(They long to be) close to you

             Середина лета — не самое лучшее время, чтобы каждую ночь засыпать, прижимаясь друг к другу. Особенно учитывая, насколько влажным и жарким может быть Сеул. Особенно ближе к концу июля, когда от жары почти некуда спрятаться, независимо от времени дня — или ночи, если уж на то пошло.       Не то чтобы это могло остановить Чонсу. Он просто включает кондиционер, забивая на счета за электроэнергию и сухость в горле. Джисок не может жаловаться на это. Горячий воздух в любом случае поднимается, так что разница между сном на верхней койке и сном в объятиях Чонсу не то чтобы была ощутимой.       С тех пор, как он вновь стал соседом Чонсу, он, по крайней мере старался спать в своей постели, когда мог. Это было как-то связано с тем, что они делили квартиру с остальной группой. Кончено, никого из них не волновало бы, узнай кто-либо о том, что они спят в одной кровати чаще, чем по-отдельности, но Джисок старался сохранить это в тайне настолько долго, как возможно.       Когда спина Джисока прижимается к груди Чонсу, а кондиционер заставляет прохладный ветерок струится по их телам — это знаменует начало следующего важного изменения в их отношениях.       Руки Чонсу обвивают талию Джисока, рука скользит под подол рубашки, чтобы покоиться на чужом животе, пока большой палец нежно поглаживает кожу. Джисок уже в полудрёме, когда больше чувствует, чем слышит, как Чонсу говорит — губы двигаются по затылку Джисока, и низкий голос что-то невнятно бормочет. Джисок издаёт тихое вопросительное мычание, слишком уставший, чтобы говорить и просить разъяснений.        — День освобождения, — повторяет Чонсу, отодвигая лицо от шеи Джисока, чтобы не заглушить голос снова. — Занят чем-то?       Джисок качает головой.       — Наверное, буду тусоваться здесь большую часть времени.       — Не хочешь отправиться куда-нибудь?       Несмотря на то, что это всего лишь однодневный государственный праздник, компания достаточно снисходительна, чтобы разрешить артистам взять парочку выходных на День Национального Освобождения, если они того хотят. Что, впрочем, справедливо, ведь не все в компании родом из Сеула — Джуён и Хёнджун должны были навестить свои семьи в Тэгу и Кимхэ соответственно. В случае с такими людьми, как Чонсу и Джисок, чьи семьи живут в провинции Кёнги, не похоже, что у них так уж мало шансов встретиться, так что бездельничать в праздничные дни не было чем-то непривычным.       Но воспользоваться разрешениями компании, ради отпуска… Вот это уже «непривычно».       — Куда?       — Я думал о Чеджу, — Джисок поворачивает голову, глядя на Чонсу через плечо, замечая, что тот избегает зрительного контакта. — То есть, сейчас лето, и мы будем очень заняты, и…       Чонсу не ошибается. Практически сразу под конец праздников, группа должна будет вернуться в привычный бешеный темп. Их следующий альбом выходит в начале октября, поэтому нужно сделать последние записи, снять клип и прочий контент, принять участие в интервью… Затем последует промоушен после камбэка, а затем они должны отправиться в свой первый мировой тур — Хоть под «миром» компания подразумевает «Сеул и Европу», были разговоры о том, чтобы сделать пару остановок в Азии…       В любом случае, не похоже что у них будет время на передышку в ближайшее время. Кто знает, сколько времени у них будет между окончанием тура и выпуском камбэка, который последует за предстоящим? Не говоря уже о неясной концепции, которую менеджеры прикидывают вокруг некого долгосрочного проекта на следующий год…        Отпуск — звучит потрясающе.       — И как, поедем ты, я, Гониль-хён и Сынмин?       — Э-э, вообще… — Голос Чонсу срывается, поэтому он прочищает горло, всё ещё избегая взгляда Джисока. — На самом деле я думал только о нас — о нас двоих?.. Ну то-есть если ты хотел пригласить ребят, то это круто, я не против!       — Нет, просто уточняю. — Тихо смеётся Джисок, откидывая голову на подушку. — Было-бы классно чуть-чуть отвлечься. «ЧонДжи на Чеджу» звучит неплохо, как думаешь?       Чонсу мычит, снова уткнувшись лицом в затылок Джисока. — Так это «да»?       — Если ты всё организуешь, поскольку сам предложил, то я не против.

✦•············•✦•·············•✦

      Джисок пошутил. По правде говоря, он полностью ожидал что Чонсу даже не вспомнит о его словах. Джисок едва сам помнил, хотя это наверное из-за полу-спящего состояния, в котором он был, пока болтал.       Тем не менее, Чонсу взял на себя ответственность за всю поездку. Согласование всего этого с менеджерами, бронирование билетов и номера для проживания, даже поиск мест для перекусов и развлечений были сделаны в небольшие промежутки свободного времени, которые позволял Чонсу его график. Джисок предложил оплатить свою долю от всего, но Чонсу просто каждый раз отказывал, когда Джисок спрашивал, сколько должен. Чонсу упрямо хотел оставить стоимость поездки на себе, так как он был тем, кто предложил, и Джисок должен «просто принять это, как подарок своего хёна».       Но Джисок тоже настойчивый, когда ему что-то нужно, поэтому они договариваются, что он будет платить за еду и другие развлечения, которые их заинтересуют.       Как оказалось, разрешение на отпуск в те дни, когда у них была работа в компании, является съёмкой этой поездки для контента. Чонсу раздражён этим, дуется всё время, пока рассказывает Джисоку об этом, но младший понимает, почему менеджеры просят об этом.       Они сами задокументируют поездку, ведь Виллэнс захотят увидеть чем они занимались, более подробно.

✦•············•✦•·············•✦

      Их рейс только во второй половине дня, поэтому парни проводят утро в компании, закрывая все нерешённые вопросы с остальными, прежде чем Хёнджун и Джуён отправятся к родным вечером. «Завершение нерешённых вопросов» крайне быстро превращается в «тщательную музыкальную практику группы». Это становится причиной, по которой нужно спешить обратно в общежитие, и также торопиться на экспресс-поезд до аэропорта Кимпхо, чтобы не опоздать на рейс.       Перекус, часовой перелёт (стресс от того, что Джисок думал что оставил свой кошелёк у терминала, хотя тот был в рюкзаке) и они разлеглись на кровати в первом отеле их поездки, рассказывая на камеру подробности всего этого испытания.       Стоит ли Джисоку использовать Чонсу как подушку, чтобы уместиться в кадре?       Наверное нет.       Нет.       Определённо точно нет.       Но у него был очень насыщенный день, и снимать так действительно проще, а Чонсу удобно… Засудите его снова.       Выключив камеру, Джисок склоняет голову к чужой груди, прикрывая глаза. Ещё не особо поздно — только семь или восемь часов вечера, но усталость после дороги и сытный ужин дают о себе знать.       — Ты устал? — Тихо спрашивает Чонсу, словно не хочет чтобы звук его голоса разбудил, возможно, задремавшего Джисока.       Джисок хмыкает, приоткрывая глаз. Хочет посмотреть, что делает Чонсу, пока он прилёг отдохнуть. Тот выудил свой телефон с тумбочки, открыв чат с Сынмином, сообщая ему, что они благополучно добрались.       — Не хочу нарушать режим сна, рано ложась спать.       — Тогда, может прогуляемся? — Чонсу блокирует телефон, кладя его экраном вниз на кровать. — Либо ты взбодришься, либо пободрствуешь до того времени, когда стоит закругляться.       Отель, в котором они остановились, находится прямо на набережной, так что им достаточно просто спуститься на пляж и идти вдоль берега. Джисок схватил свою куртку перед тем, как они ушли, ожидая, что ночной бриз, дующий с воды, будет прохладным. Однако, летний воздух был ещё теплее.       В конце концов, они добираются до парка Оён, устраиваясь на качелях с видом на океанские волны. Слишком темно, чтобы как следует рассмотреть, но звук прилива и отлива достаточно приятный, чтобы компенсировать это.       — Самые интересные качели в мире — те, что рядом со мной, а? — Чонсу подшучивает над Джисоком, когда камера видеоблога выключается.       — Звучит так, будто бы ты флиртуешь со мной. — Посмеивается он, мягко покачиваясь взад-вперёд на своих качелях.       Джисок хихикает, посильнее отталкиваясь ногами.       — Признай, что хотел этого! — Если бы это был кто-то другой, то, конечно, можно легко принять слова Джисока за попытку флирта. Но это Чонсу. Они просто близки в дружеском плане, так что могут регулярно бросать друг другу кокетливые замечания или действия. Не то чтобы это что-то поменяет, или будет казаться странным в их отношениях. Практически все ожидают от них чего-то подобного — Виллэнс, ребята из группы… Кошмар, вероятно даже некоторые сотрудники компании видели их поведение друг рядом с другом. Похоже они уже не обращают внимания, воспринимая всё как «очередной день в компании этих двоих».       Шуточный ответ, которого он ожидал от Чонсу, не прозвучал, поэтому Джисок взглянул на него, замедляя качели, пока те вовсе не остановились. У Чонсу было такое… Выражение лица, когда он хотел что-то сказать, но не был уверен, как правильнее донести свои мысли. Задумчивое. Может, слегка нервное. Как только Чонсу заметил, что Джисок смотрит на него, резко откинул голову в другую сторону, поднимаясь с качелей.       — Давай пойдём дальше, а то задержимся допоздна.

✦•············•✦•·············•✦

      Какое бы неловкое напряжение не висело над ними в парке, оно быстро рассеивается, как только они уходят оттуда, возвращаясь в отель. Джисок даже забывает, что произошло.       Чонсу прав, прогулка разбудила Джисока, вот только это превратилось в новую проблему: они оба слишком бодры, чтобы уснуть.       Навряд-ли кто-то из них вырубится в ближайшее время, так что лучшего способа провести время до отбоя, кроме ведения голосового лайва в bubble для Виллэнс, не находится.       И это было ошибкой, ведь Джисок не смог оставаться в сознании даже первую половину всего этого. А ещё он не помнит, сказал ли что-нибудь, потому что продолжал пользоваться Чонсу как лучшей подушкой на свете. Видимо, Чонсу разговаривал сам с собой.       Чонсу забронировал в общей сложности три гостиничных номера для их поездки — по одному на каждую ночь.       Первый был прямо у аэропорта, так что им не пришлось бы беспокоится, что они сильнее устанут от путешествия. Это оказалось хорошим решением — они сели на другой автобус, чтобы пообедать и сделать покупок в центре города, а всё это находилось в паре минутах ходьбы от аэропорта.       Второй был в Вольджон-ри, до которого полтора часа езды на автобусе, а потом ещё столько же пешком. Но даже хорошо выспавшийся Чонсу не мешает им отправиться куда-то не туда.       Третий и последний отель находился в Сонсане. К тому времени, как они зарегистрировались, они решают кинуть свои сумки в прихожей номера, чтобы немедленно уйти, с желанием посетить океанариум и покататься на лошадях, пока не стало слишком поздно.       Только вернувшись с ужина, Джисок собрался принять душ и понял — в этой комнате только одна кровать. И в той, которая была в Вольджон-ри, тоже.       Даже в первую, в отеле около аэропорта.       В этот момент из ванной выходит Чонсу, вытирая накинутым на плечи полотенцем волосы.       — Если бы я плохо тебя знал, подумал бы, что ты бронируешь номера с одной кроватью, под предлогом прижаться ко мне.       Чонсу замолкает, задумчиво глядя на Джисока.       — Есть варианты получше?       Джисок моргает, прекращая рыться в своём рюкзаке, чтобы вместо этого посмотреть на Чонсу. Чужое выражение лица напоминает ему то, когда они сидели на качелях в парке Оён.       — Что?       — Забудь об этом, — вздыхает Чонсу, зажмуривая глаза.       — Нет, я серьёзно, — Джисок оставляет свой рюкзак, поднимаясь перед Чонсу. — Что ты имел в виду?       Чонсу просто смотрит на него мгновение, быстро моргая. Он часто так делает, нервничая, или обдумывая много вещей сразу. — Это и имел: знаешь что-то получше?       — Ну… Нет? — Лёгкое раздражение Джисока сменяется чистым замешательством. — Такие номера наверное дешевле бронировать, да? Я ведь и не против спать вместе, всё равно мы делим большую часть ночей у тебя на общажной койке.       Серьёзно, что Чонсу пытался этим сказать? Джисок просто пошутил, так из-за чего Чонсу был настолько серьёзным?       Джисок мысленно прокручивает всю поездку в голове. Всё было хорошо, они веселились, не было похоже, что Чонсу чем-то сильно расстроен… И разве «расстроен» вообще подходит под всю ситуацию? Скорее сильно напряжён.       Джисок совсем не хотел разозлить Чонсу. Да и он бы обсудил это с ним, произойди такое? Конечно! У Джисока не должно быть причин думать, что они вот-вот полноценно рассорятся, но он всё равно так считает. Это последнее чего он хочет, когда они буквально застряли вместе на последующие 24 часа.       Ну даже если они и подерутся (как бы нелепо это ни звучало), то это будет в конце поездки. Было бы гораздо хуже, случись это в начале.       — А что если… — Чонсу замолкает, вытирая ладони о штаны. — Что если ты ошибаешься?       — О чём ты?       — Что если ты ничего не знаешь?       Джисок вздыхает, зажмуривает глаза и зажимает переносицу большим и указательным пальцами.       — Послушай, Чонсу, мне очень трудно понять что ты пытаешься сказать, так что не можешь ли просто…       Джисок прерывается на полуслове, потому что Чонсу внезапно хватает его за плечи, целуя в следующую секунду.       Ох.       Чонсу его целует.       Джисок едва осознает, что произошло, и ему не хватает времени ответить, ведь Чонсу отстраняется. Приседает там же, где стоит, зарываясь лицом в ладонях.       — Су, что-       — Извини.       Он может, и не убегает, но определённо катастрофизирует. Это не первый раз, когда Джисок видит Чонсу таким — у всех в группе была своя фаза нежностей. Чего только стоит один Джуён, периодически таскающий Джисока в ванную, чтобы выплакаться. Но Джисок знает, что до Чонсу не достучишься, когда он такой. Ему нужно переварить всё внутри себя, прежде чем сможет заговорить об этом.       Поэтому Джисок опускается на пол и садится, прижавшись к Чонсу в ожидании.       Проходит некоторое время, Чонсу всё же опускает руки, но ещё отказывается взглянуть Джисоку в глаза. Всё в порядке, правда. Джисок просто рад что Чонсу подуспокоился, насколько это возможно сейчас.       — Извини, мне не стоило это делать.       — Не извиняйся, хён. Ты не сделал ничего плохого.       — Но я же!.. Я всё испортил. — Джисок пытается убедить его в обратном, но Чонсу обрывает того прежде, чем он откроет рот. — Я пойму, если ты вернёшься к Сынмину после всего этого… Чёрт, пойму если больше не захочешь со мной контактировать, как вернёмся домой. Если что, я посмотрю, что могу сделать, чтобы разорвать контракт и…       — Хён. — Джисок хватает Чонсу за руку, переплетая пальцы. — Я не позволю тебе угробить свою карьеру из-за этого.       — Ты не злишься? — Выражение его лица растерянное, но теперь Чонсу хотя бы смотрит на Джисока.       — С чего бы?       — Ну, я же просто так поцеловал тебя…       — Это был не лучший мой поцелуй, конечно, но мне не из-за чего на тебя злиться. — Джисок тихонько хмыкает, когда Чонсу беззлобно ударяет его по плечу. — Я совру, если скажу, что никогда раньше не хотел тебя поцеловать.       Чонсу потрясённо моргает. Джисок наблюдает, как кончики его ушей слегка розовеют.       — Ты правда имеешь это в виду?       — У меня нет причин шутить по этому поводу. — Пожимает плечами Джисок. — Ты много значишь для меня, Су. Больше, чем кто-либо другой, я просто стараюсь игнорировать это, ведь…       — Да, я понимаю. — Вздыхает Чонсу, наклоняя голову и утыкается лбом в плечо Джисока. — Группа, наши карьеры, тот факт что мы… — Чонсу неопределённо крутит свободной рукой в воздухе, подразумевая «мы оба парни». — Слишком многое под угрозой.       Джисок хмыкает. Ему не хочется это признавать, но Чонсу прав. Приятно чувствовать себя не одним в такой ситуации — касаемо и обстоятельств, в которых они оказались, и того, что Чонсу по-видимому разделает его настоящие чувства.       — О, ты напомнил мне, — Джисок поворачивается, чтобы посмотреть на Чонсу, смещая его голову. — Той ночью, когда я сказал, что ты хочешь, чтобы я флиртовал с тобой…       Чонсу раздражённо стонет.       — Я собирался согласится.       — Тебе стоило.       — Почему? Это ничего бы не изменило.       — Нет, это бы случилось, — качает головой Джисок, одаривая Чонсу улыбкой. — Я имею в виду, мы могли бы сделать это гораздо раньше.       Прежде чем Чонсу засомневается, Джисок поднимает свободную руку, и кладёт её на щёку Чонсу. Затем наклоняется, чтобы поцеловать по-нормальному.       Проходит мгновение перед тем, как Чонсу начинает отвечать, и, о, это намного лучше, чем в первый раз. Сначала слегка неловко, но после Чонсу сдвигается, наклоняет голову, устраиваясь удобнее. Их губы наконец-то правильно выстраиваются, и это незначительное изменение заставляет бабочек внутри груди Джисока затрепетать.       Чонсу первым отстраняется, но едва-едва. Его дыхание скользит по губам Джисока. Он уже скучает по мягкости губ Чонсу, хочет наклониться и поцеловать его снова, так и делает — всего один быстрый чмок, прежде чем полностью отстраниться.       — Это было нормально? — Практически шепчет Джисок. Кажется, если сказать громче, наступит конец света.       — Это… Да? Джисок, я так долго хотел это сделать, — лицо Чонсу горит, но он улыбается, а потом они оба хихикают, не веря, что это действительно произошло. Как только они успокаиваются, приведя дыхание в норму, Чонсу вздыхает, опять беря руку Джисока в свою. — Господи, что мы будем с этим делать?       Джисок не просит пояснений, он понимает — думает о том же самом. Конечно, здорово, что их чувства взаимны. Даже волнующе! Но то, что они оба почти признались друг другу и поцеловались, не означает возможность беззаботно нырнуть в «официальные отношения». Это и является причиной, по которой они в таком положении.       Но, с другой стороны, пути назад уже нет. Нельзя просто притворяться, что чувств не существует.       — Я бы сказал, что происходит на Чеджу — остаётся на Чеджу, но… — Джисок смотрит вниз, на переплетённые с Чонсу пальцы, слегка сжимая чужую руку. — Не думаю, что смог бы вернуться к своей обычной жизни, помня, что у нас может быть это.       — Как насчёт побега? Куда-нибудь в Норвегию, не сказав об этом.       — А группа?       — Ну, у них есть ещё клавишник и электро-гитарист в запасе, — пожимает плечами Чонсу, пытаясь сдержать смех, чтобы сохранить видимость абсолютной серьёзности. — Переживут.       Они сидят в тишине, прижавшись бок о бок. Джисоку действительно стоит принять душ, но… Ему правда не хочется. Он чувствует себя отвратительно, покрытый липким слоем пота и грязи — сидеть в автобусе два часа, тусоваться на пляже и кататься на лошадях — не самые чистые занятия. Но в этот момент, когда всё случилось, кажется что в секунду после того, как он встанет, всё растворится в воздухе, будто бы очень хороший сон.       — А что если, — внезапно подаёт голос Чонсу, вырывая Джисока из размышлений. — Что если мы ничего не сделаем?       Джисок хмурит брови. — То есть?       — Я не говорю, что мы должны притворяться, что этого никогда не было, или типа того, если ты переживаешь об этом, — бормочет Чонсу, пытаясь найти наилучший способ выразить словами свои мысли. — Почему бы нам просто не оставаться такими, как раньше? Всё что мы делаем и так напоминает парочек, если честно.       Джисок задумывается и… Чонсу на удивление прав. Даже то, что они показывают на публику — делятся одеждой, целуются в щеки, имеют (и используют) одинаковые вещи… Чёрт возьми, даже эта спонтанная поездка на Чеджу. Всё это именно то, чего ожидают от влюблённой друг в друга до тошноты сопливой пары. Ну и что если они начнут быть более прилипчивыми друг к другу? Всё равно никто не заметит.       — «Вы точно лучшие друзья, если иногда не целуетесь?»       — Точно, — смеётся Чонсу, пользуясь возможностью быстро чмокнуть Джисока в нос. — А теперь иди в душ. Ты противный, а мне нужны обнимашки.

✦•············•✦•·············•✦

      Чонсу немного волновался, что они слишком явно демонстрируют свой новый сдвиг в своих отношениях (особенно после того, как он пообещал Джисоку, что они вернутся в Сеул в парных футболках Pat & Mat, купленных на второй день поездки). По правде говоря, Джисок не придал бы особого значения, если они не надели бы их, но Чонсу необязательно это знать. Было мило наблюдать, как он подчиняется желаниям Джисока.       По возвращении в общежитие, никто из участников даже не замечает перемен в их динамике. Единственная реакция относится к новым парным вещам — Гониль смеётся, говоря о том, что они милые. Вообще, группа больше интересуется не купили и они какой сувенирчик, жалуясь на то, что грубо было отправиться в отпуск без остальных.       Но не то чтобы у них была возможность заметить хоть какие-то изменения. Как и сказал Джисок, только они с Чонсу вернулись с Чеджу и вся группа сразу же бросилась готовиться к камбэку. Такое чувство, будто они каждый день работают до упаду, начиная с записи нового альбома, а как только закончат с этим, то тут же снимают музыкальные клипы и концепт-фото.       Нагрузка немного уменьшается, сразу после того как выходит альбом. Но совсем на чуть-чуть, ведь после следуют посвящённые промоушену дни. По крайней мере они занимаются этим только неделю. Компания была достаточно любезна, чтобы понять, что группа больше нуждается в репетициях перед туром, который начнётся менее чем через месяц, после релиза альбома.       В общем, за три месяца после поездки на Чеджу, Джисок и Чонсу едва нашли время лично друг для друга. Конечно, они всё ещё так же были до зубного скрежета прилипчивы на публике. Никто даже не обратил внимания, как они и предполагали. Но совместное времяпрепровождение наедине? Вот тут возможностей было мало, да и появлялись они редко.       Максимум, на который они были способны, это сон вместе, в кровати Чонсу. Нередко кто-то из них возвращался с поздних репетиций — или просто из душа — находя другого крепко спящим. В тех случаях, когда они возвращались вместе, или не спали, ожидая друг друга, то были слишком уставшими для чего-то большего парочки ленивых поцелуев.       Подумать только. Джисок наконец-то позволил себе перестать притворяться, что у него нет чувств к Чонсу, ответил ему взаимностью, но так и не получил возможности воплотить это в жизнь?       Слегка подбешивает.

✦•············•✦•·············•✦

      Примерно через неделю начинается тур, а значит, группа будет путешествовать по Европе в общем автобусе. Даже если бы они хотели что-то сделать — Джисок был уверен, что захочет — ни за что на свете, ни Чонсу, ни Джисок не смогли бы найти уединения даже на половину целого месяца. Поэтому Джисок решил, что пора взять всё это в свои руки.       Он практически срывает свою гитару с плеча — при этом аккуратно ставя её на подставку, не может рисковать здоровьем одного из своих «детей», особенно перед туром — и врывается в комнату для сольных репетиций Чонсу. Уже поздно, так что он, наверное, ушёл домой.       Джисок хлопает дверью с такой силой, что это пугает Чонсу (который всё ещё здесь, сидит на диване) и он хватается за грудь. Джисок обеспокоено проверяет, не нанёс ли вреда имуществу, пока хотел поскорее увидеть своего… друга с привилегиями?       К слову, всё в целости и сохранности, благодаря дверному стопору. Супер вещь!       — Боже, Джисок! — выдохнул Чонсу, уставившись на гитариста. — Что это, чёрт подери было?!       Джисок не отвечает. Не успела дверь закрыться, как он подходит к Чонсу, и схватившись за лицо, тянет к себе, прижимаясь к губам в требовательном поцелуе. Чонсу был слишком удивлён, что-бы сделать что-то за секунду, но он быстро поддаётся, кладя руки на бёдра Джисока, с жаром отвечая.       Решение Джисока не надевать кроссовки на платформе имеет последствия. Его раздражает, что нужно встать на цыпочки, чтобы дотянутся. Он уверен, что спина Чонсу побаливает из-за того, что приходиться наклоняться. Но вместо того, чтобы оборвать поцелуй, Джисок подталкивает Чонсу к дивану. Когда задняя часть ног Чонсу касается мебели, он присаживается, слегка раздвигая колени. Джисок пользуется короткой передышкой, рассматривая чужое выражение, сияющие глаза и припухшие губы.       — Нам, наверное стоит делать это не здесь…       — Мне всё равно, — перебивает Джисок и устраивается на чужих ногах, упираясь коленями в диван, по обе стороны от бёдер. — Я скучал.       Реакция Чонсу на признание очаровательна, его щеки розовеют, а лицо приобретает растроганный вид. Кажется, он хотел ответить, но Джисок не дает возможности на это, опять сокращая расстояние между ними.       Чонсу мычит, когда чувствует, как Джисок поднимает руки, чтобы запутаться в его волосах, но это быстро превращается во вздох, когда Джисок облизывает контур чужих губ. Пользуясь этим, Джисок проталкивает язык в раскрытый рот, действуя более настойчиво. Это первый раз, когда они зашли дальше невинных поцелуев, и из-за этого Чонсу всхлипывает.       Джисок отстраняется, но не полностью. Ведёт дорожку влажных поцелуев вниз по челюсти и шее Чонсу, время от времени покусывая чувствительную кожу. Честно сказать, он понятия не имеет, как правильно это делать, действует инстинктивно, но похоже, ему удаётся провернуть всё как надо, учитывая крепкую хватку Чонсу на его бёдрах. Тихие полустоны вырываются из чужих приоткрытых губ.       — Чёрт, Джисок… — Чонсу прерывает более сильный укус, он откидывает голову на спинку дивана, пока Джисок зализывает оставленные собою следы.       — Эй, хён, мы с Хёнджуном пойдём домой, так что…       Чонсу резко поворачивает голову к двери, обнаруживая Сынмина, застывшего с отвисшей челюстью. Несколько мгновений спустя Хёнджун выглядывает из-за его плеча, издавая тихое «ох».       — Теперь ясно почему мы не нашли Джисока в его репетиционной.       — Подожди, я всё объясню! — Руки Чонсу отрываются от бёдер Джисока, зависая в воздухе, будто на них направили оружие.       — Я думаю, тут всё совершенно очевидно, хён, — Сынмин моргает, выходя из ступора, его взгляд мечется от Джисока к Чонсу и обратно. — Постой, вы поэтому не пригласили нас в Чеджу? Потому что встречаетесь?       — Нет, конечно, нет! — Восклицает Чонсу, пока Джисок говорит:       — Мы ещё не зашли так далеко.       — А, понял. Вы начали во время той поездки, — вздыхает Сынмин раздражённо, прежде чем схватить Хёнджуна за запястье. — Поехали домой.       — Пока, хён. Джисок, береги себя! — Кричит Хёнджун, поднимая руку в знак прощания, пока Сынмин тащит его по коридору. Джисок и Чонсу застывают на месте, наблюдая как они уходят, пока из-за образовавшегося сквозняка дверь не захлопывается с громким щелчком.       Джисок поворачивается лицом к Чонсу, накручивая чужие короткие пряди с затылке к себе на палец. — Хочешь продолжить целоваться?       Чонсу смотрит в ответ, секунду размышляя. Наконец, он расслабляется, вздыхает. — Похоже, сегодня вечером мы попадём в волчье логово.       — Итак… — Джисок замолкает, в глазах появляется надежда — Это «да»?       — Сначала запри дверь, — хихикает Чонсу, похлопывая Джисока по бедру. Джисок усмехается, быстро целуя Чонсу в губы, прежде чем слезть с его колен и побежать чтобы выполнить то, что ему сказали.