Тысячу и один раз

Собственная машина была в ремонте, а родители усиленно занимались разводом и делением имущества, так что забрать Карину с больницы было совершенно некому. Пришлось вызывать такси. Водитель попался молчаливый. Поздоровался, да радио погромче сделал, показывая, что на разговоры не настроен. Да Карина и сама не особо хотела беседы вести. Ей вообще ничего не хотелось. Москва встретила Карину ливнем и холодным, даже ледяным ветром, сдувающим, кажется, все на своём пути. Хоть погода – это последнее, что заботило девушку в данный момент, но солнце, наверно, больше порадовало бы её. Уходить из больницы и вовсе не хотелось, словно там осталась частичка Глеба. Девушка детально запомнила тот самый, первый после известия о его смерти, сон. Ещё не раз пыталась повторить, в последний раз сказать ему, что безумно любит и будет скучать всю оставшуюся жизнь. Его смерть показала девушке, что даже будучи молодым и здоровым, ты можешь лишиться жизни из-за любого происшествия. Спустя полтора часа водитель мягко затормозил возле подъезда, где жила Карина. Девушка перевела ему нужную сумму и медленно, боязно, открыла дверь, с опаской глядя на свой дом. Взгляд перевела левее и ужаснулась. Его машина все ещё стоит во дворе. Она думала, что Серафим забрал её. Поверхностно вздохнула несколько раз и сделала несмелый шаг в сторону подъездной двери. С каждой секундой все больше хотелось броситься в след уезжающему водителю и в слезах умолять вернуть её в больницу. Трясущаяся рука медленно вытянула с кармана массивную связку ключей с множеством брелков. Дверь с громким писком открылась, пропуская девушку внутрь. Карина, покрепче перехватив сумку, зашла в подъезд, все ещё пытаясь отмахнуться от желания побежать за машиной такси. А может и под машину. Девушка нажала кнопку лифта, из-за чего та загорелась синим цветом, а со стороны шахты послышался характерный звук. Спустя пол минуты лифт прибыл на первый этаж, раскрывая двери перед Кариной. Страшно. Девушка медленно вошла в кабинку, нажимая на кнопку нужного этажа. Вроде такое обычное, привычное действие, а потребовало столько сил, что Карина готова свалиться в истерике прямо здесь. Привычный четырнадцатый этаж встретил девушку темнотой и тишиной. Кажется, в коридоре перегорела лампочка. И где все соседи? Карина подошла к двери, ведущей в её квартиру, и застыла. Возвращаться туда без него очень не привычно и больно. С горем пополам уняла дрожь в руках и через силу запихнула ключ в замочную скважину. Прокрутила пару раз, дверь в ответ на это издала характерный щелчок. Карина ключи из замка вытащила, в карман убрала, и снова перед дверью истуканом встала. Словно это и не её квартира, где она жила добрых семь лет, а какое-то чужое, неизвестное ей ранее место. Оно не тёплое и уютное, а холодное и абсолютно безлюдное. Вызывает только ужасные чувства, желание поскорее сбежать отсюда. Деваться некуда. Протянула руку, с его кольцом на пальце, положила её на дверную ручку. Ещё пару секунд подумала. Хрен с ним. Потянула вниз. Дверь открылась, впуская Карину внутрь. В лицо сразу же ударил сквозняк, вызванный открытыми окнами. В глаза тут же бросилась вторая связка ключей, лежащих на тумбочке в коридоре. Небольшой брелок в виде чёрного котёнка объяснял, кому принадлежат эти ключи. Принадлежали. Видимо, сюда заезжали родители. Скинув с себя кеды, девушка прошла в гостиную и вновь застыла. Его вещи до сих пор были тут. Даже забытая Серафимом пачка сигарет нетронуто лежала на столике. Сидорин, после аварии, не раз приходил к Карине в больницу. Постоянно интересовался её состоянием, пытался как-то подбодрить, книжки ей читал, но все без толку. Тогда начал свои мысли выкладывать. Все, что наболело насчёт Глеба. По началу слезы пытался спрятать, а позже они вместе, в обнимку, плакали. Но им обоим легче от этого было. Они неосознанно стали самой большой поддержкой и опорой друг для друга, ведь Серафим переживал смерть друга не легче Карины. Девушка кинула ключи куда-то на стол и вернулась в коридор, чтобы куртку там оставить. На вешалке висела кофта Глеба, которую он перед выходом надеть забыл. Карина ещё ругалась на него за это, переживала, что он простынет. Угрожала, что лечить она его не будет, самому придётся в аптеку бегать. Сейчас понимает, что все бы отдала, чтобы Викторова от какой-нибудь простуды полечить. Лично бы оббегала каждую аптеку Москвы, чтобы ему лучше стало. Да только поздно уже. Давидова вздохнула, да сумку в руки взяла. В спальню направилась, чтобы вещи разобрать. Но стоило ей туда войти, как захотелось выйти. Желательно в окно. Комната, кажется, насквозь пропахла его духами. Девушка раньше и не замечала этого. Вспомнив про то, как Глеб каждый раз духорился перед выходом, явно перебарщивая, Карина усмехнулась. Сейчас бы все отдала, лишь бы ещё пару раз чихнуть от резкого запаха, разившего от него. Раньше она часто возмущалась на то, что у него вонючие духи, но сейчас запах даже казался сносным. Карина откинула сумку куда-то в сторону и со стоном завалилась на кровать, даже не переодеваясь. Одеяло обняла, имитируя объятия с реальным человеком, да в сон начала проваливаться. Собственная квартира встретила её крайне не гостепреимно. Повсюду был ужасный бардак, вещи были раскиданы, фотографии с полок опрокинуты, все стулья беспорядочно валялись на полу. Кроме двух, один из которых кто-то занял. Карина сначала испугалась, решила, что к ней грабители проникли, но фигура показалась ей до боли знакомой. Медленно подойдя, девушка аккуратно дотронулась до плеча своего... гостя? Его вообще можно так назвать? Плевать. На прикосновение он никак не отреагировал, словно вообще ничего не почувствовал. Тогда Карина яростно потрясла его, но и на эту провокацию он никак не ответил. Да что происходит вообще? Кто этот человек? Что он здесь делает? Почему в квартире такой беспорядок? — Как много вопросов. — Подал голос неизвестный. — И на все – один ответ. Это сон, родная. Незнакомец соизволил поднять голову, демонстрируя свое лицо. Карина, коротко вскрикнув от счастья, бросилась в объятия любимого, совершенно не заботясь о том, что ему может больно. А человеку может быть больно во сне? А мертвому человеку?

Мёртвому.

Это все сон.

Не правда.

Этого нет.

Он мёртв.

— Родная, боюсь, что у меня мало времени. — Глеб невесомо погладил её по щеке, нежно улыбаясь. — Я лишь хотел сказать тебе кое-что. — Я тоже, — Девушка утерла слезы с лица. Она даже не заметила, как начала плакать. — Всё это время безумно хотела сказать тебе кое-что. — Тогда нам придётся говорить одновременно, ибо времени у меня катастрофически мало. — Насчёт три? — Раз, — Карина ухватилась за его ладонь, мягким касанием вцепляясь в неё, не желая отпускать. — Два... — Викторов невесомо погладил тыльную сторону её ладони, а после мягко высвободился. — Три. — Ты должна отпустить меня и жить дальше. — Я безумно люблю тебя и буду любить всю оставшуюся жизнь. Кажется, произнесенное не устроило обоих. Вот ведь незадача. Карина хочет показать ему свою любовь и преданность. Хочет сказать, что никогда уже не сможет отпустить и принять его смерть. Что всю жизнь будет винить в этом себя, возможно, когда-то даже решится на суицид. А Глеб наоборот, хочет, чтобы Карина отпустила его и жила дальше. Долго и счастливо. Может быть, найдёт себе кого-нибудь, кто сможет полюбить её так же сильно, как он. Он хочет сказать ей, что ни в коем случае не винит её в своей смерти. Что до безумия любит и если бы ему ещё раз пришлось умереть, лишь бы она осталась жива, он бы умер. Тысячу и один раз бы умер. Осталось умереть ещё тысячу раз. Всего-то. — Родная, — Начал Глеб, мягко перехватывая её руки. — Ты должна отпустить меня. И ни в коем случае, слышишь, не смей винить себя в моей смерти. — Я не смогу, — Девушка слегка сжала его ладони, пытаясь унять подступающую истерику. — Ни отпустить, ни перестать винить себя. — Послушай, — Глеб бережно прижал девушку к себе, стараясь успокоить. — Я бы умер ещё тысячу раз, лишь бы ты осталась жива, слышишь? Не надо себя винить. — Но ведь ты предупреждал меня, — Слезы крупными каплями сорвались с её глаз. — Просил не брать трубку. Если бы не я, ты был бы жив. — Я люблю тебя, — Викторов нежно посмотрел на девушку, привлекая её внимание. — И никогда не буду обвинять тебя в чем-то. Я рад, что у нас было хотя-бы немного счастливого времени. Я бы отдал все, лишь бы сейчас вернуться туда. — Но я ведь... — Не перебивай пожалуйста, — Глеб накрыл её рот ладонью и продолжил. — Я безумно рад, что в ту самую ночь тебе приснился кошмар и ты пришла в туалет именно в тот момент, когда я пытался прийти в себя. Возможно у нас получилось не самое лучшее знакомство, зато самое запоминающееся. Я безумно благодарен тебе за все, ведь самые счастливые моменты моей жизни были проведены с тобой. Девушка вновь стёрла слезы с лица. Уткнулась куда-то в область его шеи и из последних сил пыталась не впасть в истерику от его слов. Она ведь угробила его! Буквально убила! Так почему же он сейчас говорит ей такие слова? Почему говорит что любит, что благодарен, почему так крепко обнимает её?

Потому что это сон.

Не реально.

Он умер.

Больно.