Девять жизней. Параллели

- Карл! Какого!… кхм. Сэр Хранитель, не соблаговолите ли пояснить недостойному наемнику, на кой мы завернули подобный крюк к никому ненужному, абсолютно неинтересному, некрополю?! Неприметный, крепко сбитый англичанин, каких в толпе, неверное, наберется под сотню, хмуро обозревал спину товарища. Тот, к сожалению, не обращал на него никакого внимания, усиленно отмахиваясь и водя вокруг себя надрывно пищащим прибором. Более всего сейчас молодой, долговязый Хранитель Знаний напоминал гончую. Хищно раздувая ноздри в каком-то неестественном предвкушении, он казалось, вот-вот сорвется с места в неизвестном направлении. Джек слишком хорошо знал подобное состояние своего почти напарника. В последнее время очень часто боевика нанимали в сопровождение этого убитого на голову ученого. Даже для Хранителей Карл был… так сказать, неземным. И… Ну, во избежание некоторых…Креативных действий, назовем их так и, как выражалось начальство, эксцессов, Джеку было необходимо отсекать и пресекать лишние и «неудобные» идеи на корню. И вот именно сейчас, в эту звездную и холодную ночь бывший военный понимал, что проглядел как раз одну из таких идиотских мыслей. Но Карл, несмотря на свою одухотворенность и отрешенность, обладал недюжинным даром убеждения. По крайней мере, когда снисходил до приземленного окружения. Как правило, Джека нанимали в пару к этому Хранителю именно потому, что склонить бывшего королевского морпеха на авантюру, не прописанную в его контракте, было почти невозможно. И красноречие пришибленного высшими сферами книжного червя не производило на хмурого мужчину впечатления никакого. Почти. Этот раз, по закону высшей подлости, стал исключением. Карл, пылая праведным огнем, сотрясал воздух словоблудием и тряс перед носом Джека не до конца понятными мигающими артефактами и устройствами, отвлекая и выводя риск аварии на уровень максимума. А потому пришлось съехать на обочину и, превозмогая усталость после только что выполненного задания, выслушать. Что оказалось фатальной ошибкой, поскольку Джек, не по наслышке знакомый с последней из Войн долбанутых психов с палочками, искренне проникся речами двинутого напарника. И, отключив рацию, надавил на газ. О чем сейчас искренне жалел и составлял в голове текст будущей объяснительной, где мысленно повествовал о том, что был ввергнут в заблуждение Карлом, чьи устройства обнаружили именно демона на территории матушки Великобритании, и никоим образом это было не связано с магами, коих молодой Хранитель, несмотря на нейтралитет и сотрудничество с Министерством Магии, упорно жаждал истребить. От велеречивых оборотов, пока что существовавших только в «чертогах разума», продрогшего наемника отвлек писк неведомого прибора в руках молодого товарища. Вышеозначенный товарищ тут же рванул в неизвестном направлении, вихляя между захоронений и рискуя скрыться из виду. Тихо матерясь, Джек направился за ним, моля всех известных богов о том, чтобы не попасться неуравновешенным волшебникам и не схватить… как его…Обливейт? Да, его. Боевику совсем не улыбалось в третий раз за насыщенную событиями жизнь поймать это заклинание от обнаглевших, ни во что не ставивших «обычных» людей, магов и вновь потерять несколько часов жизни. А допустить вмешательство в голову Хранителя Знаний вообще было равносильно попаданию в черный список. Вот с такими невеселыми мыслями Джек мчался по темному кладбищу, тихо ругаясь сквозь зубы. И совершенно не ожидая встретить Нечто, что, материализовавшись среди могил, схватило его напарника… *** Северус, стоя на Астрономической башне, изо всех сил предавался меланхолии, иногда скатываясь в депрессию и прокрастинируя. Только здесь, пока от дочери его отделяли множество этажей, он мог предаться упадническим настроениям и пойти на поводу у собственного внутреннего голоса, что увлеченно пророчил ему наихудшие расклады из всех. Невероятная тяжесть давила на плечи, оставляя неизгладимый отпечаток на лице. Губы против воли кривились в жесткой усмешке. Ладони судорожно сжимались, обнимая плечи. Лишь здесь, наедине с собою, он мог признаться, насколько сильно его расслабила мирная жизнь. Воистину, присутствие почти что всесильного демона, что априори на твоей стороне, несмотря ни на что, неимоверно вселяло уверенность в завтрашнем дне. И тем острее волшебник ныне ощущал свое одиночество. Бессилие. Невозможность повлиять на течение времени и Рока, который уже почти что дышал в спину. Его ребенок… Дочка. Она не заслужила подобного. Дети не отвечают за грехи родителей. За их прошлое. По крайней мере, не должны. Однако, именно ей на долю выпала участь опровергнуть данное утверждение. Что мог сделать обычный человек, пусть даже и волшебник, чтобы помочь ей избежать нелегкой участи? Снейп вновь невесело усмехнулся. Несмотря на уверения… матери девочки, на практике все происходило иначе. О, совсем не о контракте с Судьбой думал зельевар. Нет. В последние дни он явственно осознал, что именно его беспокоит больше всего. Его Шандра… Котенок. Она, несмотря на все его усилия, становилась демоном. Полноценной кровожадной тварью. Каждой клеткой своего тела он ощущал, как сквозь пальцы утекают ее эмоции, распадаясь на невесомую паутину и оставляя после себя лишь пустоту. Ему, дураку, казалось, что для того, чтобы обратить процесс, запущенный его клятым двойником, вспять, будет достаточно вернуться… Но это оказалось совсем не так. Любовь. Такое невесомое, эфемерное понятие, которым, не задумываясь, легко оперировала суккуб… О, в ее случае все действительно было легко. Дочь Бастет, казалось, за долгие века своей жизни обрела истинную мудрость и равновесие, что позволяли ей действительно ПОНИМАТЬ. А вот Северус, в свою очередь, понимал только то, что его любви к ребенку недостаточно для того, чтобы согреть девочку. Удержать на грани. Мужчина нахмурился и, зажмурившись, отчаянно, до боли, сжал виски. Раньше хватало. Но теперь… Его боль. Боль утраты. Она перекрывала все. И ничего с этим Мастер Зельеварения не мог поделать. Не заглушить, не прогнать. Ну не был он на это способен, хоть с Астрономической прыгай. А потому… оставалось лишь наблюдать за тем, как его дитя постепенно теряет все, чем наделила ее человеческая часть. По его вине. Ощущать, как холодеет кровь в тонких ручках, пустота заполняет разум, равнодушие скользит во взоре, а голод прокрадывается в сердце. Приложившись горячим лбом к серым камням стен, волшебник уныло заключил, что, ежели однажды Шандра вцепится ему в глотку и выпьет душу, он вовсе не удивится. И уже заранее пытался примирится с подобной вероятностью развития событий. По крайней мере, мерзкий, но, по большей части оказывавшийся правым, внутренний голос советовал ему именно это. В конце концов, в какой-то степени он это все же заслужил. Стоило хотя бы перестать лгать самому себе. И принять, наконец, необратимость событий. О, в прошлый раз, когда, еще будучи молодым, он хоронил свою первую любовь, все было иначе. Лишь теперь, сквозь призму лет, Северус отчетливо понимал, какая невероятная, огромная пропасть лежала между этими двумя утратами. Дело было даже не в деталях, действующих лицах и обстоятельствах. Скажи ему в те годы кто-то, пусть даже и он сам, что смерть Лилиан - еще не самая трагичная потеря в его жизни – плюнул бы в лицо, не задумываясь. А теперь… Теперь он отчетливо понимал, что намного легче терять то, чего никогда не имел, чем утратить вполне осязаемое, вживленное под кожу, ИЗВЕДАННОЕ счастье. Решительно и отчаянно мужчина устремил взгляд вдаль, сквозь серый туман и тусклую землю. Туда, где больше никогда, ни за что и никак не будет ЕЁ. Туда, где осталось все мирное и счастливое. В прошлое. Он не надеялся на ответ. Это было прощание. Дань погибшей. И утраченному. И он не мог поручиться за то, что муть перед глазами – это утренний туман, а не слезы. На грани слышимости бледные, искусанные губы в последний раз произнесли имя женщины, которая никогда, строго говоря, ею не была. В последний раз наполнили слово смыслом, которого никогда более не будет. - Салли… *** Ветхое тряпье неуклюже свисало с костей. Блеклые патлы умертвия, оплетавшие череп, не могли скрыть неестественное, зловещее свечение, что исторгали глазницы. Но не это зрелище заставило Джека, повидавшего на своем веку очень и очень многое, замереть. Рука костлявой нечисти крепко стискивала горло молодого Хранителя. Задыхающийся юноша был без особых усилий приподнят над землей, и уродливое нечто в эту секунду увлеченно целовало парнишку. Оправился от омерзительного зрелища Наемник быстро. Но все же недостаточно. По крайней мере, для того, чтобы остаться незамеченным и нанести удар. Если быть более точным, выхватить оружие и выстрелить в сторону Твари боевик смог вполне благополучно. И даже вполне профессионально отпрыгнуть за стену ветхого склепа. Но на этом его везение закончилось. Ибо перезарядить артефакты, рассчитанные на один выстрел каждый, у Джека не получилось. Тело обмякло само собою, наполнившись истомой и доселе неизведанным покоем. Руки ослабли, выронив бесполезное оружие. Губы исторгли сладострастный стон. Взгляд блуждал, обозревая одному ему ведомые образы. Джек грезил наяву. А в нескольких миллиметрах от его лица, освещая зеленью загорелую кожу, нависала суккуб. *** Ей невероятно повезло. Изнемогая от слабости и жажды, обнимая ледяную землю, в полузабытье демон почуяла, наконец, свежую кровь и бьющиеся сердца. Более того, они сами шли к ней, давая надежду на благополучный исход. Шанс избежать Адовых темниц. И Салма затаилась. Настолько, насколько вообще была способна ее натура хищного, раненого зверя. Первым появился мальчик. Совсем еще юный. Его душа была теплой и трепещущей. Впервые за очень и очень долгое время дьяволица выпивала невиновного. О, это дитя за всю свою недолгую жизнь воистину умудрилось не запятнать себя ничем предосудительным, окромя ненависти. И, пожалуй, невероятной глупости заявиться на это кладбище. Более ничего иного Салма не могла вменить ему в вину. Однако, легкое сожаление с лихвой глушил дикий, противоестественный, голод. И именно он определил дальнейшую печальную участь неурочного гостя. А вот второго, старшего… Его она пила с удовольствием. Он был терпким. Цельным. Наполненным. Горечь, чужие беды, кровь, в которой с лихвой успел искупаться этот человечек… Все это суккуб с удовольствием поглощала, впиваясь смертельным, последним поцелуем в грезящего. Даря сладкие сны, что останутся с ним и в Садах Смерти. Выпивая кровь. Пожирая душу. Спустя безумно долгие, но насыщенные, минуты, на кладбище более не осталось живых. Лишь пыль и пепел, что кружились у ног той, что еще недавно была лишь остовом, отдаленно напоминавшим человека. Этот нежданный подарок Судьбы, что редко благоволила богопротивным отродьям, подарил дочери Пустыни плоть и кровь. И пусть сквозь ветхие одежды еще проглядывала трупная гниль, а сама демон была отвратительно слаба, облик ее более не был неузнаваем. Намек на прежнюю прекрасную личину уже проявлялся сквозь тлен. И, что самое важное, теперь у Кошки было достаточно сил, чтобы добраться до людского поселения. Но, как это обычно и происходит, реальность зачастую расходится с желаемым исходом. Позади еще не до конца отошедшей от эйфории Салмы раздался утробный рык, заставив еще слабую суккубу вздрогнуть и медленно обернуться. Адская Гончая, попирая чужое надгробие, готовилась к роковому прыжку. ******************************************************** Автор все еще будет невероятно признателен читателям за взносы на кофе и печенье, какого бы размера они ни были, и напоминает, что даже сам факт является фантастически мотивирующим.