Вернуться домой

      В сверкающей башне Семёрки, Эшли Барретт нервно расхаживает перед большим конференц-залом, где Хоумлендер часто проводит заседания между суперами. Она сжимает в руке планшет, ее пальцы нервно барабанят по экрану, в голове хаос из мыслей, но одна выделяется больше всех:       — Почему именно я заслужила говорить это ему? Собравшись с духом, она делает глубокий вдох и входит в комнату.       — Хоумлендер, — начинает Эшли, ее голос слегка дрожит, — Мы заметили в небе летающего человека. Он невероятно быстр, быстрее, чем..... Ну, быстрее, чем вы. Хоумлендер переводит взгляд на нее, нахмурив брови.       — Что значит «быстрее меня»? — спрашивает он угрожающе спокойным голосом, его глаза впиваются в Эшли, и она чувствует, как по виску стекает капелька пота.       — Есть ещё проблема… Мы не знаем кто это. Я просмотрела все записи кому вводили V, но его там нет… У него нет чипа, у нас нет даже его имени, он словно чёртов призрак появился из нио…       — Эшли, — прорычал Хоумлендер, поднимая ладонь вверх, — Что, блядь, значит ему не вводили V?       — Из записей ни у кого нет полёта кроме вас. На лице Хоумлендера мелькает замешательство, голубые глаза бесконтрольно бегают повсюду, прежде чем остановиться на взгляде Эшли. Лицо Хоумлендера быстро сменилось злобной гримасой, он сжимает челюсть, и шипит:       — Так, блядь, разузнайте про него всё. Уже завтра я должен знать кто это, откуда он, и какого хуя он летает.       Эшли отчаянно кивает, пока её сердце бешено колотится, в тот момент, когда Хоумлендер отворачивается от неё и смотрит в окно на раскинувшийся внизу город. Его ноздри раздуваются, а глаза горят от едва сдерживаемого гнева, Эшли же до сих пор стоит на месте, пока Хоумлендер не приказал:       — Убирайся нахуй отсюда! Эшли пулей выбежала из зала, остановившись в коридоре, чтобы перевести дыхание. А затем, она дала чёткий приказ всем сотрудникам: разузнать про неизвестного всё, любой ценой.       Хоумлендер подходит к ряду экранов, расположенных вдоль стены, его плащ медленно волочится за ним. С трудом проглатывая ком, застрявший в горле, он нажимает на кнопку пульта, и на экранах появляются размытые изображения летающего человека, снятые различными камерами наблюдения. Хоумлендер молча смотрит видео, прищурившись, когда неизвестная фигура мелькает в воздухе на долю секунды, слишком быстро, чтобы ее можно было разглядеть отчетливо. По мере того, как кадры показывают невероятную скорость и маневренность фигуры, Хоумлендера охватывает редкое чувство: паника. Он смотрит на свою руку, и замечает, как пальцы начинают дрожать, а уверенность исчезает с такой же скоростью, как неизвестный летел по городу. Он чувствует, как в груди сжимается узел страха, чего он не испытывал уже долгое время, и отчаянно смотря по сторонам, Хоумлендер натыкается на своё собственное отражение. Хоумлендер смотрит в зеркало широко раскрытыми от беспокойства глазами, и чуть отступает, когда отражение начинает с ним говорить:        — Испугался, да? — отражение кривит губы в усмешке, — Как маленькая девочка. Жалкое зрелище. Лицо Хоумлендера застывает, но отражение продолжает, его голос сочится презрением.       — Возьми себя в руки, тигр. Ты Хоумлендер, черт возьми. Величайший и самый могущественный супер в мире, — голос становится тише, в нём появляются нотки восхищения и самолюбия, — Никто не может сравниться с тобой, ты же знаешь это.       Хоумлендер делает глубокий вдох, его губы подрагивают, прежде чем зажмурившись, он поднимает голову и вновь встречается глазами со своим отражением:       — Да. Да, — его голос с шёпота становится всё более и более возбуждённым, — Я самый великий. Я самый сильный.       — В точку! — воскликнуло отражение, — Ты уничтожишь его, чемпион.       Его пальцы, наконец, перестают дрожать, и он медленно выдыхает, восстанавливая самообладание. Насмешка в отражении превращается в торжествующую ухмылку, и Хоумлендер медленно кивает в знак согласия. Отвернувшись от зеркала, он снова сосредотачивается на экранах, и к нему возвращается уверенность, что кем бы ни был этот летающий человек, он скоро узнает, что единственный человек, который может быть в небе — это Хоумлендер.       С наступлением ночи Нолан, продолжает возиться со шкатулкой, отчаянно пытаясь открыть портал. Несмотря на все его усилия, механизм ускользает от него, отказываясь реагировать на его попытки. Его гложет разочарование, гнев и досада захлёстывают его, пока он не слышит какую-то суматоху неподалёку. Подняв глаза, он видит, как трое мужчин идут за женщиной в переулке, их насмешки, а затем заливающийся смех Нолан слышит на крыше, будто бы находясь прямо рядом с ними. Один из них берёт её за руку, и силой притягивает к себе, она пытается вырваться и умоляет не делать этого, начав плакать. Нолан вспоминает года, проведённые Вильтруме, где господствует правило сильнейшего. Сильный всегда прав, а слабый должен подчиниться. Однако, в этом мире, Нолан решает не следовать правилам Вильтрума.       Омни-Мэн подлетает к углу одного из зданий, после чего пешком подходит к мужчинам, уже начинающим раздевать женщину, которая захлёбывается в слезах и просит остановиться. Когда один из насильников замечает Нолана, он ухмыляется, доставая нож из кармана.       — Проваливай, старик, это не твоё дело.       — Или что? — искренне спрашивает Нолан.       — Или что? — мужчина покраснел от гнева, делая шаг вперед с ножом в руке, — Или я покромсаю тебя, тупой ты сукин сын!       — Ты уж постарайся. — прорычал Нолан. Мужчина бросается на Омни-Мэна, намереваясь ударить его ножом, и лезвие попадает Нолану в грудь, и вместо ожидаемого ранения, оно лишь разбивается и металлические осколки падают на землю, не причиняя никакого вреда вильтрумиту.       — У тебя был шанс. Теперь моя очередь. Прежде чем мужчина успевает среагировать, Нолан бьет его кулаком в грудь, пробивая плоть и кости. Мужчина падает на землю, окрашивая всё под собой кровью, а на лице у него навсегда застыла маска страха. Двое других мужчин в ужасе смотрят на него, прежде чем начинают пятиться. Один из них хватает кусок арматуры и замахивается на приближающегося Нолана. Удар наносится с металлическим лязгом, но вильтрумит даже не вздрагивает, этот удар вызвал у Омни-Мэна лишь ухмылку. Нолан хватает мужчину за приоткрывшуюся челюсть и небрежным движением запястья отрывает ее, отчего мужчина падает на землю, булькая и корчась в агонии. Последний мужчина пытается убежать, но Нолан без усилий ловит его, хватая за плечо и разворачивая к себе. Пальцами он надавливает на плечо насильника, и тот взвывает от боли, когда слышит хруст костей. Второй рукой Нолан удерживает мужчину за горло, и тот начинает задыхаться, пытаясь что-то сказать, но Нолан лишь смотрит в его глаза: наполненные болью и ужасом. Омни-Мэн отпускает шею насильника, которая тут же окрасилась фиолетовым цветом и покрылась синяками, затем наклоняется ближе, их лица находятся в паре сантиметров друг от друга.       — Если бы я хоть слегка надавил, ты бы уже умер. А затем, одним лишь ударом ладони отсекает голову от тела, кровь брызгает на лицо Нолана, и вильтрумит небрежно отбрасывает безголовый труп в сторону, с такой силой, что он впечатался в стену, оставляя на ней огромный кровавый след и потрескивания. После того, как он посмотрел на валявшуюся голову, он повернулся к женщине, и его лицо слегка смягчается.       — Уходи, — говорит он твердым голосом, заплаканная женщина отчаянно кивает и убегает, исчезая в ночи. Выдохнув, Нолан взлетает и направляется к одной из рек, где в своём мире он любил отдыхать со своей женой Дебби, когда им надоедала городская суета, там они были только одни. Эта река оказалась на том же месте, и вильтрумит мягко приземляется на берег. Опустившись на колени у воды, он смывает кровь с рук, и багровые разводы растворяются в потоке, затем умывает своё бородатое лицо, и вглядывается в своё отражение в тёмной воде. Он вспоминает моменты, когда в обнимку они сидели на этом же месте с Дебби, наблюдая за луной и падающими звёздами, это были редкие моменты, когда Омни-Мэну не приходилось спасать мир от очередной угрозы, и от этих воспоминаний на лице Нолана на долю мгновения появилась слабая, но тёплая улыбка.       Когда Нолан вздыхает, и продолжает отмывать одежду от крови, к нему подходит мужчина, лет пятидесяти, на его обветренном лице написано беспокойство.       — Эй, приятель, — говорит он, глядя на окровавленную одежду Нолана, — У тебя кровь.       — Всё в порядке, — качает головой Нолан.       — Давай я тебя подлечу. У меня в хижине есть аптечка первой помощи.       — Я сказал всё в порядке. — повторяет Нолан. Мужчина колеблется, затем кивает, в его глазах читается настороженное понимание.       — Ты… Кого-то убил?       — Три парня пытались изнасиловать девушку, — Омни-Мэн встречает взгляд мужчины, — Я остановил это.       — Что ж, — отвечает он, после небольшой паузы, — Это благородный поступок. Может, ты голоден? Желудок Нолана заурчал в знак согласия, и после короткой паузы он последовал за ним в маленькую хижину, приютившуюся на берегу реки. Внутри мужчина начал готовить простую еду, а Нолан в этот момент жадно пил воду из кувшина.       — Я Хершел. Как тебя зовут?       — Нолан.       — Приятно познакомиться, Нолан. Когда они садятся за стол, Хершел, прищурившись, с любопытством разглядывает одежду Нолана.       — Ты выглядишь как супер, — говорит он ровным и явно неодобрительным тоном.       — А что в них плохого? — поднимает вильтрумит бровь.       — Плохого? — Хершел нахмурился, — Они чёртовы монстры, разрушающие нашу страну, наш мир. Они всегда приносят больше вреда, чем пользы. Какое тебе вообще дело до какой-то девушки? Наверняка, ты её сам изнасиловал да убил.       — Этим кулаком, — выражение лица Нолана становится более мрачным и серьёзным, когда он поднимает свой правый кулак, — Я пробил насквозь одного из них. Я слышал его последний вздох, наполненный агонией и ужасом. Так что осторожнее с обвинениями, Хершел. Хершел молча слушает, смотря Нолану прямо в глаза, внешне он кажется невозмутим, но Нолан чувствует, как его сердце начинает биться сильнее, и тогда он опустив взгляд говорит:       — Может быть, ты и правда спас её. Просто… Это не похоже на суперов, — он делает паузу, — Когда они ввели тебе V?       — V? — нахмурив брови переспрашивает Нолан.       — Ну да, сыворотка V. Вещество, которое придает суперам силу. Что, не знаешь, как получил свои силы?       — Мне не нужны никакие сыворотки, чтобы обладать силой. — мрачно говорит Нолан.       — Ах, ну да… Я вижу твои глаза, ты неплохой человек. Ты отличаешься от других суперов. Хершел делает долгую паузу, мысленно подготавливаясь к тому, что скажет.       — Один из них разгромил мой дом. Ублюдок мог манипулировать водой, и это не тот придурок, разговаривающий с рыбами, по которому текут все женщины этой сраной страны. Тот мог из воды делать всякое… Моя жена была внутри… Я не смог ее спасти. После этого я поклялся помогать всем, кому смогу, чем смогу. Взгляд Нолана твердеет, после чего тихо спрашивает:       — Почему он сделал это?       — Я задаюсь этим вопросом по сей день. — Хершел на мгновение закрывает лицо руками, тяжело вздыхая, после чего продолжает, — Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Вот они и творят, что хотят.       — Может, — начинает Нолан, задумчиво смотря куда-то вдаль, — Власть не развращает, а позволяет. Когда у тебя есть власть делать все, что ты хочешь, тогда открывается то, что ты всегда хотел делать.       — А что хочешь делать ты?       — Сейчас… — Нолан делает паузу, — Я могу сделать этот мир лучше, помогая людям и держа суперов в узде, пока не найду способ вернуться домой.       — Надеюсь, это не только слова, но и действия. Нолан встает, чувствуя, что у него появилась цель, которой он давно не испытывал, но для начала…       — Могу я воспользоваться бритвой? Сбрив поседевшие бакенбарды и бороды, и оставив только усы, Нолан собирается покидать хижину, напоследок сказав:       — Спасибо за ужин и беседу, Хершел.       — Слушай… Остерегайся Хоумлендера. Он очень силён. Нолан издаёт ели слышный смешок и кивает, выходя из хижины, прохладный ночной воздух освежает его кожу, и когда он готовится подняться в небо, Хершел останавливает его:       — А где твой дом?       — Далеко отсюда. Нолан взлетает, оставляя Хершела в ошарашенном состоянии, а Омни-Мэн понимает, что будет использовать свою силу, чтобы защищать этот мир, гарантируя, что сила будет использована во благо. До тех пор, пока он не найдёт способ вернуться домой.       С наступлением рассвета тишину раннего утра нарушают звуки сирен и клубы дыма. Жилое здание в одном из районов Чикаго охвачено пламенем, пожарные пытаются локализовать возгорание, а охваченные паникой жители толпятся на улицах, их лица выражают страх и переживание. Омни-Мэн, пролетающий над головами всех этих людей, замечает суматоху и без колебаний пикирует вниз, принявшись осматривать здание. Он замечает семью, оказавшуюся в ловушке на четвертом этаже, пламя жадно пожирает их квартиру, и в мгновение ока Омни-Мэн взмывает в воздух, разбивает окно и будто попадает в ад. Внутри стоит сильный жар, но на Нолана он не действует, чего не скажешь о семье — мать, отец и их младенец, которого мать прижала к своей груди. Они забились в угол, окруженные густым дымом, пока отец пытается найти выход. Нолан без особых усилий вытаскивает их оттуда, прикрывая от огня своим телом, и через пару долей секунд вылетает из окна с матерью и младенцем, а затем спасает и отца семейства. Мать, дрожащая от ужаса и страха с трудом дышит, ели держа на руках младенца, поэтому Нолан аккуратно берёт ребёнка на руки, давая матери придти в себя.       Малыш, поначалу вопивший от ужаса, успокаивается, когда Нолан берет его на руки. Малыш смотрит на него снизу вверх широко раскрытыми от удивления глазами, а затем протягивает маленькую ручку, хватая воздух, к лицу Нолана. Этот жест вызывает волну воспоминаний; Нолан вспоминает, как его собственный сын Марк делал то же самое, когда был маленьким. При мысли о сыне его охватывает острая тоска и печаль, режущая сердце и разрывая душу на части. Он нежно улыбается малышу, пока его сердце разрывается от воспоминаний, а глаза начинают становиться более влажными. Он хотел что-то сказать, но видит, как мать встаёт с колен и бежит к своему ребёнку, и Нолан возвращает его, пока семья горячо благодарит вильтрумита. Журналисты и зеваки быстро собираются вокруг, их камеры сверкают, а микрофоны выдвигаются вперед, они засыпают Нолана вопросами о спасении, но он хранит молчание, выражение его лица стоическое и непроницаемое.       — Кто вы? — наконец спрашивает одна из репортерш, и ее голос прорывается сквозь, — Как вас зовут?       — Омни-Мэн, — невозмутимо отвечает Нолан репортерше, встретившись с ней взглядом.       С этими словами он отворачивается, и толпа расступается, давая ему пройти. Когда он снова поднимается в небо, отголоски этих событий звучат в его голове, Нолан не знает, достоин ли он искупления, но сейчас он находит утешение в жизнях, которые он спас, и в надежде, которую он зажег. Приземлившись на одну из многоэтажек, Нолан достаёт шкатулку, задумчиво смотря на неё. Не смотря на то, что он может сделать этот мир лучше, спасать людей и остановить вседозволенность суперов, ему нужно позаботится о более важном: о том, чтобы его сын был цел.       В башне Семёрки, Хоумлендер смотрит новостной репортаж на нескольких экранах, и его глаза сужаются, когда он видит кадры, на которых Омни-Мэн спасает семью из горящего здания. Заголовок гласит:       — В городе появился новый супергерой? Знакомьтесь, это Омни-Мэн!              На видео видно, как Омни-Мэн держит на руках спасенного ребенка, восхищение толпы очевидно, отчего лицо Хоумлендера искажается от ярости, его челюсти сжимаются так сильно, что заметно, как подергиваются мышцы.       — Кем он себя возомнил? — бормочет Хоумлендер низким и рычащим голосом, — Он пытается забрать мою славу.       Хоумлендер выходит из помещения, и идёт по коридорам, тяжело дыша от гнева, накопившегося в нём, как вдруг открывающая дверь задевает его плечо, и из комнаты выходит Поезд-А. Между ними стоит секундное молчание, когда полный ярости взгляд Хоумлендера сверлит сжавшегося от страха Поезда-А, он выставляет руки, пытаясь оправдаться, но Хоумлендер хватает его за шею и впечатывает в стену, поднимая над землёй.       — Ты что, блядь, творишь?!       — Хоумлендер, я… Мне… Мне жаль, прости, я… Глаза Хоумлендера начинают светиться красным, он скалится, едва сдерживаясь чтобы не прожечь Поезда-А лазерами, но вместо этого он лишь отбрасывает его в сторону.       — Не смей вставать, пока я не уйду, — выплёвывает Хоумлендер, уходя дальше. Тем временем на другом конце города Уильям Бутчер сидит в темной гостиной с сигаретой в зубах. Он смотрит тот же выпуск новостей о Омни-Мэне и по его лицу расплывается злая ухмылка.       — Так-так, — бормочет он себе под нос, стряхивая пепел с сигареты, — Похоже, нам придется иметь дело с еще одним супером.       Он затягивается сигаретой, выпуская густое облако дыма, после чего резким движением руки выключает телевизор, позволяя улыбке стать ещё шире. С каждым днём всё интереснее и интереснее, подмечает Бутчер.