней, чтобы она была рядом, пожалела и погладила его. Отец был рядом, мамы не было. — Неважно. — Как знаешь, нам уйти или посидеть ещё с тобой? — Лучше уйти, не хочу никого видеть. Пи-джей понимающе кивнул и покинул палату. Бобби, положив руку на плечо товарища, ласково произнес : — Держись, если что - мы рядом и можем помочь, хорошо? — Да. — Отлично, зайдём к тебе ещё сегодня вечером. Теперь он в палате совершенно один. Смотреть в стену молча — далеко не лучшее занятие, особенно для такой экстравертной личности, как Гуфф. Но именно сейчас ему хотелось побыть одному, подумать обо всем. Что же делать дальше? Проучить Брэда, как это говорят сделать друзья или забить на него? Мысли путались в голове и не давали покоя, это, наверное, самое ужасное ощущение в мире. Ты хочешь много чего разобрать и расставить по полочкам, но не выходит, ты сам себя не понимаешь. Темноволосый дотронулся до ран на лице, оставленных тем самым парнем, что не выходил из головы уже много времени. Раны болели, ссадины, при прикосновении, вызывали покалывание, но младший был будто мазохистом, с каждой минутой все больше касался своих "пометок". И ему они нравились. Он поймал себя на этой мысли. — Что блять? - эхо пронеслось по палате, - Что я несу? Эти мысли начинали пугать. Это что-то нездоровое, новичок отлично это понимал. Этот человек не даёт покоя и не может выйти из головы, нужно с этим что-то делать. Дверь палаты отворилась и внутрь вошёл он. Да, тот самый человек, что не давал Максу спать — Брэдли Снобберкраст Третий. — Ну здравствуй, покалеченный. Как на больничной койке? - съязвил парень. — Закрой свое ебало, иначе я встану и..- не успев договорить, Брэдли уже перебил — И? Что и? Ударишь костылем? Давай без лишней драмы, я пришел по делу. — По какому такому делу? — Я пришел извиниться. Не знаю, что на меня нашло, но я не должен был так сильно тебя избить. Ты виноват, безусловно, и скорее это ты первый должен был извиниться, но так как в тебе ни манер, ни разума — это сделаю я. Я приношу свои извинения, но лишь за то, что избил тебя до такого состояния, что ты не смог встать. Мне искренне жаль, что ты так пострадал. — Ого, сам мистер "высокая самооценка" решил извиниться? С чего такие милости в мою сторону? — Не знаю, с чего ты решил, что я такой враждебный, но если я реально буду неправ - обязан извиниться, хотя такое происходит крайне редко. — Хоть какие-то положительные черты в тебе есть. — Что со мной не так? — Что? Ты буквально отталкиваешь всех своим пафосом и самомнением! — Хах, в какой книжке такие слова выучил? — Ну вот, опять. Ой все, отвали, придурок. — Ну все, не дуйся, слабохарактерный ты мой. — Твой? — Не цепляйся к словам. Парень с энтузиазмом приподнялся с кровати и посмотрел на голубоглазого. — Я сказал "мой", чтобы обратить твое внимание и дать толчок к прощению. Это всего лишь психологический прием. — Ну все же, твой, хаха. — Боже, идиот. Причем реальный идиот. Ты или псих, или слишком наивный. Постоянно всех прощаешь, это ведь ненормально. Тобой пользуются. И если ты можешь простить при определенных условиях, то это сильный поступок, но если ты бездумно забиваешь на то, что тебе плюют в душу и просто впитываешь это, то ты полнейший придурок или самый добрый человек на свете. Причем это добротой даже назвать сложно, это, скорее, всепрощение. — А чего это ты так за меня волнуешься? — Ты просто даже защитить себя не в силах, вот что меня бесит. — В силах, ты просто набросился на меня! И вообще, я не хочу с тобой разговаривать. — Хорошо, я могу уйти. — Вали, лишь бы тебя не видеть. Брэдли два раза повторять не нужно. Он встал и покинул палату. Макса это даже немного насторожило. Просто взял и вышел? Без язвительных шуток, без подколов, без упрёков? Просто вышел? Это было на него не похоже. А ведь оба этих парня даже не догадываются, что их связывает что-то. Придя домой, Брэдли сходил в душ и лег на кровать. Как не странно, теперь бессонница мучила обоих парней. Мысли переплетались, слова терялись. Но одна вещь не выходила из голов обоих. Одна вещь не давала им покоя, одна вещь мешала им жить и соперничать в дальнейшем. И это было только одно слово — любовь.