Спасение

      Тот момент, когда небо окрасилось в кроваво-красный, навечно остался в его памяти. Когда его дом горел, когда последняя крупица надежды сгорала вместе с ним, что сейчас оттуда выйдет фигура, что хоть кто-то остался жив. Все сгорело…       С того дня прошло много времени, периодически в воспоминаниях всплывает некий образ. То был образ человека протянувшего в тот момент руку, заставившего подняться на ноги и сделать шаг вперед. Когда их ладони соприкасались, когда чувствовалось тепло живого человека, кроваво-красное небо исчезло, оно было идеально голубым, без единого облака. Но красный цвет все также был перед его глазами, не тот противный, от которого внутри все сжималось, а в горле вставал противный ком, а благородный, безумно красивый, на который хотелось смотреть вечность. И когда фигура, что шла перед ним, тянула его, обернулась, глаза распахнулись в удивлении — неописуемая красота, словно сама Идрила предстала перед ним. Это миг стал его маленьким спасением.       Время все так же течет сквозь пальцы, подобно песчинкам, когда зачерпываете теплого песка на ладонь и растопыриваете пальцы. Тот красный, что тогда предстал перед его глазами, продолжает являться во снах. Но кроме красного цвета, больше он ничего не помнил о том, кто протянул ему руку. То прекрасное лицо, представшее перед ним в тот момент, ныне в памяти всплывало слишком непонятным, будто провели рукой по еще не высохшей краске на холсте. Да только даже с учетом этого, найти его очень сильно хотелось. Поэтому большую часть времени, Бутхилл искал всех, у кого было длинные красные волосы. Чаще всего он даже не завязывал с ними диалог, было достаточно увидеть лишь оттенок красного. И каждый раз был не тот, каждый раз он разворачивался, ворча уходил. День за днем, на разных планетах он искал его, молясь в душе, чтобы день их встречи наконец настал. Хоть руки и начинали постепенно опускаться.       «Лучезарный шпат», Бутхилл оказался на нем по воле случая, распоряжение судьбы, никак иначе. Сидя за барной стойкой, упершись ладонью в подбородок и делая маленькие глотки сжигающей глотку жидкости, оставляющей приятное послевкусие, он иногда поднимал глаза на бармена, а потом обратно опускал в свой бокал. Помещение тонуло в голосах, их было слишком много, и с каждой секундой от них все сильнее начинала гудеть голова. Возникало желание подняться со своего места и сказать пару слов о любви к этим людям, но с другой стороны в теле в этот день не было сил даже на шевеление пальцами. В голове по кругу ходила мысль, что надо бы встать на ноги и просто уйти, но складывалось ощущение, что стоит ягодицам оторваться от стула, как его прекрасное лицо познакомится с полом.       Голоса в какой-то момент начинают стихать, и голова радуется этому мгновенью. А потом по помещению, словно кто-то расстилает легким движением руки щелк, так же нежно и плавно пронесся этот голос… Он был таким необычным, от него сердце хотело петь. И спустя секунду, стоило голосу затихнуть, по комнате прошлись смешки. Несколько людей пытались сдержать их, но все равно смех так и вырвался практически у всех, словно взорвалось несколько бомбочек с конфетти. Обладатель того чарующего голоса стоял возле цветка, такого большого, практически с него ростом, нежно прикасаясь к листочку пальцами, заваливая растение огромным количеством комплиментов. Смех… Ковбой и сам часто смеется, но бывают дни, минуты или секунды, когда в груди неожиданно для себя же начинает разрастаться огромная черная дыра, которая поглощает всего человека полностью. Вот сейчас наступила эта самая секунда, когда галактический рейнджер разбился внутри себя, подобно стеклу, по которому наносили удары молотком, делая короткие паузы, чтобы то не разбилось сразу на мелкие крупицы. Насколько бы радостным не был человек, в любом случае бывают такие моменты, когда радость покидает его так, словно в его жизни ее никогда и не было. Из этого противного состояния, хватающего Бутхилла за руки в попытке утянуть еще дальше в противные чувства, добраться до воспоминаний, которые уже который год заставляют его делать шаг вперед, вырвал тот чарующий голос. Мужчина стоял сбоку от него, чуть наклонившись к лицу киборга, так, что его красные волосы скатились с плеч, попадая в чужое поле зрения. Видя этот цвет, этот оттенок, сердце будто бы напоролось на ребра. То небо, противное небо, что видел он в тот день и тот цвет волос, который лицезрел позже, когда чувствовал тепло чужой ладони. И стоило ему медленно повернуть голову, поднять взгляд на появившегося рядом мужчину, как его лицо мгновенно появилось в памяти. Словно бы ту картину, по которой провели рукой, пока краски не успели высохнуть, никто на деле и не трогал. — Нашелся...— прошептал ковбой, полностью поворачиваясь к стоящему рядом мужчине, облаченному в серебрянные доспехи, красящие его еще сильнее. Красота эта была неописуема, будто сама Идрила благословила этого человека. Аргенти медленно расплывался в своей самой очаровательной улыбке, попутно протягивая руку к чужой, в которой все еще находился бокал с недопитым алкоголем. Его подушечки пальцев осторожно коснулись жестяной руки, заменяя своей ладонью бокал, сплетаясь подобно змеям. — Какая приятная встреча, друг мой. Я чувствую, что под Вашим холодным механическим корпусом скрывается пламенное сердце рыцаря. Вы достойны благословения Красоты. — Твою милашку! Я столько искал тебя, а ты свалился на меня подобно пушистому милому комку, не удержавшемуся на дереве!— галактический рейнджер свел брови к переносице, сжимая в своей ладони чужую, будто бы прекращая попытку бегства того, кто даже и не думал ее предпринимать. Рыцарь перевел взгляд на их сцепленные руки, вспоминая все те чувства, так долго копившиеся в груди. Да, они виделись очень давно, то была их первая встреча, но с того момента оба разжигали костер чувств, доводя себя до вечного желания увидеть друг друга, прикоснуться. Аргенти сделал шаг назад, потянув на себя киборга, вынуждая подняться на ноги. — Прости,— отозвался рыцарь, когда вставший во весь рост собеседник смерил его взглядом еще более недовольным, чем секунду назад. Бутхилл медленно втянул воздух носом, наполняя им свою механическую грудную клетку, а потом двинулся к выходу, утягивая за собой свою красноволосую изумительную добычу.       Отель «Грезы» встретил этих двоих небольшим количеством людей в холле, и одним небольшим сюрпризом. Бутхилл долго стоял, рассматривая человека находившегося за столом, смотрящего на него в ответ с легкой улыбкой, которую обычно можно увидеть на лице, когда встречаетесь со знакомой личностью. — Хм-м… — А? Чего ты мешкаешь, друг мой?— с недоумением уставился на ковбоя рыцарь Красоты. Значит, он так смело, быстрым шагом, тащил его в отель, чтобы у стойки регистрации просто встрять, да смотреть на девушку. — Мешкаю? А ты что, ничего не заметил? Это управляющая вестибюля очень похожа на ту сереволосую!— проворчал мужчина, скрещивая руки на груди, уже вцепившись взглядом в лицо своего собеседника. — Хоть у меня плохая память на лица, но сейчас я со всей решительностью смею утверждать, что… человек перед нами и есть Первопроходец со Звездного экспресса. Моя близкая подруга, избранная судьбой. Без тени сомнения. — Если как следует приглядеться...— начал ковбой, а потом удивленно вытаращив глаза, продолжил,— Милашку твою налево, это и впрямь ты! Великая героиня Пенаконии. И что ты здесь делаешь? — И это все, что способен разглядеть острый взгляд профессионального стрелка?— девушка ухмыльнулась, упершись ладонями в поверхность стола. — Хватит болтать! Теперь ты заведуешь этим местом, верно? Тогда скорее помоги нам продлить номер. Девушка выпрямилась, посмотрела на этих двоих еще секунду, потом начала выполнять их просьбу, в конце концов все же заинтересовавшись: — А как вы оказались вместе? — Мы с Бутхиллом увиделись на «Лучезарном шпате». Сначала он показался мне ужасным грубияном, накинулся на меня с возмущениями. Варвар, недостойный милости Идрилы. Но, побеседовав с ним несколько минут, я обнаружил, что под холодным механическим корпусом скрывается пламенное сердце рыцаря и тот Бутхилл, которого я помнил. Он достоин благословения...Красоты,— с небольшой паузой в конце сообщил Аргенти, словно изначально последняя фраза должна была быть другой. И это моментально заметил киборг, резко повернув голову в сторону рыцаря, хмурясь и ворча. — Твою ж милашку, а ты не можешь...— по нему было видно, как сильно хотелось продолжить это предложение, но слова так крепко засели на языке, что так и не покинули его, пока губы мужчины плотно не сжались. Аргенти, наблюдая за этой картиной, расплывался в своей очаровательной улыбке, а потом продолжил, сделав ближе к ковбою шаг: — Поэтому, я решил на какое-то время составить ему компанию, протянуть руку помощи и внести свой вклад в его благородное, но пока еще не оконченное дело. — ...А ты не мог сказать это в двух словах? Милота какая...— Бутхилл демонстративно закатил глаза, постукивая пальцами по своему плечу. Серебренные, они завораживающе поблескивали на свету ламп, заставляя шальную фантазию думать о том, какого будет ощущать их прикосновения на себе, в совершенно различных местах… Рыцарь Красота завороженно любовался ими, пока сердце не ухнуло в пятки от фразы мужчины,— Просто обожаю твою болтливую морду! Первопроходец наблюдала за их разговором, словно те воркующие голубки. Стелла кашлянула для привлечения их внимания, сообщая о том, что номер был успешно продлен. Брови Бутхилла взметнулись вверх, выражая нескрываемую радость от услышанного. Потом он схватил рыцаря за руку, и они покинули вестибюль торопливыми шагами.       Вот он, тот момент, которого они так долго ждали. Дверь в номер резко открылась, позволяя двум мужчинам, переплетенным подобно комку змей, ввалится в просторное помещение. Спина рыцаря ударяется о стену, как и дверь, наполняя комнату громкой вспышкой, от знакомства серебряных доспехов и двери с бетонными стенами, укутанными в приятные для глаз обои. Бутхилл нещадно впивался своими губами в чужие, закусывал и царапал острыми зубами, подобно акульим, упивался тяжелым дыханием и вкусом Аргенти. Этот мужчина с красными волосами был восхитителен везде. Игриво проводя языком по ровному ряду чужих зубов, сплетая языки с нескрываемой пошлостью, ковбой наслаждался. Руки заскользили по доспехам, стремясь быстрее расстегнуть все ремешки, державшие это великолепие на еще большем великолепии, не дающие прикасаться там, где очень хочется. А потом, ловки пальцы расстегивали ремешок за ремешком, освобождая тело. Аргенти словно бы потерял немного в ширине плеч, хоть и оставался таким же мускулистым, но в то же время стал хрупким. Руки рыцаря уперлись в железный торс киборга, иногда царапая его ногтями. Его губа вновь оказалась прикушена острыми зубами мужчины, заставив слегка поморщится. — Бутхилл...— прошептал он, чуть уводя голову в сторону, пряча свои губы. Ковбой потянулся за ними вновь, но его остановили, ткнув пальцев прямо между железными полушариями, вальяжно расположившихся на его грудной клетке,— Чуть позже еще поцелуешь. — М-м, вот только мне хочется сейчас,— протянул рейнджер, тыкаясь носом в открывшуюся шею, проводя по ней кончиком языка к уху, обхватывая губами мочку, щекоча ее и посасывая. Аргенти тяжело сглотнул, постепенно начиная заливаться краской. Этот варвар касался одного из самых чувствительных мест мужчины. Зараза эдакая, попадал чисто случайно в самый центр своей цели, профессиональный стрелок… Аргенти медленно, но верно, прижимаясь спиной к стене, а грудью к груди ковбоя, двигался в сторону кровати. Его открытая шея постепенно превращалась в сад багровых цветов, стремительно разрастающихся с каждой секундой. Губы ковбоя обжигали кожу, погружали ее словно в огонь, который распространялся по всему телу, особенно сильно задерживаясь и ощущаясь внизу живота. Возбуждение, милостивая Идрила, охватывало из-за этого паршивца все тело, словно он оказался в горячей ванне с лепестками роз, ласкающими его тело. Стена закончилась, маленькая опора исчезла, и в этот момент руки Бутхилла обхватывают поясницу мужчины, легко отрывая чужие ноги от пола, перекидывая его через плечо. Аргенти подавился удивленным вскриком, сердце сделало кульбит, и постепенно возвращалось на свое законное место. Комната вновь слилась в единую линию, пока тело соскальзывало с плеча на мягкие перины кровати. — Скажи мне...скажи, милашка, где тебе хотелось почувствовать прикосновение моих рук? Ты думал, любимый мой, что я не замечу твой взгляд на этих холодных пальцах?— он склонился прямо к самому уху рыцаря, шепча, обжигая и щекоча своим дыханием. Чарующие глаза последователя Идрилы встретились с глазами ковбоя, когда тот навис над ним в ожидании ответа. Аргенти усмехнулся, отрывая руку от постели, проводя указательным пальцем по своим щекам, губам, шее, спускаясь дальше к ключицам, обводя соски, скрывающиеся под тканью одежды, но уже затвердевшие и дающие о себе знать, затем ниже, останавливаясь в области паха. Бутхилл внимательно следил, запоминал, а затем, наклонившись к лицу своего спасения, поцеловал щеку, коротко коснулся губ, пока руки скользнули к облегающей кофте, резким движением разрывая ее. Холодная ладонь прижалась к животу, оглаживая его, заставляя кожу покрываться мурашками, но все равно тянуться к ней навстречу, прогибаясь в пояснице. Киборг оставлял засосы практически на каждом миллиметре, подобно любимым цветам, которыми человек готов засадить каждый клочок земли. Ладонь скользнула от живота к груди, проводя пальцами по затвердевшим соскам, щекоча их. Рыцарь шумно выдохнул, тут же закусив губу, наслаждаясь прикосновениями. Затем серебряные пальцы обхватили сосок, слегка сжимая его, на секунду отпуская, начиная щекотать, оглаживать ареолы. Поцелуи ключиц сменились поцелуями груди, а потом и вовсе эти изумительные губы ковбоя обхватили один из сосков, погружая его в горячую влажность своего рта. Волосы Бутхилла спадали с его плеч, иногда щекоча лежавшего под ним мужчину самыми кончиками, отчего тот находился на грани удовольствия и смеха. Были моменты, когда с его губ срывался непонятный звук, смешавшийся стон со смехом. Руки сминали покрывало, и образовавшиеся заломы ткани выглядели подобно искусству, которое дано понять избранным. Аргенти ерзал от этих прикосновений, иногда прикрывал глаза, окончательно в них проваливаясь. И с каждой секундой, сколько уже продолжалась эта прелюдия, это сладкое мучение, ткань их штанов, так прилегающих к телу, натянулась в области паха так, что даже заметив краем глаза это, можно было понять насколько сильно тот был поглощен возбуждением. — О, эон Красоты, милостивая Идрила...прошу,— взмолился мужчина с тяжелым дыханием, иногда чуть ли не запинаясь в словах. — Зачем же просить о таком твоего эона? Попроси меня, сын милой леди,— Бутхилл зажал затвердевший сосок своими острыми зубами, и только стоило его отпустить, как прошелся языком туда-сюда, заставляя мужчину вытянуться от щекотливых и приятных ощущений, накатывающих на него подобно волнам теплой воды, вытянуться. — Я больше не могу...пожалуйста, Бутхилл. Ниже, коснись меня ниже,— последние слова он зашептал, будто произнеси их громче, так услышат все, но они предназначались только одному человеку. Рейнджер растянулся в улыбке, пока рука медленно скользнула туда, где так хотел ощутить прикосновение прохладных рук мужчина. И стоило только накрыть ладонью этот возбужденный ком, как бедра Аргенти приподнялись, вдавливая пах в чужую ладонь, медленно выдыхая. Ковбой наблюдал за этим с нескрываемым восхищением, затем потянулся к штанам, стягивая их так легко, будто они ни на чем и не держались. И только ткань открыла пах, как улыбка на лице киборга растянулась от уха до уха. — Милашку твою налево, а кто тут у нас не носит трусишки?— промурлыкал мужчина, касаясь возбужденной плоти указательным пальцем, проводя им от основания до самой головки. Рыцарь закусил губу, утопая в этом прикосновении. Ответ с его губ слетел лишь тогда, когда остановилась чужая рука. — Рыцарю красоты трусы не нужны,— он произнес это так серьезно, что Бутхилл с трудом сдерживал смех, но в итоге сдался, из его глаз уже текли слезы, а сделать вдох казалось подвигом. Аргенти молчал, дожидаясь момента, пока киборг успокоится. Стоило смеху начать стихать, как тот ловко поднялся, впиваясь в чужие губы, прокусывая нижнюю до крови. Бутхилл замычал, возмущаясь, хмуря брови. Вот так наказание за смех. — Ладно, ладно. Я понял,— пробубнил ковбой, прижимая к укушенной губе пальцы. Затем толкнул Аргенти на мягкое покрывало, застилающее постель, и опустил голову к его паху. Горячий язык коснулся возбужденной плоти, вырисовывая различные узоры, проходясь по вздувшемся венкам, опускаясь ниже и обводя яички. Рыцарь прижал ладонь к своим губам, тяжело дыша, поджимая пальцы на ногах от этого удовольствия, утягивающего его в глубины разврата. Бутхилл оставлял блестящие дорожки, иногда проходился по ним по два раза, иногда проходился по ним своими прохладными пальцами. Язык двинулся выше, обвел головку, задевая наружный канал уретры, щекотя самым кончиком. А затем губы плотно обхватили головку, такие мягкие, словно бы даже и никогда не принадлежали человеку, и двинулись вниз, позволяя разгоряченной плоти проникнуть в рот. Киборг позволял ему скользить по своему языку, чувствуя вены, каждый миллиметр возбужденного мужчины, его вкус. До чего же он был прекрасен, такой большой и твердый, влажный от того, что находится во власти чужих губ. И как же великолепно было наблюдать за тем, как иногда содрогается Аргенти, стоило ковбою резким движением практически выпустить его из своих владений и потом погрузить в рот вновь до самого основания. Сладостная пытка стала причиной часто вздымающейся груди рыцаря, его отчаянных попыток вернуть дыхание в норму, и в тоже время держать свое сознание ясным. Однако ясным держаться оно вовсе не хотело, мысли то и дело сходились к хоровому произношению имени галактического рейнджера, сливаясь в церковное пение...вот так благословение. Он оторвал ладонь от своих губ, глубоко вдохнул и произнес: — Подожди...еще немного и я заполню твой рот. Отпусти...— его лицо уже было такого же цвета, что и волосы. Он чувствовал, как горели его уши и щеки, как хотелось приложить к ним хоть что-то холодное. Бутхилл хмыкнул, размыкая губы и выпуская из плена сладостных ощущений член Аргенти, прижимая его к своей щеке. Его пальцы обхватили возбужденную плоть, начиная ритмично скользить рукой от головки до самого основания, постепенно ускоряясь. С губ мужчины сорвался томный вздох, наполненный восхищением от тех ощущений, которым одаривали его тело. Руки сжимали покрывало, пальцы на ногах вытянулись, подобно тому как тянут носки балерины. О саму головку изредка терся щекой Бутхилл, расплываясь в довольной улыбке. И тут Аргенти натягивается подобно струне, будто бы надави еще сильнее и тот просто порвется, он замирает в немом крике, пока горячая семенная жидкость пачкает чужое лицо. Ковбой чмокнул его в самую головку, наконец освобождая возбужденную до предела плоть, проводя языком по испачканным губам, собирая пальцами все со своей щеки и кончика носа. Кто из них еще меткий стрелок? — Какой же ты милашка,— протянул киборг, наблюдая за тем, как рыцарь на удивление быстро пришедший в себя после такого, переворачивается на живот и прогибается в пояснице. — Мне мало, мой милый друг,— протянул он, протягивая руку к своей ягодице и соблазняюще ее сминая. Бутхилл тяжело сглотнул, желание стянуть с себя штаны и оказаться внутри этого сладкого отверстия, которое ему демонстрирует так пошло мужчина, было невероятно сильным. Однако, на то была милость Идрилы, он сдержался, протягивая руку к столу, находившемуся рядом с кроватью, беря с него тюбик, заботливо оставленный работниками отеля. Те видимо готовили номера для своих клиентов на все случаи жизни, даже на такие. Холодноватая жидкость капнула между чужих ягодиц, вызывая армию мурашек, быстро распространяющейся по всему телу. Аргенти уже хотел убрать руку, добившись своего, но ее перехватили, переплетая пальцы, пока губы касались нежной кожи ягодиц. А потом киборг хохотнул, впиваясь своими зубами в мягкие ягодицы, которые буквально сияли, попутно проскальзывая своим серебряным пальцем в сладостное местечко, наслаждаясь стоном мужчины и хлюпаньем смазки. Рыцарь уронил лицо в подушки, подталкивая свои бедра навстречу руке, что так ласкала его. Палец нежно скользил внутри, пока сиятельные ягодицы покрывались укусами, поцелуями и засосами, будто они были холстом, а ковбой разбушевавшимся художником. — Холодные...— прошептал с трудом мужчина, вздрогнув от ощущения добавления еще одного пальца. — Сильно?— отозвался киборг, собираясь убрать руку, но Аргенти сжался, не давая тому этого сделать. — Нет. Именно так, как мне хотелось бы. Не люблю жар тела…— рыцарь вновь расслабился, наслаждаясь тем, как внутри него скользят чужие пальцы, как пошло хлюпает смазка, давая своей фантазии разгуляться по полной. Он представлял, как в скором времени вместо пальцев там будет скользить механический член, как скоро его наполнит сперма Бутхилла, состоящая из биополимеров. Было много вопросов о том, как с этим серебрянным телом мужчина умудряется чувствовать прикосновения, как функционирует в принципе оно, на что еще способно. Помимо этого, было еще много тем для разговора, но оба предпочитали молчать. Они наслаждались друг другом, тонули в аромате тел, который спустя столько времени смогли почувствовать. Та короткая встреча в трагичном прошлом все равно успела зажечь между ними искру, отказывающуюся тухнуть. Аргенти сжал руку, которая держала его, прогибаясь в пояснице сильнее, закусывая губу и прикрывая глаза. А потом пустота...Пальцы так легко выскользнули из него, одаривая этим неприятным чувством опустошения. Он оторвал голову от подушек, собираясь посмотреть в чем дело, как услышал расстегивание ширинки и звук спадающих штанов, а потом почувствовал между своих ягодиц уже вовсе не руку. Вот оно, то, что он так долго ждал. — Ну же...быстрее, Бутхилл,— буквально мурлыкая протянул рыцарь Красоты, елозя на постели, отчего член между его ягодиц начал о них тереться. Ковбой наслаждался видом поистине прекрасным, как этот мужчина находился перед ним в такой развратной позе, прося быстрее проникнуть в него своим членом. И это он еще не знал, о чем тот думал, пока его механические пальцы скользили внутри.       Член киборга скользнул к анальному отверстию, прижался головкой к нему, подразнивающе терясь. Такой прохладный, возбужденный и твердый — великолепный. С губ Аргенти слетел стон, когда его бедра обхватили ладони его любимого, подталкивая к себе, проскальзывая внутрь этим великолепием. Он оказался полностью внутри, зажатый так сильно, что был готов излиться семенной жидкостью прямо сейчас. А потом скользнул назад, полностью покидая сладкое местечко, наблюдая за тем, как из него сочится смазка, стекая по внутренней стороне бедер. Член Бутхилла коснулся яичек мужчины, на которые попало несколько крупных капель, собирая их на своей головке, а потом поднялся выше, вновь проскальзывая в анальное отверстие, мгновенно сжавшее его. Рыцарь чуть повернул голову, убирая рукой волосы за ухо, смотря взглядом хищника, поймавшего свою добычу и буквально прорычал: — Больше не выпущу. — Лучше бы тебе, твою ж милашку, не возбуждать меня еще сильнее,— прохрипел киборг, ухмыляясь, проталкиваясь внутрь до самого своего основания таким толчком, что из легких рыцаря разом исчез весь воздух. Тот не смог удержать себя, плюхаясь лицом в подушку, роняя поясницу, чувствуя, как на него сверху наваливается и ковбой. Губы Бутхилла оказались прямо рядом с чужим ухом, отчего тот слышал тяжелое дыхание того, кто находился внутри и терся о слизистые, задевая самую чувствительную точку. Аргенти простонал в подушку, поджимая пальцы на ногах. Он совсем немного приподнял ягодицы, когда почувствовал прикосновение металлических яичек, потераясь о чужой низ живота покусанным сиятельным задом. Ковбой поцеловал мочку уха рыцаря, затем коснулся губами шеи, мазнул чуть в сторону и прикусил кожу, отчего мужчина под ним вздрогнул. Толчок вышел резким, член проскальзывал до самого своего основания, буквально выбивая весь рыцарский дух из тела. Кровать скрипела каждый раз, когда тот вбивался в чужие ягодицы с таким вульгарным шлепком, что от этого низ живота сводило возбуждение куда сильнее, чем секунду назад. Член Аргенти оказался зажат между его животом и покрывалом, отчего когда он чувствовал прикосновение чужого таза с ягодицами, спереди все горело от трения. В этот момент под живот прошла холодная ладонь, расположившаяся под членом так, чтобы тот больше не соприкасался с тканью. Очередной толчок, очередной вскрик рыцаря, волосы, попадающие в раскрытый рот, чтобы хоть как-то дышать. Его нещадно трахали, ягодицы горели и покраснели, пока в голове ярко сияли слова, которые вскоре он сам того не заметив начал произносить вслух: — Еще…Еще! Прекрасно! Так хорошо!— с каждым произнесенным им словом ковбой увеличивал темп. Комнату наполнили животные звуки, непонятные слова, где слышались части их имен, хлюпанье смазки, которая стекала по ногам Аргенти и испачкала низ живота киборга. Снова и снова он чувствовал как входящий на всю свою длину мужчина задевает самое чувствительное место, с каждым разом давя на него сильнее и сильнее, пока по телу не прошелся разряд. Он сжался, промычав, стиснув зубы так, что казалось они сейчас треснут. Его живот и чужая ладонь под членом оказались полностью в горячей сперме, которая хлюпнула, стоило руке попытаться высвободится из-под тела, а животу оказаться на покрывале. — Милая Идрила...это прекрасно...— с тяжелым дыханием прошептал он, перекатываясь с живота на спину, встречаясь взглядом со своим сладким мучителем. Бутхилл склонился к нему, прикасаясь к губам, увлекая в поцелуй настолько нежный, что казалось бы, только что так его мучил вовсе не он. — В тот миг, когда я опустил руки, передо мной появился ты, ослепительно сияя. И продолжаешь сиять даже сейчас. Позволь мне видеть это вечность, позволь мне вечность смотреть на тебя,— прошептал киборг в самые губы, словно если бы он произнес эти слова иначе, то вместо них была тишина. Аргенти смотрел на него всего лишь секунду, а потом проведя языком по его губам, обхватывая его руками и ногами, перекатился так, что оказался сверху, а мужчина под ним. — Это такой комплимент, мой милый? Что же, почему бы и нет?— Аргенти расплылся в чарующей улыбке, скользя своими яичками о металлический живот, тихо постанывая. Его руки скользнули по своим плечам, огладили большую грудь, которую так ласкал до этого киборг, что соски покраснели и набухли, потом скользнул по животу к члену, обводя головку пальцами. Член Бутхилла уперся тому между ягодиц, пульсируя, прося разрешение вновь оказаться внутри. Рыцарь слегка приподнялся, касаясь анальным отверстием головки возбужденной механической плоти, а потом издевательски медленно начал на него опускаться. Киборг сжал в руках простыню, запрокидывая голову назад, пока сквозь стиснутые зубы вырывалось рычание. И стоило ягодицам коснуться чужих бедер, как Аргенти начал в таком же темпе подниматься. Ковбой ерзал под ним, в какой-то момент открывая руки от кровати, устремив их к чужих бедрам, чтобы схватить и опустить рывком, но его перехватили. Рыцарь прогнулся в пояснице, полностью кладя свой член на холодный серебренный живот, припечатывая руки галактического рейнджера над его же головой. И как ни в чем не бывало продолжил медленно скользить на члене вверх, наслаждаясь беспомощным шипением мужчины. — Ха-а...это пытка...самая настоящая,— протянул он, делая глубокий вдох. Его глаза профессионального стрелка вперились в довольное лицо Аргенти. Он светился от счастья от происходящего так, что буквально слепил своего мужчину. Рыцарь растянулся в еще более широкой улыбке, а потом позволил члену проскользнуть внутрь себя до самого основания, опустившись так резко, что комнату наполнил вульгарный звук шлепка и хлюпанья. С губ Аргенти каждый раз срывался стон, стоило ему опуститься и коснуться ягодицами чужих бедер. И вместе с его стонами, помещение наполняли стоны Бутхилла. Желваки на его скулах заходили так, что казалось бы, зверь которого посадили на такую цепь вот-вот с нее сорвется. Мужчина склонился к нему, проводя языком по железным ключицам, поднялся по шее, облизнул губы и слился в поцелуе, медленно отпуская руки, перенося свои на чужие щеки. Ковбой закрыл глаза, отдаваясь целиком и полностью своим ощущениям, переплетая их языки, пока руки тянулись к ягодицам, обхватывая их и раздвигая, начиная двигаться бедрами навстречу чужим. Звонкие шлепки охватили их разум, они двигались так, словно людьми никогда и не были. Смазка вытекала из анального отверстия Аргенти, растягиваясь в тонкие нити вслед за его ягодицами. Так пошло, но так красиво. Низ его живота свело, ноги отчаянно хотели свестись вместе, словно это могло бы как-то помочь, но вместо этого просто дрожали. На холодном животе Бутхилла растекалась семенная жидкость, будто к его торсу прилипла паутина, поблескивающая на свете люстры. Внутри него все содрогалось, пульсировало, сжимая член настолько сильно, что ковбой простонал так, будто из него высасывают все силы. Аргенти хватал воздух ртом, елозя на члене, желая ощутить внутри себя семенную жидкость этого мужчины. И вот она, хлынувшая из него, такая же прохладная, как и все его тело, растекающаяся и смешивающаяся со смазкой. Рыцарь опустился на его грудь, чувствуя, как медленно, но верно член ковбоя выскользает из него. И стоило ему окончательно покинуть сладкое местечко, как за ним потянулась ниточка спермы, растягивающаяся и оказывающаяся на сиятельной ягодице, когда головка члена коснулась ее. Из анального отверстия капнула первая капля семенной жидкости, затем вторая, собираясь в небольшую лужицу на бедрах галактического рейнджера. Рыцарь на секунду оторвался от его груди, заводя руку за свою спину, собирая пальцем эти капли, проскальзывая им в свой анус, стараясь оставить все внутри. — Так сильно хочешь все себе оставить, милый? — Да, все до последней капли и каждый сантиметр этого механического тела теперь мой. Я столько ждал и желал этого, что теперь хочу еще больше. — Я никуда от тебя не уйду, ведь ты всегда будешь моим спасением. Я так тебя люблю...— Бутхилл протянул руки к щекам Аргенти, приближая его лицо к себе, осыпая его губы миллионом коротких поцелуев, пока рыцарь не связал их языки, пока не превратил эти игривые прикосновения в правду их чувств. — Знаю. И знай ты, насколько сильно я люблю тебя.