Первая встреча

Госпожа Лань, разобравшись со всеми неотложными делами, напряжённо раздумывала над тем, что ей делать дальше. По хорошему надо пойти и хорошенько отдохнуть, но это пришлось отложить на потом, ещё успеется. Она решительно направилась в самую дальнюю часть коридора, возле которого никто не решается проходить больше необходимого. Там находится кабинет её супруга. Да, именно сейчас она решилась выяснить всё, что до этого её на протяжении продолжительного периода неустанно терзало её, не давая должным образом расслабиться. Если не сейчас, то когда? Она привыкла прятаться, замалчивать и избегать неприятных ситуаций. Хватит, это стоит прекратить. Почему бы просто не поговорить и не разрешить всё что их тревожит, разрешив недопонимания и придти к компромиссу? Как оказалось, для них это самое сложное. Ей надоело терзаться подобными мыслями, изо дня в день надеясь, что всё разрешится самим собой. — Разве я не предупреждал, чтобы никто не заходил сюда без необходимости и не беспокоил меня пока я занят работой? — протирая уставшие глаза от чрезмерного напряжения, он медленно проговаривал каждое слово, уже не пытаясь сдерживать в своём голосе рычащие нотки. Что в сказанном было не понятно?! Что отвлекло и слегка поумерило его пыл так это то, что она сделала всё не так, как обычно выходило при подобных ситуациях. Вместо того, чтобы ретироваться в кротчайшие сроки, она смотрела прямо ему в глаза, с прямой спиной, выглядя непоколебимой. Это что-то новенькое. Её неоткуда взявшаяся решительность сбивала с толку. По хорошему надо сразу пресекать подобные выходки, не давая перерасти этому во что-то большее. Вопреки тому, он смилостивился, сделав этот раз исключением. Но лишь потому, что сам планировал сказать ей пару ласковых. — В этом есть необходимость. — она старалась сделать упор на сказанном, пытаясь тем самым привлечь к ней внимание и отнестись к разговору более серьёзно. Она настроена крайне решительна. Сидевший в жёстком кожаном кресле скупо отреагировал приподнятой бровью, поленившись сделать это как-то иначе, уверенный в своей силе и авторитете. Вздумала дерзить? — Так что, если ты не возражаешь, я продолжу. — она медленно направилась вглубь небольшой комнаты, в которой была от силы два-три раза, останавливаясь у стола. Здесь, как и всё в этом доме расставлено по местам в нужном порядке, все поверхности блестели от блеска, и каждая вещь имеет своё применения и никогда не пылится без дела. В некоторые моменты это начинает давить на неё, внушая мнимое ощущение удушья, и она не могла избавиться от скованности, отметая навязчивые мысли о том, что вся её жизнь похожа на клетку, и которой никто не даст ей выбраться. Она ни в чём не нуждалась, и тем не менее для неё оказалось недоступен простой глоток свежего воздуха и чувства свободы, тогда как остальные люди даже не задумываются о подобной привелегии, бездумно пользуясь этими благами изо дня в день. — Я понимаю, что весь этот брак с самого начала был фальшивым, спланированный нашими родителями. Но разве мы не должны сделать всё возможное, чтобы все в нём чувствовали себя комфортно, особенно после рождения детей? Нам надо было обсудить всё ещё в самом начале. — начав, становилось трудно остановиться. Всё скопившееся так и хотело прорваться наружу, выплёскиваясь одним потоком, но приходилось сдерживаться, чтобы ничего не испортить. Она настроена решительно и не собирается идти на попятную, только не сейчас. — Я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. Введи в свои слова конкретики. Что именно тебя не устраивает? — она всё же не смогла сдержать себя, вздрагивая от леденящего холода в стальном голосе, заставляя внутренности сжаться, а сердце беспорядочно биться. Ей пришлось согнуть мелко дрожащую руку, прижимая ту к груди, в которые сразу же отдаются глухие вибрации стука собственного сердца. Как бы она не храбрилась, однако нужно признать, что ей страшно. Каким-то чудом её голос не дрогнул, и напустив на себя маску спокойствия, продолжила отстаивать свою позицию. — Пойми, я не требую ничего сверх меры, лишь прошу тебя больше внимания уделять детям. В таком возрасте они нуждаются в своём отце. Одним избеганием ничего не решить. — она приостановилась, задумавшись, нужно ли продолжать, и всё таки не сдержалась. — И ещё мне бы хотелось, чтобы отношения между нами наладились. Скажи, я так многого прошу? — она замолчала, замерев в ожидании. Прислушаются ли к её словам? Господин Лань с силой сдал край стола, образовывая мелкие трещинки и короткий треск. Устало потёр выбритые виски, пытаясь совладать с собой и утихомирить бушующий внутри гнев. Это опасно. Неужели она не понимает, что ходит по краю? Как посмела только сказать ему всё это безобразие прямо в лицо? Видимо, кому-то так и хочется нарваться на неприятности. — Кто-то решил вылезти из своей конуры и начать гавкать? Откуда столько уверенности? — она затаила дыхание, не решаясь ответить на язвительность, пропитанную ядом, отравляющим не хуже смертельного. Её глаза бегали по помещению, специально избегая чужого взгляда. Чем она это заслужила? — Всё договорено заранее, и нельзя ничего изменить. Не забывай, что ты напросто разменная монета, не имеющая никакой ценности. — слушая, она уже один и тысячу раз пожалела, что затеяла всё это. Теперь ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы этому разговору пришёл конец. Она чувствовала себя паршиво, порываясь возразить, вот только опровергнуть то, что по своей сути является правдой невозможно. Ничего, просто нужно немного потерпеть, в этом нет ничего такого. От проносившихся в голове мыслей её лицо тронула робкая улыбка, скрывающая в себе печаль. — Я взял на себя обязательства, которыми неустанно следую. Не ты, не дети ни в чём не нуждаются. Разве этого для тебя не достаточно? Что тебя не устраивает? И ты ещё будешь обвинять меня в чём-то? — Хоть она и старалась не вслушиваться, по своему желанию нельзя стать глухой, и обида плотно сжимала лёгкие, не давая глубоко вздохнуть. Не так она себе это всё представляла, и сейчас настороженно следила за тем, как до этого сидевший супруг встал, и тяжёлыми шагами направляясь прямиком к ней. Испугавшись, она отошла назад, пытаясь безуспешно отыскать спасения. Ей было так одиноко. Он подошёл к ней вплотную, ощутимо хватая за подбородок и заставляя возобновить прерванный зрительный контакт. Лицо мужа стало жёстким, а выражение свирепым, но её внимание было приковано к глазам жёлтого оттенка, вот только как бы не старалась, не могла разглядеть в них схожесть с летним солнцем. Нет, они ничего не выражали по отношению к ней. Глаза А-Чжаня совсем другие, хотя посторонние не могут увидеть разницу. У сына они выражают тепло, стремящееся согреть любого нуждающегося. — Ты не имеешь права голоса здесь, и лучше тебе следит за своим поведением, а не упрекать меня в халатности. Думаешь я не заметил, как ты строила глазки этому Вэй Чаньсе. Что, понравился? Уже думала, чтобы залесть к нему в постель? — её глаза округлились, продолжая хватать воздух ртом, как рыба на суше. Её будто окатили ледяной водой, от чего затылок онемел, вонзая тонкие длинные иглы прямо в кору головы, заставляя терпеть нестерпимую боль. — Не удивлюсь, что встреча с лучшей подругой всего лишь жалкий предлог. Не прикрывай свои деяния семьёй и благими намерениям, я прекрасно вижу тебя насквозь. — чувствуя нарастающее напряжение, она вцепилась в грубо держащую её руку. Каким образом он мог додуматься до такого абсурда?! Разве она давала повод? У неё и в мыслях подобного не возникало! — Как ты можешь это утверждать? Это правда, что он мне симпатизирует, но не перегибаешь ли ты палку? Я ничего не требовала от тебя для себя, думая лишь о детях! Мне надоело, что ты пользуешься мной как тебе хочется! — она потратила последние силы на то, чтобы вразумить его, зажмурившись от переизбытка скопившегося напряжения, уже не следя за фильтрацией своей речи, переходя на повышенный тон, отчаянно пытаясь донести до супруга истину и развеять возникшее недоразумение. Неожиданно прозвучавший звонкий звук тут же прекратил всё. Госпожа Лань ошарашена притронулась к зудящей щеке, покрасневшей от хлёсткого удара, переваривая произошедшее. У её супруга оставалось всё то же ничего не выражающее лицо, будто бы ничего и не произошло, заставляя усомниться в произошедшем. С промелькнувшим презрением и брезгливостью направился на выход, оставляя её одну, не чувствуя ни капли раскаяния или вины. — Тебе лучше не злить меня, так что сиди и помалкивай, как и раньше. — оставшись одна, она уселась на пол, прижав коленки и обхватила голову. Этот удар унёс с собой всё желание противостоять, привнося лишь опустошение. Внутри неё было так пусто. Тогда откуда берёт начала эта солёная влага, что нескончаемым потоком выделяется из уголков глаз, замутняя взор? Осознавая произошедшее, на пустом лице образовалась злосчастная улыбка, представлявшая собой изломанный изгиб губ. Какая же она дура. В горле встал ком, не давая крику вырваться наружу, вместо этого заставляя периодически вздрагивать, подавляя очередные порывы истерики. — Мама? — разлепив свои глаза, слипшиеся от нескончаемых слёз, чуть сдвинула ноющую и затёкшую шею. Голос А-Чжаня помог вырваться из водоворота мыслей и эмоций, что слились в беспорядочном танце. Протрезвев, она повернулась к сыну, стоявшему в дверном проёме, который застал её в таком ненадлежащем виде. Теперь ей предстояло успокоить его и заверить, что всё хорошо, хоть они оба прекрасно понимают, что всё это — очередная ложь во благо, которая оседает сладостью на кончик языка. * Тем временем у семьи Вэй * Попрощавшись, они вышли на свежий воздух, решив пока пройтись пешком. В спешке не было нужды. Вэй Ин продолжал волочься позади родителей, успев отстать на небольшое расстояние, и понуро опустив голову, без всякого интереса вглядывался в идеально ровно уложенный асфальт. — Ай! Пап, больно же. — предсказуемо врезавшись в родителя, он потёр лоб, недовольно надувшись. Супруги переглянулись между собой, мысленно переговариваясь и решая, как взбодрить поникнувшего сына. Моргнув, Цансе принимает решение и уверенно берёт ребёнка под руки, поднимая вверх. Тот слегка теряется от возникшей невесомости, но после довольно устраивается в маминых объятиях. На удивление взрослых он был слишком тихим для самого себя, и именно это заставляло их переживать. Мимо проходят люди — предположительно постоянные жильцы, которые то и дело бросают на них странные изучающие взгляды. Им не нравится такое пристальное внимание к их персонам, но они ничего не могут предъявить. Эти люди знают каждого в этом месте, а о новеньких узнают ещё задолго до основного переезда. Поэтому к незнакомцам те относятся с настороженностью, предпочитая обезопасить себя заранее от чрезвычайных ситуаций, несмотря на гарантированную безопасность в этом районе. — А-Ин, не расстраивайся, вы ещё увидитесь, ты и не заметишь, как быстро пройдёт время. — Сяо-Ин послушно кивнув, больше не споря. Ему не хотелось ждать, но он умный, и всё понимает, и не будет капризничать. И всё же это не мешает расстроиться. — Как насчёт следующих выходных? — услышав это, А-Ин встрепенулся, услышав заветные слова. Он не выглядел таким обрадованным даже когда выпросил у них дорогущую игрушку, после покупки которой кошелёк опустел вдвое, и поиграв с ней три дня, забросил её пылиться без дела в дальний угол, потеряв к ней всякий интерес. Теперь им предстояла задачка переработать установленный график и выкроить для личного времени половину свободного дня, чтобы выполнить данное ими обещание. — Да! Спасибочки! Вы самые лучшие! — активно дёргаясь, он со всем рвением обнял Цансе за шею. Родители на такую реакцию расслабленно улыбнулись, пока не увидели на маленьком личике проступающие слёзы радости. О нет, только не это. Чуть позже им потребовалось потратить полтора часа на то, чтобы успокоить расчувствовавшегося сына. Всё таки не стоит доводить его до слёз, себе дороже выйдет. Родители Вэй Ина, познавшие это на собственном опыте, могут подтвердить. Пусть только кто попробует обидеть их дорогое солнышко, они ответят сполна.