treat me

      Его любовь к форме священника открылась совершенно случайно.        Ли Минхо давно заметил, что в местной церкви появился молодой священник, их разделяли буквально каких-то лет пять. Если не увлечение архитектурой и фотографией, то он бы ни на шаг не подступился к этому религиозному месту, но юное лицо с проницательным взглядом приковало его к себе, похуже религии.       Ли всё чаще стал захаживать на службу по воскресеньям, стоя сначала позади остальных прихожан, а потом спереди, ведь так было лучше видно священника Хана. Его голос глубокий и чистый, глаза ясные, кор несомненно крепкий и член должно быть тоже…        Хан Джисон был не просто новым священником, но и по совместительству экзорцистом. Работа непростая, но как оказалось нужная. Часто жителям небольшого городка нужна была его помощь в этом деле, после этого Хан всегда чувствовал себя уставшим. Иногда дети, в которых вселилось нечто «дьявольское», специально притворялись, чтобы не пойти в школу; один раз даже взрослый мужчина вызвал священника, чтобы перекинуть измену своей жене на бесов. А были и те, которым могли помочь лишь специалисты медицинского профиля.       На радость Минхо, священник не отличался правильностью и искал отдых в баре, выпивая всего стакан виски и сразу же уходя обратно домой. Минхо как-то раз встретил его там, что было зря. Он увлекся Ханом ещё больше, понимая, что тот мог не только пить, а грешить и как-то иначе, и Минхо несомненно хотел поучаствовать в этом.       — Форма у вас однообразная, — усмехнулся Ли, подходя к столу одинокого священника.        — Как и у вас волосы, — не заставил себя ждать тот, смотря на растрепанные и пожелтевшие пряди волос юноши.        После этого Минхо стал брюнетом и чуть ли не на следующий день зашёл в церковь в самое благоприятное время, когда не было людей.        — Вижу, что вы покрасились, — учтиво сказал Хан, шагая навстречу к парню.         — А вы форму так и не сменили, — цокнул Ли, закатывая глаза.        — Только после работы, — спокойно пояснил Хан, пряча руки за спину.        — Может её лучше вообще снять? — тише предложил Ли, бегая взглядом по чёрному ниспадающему платью, которое величаво и мужественно сидело на прямых плечах священника.       — Только после вас, — подмигнул Хан, но это только взбудоражило и приободрило Минхо.        «Вот же чертёнок», — думал про себя Джисон, когда его глаза ловили на себе совсем не святые взгляды юноши.          Минхо захаживал в небольшую церковь и постоянно делал снимки икон, прихожан, высокого расписного потолка, на котором ангелы пели хвалебные песни, свечей и Хана. Он рассматривал дома то, что отснял, но почему-то всегда останавливался на строгом, но добром лице Джисона, его прямой спине и слегка покатых плечах, кудрях, которые лезли в глаза, но из-за этого он становился не милым, а сексуальным и таким возвышенным, далёким от Хо. 

-ˋˏ ༻ ♱ ༺ ˎˊ-

      — Я хочу исповедаться, священник, — как-то раз признался Хо.        Он дождался, пока все покинут церковь, оставляя их вдвоём наедине.        — Что же случилось с тобой? — Хан сложил руки вместе, внимательно смотря на юношу. Он ждал его несколько дней, думая, что Минхо куда-то уехал или перестал обращать на него внимание.        — Дело в том, что я пал грехом. Я ужасно болен, чувствую, как меня что-то охватило, — он водил ладонями по своей груди, слегка приоткрывая рот, словно ему не хватало воздуха.        — Что же? — священник следил за чужими руками, делая шаг навстречу.        — Демон. Изгоните его, — упал на колени Минхо, смотря снизу вверх.        Джисон усмехнулся, его глаза загорелись от восторга и страсти. Он положил свою ладонь на мягкие волосы парня, низко наклоняясь к нему и шепча на ухо:       — Я изгоню его по самые гланды.       Минхо невинно приподнял брови и сложил ладони вместе, пока глаза его полыхали и тело поддавалось волнению.        — Я буду покорен, — понизил тон парень, кладя свои ладони на колени священника, которые покрывала ряса.       — Только сначала поцелуй икону, — Джисон положил свою ладонь на мягкий подбородок Ли, целуя его без языка. — Какой ты грешный.        — С вами я замолю все грехи, — лукавил Хо, хлопая длинными ресницами на священника и его ухмылку.        Джисон медленно стал расстегивать круглые пуговицы рясы, всё это время впадая в бездонные глаза Минхо. Его пальцы ловко проворачивали пуговицы, те выскальзывали из петли ткани и оголяли тело постепенно, заставляя Хо проявить терпение и покорность. Наконец накаченное и прочное тело, с круглыми мышцами груди, оформленным прессом и хрупкой, на первый взгляд, фигурой предстало перед Хо. Ли смотрел на священника с раскрытым ртом, теряя своё Я, потому что он готов был отдать его Джисону.       Хо не думая раскрыл иссохшие губы и поцеловал крупную головку члена священника.        Он прикрыл глаза, жадно, но плавно облизывая языком стояк. Хан вплёл свои пальцы в коричневые волосы, намекая парню не быть таким нерасторопным. Хан отпрянул от Минхо, снова наклоняясь к нему и целуя развязно, беспрепятственно проталкивая язык в ротик. Тот совсем расплавился и растаял от Джисона и его вольности, постанывал и мычал ему в ответ, закрывая глаза. Язык Хана словно пытался образовать узел с языком Минхо. И как только Хо стал отдаваться поцелую, то Хан отдалился от него, будто дразня образовавшимся расстоянием.        — Поторопись, — требовательно приказал Джисон, снова вырастая перед Минхо и смотря на него сверху.        Хо кивнул, раскрывая рот шире и вбирая больше воздуха в лёгкие. Его впалые щёки наполнились, стали круглыми и мягкими. Он ненасытно хлюпал, словно смаковал член священника, ведь он оказался таким, каким он себе его и представлял – на редкость прямой, гладкий и упругий, крупный, как он и любил.        — Вот так, хорошо, — шипел Джисон, дотрагиваясь пальцами до щеки парня.        Минхо хлюпал и жмурился, беря всё глубже в рот, чуть ли не по самую глотку, но ведь Хан обещал, что освободит его от порочности, засадив по самые гланды.        — Терпи, — приказал Хан, толкаясь в горло парня, пока слёзы стекали по красным щекам, и он задыхался от нехватки воздуха, но терпел покорно.        Челюсть Хо болела, ныла и почти окончательно онемела вместе с его языком. Он не переставал сосать и вместе с этим стонать, но пока Хан стонал своим басом, то он и не думал останавливаться. Священник держал его за затылок и плавно ударялся в его глотку. Сперма стекала по горлу Хо. Он отпрянул от Хана, чтобы откашляться в кулак и перевести дыхание.       — Какой твой ротик грязный и глаза пошлые, — Хан схватил рясу с лавки, предназначенной для прихожан, но сегодня она служила постелью – местом изгнания недуга Минхо. Он обтёр свою шею и пресс тканью платья, промакивая ею свою переливающуюся кожу при слабом свете огня свечей.       — Только вы можете это исправить, — пролепетал Хо, который поднялся с коленей и встал напротив священника.        Джисон сладко улыбнулся, кладя свою ладонь на очерченную челюсть парня и снова целуя его, случайно кусая пышные губы до крови. Глаза Минхо слегка прикрыты веками, он раскрыл губы, смотря только на Джисона и ожидая сего действий.       — Ляг на спину, я хочу смотреть на тебя, пока буду трахать, — сказал Хан, снимая с парня его летнюю рубашку и шорты, которые были чересчур стягивающими и лишними.        — Вы тоже не чисты, господин Хан, — подмигнул Хо, оказываясь полностью голым перед таким же мужчиной.        — Давай займёмся этим вместе.       Хо лёг на лакированную деревянную лавку, её температура приятно охлаждала его тело, но мурашки всё же выступили на коже из-за контраста. Хан забросил крепкие мраморные бёдра парня на свои плечи, сгарбливаясь над ним.        Пальцы священника растягивали Хо быстро и расторопно, но с заботой о теле юноше, который прилип потной спиной к лавке. Он целовал его открытую шею, всасывая прозрачную кожу в районе кадыка, чтобы слабо укусить её и снова поцеловать. Минхо это нравилось, он ныл и просил повторить подобное ещё и ещё, пока созвездия засосов не украсили всё его тело – грудь, шея, ключицы и верхние кубики пресса. Ожерелье из поцелуев и синяков.       Джисон не стал долго мурыжить паренька, потому что сам устал от едкого ожидания, поэтому сразу же вставил свой член, передавая Минхо жгучую и режущую боль. Хо вытаращил глаза, но затем приторное, мягкое и горячее удовольствие растеклось по крови. Он рвал горло, крики так и вылетали из него вместе с просьбами не останавливаться, а Джисон грубо и быстро скользил в его мокром теле, кусая бёдра, которые покоились на его плечах.        — Хан, ещё, прошу ещё, — капризничал Хо, глотая слёзы и спёртый воздух, который смешался с их горячими телами и свечами.        — Какой ты ненасытный, так понравился член священника, что не хочешь отпускать, — игрался Хан, доводя парня до лёгких судорог в забитых икрах. Стенки Хо плотные и мягкие, они упругие, в их объятиях тесно, невыносимо горячо, что Джисон прикусил нижнюю губу, пропуская свой стон через плотину зубов.       Минхо сходил с ума, погружаясь в голос Джисона с головой и уходя в него полностью, отдаваясь без остатка. Он не замечал твёрдость лавки и эхо, которое разносило его голос под расписной потолок.        Вскоре Хо развалился на лавочке, закрывая глаза рукой и просто молча дыша ртом, пока Джисон стоял над ним и вытирал грязное и влажное тело рубашкой парня. Он протянул своё платье Хо, тот вопросительно взглянул на него, но быстро понял просьбу и принялся одевать священника трепетно и осторожно, иногда целуя его грудь, которая казалась чем-то неприкосновенным, а затем и сам Хан одел его.        — Ты ведь понимаешь, что одного сеанса мало? — спросил священник, укладывая свою ладонь на ноющую поясницу Минхо, нежно поглаживая её.        — Я боюсь, что и двух будет недостаточно, — тихо сказал Минхо, поглядывая на Хана исподлобья. Он уже чувствовал боль в горле, которую хотелось убрать горячим напитком.        — Не волнуйся, я позабочусь о тебе, — Хан взял парня за руку и отвёл в свою комнату при церкви, чтобы уложить его на своей кровати и помассировать спину. Он не мог бросить того, кого приручил.