экстази

      холод.       холодный ветер, холодная ночь, холодный вкус крови на губе. он пытался зацеловать раны руслана после интересной идеи пристать к трем парням явно недружелюбной наружности. это их не остановило, и, даже если списать на шалящую после психостимулятора нервную систему, поступок был глупым. трое на двоих не честно? а мы всё равно попробуем.       ещё даня помнит холодный металлический кастет и след от него на скуле, холодную руку с крестиком на тыльной стороне ладони, холодные и мокрые скинни джинсы, неприятно прилипающие к ногам из-за пролитого вина и грязной воды. а, грязную воду он тоже помнит, из лужи, в которую упал на колени, и холодный асфальт. и холодок по коже, что сейчас сменился на жар. адреналин в крови и обволакивающее чувство влюбленности. может, это похоть, конечно, но влюбленность в его дурной голове звучала лучше.       он всё помнит.       оба тела без сил упали на лестничные ступеньки. не их подъезд, не их дом, не их жизнь. люди они тоже не те, хотя и людьми этих двоих перевозбужденных животных назвать было нельзя. гормон удовольствия вырабатываться уже перестал, поэтому даня отвернулся от тушенцова и смотрел в зеленоватую ободранную стену. когда свыше послышался звук открывающейся двери, добавилась к его раздражению и тревожность. если человек спустится пешком? по отдаленности звука это был этаж четвертый, не больше. за месяц в центре, его любимый за качественный товар и приятную цену шоп накрыли, приходится брать в местах, где с тебя дерут так, что надеешься, чтобы и вправду отодрали, лишь бы сбили стоимость. но, качество — высший класс, вставляет лучше и быстрее руслана под цветными таблетками.       им везет, если последние минут пять взять только, источник шума спускается на лифте.       руслан разворачивает его к себе лицом, тараторит что-то неразборчиво, не отпустило ещё. даня почти засыпает, но недовольство высказывает. от тушенцова несет металлом и улицей, грязью и вином. и свободой тоже, а её рыжему всегда не хватало, поэтому держался за руслана он крепко. даже если сейчас она превращалась в сковывающие движения руки: одна на спине, другая на затылке.       — отпусти меня, идиот, — огрызается даня, но со смешком. он бы уснул. здесь, сейчас, с русланом, похуй. — и вали уже, ты говорил, что сегодня на хате будешь, со мной на пару часов. как бы эта хата подвалом не оказалась, где шестнадцатилетки будут предлагать отсос за одну синенькую, — кашин сам посмеялся над своей шуткой и попытался даже подняться. надежда на удачу, кроме не тревожащих жильцов дома, быстро иссякла. его тело будто не слушалось и все силы отдавало на вывод из организма этого дрянного пакетика в два грамма.       — завались, нил, — руслан обжигает губы, впивается, до крови. любит грубо, оттого и волосы кашина до рассерженного рыка сжимает, а потом руку уже под джинсы сует и пальцами считает синяки на бедрах. как понимает, что нашел? даня морщится, когда подушечка касается места больного. — я усну с тобою, я и проснусь, чтобы ты не стал тем, кто отсос предлагает, просто постарше, — смех.       данила не слушал уже под конец, запомнил что-то про сон только. спать хотелось неимоверно, нужен был стимулятор новый. или психотропное что-нибудь. да что угодно, лишь бы не заснуть черт знает где и с кем. а руслана даже черт не узнает.       правой рукой рыжий хлопает по джинсовке тушенцова, сильно ударяясь о значок. но это не так важно, если во внутреннем кармане этой дешевой куртки его спасение, его экстази.       руслан чувствует прикосновение, поэтому руку из его (как мерзко) штанов достает и улыбается гадко. полусидя ищет пакетик с последними конфетками и бормочет что-то. даня смотрит ему в спину.       — эники-беники… — слышен шепот, а после довольный хмык. шатен поворачивается лицом и слишком быстро оказывается рядом. наглая морда давит ухмылку. — возьми и забери её, — руслан кладет ешку на язык и закрывает рот. скоро она начнет растворяться, так что поторопиться стоило. даня вздыхает, поднимается и руку кладет на чужое плечо. меньше всего ему хотелось сейчас поцелуйчиков.       был вариант просто вырвать язык руслану и достать вместе с таблеткой, но лучше тушенцова анальное кольцо ему никто не вылизывал. очередная не трезвая идея.       кашин настойчиво врывается в чужой рот, выискивая языком таблетку. руслан гоняет её по всей ротовой полости, дразнит, а потом отдает всё же, проталкивает к дане. рыжий почти довел до себя мысль отстраниться, когда желтенькая попадает в место назначения, пока язык уже переплетается с чужим. вкус сладковатый оба ощущают, когда бедная таблетка, гоняемая изо рта в рот, растворяется наконец-то.       мир данин, по похожей логике, с чужим миром вместе идёт. видения те же будут, целоваться в этом подъезде с одинаковой страстью начнут оба, звуки те же выдавать, когда подействует такая конфетка.       — сладенько, и ты, и ешечка, — причмокивает руслан, сжимая подбородок чужой в руке. в зрачки расширенные всматривается, зная, что на его лице происходит такая жа история. — за вкус хороший тебя и люблю, нил.