золото

Наполовину полный бокал шампанского держат тонкие пальцы, ритмично постукивая. Пузырьки игристого стремятся вверх, постепенно выветряя газы. Разумовский стоит на открытии какого-то очередного клуба, название которого он благополучно забыл, куда его пригласили деловые партнеры и, честно говоря, находиться здесь совершенно не хочется. Сережа вздыхает, отпивая из бокала шампанского и смотрит на сцену, где сейчас выступает какая-то женщина. Вокруг золотые украшения, все сверкает. Бархатистый голос певицы обволакивает помещение, вызывая у людей вокруг неподдельный восторг. Сам по себе вечер, на самом деле, довольно неплохой, особенно учитывая то, что там был весьма... необычный дресс-код. Каждому приглашенному (к слову, почему-то здесь была в основном молодежь) необходимо было сделать макияж в золотых тонах, даже мужчинам. Вот и на Разумовском красовались сейчас золотые стрелки, создавая эффект «лисьего» взгляда и подчеркивая его цвет глаз. На подвижных веках были блестки, мягко переливающиеся при освещении. Тот даже накрасил губы, пусть и не слишком заметно (а еще карандаш почти стерся после двух или трех бокалов алкоголя) коричневым цветом. Да и в целом выглядел программист сейчас довольно изящно: сиреневая рубашка, заправленная в черные джинсы, на ногах белые кроссовки. Но, честно говоря, безумно хотелось домой к возлюбленному. Птица сейчас как раз заканчивал работу в офисе и совершенно не видел то, как его партнер сейчас выглядит, хотя знал, куда он идет. Вечер наконец подошел к концу, а это значило, что можно было со спокойной душой вызвать такси и поехать домой. Повезло еще, что в таком виде к Сереже никто не приставал, принимая за девушку. Около часа спустя машина остановилась напротив подъезда, где жили Разумовские и Сережа вышел из нее. Набрал код на двери, достал ключ из золотистого клатча на тонкой цепочке (да, даже такой человек, как он, иногда выходит в свет с сумками, а не только с рюкзаками), поднялся на лифте до семнадцатого этажа и открыл квартиру, после чего облегченно выдохнул и снял с себя кроссовки. Птица хозяйничал где-то в спальне, может быть, как раз переодевался после рабочего дня, поэтому Разумовский прошел сквозь коридор и открыл дверь в комнату. И правда, тот надевал домашнюю футболку как раз в тот момент, когда Сережа зашел. Рыжие брови взметнулись вверх, когда хтонь заметил то, в чем был одет его партнер. — Привет, птичка. — Сережа положил клатч на стол и подошел к Птице, обнимая. — Не смотри на меня так, я только что пришел с того открытия клуба, о котором я тебе говорил. Просто там был такой дресс-код для всех. — С макияжем? — утвердительный кивок в ответ, после чего Разумовский получает несколько поцелуев в уголки губ, щеки и лоб. — Я верю, не переживай. Между прочим, тебе очень идет. Сережа нежно улыбнулся в ответ, чувствуя на своец талии чужие руки. Прижимается поближе и кладет голову на плечо любимого, прикрывая глаза. Птица от такого ласкового жеста расплывается в улыбке и начинает гладить по волосам. — Устал, мой хороший? — снова кивок. Хтонь поднимает парня на руки и бережно, как самое дорогое сокровище, переносит на кровать и нависает сверху. Затем целует в губы, окончательно стирая карандаш с них. Программист на поцелуи довольно отвечает и обвивает руки вокруг шеи. Губы спускаются под подбородок, целуя уже там. Совсем без какого-либо подтекста: знает, что Сережа обожает поцелуи именно в этом месте. Тело под Птицей ожидаемо расслабляется, а с губ срываются очень тихие стоны. Руки хтони снова обнимают за талию, прижимая к себе и поглаживая бока. На пробу подбираются к пуговичкам рубашки и расстегивают две, пробираясь к бледной коже, покрытой веснушками. Затем Птиц отрывается от шеи и смотрит в глаза, которые Сережа открывает. Безмолвно разрешает дальнейшие действия (сам этого очень хочет). — Только давай без проникновения в этот раз? Я пока что слишком устал. — конечно, Птица знал, что это правда. Сначала ночная смена перед очередным обновлением а потом сразу же на вечер открытия. Тут любой бы утомился. — Конечно, птенчик. — и снова целует, но уже в ключицу, перед этим приподнимая воротник. Хтонь расстегивает остальные пуговицы и освобождает стройный торс. Ставит несколько засосов рядом со старыми, почти зажившими. Новые моментально расцветают, украшая темными пятнышками тонкую кожу. Одна рука расстегивает джинсы, касаясь уже оформившегося возбуждения сквозь ткань боксеров. Птица целует уже в губы Сережу, который моментально отвечает. Пальца забираются под резинку, касаясь члена и проводя по всей длине, высвобождая глухой стон в поцелуй. Хтонь отстранился от любимых губ и снова приник к шее, покрывая ту поцелуями. Слушает тихие стоны, которые кажутся для него самой сладкой и желанной музыкой. И ведь только он имеет право на то, чтобы слушать их. Больше никому не отдаст. Этот человек полностью принадлежит ему, что очень заводило. Но сейчас нужно разобраться с возбуждением Сережи, а потом уже со своим. Пусть любимый мальчик отдохнет, а Птица уже как-нибудь сам справится. Раз тот сказал, что сегодня без проникновения — значит, так оно и будет. Птица, конечно, максимально ненормальный, безумный и колкий, но рядом с Разумовским моментально плавится как пломбир в знойное лето, становясь заботливым и нежным любовником. Хотя иногда в их интимную жизнь просачивалась и перчинка. За Сережу хтонь убьет любого. Положит весь мир к его ногам, стоит тонкому пальчику приказно взметнуться в воздух. Отдаст ему все сокровища, лишь бы почаще видеть родную улыбку и слышать искренний, самый чистый на свете смех. Птица проводит ладонью по всей длине, постепенно увеличивая скорость и интенсивность, параллельно кусая и целуя шею. Сережа же снова прикрыл глаза и поднял голову чуть повыше, давая больше пространства. И Птица принял его, моментально лаская и доводя до самого пика. Кончает Сережа через несколько минут со стоном, окрапывая жемчужными каплями руку хтони. Тот довольно урчит и наконец отстраняется и убирает руку, напоследок целуя. — Отдыхай, родной. — Птица сел рядом с Сережей, укрывая того одеялом и поглаживая по волосам. — Погоди, а как же... — Не бери в голову. В следующий раз, d'or («золотой« на французском). Молодой человек сначала посмотрел немного растерянно, но увидев в янтарных глаза подтверждение слов осторожно кивает и окончательно успокаивается. — Я люблю тебя. — И я, птенчик. Через пару минут Сережа засыпает, а Птица остается охранять сон.