Лето, проведённое в лагере "Ли Юэ" — самое лучшее

Глава I

Первый день на рабочем месте

Признайтесь честно, Вы когда нибудь

были в детском лагере? А хотели бы? Только представьте: Лето. Вы едите на небольшом оранжевом автобусе, который просто переполнен детьми. Они все общаются, хихикают, а некоторые даже, умудряются найти уже друзей. А кто-то, не обращая внимание на шум вокруг него, просто спокойно смотрит в окно.

Через окно можно увидеть зелёные

поля, посёлки, которые любят себя показать лишь на мгновение, и не позваляя никому на них больше посмотреть, исчезают за зелёными деревьями и кустарниками…

Очень уютно на душе становится,

правда?

Только не для Чайльда.

Ему посчатливилось не то чтобы просто приехать «отдохнуть» в детском лагере «Ли Юэ», но и так получилось, что он является вожатым. Нет, вы не подумайте, он не хочет быть вожатым не из-за того что он ненавидет детей, а даже наоборот, обожает их. Он ненавидел тот факт, почему он стал вожатым: его мать — сильно больна, и у них не хватает денег на лечение. Для Чайльда это всегда невыносимо тяжело и он очень переживает за свою любимою и дорогую матушку. Чайльд хочет помочь своим родителям. И та мысль о том, что он вожатый — всегда напоминала ему об этом.

Но не смотря на это, парень

старался быть более позитивным. Ведь, «Ли Юэ» — это лагерь, чтобы отдохнуть и насладиться моментом. Да и платят вполне прилично. Поэтому, надо потерпеть всего лишь три месяца…

— Выходим!

Неожиданный громкий голос своей

наставницы — Синьоры, заставил рыжего прийти в себя. Он не долго думая взял свой большой серый чемодан, вышел из детского оранжевого автобуса и открыл багажное отделение чтобы дети взяли свои чемоданы и сумки.

***

Рыжеволосый парень стоял в

огромном зале зрелищ. Сиденья были тёмно-сиреннего оттенка, на которых сидели дети и подростки. А стены были в некоторых местах жёлтыми, и в других бежевыми. Стоял он по середине рядом со сценой, в руках у него был планшет где Чайльд мог перечислять имена и фамилии ребят чтобы отправить их в корпус где они будут жить все эти три месяца.

— Ху Тао? — спрашивал Чайльд.

— Здесь!

— Син Цю?

—Здесь.

— Чун Юнь?

—На месте.

***

— Вот вожатская, где мы с тобой

будем… жить — дерзко объясняла Синьора. Последнее слово она сказала с неким отвращением и нежеланием, и это вполне неудивительно, ведь с первого взгляда на нее Чайльд понял, что отношения у них будут не самые теплые. Да и сам он был не в восторге от комнаты.

Она была довольна скромная:

бежевые скучные обои, на которых в некоторых местах были двухстороннем скотчем приклеенны детские кривые рисунки. Серый ломинат и узкие кровати с тонкими белыми пододеяльниками, простынями, подушками без наволочек и тёмно-фиолетовый плед, на котором изображенны не разборчивые рисунки белым цветом. Под кроватями есть деревянные полки, в которых Чайльд потом сложит свои вещи.

— Распологайся по-быстрее, а то

полдник скоро. — холодно говорит ему Синьора неожиданно захлопывая дверь.

— «Ну и грубиянка.» — говорит про

себя парень, пытаясь снова вернуться к своему начавшимуся делу.

***

Чайльд и его отряд опоздали на

полдник. По той причине, что его непослушные дети не хотели строиться целых десять минут, что довольно… удивительно. Вроде бы уже подростки, а построяться быстро не могут… Странно.

— Не знал что есть и такие дети… —

борматал себе под нос парень, когда его детская гурьба уже чуть ли не ломилась в довольно большую столовую, от которой так вкусно пахло, что не каждый бы сдержался и не побежал бы туда.

— Ребятки, давайте вы быстро

помоете руки и пойдёте есть! — старался как можно дружелюбнее говорил отряду Чайльд. Но они уже как будто были оглушенны этим до невозможности приятным запахом риса и овощами.

— «Где Синьору только носит?!»

— возмущается в мыслях рыжеволосый отчаянно пытаясь удержать детскую непослушную гурьбу заслонив проход и раздвинув руки.

Но, конечно же, у него это не

получается, и рыжеволосого перебигают тринадцатилетние-шестнадцатилетние подростки, которые уже неслись к своим столам, оставив Чайльда лежать на холодном и грязноватом полу. Парень с трудом открывает глаза и видит, как мимо него проходит его наставница — Синьора. Девушка окинула его взглядом и просто проигнорировав прошла мимо.

— Где тебя Господь носил?! —

разъярённо рычит через зубы Чайльд.

— Там где была — уже нет. — с

издёвкой отвечает она через плечо смотря на него дерзким взглядом. Потом тут же отворачивается, дабы не позорится и не в чём небывало идёт задиться на свой стол.

— Сучка…

***

Спустя несколько минут Чайльд

все же поднялся и хромая направляется к вожатскому столу, за котором его ждал рис с жаренными в масле овощами. Парень надеялся, что хотя бы вкусный ужин поднимет ему настроенние. Так и произошло.

Рыжеволосый вожатый острожно

сел за барный голубой стул. На него тут же кинули взгляд три красивые девушки, которые сидели за его же столом. Первая девушка — на вид ей где-то семнадцать-девятнадцать лет, была среднего роста с бледно-фиолетовыми волосами заплетённые в два хвостика, до ходящие до пояса, и небольшая коса, идущая сбоку от её чёлки. Над её головой стилизованы формы оданго, похожие на кошачьи уши. Её глаза из тёмного аметиста с изогнутыми бровями. Еще у нее была светлая кожа. Одета в чёрненький топик и укороченную фиолетновую юбку.

Вторая девушка — сидела напротив

первой. На вид около двадцати лет, была тоже среднего роста и стройного телосложения. С пурпурными глазами и длинными, собранными в хвост волосами детского голубого цвета. На них были темно-алые милые рожки. Была в сером клетчатом платье.

И третья девушка — сидела

рядом с первой. Она была самой высокой среди своих подружек. На ней была деловая одежда: рубашка, цвета как и её волосы — белоснежная. Черные брюки и туфли без носков. И стоило лишь молодому вожатому посмотреть в её глаза: его тут же встречает слегка опушенный взгляд с белым зрачком. Вверху радушки был фиолетовый оттенок, словно слива. По середине берюзовый цвет. А на конце бледно-жёлтый. И смотря на такие глаза, такое чувство, что это и не глаза вовсе, а картина на которой изображённ закат.

Но не смотря на такую живопистную

ассоциацию, глаза женщины были полнустью бесстрастны и пусты.

— Здравствуй, — завела диалог

фиолетоволосая, — ты же новенький, верно?

— Да, — подтверждает он, — я

новенький.

— Рада знакомству. Как пока что

дела идут?

Чайльд отвел от фиолетоволосой

девушки взгляд уставивгись в свою снежно-белую и аппетитную тарелку.

— Тяжеловато… — наконец отвечает

он. — Дети не слушаются.

— Ничего страшного. Потом

привыкнншь, внимание обращать не будешь. — делится своим накопившимся опытом первая девушка.

— Тебя ведь Чайльд зовут, верно?

— Да.

— А я Кэ Цин. Это — Гань Юй, —

говорит фиолетоволосая указывая на даму сидящую на против нее. Та в ответ скромно машет ладонью.

— А моё имя Шень Хэ, — говорит

третья девушка не дав себя представить первой.

— Рад знакомству. — радушно

говорит Чайльд мило улыбаясь. — Сколько вы лет уже вожатые?

***

Он и они сами того не заметили,

как сильно разговорились совсем забыв о еде которая уже как сто лет тому назад остыла.

— Ой… — слышится от Гань Юй

ровно в тот момент, когда она дастала свой пурпурный телефон чтобы посмотреть время, — уже пора поднимать детей…

Встав с голубого барного стула,

девушка отправилась к трём рядам столов за которыми шумели и дурачились маленькие детишки от семи до десяти лет и вежливо сказала первым двум столам встать.

— Ну ладно, пока, — говорит Кэ Цин

Чайльду. — Если будут проблемы с отбоем — звони. — сказала она подмигнув правым глазом на прощание и оставила за собой бумашку с номером телефона. Затем её высокая подруга тоже встала из-за стола и обе покинули молодого рыжеволосого вожатого одаривая его доброжелательными улыбками.

Быстро доев свою остывшую, но

всё ещё вкусную порцию, Чайльд посмотрел на время:

17:00

— Пора.

Чайльд встал из-за стола с пустой

снежно-белой тарелкой и кружкой на которой изображенны орхидеи в руках. Вожатый не заметил идущего на него мужчину, из-за чего они столкнулись и тарелки, и кужки, и остатки еды с другой тарелки оказались на полу и сам Чайльд и незнакомец тоже. Из-за шума бьющующейся посуды, несколько отрядов обратили на это внимание и после чего начали бурно аплодировать им.

— Извините, — говорил парень

потирая свой лоб.

— Ничего страшного… — отвечает ему

мужчина.

Не смотря на то, что Чайльд

продолжает потирать свой ушибленный лоб смотря на разбитую посуду и разбросанную по полу еду, он почувствовал на себе взгляд янтарных глаз с золотыми зрачками. Парень осторожно поднимает взгляд на человека, сидящего напротив него.

— Вы не ушиблись? — интересуется

мужчина, готовый приносить извинения.

— Нет, не переживайте. — отвечает ему

рыжеволосый парень по-доброму улыбаясь своему «товарищу по несчастью».

Парень быстро встаёт протягивая свою

тёплую руку мужчине:

— Я — Чайльд!

Мужчина удивлённо на него смотрит,

но не долго думая, в ответ протягивает свою руку, что тот помагает ему встать.

— Чжун Ли. — с лёгкой улыбкой

ответил он.

Обычная хватка рук привратилась в

крепкое рукопожатие. Чжун Ли хорошо чувствовал приятную теплоту рук Чайльда, и долго еще пожимал ему руку и мило улыбался.

— Ребятки, встаём! — дружелюбно

крикнул своему отряду Чайльд.

***

День прошёл неплохо, если не считать

несколько трудных и проблемотичных подростков.

Чайльд плюхнулся на свою жёсткую

кровать и закрыл рукой свои голубые глаза, и ему уже не хотелось слышать шум детей и громкие оры Синьоры из зала. Она угрожала им, что заставит их не спать до часу ночи и придумывала еще какие-то зловредности, но парень знал, что блондинка блефует. Ведь отбой проверяется самими администраторами, да и сами дети были бы рады этому.

— «Потерпи, Аякс.» — твердил себе

Чайльд. — «До отбоя остались только вечерние прогулки, ужин и всё.»

«Думаю, с этим проблем не должно

возникнуть». Наивно считал голубоглазый парень. Ведь, только в его семье младшие братья и сёстры очень послушны и не переговариваются со взрослыми. Он просто ещё не понимал и не знал, какие дети могут быть…

***

— Ну что, — спрашивала Синьора у

Чайльда, который чуть ли не в истерике из-за одной вредной тринадцатилетней девочки по имени Мэй Лин. — Она ещё не угомонилась?

— Да ни черта!!! — воскликнул парень

со слезами на глазах. Нет. Это даже не слёзы, а целое море. — Когда я ей по-хорошему объяснял, что я ей уже дал приличное время чтобы ещё не спать и повеселиться и это время уже прошло — она сказала, что у меня супер отстойнная футболка!.. А эту футболку мне мама сшила!.. — невнятно говорил он, свирнувшись колачиком на стуле.

Блондинку не волновала, что кто-то

что-то сказал про футболку Чайльда или нет. Ей важнее всего было чтобы это грёбанная девчонка наконец-то заткнулась. Закатив глаза, Синьора достала из кормана свой дорогой телефон и нервно протороторила:

— Ну всё, я звоню Кэ Цин! Слышишь,

Мэй Лин?! Ты доигралась!

Но девчонка как будто не слышала.

Она до победного не хотела идти в кровать из-за того, что там был жук. И сколько её не убиждай в том, что там больше никого нет — Мэй Лин упрямилась до конца. Хоть и побаивалась строгости Кэ Цин.

— Ало, Кэ Цин? Тут одна девочка…

***

Кэ Цин и вправду пришла. Вид у неё

конечно… был, мягко говоря… суровым. Поднимаясь на второй этаж по чуть-чуть скрипучей лестнице она грозно спросила:

— Где?

На что Синьора подняла

указательный палец на комнату под номером «3».

Зайдя, Кэ Цин тихо закрыла за собой

дверь, и была такая гробавая тишина, что Чайльду и Синьоре кое-где в серьез становилось жутко.

Разговор капризной Мэй Лин и

суровой Кэ Цин продлился не долго. Фиолетоволосая как тихо зашла, так и тихо вышла из корпуса пятого отряда. Было идеально тихо до сих пор.

Парень и девушка решили проверить

комнату через пять минут, чтобы убедится в том, что Мэй Лин правда уснула. Чайльд всё ещё был в шоке от такой тишины. Он завидовал фиолетоволосай девушке за то что она так похвально справляется с такими детьми как Мэй Лин. Рыжий думал, что Синьора тоже удивленна не меньше. Просто этого особо сильно не показывает, в отличие от Чайльда.

Прошло около пяти

минут.

Рыжеволосый аккуратно открыл

дверь в третию комнату, дабы не разбудить детей, ведь Чайльд уже извлёк урок: «Разбудишь — больше не уснут.» Придумал пословицу он. Их удивленнию не было придела: Мэй Лин, главная бунтарка всего пятого отряда — спала как убитая!

Да и не только она, а вообще… ВСЕ.

***

— Я только первый день в этом

лагере, а уже нашёлся человек, которому я поклоняюсь… — признается Синьоре Чайльд падая на кровать. На что та никак не реагирует.

Юноша прикрыл глаза и собирался

уже уснуть, как чувствует по своей коже удар сухого и твердого полотенца.

— Ауч!

— Да заткнись. Дети спят. — грубо

отвечает блондинка.

—Ай… а зачем ты тогда меня

ударила?!. — возмутился парень, гладя своё ушибленное место.

— Чтобы не уснул, тебе ещё

переодется же надо и умыться.

— Уф… не думал, что ты обо мне

будешь именно так заботиться.

— Дебил, мне пофиг на тебя, просто

правила лагеря таковы!

— Ах, какая ты всё-таки «добрая»!

В ответ Синьора подошла к кровати

Чайльда, взяла подушку и начала душить бедного нового вожатого. Тот задыхался, и это было очень хорошо слышно, но вряд ли из-за недостатка кислорода, а из-за смеха, которого невозможно было остановить. Что раздражало блондинку куда сильнее.

— Эй! Вы двоя!

Парня и девушку прирывает

какой-то женский твердый голос. Они оборачиваются и видят что в двери стоит стройная женщина, с блондинистыми длинными волосами и красными глазами.

— Время уже одиннадцать.

Чего вы тут устроили? — задаёт вопрос им та, смотря на них ледянным взглядом.

— Чёрт! Уважаемая Нин Гуан!

— испуганно воскликнула Синьора, — Вы ни так всё поняли!

— Мы дурачились, — говорит вместо

неё рыжий.

— В одиннадцать часов ночи?!

Рыжеволосаму и блондинке не

оставалось ничего делать кроме как просить прощения и застенчиво смотреть в пол.

На них жёстко смотрели глаза,

со цветом томата. Нин Гуан — самый главный администратор лагеря «Ли Юэ». И вот-так-вот перед ней провиниться — кошмарный сон. Благо, она проявила милосердие, и на первый раз простила молодых вожатых…

***

Когда администратор ушел, Синьора

решила обвинить рыжеволосого парня что он создал такой шум, но ему и вправду было больно. Было самое верное решение — это лечь спать не выясняя отношения.

— Давай уже ляжем спать! —

скомандовал рыжий и отворячиваясь от своей невыносимой наставницы, нажимает на выключатель. Вокруг становится так, будто чёрный экран телевизора на всю комнату расстянулся.

И Чайльд зажмурил глаза

и заткнул уши, чтобы больше не выслушивать возмущенние своей наставницы.

Он сегодня слишко сильно устал…