встречи в другом мире и джазовые дни, руководство по нахождению девушки из зеркала

заблудившись,

ты сидишь в уголке своего сердца,

чтобы не устать.

день так и намеревался стать неудачным. сегодня шло не так абсолютно всё: во-первых, ломило спину от неудобного положения во сне. во-вторых, спать в официальном костюме не особо-то и удобно. в-третьих, неужели вам мало первых двух пунктов? аластор глупо зевает и задумывается, откуда подушке и одеялу взяться на нём ночью. так и не придумав более логичного объяснения, он решает, что позаботился о себе заранее и принёс их с собой в подвал. вчерашнее дьявольско-зеркальное привидение оставляет ему только тропинку мурашек по спине и неприятный осадок. он не знает, была ли она сном, галлюцинацией или его второй личностью, которая всё-таки решила проявиться. в любом случае, аластор надеется, что больше они не пересекутся. но правда ли он этого хочет? выходные – это всегда хорошо. это время привести в порядок не только дом, но и мысли. а мыслей у него всегда с навалом. аластор решает, что ему пора бы уже завязать с алкоголем. забавно, но то же самое решение он принимал и на прошлой неделе, и на позапрошлой, и год назад. аластор вздыхает и запрокидывает голову на спинку кресла. плохо. но зато, джефф сегодня точно не позволит провести аластору вечер в одиночестве. ровно в семь сегодня у него будет проводиться джазовый вечер, с вкусной едой и (!наверное..) приятной компанией. хотя, иногда кажется, что для парня никакая компания уже не будет приятна. *** одиночество – это далеко не всегда про нахождение в любом месте одному. если бы это было так просто, то люди бы страдали намного, намного меньше! одиночество – это когда ты находишься в шумной компании, когда твой смех слышен на другой улице, когда ты пьешь так много пунша, что кажется, что он скоро пойдёт из ушей. одиночество – это когда ты стараешься говорить и слушать других людей как можно больше, когда музыка в ушах заставляет тебя двигаться ей в такт, когда ты цепляешься за любую, даже самую незначительную новость, стараясь этим заглушить свои собственные мысли. аластор надевает один из лучших пиджаков. как же больно иногда не чувствовать того счастья, которое испытывают люди рядом с тобой! у него много парфюмов, но аластор решает, что сегодня можно не мелочиться и нанести жидкость из миленького блестящего чёрного флакона. было бы хорошо, если бы духи избавляли его он постоянного потока убийственных мыслей, и если бы из-за них в шесть лет аластору не пришлось бить себя по ушам. кольца – очень хорошее дополнение, особенно, когда они не бросают все взгляды на себя, а лишь дополняют уже почти собранный образ. хотелось бы, чтобы маленький аластор тоже не собирал на себе всеобщее внимание, когда падал в дестком саду на пол и начинал биться в истериках от шума. и опять слёзы. очередной раз, стоя перед зеркалом, капли моря сочатся из его глаз. аластор лишь насмешливо улыбается и вытирает их, но они, как назло, не особо хотят сдаваться. это так глупо! начинать каждый свой день в попытках не заплакать. аластор чувствует себя слабым и уязвимым. чувствует, что когда он выйдет в люди, на него сразу же набросятся – загрызут! засмеют и выбросят, как маленький камушек в море. но аластор надевает монокль и берёт свой плащ, примеряя вместе с ним на себя образ непобедимого и ничем не тронутого молодого героя. *** чарли неспокойно. разговор с родителями был таким же напряжённым, как раньше. ей кажется, что ничего уже не изменится. она закрывает дверь и спускается по ней на пол, закрывая лицо руками. вдох-выдох. вдох-выдох. на стене висит огромная фотография, где маленькая шарлотта улыбается и машет крохотной ручкой, а её отец смеётся и приподнимает девочку вверх руками. рядом с ними стоит ничем не сломленная, такая же красивая и излучающая могущество лилит – самое близкое, но в то же время и самое далёкое существо от чарли. фотография покрыта по краям наклеенными сердечками и вырезками и журналов. «моя семья» вырезана разными буквами разных шрифтов и размеров, но выглядит всё равно вполне симпатично. чарли очередной раз смотрит на эту фотографию и садится на кровать. на тумбочке лежит уже привычная книга, выменянная у столаса уже она не помнит за что. где-то там, за её страницами, в бесчисленных рядах слов живёт он – тот, ради кого у чарли остаётся желание прожить этот день. тот, ради кого чарли заставляет себя что-то есть и умываться по утрам. жизнь в аду (даже если ты его принцесса) не самая лучшая вещь, особенно для неё. но чарли пока ещё держится. пока ещё. – как ты там, без меня? – она задумчиво проводит пальцем по корешку, а затем обнимает книгу и прижимает её к себе. как глупо наверное это выглядит! взрослая девушка, свернувшись комочком в своей спальне, прижимает к себе старую книжонку и ещё что-то ей говорит. но её можно понять, ведь влюлённых не судят. *** тем временем аластор уже почти подошёл к порогу дома джеффа. было хорошо освещённо и довольно шумно. это не похоже на званый вечер только для интеллигенции, но и тусовкой для кентов это тоже нельзя назвать. ну, а впрочем, это и не важно, важно только одно – где хорошая музыка и сытное мясо, там и аластор. молодой человек не мог не подчеркнуть, что дом очень даже неплохо выполнен: какое-то странное слияние готики и современности, но, тем не менее, выглядит свежо. пока аластор разглядывает архитектуру, кто-то крохотный сзади него подбегает и легонько толкает в спину такими же крохотными ручками. любому станет понятно, что это – мимзи! дорогая, не ожидал тебя тут встретить. как ты поживаешь? – аластор! боже, я так рада встрече! последний раз мы виделись в том баре на конти-стрит. ка-ак мы там танцевали! ты помнишь? а, у меня всё просто замечательно! вот, недавно собрались в казино, там был такой смешной случай... – мимзи болтала и болтала. человек-хлопушка. маленькая и незаметная, но если подойти, то ярко и шумно взорвётся. мимзи милая; её розовые платья всегда сшиты по новой моде, её руки всегда нежные и гладкие, как у маленького ребёнка. всё бы да ничего, если бы не некие особенности характера. наверное, можно сказать, что мимзи и аластор дружат. по крайней мере, мимзи точно так думает и так же скажет. аластор на такой вопрос вероятнее всего просто кивнёт головой. понятие «друзья», это, извините, слишком сложно. сложно понять, кто твой настоящий друг, а кто притворяется. кто даст тебе пряник, а кто кнут. аластор уже ни раз имел с таким дело, и ни раз разочаровывался в людях. дошло то того, что к двадцати годам он стал бояться доверять даже, казалось бы, самым близким. он даже себе не особо-то доверяет. только маме. – именно так, мимзи! я полностью с тобой согласен, ты поступила абсолютно правильно. – он лишь согласно кивает на её рассказы и истории, а в глазах мимзи таким образом аластор сразу становится идеальным собеседником. на самом деле ему, скорее всего, чуть-чуть грустно, что он не может полностью разделить с ней её радости и переживания. ему попросту всё равно. он даже пытался заставить себя что-то почувствовать по отношению к делам другого человека, но максимум, что выходило – пустота. – ты понимаешь меня, как никто другой, дорогой! ты просто душка! – мимзи треплет его по щеке, от чего он неловко отшучивается, а затем молодые люди подходят к хозяину дома – джеффу, и непременно начинают с ним светскую беседу, пересказ которой можно посчитать не особо важной информацией. *** – думаю, пора... чарли пытается просверлить в книге дырку своим взглядом, и получается пока не очень. она раскрывает её на нужной странице, аккуратно кладёт на пол перед собой. – мы скоро встретимся, любовь моя.. её силуэт начинает казаться прозрачным, она переливается невообразимыми цветами и вскоре исчезает из комнаты. книга на полу лишь вздрагивает и закрывается. *** аластор мило болтает с людьми возле низкого круглого столика с закусками. всевозможная еда тут порезана мелко и нацеплена на зубочистки. жалко, ведь парень рассчитывал тут хорошо поесть. блеск в зеркале. аластор оборачивается – никого. странно. но чувство знакомое. аластор думает, что на него опять накатил жар. но решает его проигнорировать, и остаётся в беседе. но тут его, а потом и не только его отвлекает непонятный шум где-то вдалеке. кажется, крики? – ты.. м-мерзкая потаскуха! ты хоть знаешь, что я с утра до ночи пахаю в этой чёртовой лавке, чтобы заиметь х-хотя бы какие-то деньги, а ты-ы, ду-ура..– кричащий мужчина как-то неестественно икает и пошатывается, но тут же опирается рукой об стол. – не разрешаешь мне, нормальному мужику чуть-чуть в-выпить на вечере! дура! вокруг семейной пары столпился народ. мужчина никак не мог успокоиться. его пытались увести или вразумить, но тот был твёрдым в своих намерениях испортить всем настроение, как гранит. его жена лишь грустно вздыхала и смотрела по сторонам, ощущая на себе гору взглядов. её щёки были красные, и она пыталась успокоить мужа: – дорогой, ты ведь выпил уже более десяти бокалов.. я не могу тебе запрещать пить, но ты ведь должен знать меру! я ведь забочусь о тебе! ну и цирк. аластор поднимает одну бровь и аккуратно подходит к паре. женщина смотрит на него с непониманием на лице, но парень само спокойствие. – а ты что припёрся! я те щас... – но мужчина не успеет договорить, как получает в лицо неплохую порцию пунша со льдом. он застывает на месте и лишь глупо хлопает глазами. – сэр, я рекомендую вам сначала хорошенечко проспаться, а уж потом мы с вами поговорим. вас устраивает? – аластор подмигивает даме, а пока мужчина в оцепенении, его кто-то хватает под руки и отводит в дом. аластор поворачивается к людям. – тут отменнейший пунш, друзья! – и делает глоток. народ сразу же успокаивается, многие даже смеются над ситуацией, а несколько мужчин похлопало аластора по плечам. веселые тут вечера. парень подходит к жене пьяницы. – мадам, он вас не напугал? – он обворожительно ей улыбается и учтивым тоном интересуется её состоянием. не потому, что для него это важно. а затем, чтобы начать разговор. – оу, совсем нет, сэр, что вы! огромнейшая вам благодарность, если бы не вы, то я, я..– она чуть-чуть запинается, пытаясь подобрать слова. так они проводят вечер за разговором. аластор узнаёт, что женщину зовут долорес. она не работает, потому что в их семье такое не принято. детей нет. её муж, виктор, работает в местной лавке продавцом мяса. уважаемая профессия для аластора! но она его уже и не особо волнует. аластор узнаёт их адрес, потому что за деликатным разговором милые дамы чего только ему личного не расскажут. после того, как молодой человек раздобыл нужную себе информацию, он под каким-то предлогом возвращается обратно в дом. по пути он представляет вкус мяса виктора. как кровь будет сочиться по его зубам, как вкусно его сердце будет лежать на тарелке и божественно пахнуть. но это всё на потом. *** «где же ты? где?» чарли в безумье бросается за каждым прохожим, ища того, ради которого она затеяла эту вылазку. как же будет глупо – появиться в мире людей и не сделать того, чего собиралась... хотя бы просто увидеть его! ох, кажется, вот он! аластор стоит, оперевшись об стену и о чём-то мило болтает с каким-то мужчиной. чарли путешествует по зеркалам и отражениям бокалов, по блестящим брошкам дам и красивым обувным застёжкам мужчин. чарли видит его. его! его одного, красивого, родного, желанного. в комнате очень много людей. но пока аластор здесь, никто другой ей и не нужен. какое-то время она просто наблюдает за ним. как он ест. как он пьёт. как улыбается, как разговаривает. как мило поднимает брови при вопросе, как глупо хмыкает в диалогах. аластор – взрослый и серьёзный парень. или даже мужчина. но в глазах чарли он крошечный, улыбчивый незащищённый комочек. спрятать в карман и беречь. чтоб не украли. стало плохо пахнуть. не от людей, а от чего-то, что сейчас происходит на кухне. вскоре запах становится таким противным и сильным, что его замечают все, а ещё замечают ужасное тёмное облако в доме и в саду. становится жарко, а дышать становится всё труднее. люди настолько увлечены друг другом, что заметили происходящее слишком поздно.. начали гореть шторы. огонь был маленькой вспышкой, но за такой небольшой отрезок времени он успел распространиться почти по всему дому. аластора затошнило, но нельзя было оставаться здесь. до выхода не особо хорошее расстояние, а в доме толпа, и у каждого паника. дамы визжат и хватаются за своих кавалеров, а те, в свою очередь, пытаются сохранять спокойствие, но при этом истерично перебегают с места на место, желая выбраться из толпы. опасно. начала обваливаться крыша. горящие деревянные её части начали падать сверху, пугая людей ещё больше. аластор стоит. толпа паникует, а он стоит. джефф пытается дергать его за плечи, вытаскивая из транса, но его отвлекает его жена и тот тоже уходит. всё в огне. крыша почти обвалилась. пожар перебрался даже в сад. аластор стоит в центре дома и почти не дышит. он смотрит на разгорающиеся языки пламени, как загипнотизированный, но никуда не идёт. и опять это чувство. кто-то проходится касаниями по его телу, но это (к сожалению) не огонь. что-то берёт его и выталкивает из дома. аластор не понимает, где он находится, что его окружает и что собственно происходит. но сопротивляться он не видел причин. наконец, он очнулся на ...песке? что тут делает песок? какое-то время парень лежит и смотрит в небо, а потом наконец-то вскакивает и трогает руками то, что находится под ним. это что-то холодное, и оно осыпается. точно песок. он оглядывается. вокруг – только вода, он и песок. у аластора порваны штаны. его костюм чуть-чуть пострадал в огне, но в остальном почти что нет потерь. аластор вспоминает, что только что чуть не сгорел заживо в доме своего друга. впечатляюще. странно это всё, конечно, но молодой человек не испытывает никаких эмоций. аластор смотрит на небо. звёзды! их так много, что он ощущает себя таким ничтожным по сравнению с ними. – я и не думала, что ты такой глупый. странно, ведь я знаю тебя очень давно... – голос не пойми откуда донёсся до ушей аластора. неужели это взаправду? – опять ты? – парень оборачивается вокруг себя, ища источник. его раздражает недосказанность. раздражает то, что эта девчонка смеет обращаться к нему как и когда захочет. раздражает то, что она, кажется, понимает всё, а он так и остаётся в неведении. – прекрати играть со мной. – а кто играет? я просто хочу с тобой поболтать. подойти к воде. и аластор подходит. оттуда на него смотрит та же нахальная дьяволица, которая была в его сне. а было ли это сном? аластор нагибается, проводя рукой по водной глади. образ чарли слегка подплыл, но сразу же пришёл в норму. – скучал по мне? – она протягивает руку, и ветер слегка касается его ладони, словно нежно гладя его. – размечталась. – он ехидно улыбается, продолжая смотреть на водяное создание. – значит скучал! – она хихикает, и небольшой водоворот из капель начинает кружится вокруг аластора, образуя причудливые узоры. – как ты... это делаешь? – он протягивает руку, и капли растворяются, но потом сразу же сформировываются новые. – вам, смертным, не понять. – чарли опять хихикает и погружает каплю воды ему на нос. – хотя, ты тоже можешь попробовать. искупаешься со мной? – она специально произносит эту фразу томным и разгорячённым голосом, после чего сразу же заливается смехом. – искупаться? я тебе не маленький мальчик, чтобы лезть в воду и играть с выдуманным изображением на ней. в ответ чарли обиженно запускает водную бомбочку ему в лицо. – я не выдуманная! как бы по-твоему «выдуманное изображение» могло бы к тебе прикоснуться? – и то верно. но я тебе не доверяю. повторяю, я тебе не мальчик! – аластор смотрит на чарли с презрением. – а почему бы тебе хотя бы ненадолго не побыть этим мальчиком? – девушка плавно плывёт по воде.– хотя бы на один вечер? здесь, со мной? это странно. это ужасно, максимальнейше странно! аластора бросает в сомнения. зачем этой девушке так обязательно нужно их совместное купание? но с другой стороны... где-то в глубине, на самом-самом дне, запертый на тысячу замков, маленький аластор так бы хотел искупаться в воде! когда-то давно он просил маму отвести его на пляж, но отец сказал, что это пустая трата времени. а настоящий аластор так и остался стоять здесь. на берегу. с прогоревшим костюмом и порванной штаниной. пахнущий не своими духами, а гарью. – ты идёшь? – дьяволица издевательски брызгает на него водой. – я – да. а ты сейчас пожалеешь, что ещё здесь. и аластор бросается в воду, его одежда тут же становится невыносимо тяжёлой, а волосы теряют всю свою укладку. он стаскивает пиджак и он теряется где-то в воде. чарли скачет по водным потокам, дразня аластора, чтобы тот её поймал. она смеётся. и он тоже. – святой люцифер! ты такой медленный. – я только разгоняюсь. громкий смех. мокрые штаны и вода, просачивающаяся в складки рубашки. мокрые волосы, капли с которых непрерывно текут по спине. пальцы стали шершавыми. аластор несколько раз упадёт, но только посмеётся над этим, а чарли окатит его новым потоком воды. так глупо. как два старых друга, встретившихся впервые за долгое время, наконец могут поиграть вместе. наконец могут устать вместе. аластор лежит на берегу. его руки широко раскинуты на мокром песке. тот неприятно скребет по затылку, но сейчас ему уже как никогда всё равно. он лежит и глупо улыбается, почти ни о чём не думая, впервые за долгое время. так странно и непривычно ощущать эту свободу от мыслей.. но очень даже приятно. аластор смотрит на девушку. она сказала, что её зовут... вроде бы, шарлотта? чарли, она сказала чарли. чарли вчера кокетничала с ним через зеркало, сегодня она играла с ним в воде, как маленькая девочка, и звонко смеялась, когда у неё получалось окатить его потоком лишний раз. у чарли пышные и густые светлые волосы. они струятся по её плечам, как лучи света. у чарли большие глаза, и глубокие-глубокие, глубже, чем марианская впадина. у чарли яркий и заразительный смех, у чарли есть милая привычка показывать язык, когда она кого-то дразнит. но зачем аластору так много думать о чарли? и опять же, зачем? зачем он о ней думает? зачем он полез с ней в воду? почему он совершенно нормально отнёсся к тому, что из горящего дома он переместился в холодный песок? – ты странная. – аластор выдаёт первое, что приходит ему на ум. – ты ещё страннее. – говорит чарли и улыбается. аластор улыбается ей в ответ. сейчас они оба были странными. и смешными, и маленькими. с мокрыми носами и радостными глазами. с замёрзнувшими от холодной ночи плечами, с довольными, искренними улыбками. впервые за долгое время аластор улыбается по настоящему. и ему, кажется, нравится.