Круговорот страстей.

Черт возьми, я опять проспала! Полная катастрофа и в такой важный день, когда к нам приезжают гости из других скрытых деревень, чтобы набраться у меня опыта и пройти обучающие курсы, я проспала из-за тебя, Саске!  Забегаю на этаж госпиталя, влетаю в свой кабинет, в суматохе надеваю медицинский халат.  Пытаюсь привести себя в порядок, чтобы не опозориться перед коллегами своим неряшливым и абсолютно потерянный внешним видом. Боже, под глазами такие синяки, что злюсь на тебя еще сильнее, чем вчера.  Ловлю на себе шокированный взгляд Ино: – Что, опять?!– восклицает подруга и таращит свои удивительно красивые голубые глаза,– Сакура, это противозаконно, я сгораю от зависти,– а я от стыда. Пока все обычные пары ругались и по всем стандартам просто переставали разговаривать, мы с тобой занимались этим. Не знаю, как мы к этому пришли и уж тем более не знаю, почему нас обоих это устраивало, но в такие моменты наше возбуждение переходило на какой-то новый, абсолютно не понятный мне уровень.  Мы и вправду могли не разговаривать, могли кричать друг на друга, провоцировать на ревность, но в конечном итоге каждый раз оказывались в постеле. И еще как. Окружающие люди наверняка думали, что меня хорошенько потрепали. Так и было, только мне было так хорошо от подобных трепок, что я из раза в раз снова подчиняюсь тебе и теряю свой разум. Ненавижу тебя за это. – Ничего не говори,– собираю волосы крабиком и румяню щеки, чтобы хоть как-то прикрыть свой бледность от недосыпа.  Ино сгорает от любопытства в ожидании подробностей и как лиса улыбается за моей спиной. – Сакура, иногда мне кажется, что вы ссоритесь специально,– иногда мне тоже так кажется. Но вроде ни ты, ни я не похожи на скандалистов, спорные вопросы возникали сами собой и каждый раз вставали так, что мы имели абсолютно полярные мнения. – Вчера была веская причина,– оправдываюсь я за то, что была измучена тобой на протяжении нескольких часов этой ночью.  – Новое постельное бельё выбирали? Или что приготовить на ужин?– Ино неприкрыто насмехалась, а я уже жалею, что нанесла эти румяна, потому что в ту же секунду заливаюсь краской. – Прекрати, из-за такой ерунды мы не ссоримся,– я поспешно хватаю со стола блокнот и ручку, выхожу с ней из кабинета. – Ну да, а напомнить тебе как вы…– я посмотрела на неё так, что она мгновенно осеклась и засмеялась,– молчу-молчу, просто немножко завидую,– ох, боже, было бы чему завидовать. Жизнь с ним похожа на жизнь на вулкане, мне бы твою благословенно спокойную стабильность с Саем.  День обещал быть трудным и я рада, что мне есть на что отвлечься.  Нам явно было нужно остыть. Когда в паре два огненные знака – это так тяжело, что я начинаю мысленно соглашаться с Ино, которая сразу сказала, что мы будем в вечном огне.  Что сказать, мы и правда горели изнутри.  Поздно вечером приползаю домой и умираю от усталости, но тебя еще нет.  Знаю, что у тебя загруженность не меньше и ты тоже устаешь, но никогда не признаешь этого и никогда не пожалуешься.  Готовить ничего не стану.  Я вчера выслушала от тебя столько, что уже не имею никакого желания стараться быть хорошей девушкой, ведь ты всё равно не оценишь.  Ты являешься за полночь.  Не сильно стараешься быть тише, хотя видишь, что я уже лежу в постели.  Молча раздеваешься, принимаешь душ и ложишься рядом.  Когда мы в ссоре – мы спим спиной друг к другу. Спесь наша за день сошла и перегоревшая страсть выливается в немое раздражение. Дальше мы скорее всего еще несколько дней отмолчимся и только потом попробуем поговорить о возникшей проблеме. Это был легкий путь, но бывали и посложнее.  Тогда мы с тобой впадали в стадии полнейшего отрицания существования друг друга, вспышек гнева и срывов на постельные утехи в перерывах между другими. Тогда ты превращался в невыносимого человека, худшую версию себя. Нарциссичного выходца из великого клана, который считал, что все ему почему-то должны: делать так, как ты хочешь, жить так, как ты хочешь.  И сколько бы я не пыталась победить тебя, каждый раз натыкалась на стену непонимания и раздражения, оттого и возникали наши скандалы. Был лишь один от них плюс и ты тоже прекрасно знал о нем – это наш секс. В такие дни он был страстным, несдержанным, долгим и мучительным.  В такие моменты я ненавидела тебя и любила одновременно.  Ты, наверное, тоже.  Боже, если бы ты умел читать мысли, то и вправду ругался со мной еще чаще.  Я обожала тебя в минуты срывов. Ты сдирал с меня одежду, ронял на кровать и безудержно имел, так, как умел только ты.  В быстром или медленном темпе, с растяжкой удовольствия или быстрым оргазмом. Никогда не знала, откуда в тебе, холодном как лёд человеке, столько чувственности, но ты умел сразить наповал.  Боже, завожусь только от одной мысли о прошедшей ночи.  Не могу уснуть и мучаюсь от ноющего жжения внизу живота. Кручусь с бока на бок, изнываю от того, как сильно я хочу тебя. Я не хочу говорить с тобой, я просто хочу тебя, целиком и полностью.  В какой-то момент ты принимаешь полусидячее положение и гневно отбрасываешь волосы назад.  Смотреть на тебя обнаженного та еще пытка, но я держусь и упрямо смотрю в твои черные как ночь глаза.  Ты злишься, вижу неприкрытую ярость в твоем взгляде, что, тоже хочешь меня, Саске? Играем в гляделки, но тебе надоедает и ты раздраженно подминаешь меня под себя и, уже не спрашивая, стаскиваешь мой шелковый топ.  – У меня завтра второй день обучения гостей,– холодно отвергаю я, потенциально зная, что не смогу удержаться, если ты продолжишь давить.  – У меня завтра допрос двух нукенинов,– в свойственной тебе холодной манере отвечаешь ты между тем, как проникаешь своей ладонью мне между ног. – Один раз,– обреченно выдаю стон и обвиваю твою шею, подаюсь вперед для поцелуя.  – Как пойдет,– небрежно отвечаешь ты и мы снова больше не разговариваем.  Одним разом, конечно, не обошлось.  Едва останавливаемся, когда после первого раза мы снова занялись этим в душе.  – Я же завтра буду умирать от недосыпа, ну отпусти меня спать,– на нас льется горячая вода, мы страстно целуемся, не понимаю, как опять оказалась в твоих крепких руках. – Ты заслужила,– я стою прижатая к стене, одна нога переброшена на твою руку и ты беспощадно входишь в меня лицом к лицу. Ненавижу эту позу, потому что я лишена возможности выбраться, а тебе видимо поэтому она так особенно полюбилась.  Я не могу прекратить стонать, а тебя еще больше заводит, когда мне больно.  – Не начинай, я не буду ругаться в два часа ночи,– пытаюсь увильнуть от твоих поцелуев, но ты моментально взял меня за подборок и удержал на месте.  Целуешь до боли в губах, проталкиваешь язык, затыкаешь все мои попытки поднять бунт.  Как же я терпеть не могу тебя в такие моменты. Доминируешь силой, властвуешь положением. Но остатками трезвого разума ты и сам понимаешь, что нужно остановиться и потому отпускаешь меня, не закончив.  Мне повезло, ты мог терзать меня до самого утра, если бы захотел. Знаю, что сил и выносливости у тебя за двоих, в этом плане у тебя никогда не было проблем. Молюсь всем богам, что хотя бы в два часа ночи я могу лечь спать и отдохнуть жалкие пять часов. Ты был так милостив.  Утром мы продолжаем молчать.  Просыпаемся одновременно, нам к одному времени. Сталкиваемся в ванной, нетерпеливо фыркаем у шкафа, когда вместе выбираем одежду, внизу начинаем демонстративно завтракать каждый своим завтраком, ибо я все еще бунтую и готовить не собираюсь. Ты искришься от молчаливого гнева, еще бы, ты совсем не этого ожидал, когда решил со мной встречаться, верно, Саске? Думал, что я буду делать всё, чего ты пожелаешь. Буду слушаться тебя и никогда не стану перечить? То время прошло, дорогой. Я выработала свой характер за годы, пока тебя не было рядом, зато были другие люди.  Стальной Какаши-сенсей, несгибаемый волей Наруто, несокрушимая госпожа Цунаде.  Вот уже кто бы мог сравниться с тобой по невыносимости характера, так это точно она.  Думаю, вы поубивали бы друг друга примерно через недельку.   У меня болят губы. Смотрюсь у выхода в зеркало и вижу следы засосов, господи… Спешно начинаю убирать их чакрой и ловлю твой победный взгляд, я знаю, что тебе нравится, когда я тобой помечена, но не сегодня.  – Не смотри на меня так, я не пойду с ними на лекции,– ты лениво проходишь мимо к выходу. – Какая разница, вечером будут новые,– невозмутимо бросаешь вслед и уходишь. Терпеть тебя не могу, но продолжаю любить.  Но как бы то ни было, я всегда знала, что наши нездоровые отношения когда-нибудь забредут в тупик. Жениться на мне ты как будто бы не собирался, да и я уже не сильно ждала этого, утомленная нашими бесконечными ссорами.  Из раза в раз я говорила себе, что разорву эту связь, но ты умел сделать так, что я забывала об этом порыве до следующего раза и так по кругу.  Однако всему приходит конец и моему терпению тоже.  – Давай возьмем перерыв между нами?– предлагаю тебе впервые так серьезно, когда лежу прижатая к кровати, распятая твоими руками, раздавленная твоими грубыми толчками. Ты на секунду замедлился, думаю, что тебе тоже опостылела наша больная любовь, так почему бы не прервать всё это? – Давай,– не понимаю по твоей интонации, рад ты или зол, я хочу поскорее освободиться из твоих рук и поговорить.  Но не тут то было, ты будто нарочно начал тянуть время и наш стандартный секс растягивается на почти час.  – Ты специально не отпускаешь меня?– у меня сел голос и сводило ноги, я устала. – Я думаю,– холодно бросаешь ты и переходишь на быстрый темп.  Завершаешь начатое бурно, с особым удовольствием, чувствую это по твоему дыханию и глухим стонам. Не могу доползти даже до душа, лежу еще несколько минут обессиленная. – О чем ты думал?– ты сел на край кровати ко мне спиной, как удобно, Саске, чтобы я не видела твоего лица. – На каких условиях мы берём перерыв,– не ожидала от тебя такого. Думала, что будешь выгонять меня поскорее или напротив удерживать, а ты хочешь обсуждать условия. – И на каких же?– мне капельку страшно. – Ты, само собой, остаешься моей. Я не буду делиться ни с кем тобой и уж тем более терпеть измены. И я хочу оставить наш секс. Когда ты или я захотим, то будем заниматься этим без ограничений,– меня прошибает нервный смешок. – То есть каждый день?– ты обернулся и вскинул бровь. – Если захотим,– я совершенно не понимаю твоей реакции на моё предложение.  – Саске, я хочу перерыва частично из-за нашего секса,– ты продолжаешь надменно взирать на меня, разве могу я подвергать сомнению нашу святыню? – Тебе что-то не нравится?– ого, ты интересуешься моими чувствами? – Мне слишком нравится и в этом проблема.  Мы с тобой одержимые. Я сутками думаю о тебе, постоянно хочу тебя, не могу спокойно уснуть. Ты сводишь меня с ума и это неправильно, мы даже ссоримся ради этого,– но ты никогда не признаешь. – То есть проблема не том, что у нас плохо в постели, а в том, что слишком хорошо?– я киваю. – И ты хочешь разорвать всё, чтобы разобраться, что между нами на самом деле?– я шокирована, что ты так глубоко понял мои истинные намерения. – Возможно… я просто слишком устала. У меня скоро будет аттестация, чтобы меня могли назначить главой госпиталя. Мне нужно уделить время подготовке и я хочу делать это в спокойной обстановке,– тебе трудно понять меня. У тебя нет столько эмоций на мой счет, ты всегда разделяешь все проще: люблю – не люблю, хочу или не хочу, идиотские полутона тебя не интересуют.  – Хорошо. Ты можешь съехать от меня,– снисходительно разрешаешь ты и уходишь в душ.  И на следующий день я действительно съезжаю от тебя.  Ты, наверное, так легко согласился, думая, что это мой ночной каприз.  Не знаю, думал ли ты, что я изменю своё решение утром или что я вообще была несерьезна в своих намерениях, но я была твёрдо настроена добиться успеха в получении этой должности.  Я хотела доказать прежде всего себе, что я не твоя тень, не просто девушка Учихи, а самостоятельная личность, достойная всеобщего уважения и признания.  Наши друзья были шокированы подобными новостями.  Я пыталась не афишировать нашу паузу, но когда спустя неделю нас вдвоем пригласила Ино на свой день рождения, я не смогла отказаться прийти, не смотря на свою занятость, а вот ты прекрасно смог и отказал.  Не стал играть в эти игры под названием  «у нас всё хорошо в отношениях» и сказал ей всё как есть, я была шокирована, Саске. Подобная честность с Ино сначала была для меня признаком большого одолжения с твоей стороны к моей подруге, чего я от тебя никак не ожидала.  Ты мог просто проигнорировать её, ничего не объясняя, но ты поступил очень вежливо и по-взрослому.  Почему не вел себя также со мной? Ты ведь лучше меня знал, что Ино вселенская болтушка и слухи о нас разнесутся по всей деревне, так зачем ты затеял эту игру?  Хотел поскорее избавиться от клейма «парень Харуно» и найти себе новую, одержимую тобой, дурочку? Позже мне стало казаться, что твой порыв был не столь благородным, сколько крайне расчетливым.  Месть.  Ты знал, что из нас двоих именно мне придется оправдываться перед всеми нашими друзьями и действовал на опережение. Теперь все выглядело так, будто бы не я выступила инициатором этой паузы, а ты.  Как бы то ни было, я с достоинством выдержала допрос с пристрастием на её празднике и, хотя сотню раз успела мысленно проклянуть тебя за никому не нужную честность, ни слова не сказала про тебя плохого.  Наруто, прознав о случившемся, начал вести со мной свою знаменитую терапию. Говорил о том, какой ты хороший, как любишь меня и что я непременно должна с тобой помириться. Я терпеливо слушала и проклинала тебя уже всерьез, слушать проповеди нашего друга, когда он под градусом, было то еще испытание, но ты благополучно этого избежал, потому что не явился. Я ловила на себе соболезнующие взгляды друзей, слушала утешения Хинаты, Тентен и других. Все думали, что для меня это непереносимая утрата, ведь я люблю тебя в тысячу раз сильнее, чем ты меня.  Но ведь это я предложила перерыв, Саске! Даю себе слово, что если мы помиримся, то за такую издевку я точно что-то потребую от тебя, дорогущий подарок, чтобы ты разорился! Надеюсь, тебе было хорошо в тот вечер на работе и ты заработал много денег, потому что теперь ты мой должник, Саске.  На следующий день ты явился ко мне домой, очевидно лишенный какого-либо стыда и совести, заявив с порога: – Хочу тебя. Когда мы были парой, подобное твоё прямолинейное требование было уместно, но теперь я вдруг поняла, что могу свободно и легко отказать тебе без зазрения совести, что и решила сделать с превеликим удовольствием.  – Я занята, давай в другой раз,– ты осмотрел меня так, будто бы я кунай тебе к горлу приставила. Что, не ожидал мести за мои вчерашние страдания? Как от тебя пахнет, черт возьми… Мой любимый парфюм от развевающейся на ветру белой рубашки. – Чем же ты так занята?– ты заглядываешь поверх головы ко мне в комнату и видишь стопки справочников на столе. – Я готовлюсь к экзамену,– и если бы ты меня слушал, то запомнил бы это,– извини, мне правда нужно много прочесть, может на следующей неделе?– невозмутимо предлагаю тебе своё расписание нашего секса. Не привык подстраиваться? Твоё молчание было абсолютной победой. Я разгневала тебя так, что ты даже не сразу нашелся с ответом.  С минуту молчал, а после выдал: – Ты разозлилась, что я не стал умалчивать об этом?– как всегда проявляешь «поразительную» наблюдательность. – Да, разозлилась. Хотел испортить мне вечер? У тебя это отлично получилось, теперь я испорчу его тебе,– да, месть, и мне не совестно. – Мы не договаривались молчать об этом,– парируешь ты с удивительной простотой. – Об этом никогда не договариваются! Просто молчат и всё, потому что это личное.  Ты не собираешься уходить, оскорбленный моим недовольством, и пытаться достучаться, по-видимому, до тебя абсолютно бессмысленно.  – Если это тебя успокоит, я тоже сегодня выслушал лекцию от Наруто,– славно, надеюсь такую же многочасовую и бестолковую,– и я тоже страдал,– снисходительно уточняешь, чтобы задобрить меня. Думаешь, теперь я тебя впущу? Но нет, нашему идеальному сексу сегодня я предпочитаю пыльные учебники.  – Ты сам виноват, а теперь дай мне заниматься, пожалуйста. Если так сильно хочется секса, то разрешаю тебе найти кого-нибудь, сними напряжение,– это была самая дерзкая и глупая фраза, которую я могла тебе сказать, но мне было радостно, что я не понесу за это никакой расплаты, ведь между нами пауза. Как же я ошибалась. Играть с тобой в подобные игры было слишком опасно. – Что ж, раз ты разрешаешь,– ты исчезаешь с порога и больше не появляешься две недели.  Когда я впервые вижу тебя с другой, то не верю своим глазам.  Ты готов пойти на всё, чтобы отомстить мне?  Готов устраивать мелкие пакости, распускать слухи и изменять мне с другой, лишь бы я вернулась? Но та девочка не задерживается рядом, в следующий раз рядом уже другая.  А потом еще одна, деревня кипит от слухов, что доносятся до меня со всех концов. Я тебя ненавижу.  Знаю, что ты действуешь мне назло, что хочешь меня разозлить, провоцируешься на ревность и выводишь из равновесия.  Все твои провокации были так читаемы и так очевидны, но я все равно сходила с ума и страдала. Паршивец. Каждая твоя измена мешала мне готовиться к аттестации и я на грани того, что тоже начну тебе изменять.  – Ты посмотри на него…– гневно прошептала Ино,– и как это называется?– ты вошел в кафе со своей новой красавицей. Мы с Ино после изнурительного трудового дня зашли выпить кофе в наше любимое заведение и ты приводишь её сюда же намеренно.  – Доведи до ручки своего партнера,– невесело откликаюсь я,– пока что он ведет.  Я схожу с ума от ревности, зачем ты мучаешь меня? Знаешь, как мне тяжело готовиться и продолжаешь проявлять абсолютное бездушие.  Душишь меня своим безжалостным поведением, ты – настоящий садист, Саске. У меня было два пути: первый – подойти к вам, залепить тебе пощечину и окончательно разорвать наши отношения и второй – не падать в грязь лицом на людях и игнорировать вас. Не доставить тебе желаемого удовольствия, не дать тебе почувствовать себя победителем в нашей холодной войне.  Мы встречаемся взглядами. Хочу тебя так сильно, что ерзаю на стуле, почему ревность вдруг вызывает еще больше желания?  Ты ангельски красив и дьявольски соблазнителен, не виню, что эта бедняжка пала от твоих чар.  Но неужели она не понимала, что ты играешься с ней? Неужели думала, что ты можешь быть с ней серьёзен?  После года жизни со мной?  Я встаю и иду в туалет, хочу умыться ледяной водой, чтобы сбить это жуткое наваждение.  Ты встаешь за мной? Чувствую тебя на расстоянии пяти метров, ты едва ли сдерживаешь свой быстрый шаг, чтобы держать дистанцию.  Чертов общий туалет так не кстати, эти новомодные ресторанные решения не дают мне сбежать от тебя! Не успеваю даже включить холодную воду, как ты мгновенно прижимаешь меня к стене и целуешь, а я вырываюсь, борясь с разгорающимся внутренним пламенем. – Прекрати, нас же могут увидеть,– этот поцелуй сносит все мои благоразумные мысли. Ты понимаешь мои страхи, заталкиваешь в кабинку и запираешь дверь.  Вжимаешь меня телом к стене, лицом упираюсь в твердую штукатурку. Ты нетерпеливо шаришь у меня под юбкой и сдергиваешь нижнее белье. Я все еще пытаюсь вырваться. – Саске, прекрати, не смей,– гневно шепчу, срываясь на тихий крик. – Я тебя ненавижу, Харуно,– ты входишь в меня так резко и так грубо, что мне остаётся лишь застонать в твою прижатую к губам ладонь. – Это я тебя ненавижу, ты столько раз изменил мне, как ты мог?– ты движешься во мне рваными толчками.  – Ты лишила меня себя и еще смеешь выделываться?– я бьюсь головой об стену и благодарю бога, что нынешние туалеты без щелей, полностью закрытые комнатки.  – Боже, мы же опозоримся на всю Коноху сексом в кофейне,– такого у нас еще не было, я сгораю от вожделения. – Плевать, просто заткнись и получай удовольствие,– мы трахаемся в этой чертовой кабинке еще десять минут и быстро кончаем.  Адреналин сделал свое дело, наш оргазм один на двоих и сперма вытекает из меня на тыльную сторону бедер и я в бешенстве вытираю её туалетной бумагой.  Какой позор, Харуно, как ты докатилась до такого?  Несколько раз бью тебя ладонями в грудь, пытаясь оттолкнуть и вразумить. – Не смей больше так делать, Саске,– дерзко заявляю в ответ, поправляю перекрученную юбку, проверяю целостность замка на молнии. Но ты чувствовал какая мокрая я была и как сильно я тебя хотела, обмануть тебя уже не просто. – Так тебе мало?– я в изумлении раскрываю рот, гневно пыхчу, задыхаюсь от ярости. – Моим хозяином себя возомнил? Думаешь, что всегда хочу тебя? Сейчас не хотела!– лгу так плохо, что сама себе не верю. – Я жалею тебя из последних сил, Харуно. В следующий раз я с тебя сутки не слезу и ты будешь просить еще, пока не дойдём до того, что ты сидеть не сможешь и будешь плакать от боли и желания ко мне,– я так больше не могу, каждое твое слово рвет напополам. Поправляю сбитый лифчик и вылетаю из кабинки.  Солгу, если скажу, что не хотела тебя, но секс в кофейне! Ты перешел все моральные границы! Я вся раскрасневшаяся и взъерошенная подлетаю к Ино.  На её лице все написано без слов, она шокировано раскрыла рот и таращилась на меня, заливаясь краской в ответ. – Сакура, ты что там с ним делала…– я пылаю от ярости и гневно закидываю вещи в сумку. Оборачиваюсь на ваш столик, но он уже пуст. – Где его дурочка?– выжимаю из себя единственный интересующий вопрос. – Ушла в слезах, когда поняла, что он пошел за тобой и возвращаться не собирается. Мы тоже уходим?– я спешно киваю. Ты лениво идешь к своему столику. Я вижу твою идеально ровную спину, остатки капель воды на лице, едва заметно влажную рубашку.  Не глядя, ты пренебрежительно швыряешь деньги за ваш счет на стол и идешь на выход, больше не смотря на меня.  Вижу абсолютно неприкрытое равнодушие к твоей спутнице и к тому, где она потерялась.  В этом весь ты, использовать девушек как разменную монету для достижения своих целей. Мне даже жалко её. Мы выходим на свежий воздух, я потираю лоб и сгораю от стыда.  – Сакура, ты в порядке?– голубые глаза с тревогой следят за моим состоянием. – Самое ужасное, что да,– я и вправду чувствовала себя прекрасно. Мне было так хорошо с тобой, что хотелось провалиться сквозь землю,– извини, что тебе пришлось ждать меня и прошу, не говори никому об этом. – Хорошо, я обещаю… счастливая же ты, Харуно,– смеется она, машет мне ладонью и слово своё держит, наша тайна так и остаётся тайной. Что я там говорила про твое бесстыдство и безбожность?  Ох, я просто тебя недооценила.  Я не могла себе представить на что ты способен на самом деле. Этот туалет в кофейне был еще цветочками.  В следующий раз мы вынуждено встречаемся там, где ни один из нас не хотел бы оказаться – на похоронах.  Наш товарищ погиб на миссии и мы все пришли почтить его память и проститься.  Уверена, ты бы и не пришел, но знал, что я приду, и вот, я почти последняя захожу в храм с белыми хризантемами в руках, и вижу тебя позади остальных. Вряд ли даже такое событие могло растопить твое сердце. Ты стольких потерял, что вместо боли лишь пустота, вместо сочувствия лишь молчание. Будучи парой мы многое обсуждали о твоем прошлом, о внутренней боли и тоске по ушедшим. Я хорошо понимаю тебя, Саске, и знаю, ко всем остальным ты уже ничего не чувствуешь. Я инстинктивно поравнялась с тобой, чувствуя себя сразу спокойнее.  Конечно, разве можно вот так разом вычеркнуть годы наших отношений из жизни? Мы все еще пара, хоть и взяли перерыв, а потому никого не смущает наше близкое нахождение к друг другу.  Я дала себе слово не плакать.  Стойко держалась двадцать минут, а потом вдруг вспомнила как я и этот чуунин когда-то давно смеялись в беззаботный солнечный летний день на улице и слёзы навернулись сами собой.  Списываю свою возвратившуюся плаксивость на свалившийся груз в виде нашей драмы в отношениях, моей предстоящей аттестации и только в последнюю очередь смерть нашего знакомого.  Ты, наверное, вообще его не помнил. Ловлю твой серьезный взгляд на своем лице. Ты заметил мои влажные от подступающих слез глаза? Через секунду прижимаешь меня к груди и глубоко вдыхаешь мой запах. Сначала ты обнимаешь меня с трепетом, будто бы неимоверно скучал, а затем начинаешь едва ли заметно для окружающих, но крайне ощутимо для меня сдавливать моё тело ладонями. Я сразу понимаю, чего ты хочешь.  – Саске, это безбожно,– ты думаешь об этом даже здесь? Даже на похоронах среди наших друзей? В храме, где мы оплакиваем павшего товарища?  – Я ничего не чувствую, почему я должен скорбить?– слёзы мои подсыхают, на смену им приходит шок. Ты в храме смотришься противоестественно пошло, хотя и кажешься мне божественно красивым.  – Не скорби, но хотя бы не богохульствуй!– я хочу вырваться, но как сделать это, не привлекая внимания? – Я не хочу думать об ушедших, я хочу думать о живых, о нас,– твоя философия далека от моей, хоть и понятная мне. У тебя был свой жизненный опыт, у меня такого не было.  – А я не хочу говорить об этом на похоронах, прояви хотя бы каплю уважения,– твоя рука проникает под мою верхнюю накидку и скользит до защелки лифчика.  Одно ловкое движение и ты расстегиваешь её, я забываю обо всем на свете и бледнею на глазах. Разрываюсь между тем, что умираю от любви к тебе и абсолютно аморальным поведением здесь, в храме.  На поминальной службе нашего боевого товарища.  В тебе нет ничего святого.  – Когда у тебя аттестация?– гнешь своё, я пытаюсь отстраниться, но держишь крепко и ждешь ответа. – Через две недели,– слава богу, что на нас пока никто не смотрит. – И твои игры закончатся?– втягиваешь меня против воли в этой диалог, мучаешь и провоцируешь на ревность. – Мои игры? Разве я изменяю тебе? Я позорю тебя перед всей деревней и сплю с малолетками?– ты едва заметно улыбаешься, абсурд ситуации достигает критической точки.  На нас косится Какаши-сенсей, уверена, он недоволен нашим поведением. – Кто сказал, что я спал с ними?– ох, боже, ты сведешь меня в могилу своими издевками. – А что делал? Кино смотрел, лежа под пледом?– представляю с трудом. – Видишь тот алтарь?– ты мягко, двумя пальцами поворачиваешь моё лицо в сторону толпы, за ней виднеется алтарь с цветами и благовониями,– я бы облокотил тебя туда животом и отымел так, что ты бы забыла обо всем своем выдуманном благоразумии, стонала бы во весь голос, тревожа покой всех богов и духов, кончала бы так, что тряслась в судороге и умоляла меня продолжать,– я теряю рассудок, как ты смеешь говорить такое здесь? Задыхаюсь и не могу ответить, твой шепот у моего уха парализует хлеще яда. – А знаешь почему? Потому что ты такая же как я,– на нас обернулась Ино и встревоженно наблюдала.  Я стою с расстегнутым под одеждой лифчиком и с влажным нижним бельем.  Не могу думать о приличном, вижу нарисованную тобой картинку и это до боли неправильное действие кажется мне до безумия сексуальным.  Я правда больная как и ты?  Нужно бежать от тебя. – Что ты делаешь со мной? Я попаду в ад за такие мысли…– меня даже мелко потряхивает.  А воображение уже работает во всю.  Я смотрела на толпу замыленным взглядом, а в моей фантазии здесь уже было пусто. Дымятся зажженные благовония, в носу стоит запах сандала, ладана, лилий.  В зале темно, безлюдно, благоговейно. Мертвая тишина, лишь отдаленный перелив колокольчиков на ветру звенит в ушах, но я уже плохо слышу. В голове долбит учащенный пульс, я мокну там, внизу и сгораю от вожделения.  Лишь мы вдвоем и наше сбитое дыхание. Я раскалываюсь надвое от твоих горячих рук, от твоих влажных поцелуев, что скользят по губам, щекам и шее. Я не понимаю, почему я не бегу от тебя?  Почему во мне тоже нет ничего святого? В ужасе признаюсь себе, что решилась бы на это без раздумий. Боялась быть пойманной, но не боялась попасть в ад за подобное.  Я отдалась бы тебе в любой позе. Захотел бы ты облокотить меня на алтарь животом или усадить к себе лицом? Неважно. Я сдержала бы каждый рвущийся крик из груди, постанывала бы тебе в ладонь и между поцелуев в губы. Эта грань между дозволенным и запретным стирается так просто, особенно с тобой, что я бы забыла, что когда-то была правильной девочкой. Что верила в бога и никогда не была грешницей. Боже, прости.  Прости, что я думаю об этом в такой момент… Прости, что я допускаю мысль о подобном деянии… Уверена, что за это я буду наказана и карма настигнет так быстро, что не успею и глазом моргнуть.  Сжимаю глаза и мотаю головой. Ты все еще держишь меня за талию и я вижу по твоему лицу, что ты прекрасно понял мои мысли. Мы стоим в толпе народу, но для нас никто не существует.  Только ты и я, только мы и этот алтарь в наших фантазиях.  Только наше мысленное греховное падение на похоронах нашего товарища.  Не знаю, кого я ненавижу больше, тебя или себя, но одно я знаю наверняка – я аморальная грешница, которая хочет тебя до помутнения рассудка. – Представила?– я против воли сглотнула, чувствую как вспотели мои ладони.  Я в испуге осматриваюсь, будто проверяю, вдруг кто-то еще смог прочесть мои мысли?! Но до нас почти никому не было дела, отдаленно доносятся поминальные речи его напарников и редкие всхлипы семьи и друзей.  – Мы не должны здесь находиться,– перевожу на тебя свои испуганные глаза, но не вижу в твоих и капли стыда,– мы должны уйти, немедленно.  Ты спокойно киваешь и берёшь меня за руку, выводя на улицу.  Мы идем молча и я даже знаю куда, в наш дом, где мы прожили целый год вместе.  Я знаю, что будет дальше, я даже хочу этого. Я хочу тебя, Саске.  Моё очередное поражение собственной слабости. Моё очередное поражение тебе. Когда всё заканчивается, я ощущаю как моё тело наливается приятной истомой и усталостью. Эти недели я страдала от недосыпа, мучительной ревности и головных болей.  Теперь все эти гадкие физические симптомы как рукой сняло. Твоей. Ты лежишь рядом и смотришь на моё тело, играя пальцами по коже.  Блуждаешь от родинки к родинке, продолжаешь ласкать и любить.  И хотя время только обед, за окном было пасмурно и задвинутые шторы в нашей спальне очень способствуют тому, что я благословенно провалилась в сон. В дремоте чувствую как ты обнимаешь меня и шепчешь: – Я воспринял твой уход как каприз и только поэтому так легко отпустил, но теперь понимаю, что ты совсем не шутила. Так что же мне сделать, чтобы вернуть тебя… И видимо испугавшись и вправду потерять меня, ты решаешься на крайние меры.  До моей аттестации оставалась неделя.  Я почти не выходила из дома, заглянув в госпиталь в четверг вечером только ради подписания всех бумаг на понедельник. Иногда мне кажется, что ты за мной следишь, а как еще объяснить твой нежданный визит в мой кабинет? Нахожу в стопке заключений на своем столе твою карту пациента, где во всех графах стоит категория А.  – Раз уж ты здесь, подпиши моё заключение,– ты появляешься в окне и я вздрогнула от испуга.  Ненавижу эту проклятую бумажку. Ты не был полностью здоров, но я каждый месяц, закрывая глаза, подписывала твои мнимые осмотры, чтобы ты мог ходить на самые опасные миссии. Ты пользовался моей добротой на правах моего парня, но сейчас меня так и подмывало отказать тебе и заставить пройти всех врачей, чтобы тебе выставили реальные диагнозы. Конечно, я лечила тебя чуть ли не ежедневно. Но сколько не лечи, травмы копились, сращенные кости ныли, глаза твои изнывали от усталости.  Самый упрямый из всех упрямых. Для тебя признать собственную слабость было самым сложным действием в жизни, сложнее, чем признаться мне в любви и предложить жить вместе. – Не могу, пройди врачей,– устало выдыхаю, потирая лоб от испарины. Ох, сейчас будет настоящий скандал, ты впервые за всю жизнь терпишь от меня подобный отпор. – Что значит не могу? Ручка перестала писать?– да, в остроумии с тобой сложно тягаться, тем более когда ты уже в моем кабинете и требовательно взираешь сверху вниз.  – Не могу, потому что, во-первых, не хочу, во-вторых, до официального одобрения моей кандидатуры я не подписываю документы,– нахально лгу, но мне не стыдно.  – А с этими что собиралась делать?– ты киваешь в сторону стопки и, слава богу, что я не успела ни одной подписать. – Я просто изучала их. У тебя как раз неделя, пройди врачей и я с радостью подпишу, если ты годен,– мне показалось или тебя перекосило от шока?  – Сакура, ты играешь с огнём,– ты суешь мне бумагу под руку и прожигаешь взглядом.  – Саске, ну что за ребячество? Они такие же врачи как и я,– но ты не хочешь ничего слышать. Встаешь сзади меня, берёшь мою правую руку и ощутимо сдавливаешь, прижимая к бумаге. – Подписывай,– я едва сдерживаю руку, чтобы не чиркнуть случайно по твоей карте пациента. – Думаешь такими методами я быстрее вернусь к тебе?– но ты давишь сильнее, мне больно.  – Подписывай сейчас же,– ты на удивление твердолобый, Саске. Холодный чурбан! Попытка высвободить руку не приносит желаемого результата, я просто шокирована твоей настойчивостью. Оставляю свой размашистый, отточенный годами, красивый росчерк и выдираю ладонь. Ручка покатился в другой конец стола. – Умница, а теперь пойдем поужинаем,– я даже не смогла сдержаться от закатывания глаз. – Так ты на ужин пришел меня пригласить?– как будто я пойду с тобой. – Да. Я зашел к тебе домой, но мне никто не открыл, поэтому я пришел сюда,– что ж, ну хотя бы не слежка… как всегда против собственной воли подчиняюсь и иду с тобой. Мы приходим в наше любимое кафе, где поздним вечером буднего дня почти никого.  Ты выбираешь блюда за нас двоих, зная всё меню наизусть. Хочется тебе насолить, раньше ты всегда так поступал и я терпела, но теперь я решаю играть по своим правилам. – Я не хочу ничего из того, что ты заказал,– вижу как ты взмахнул рукой официанту, прося подождать и перевел на меня свой взгляд полный удивления. – Ты же любишь это,– как и секс с тобой, дорогой, но иногда даже лучшее пресыщается.  – А теперь я хочу другое. Позволишь выбрать?– сделав над собой нечеловеческое усилие, ты любезно протягиваешь мне меню. Я сделала заказ и самодовольно посмотрела на твое гневное выражение лица. – Как успехи с подготовкой?– больная тема, которую я не хочу обсуждать.  – Не очень, по правде говоря. В комиссии есть люди, которые меня не жалуют,– ты сложил руки на груди и внимательно слушал,– они против такой юной кандидатуры. Я ученица Госпожи, а у неё тоже не со всеми был идеальный контакт.  – Не думаю, что это проблема. Ты сумеешь их покорить,– твоя вера в меня значит много, но этого совсем недостаточно, чтобы я смогла пройти аттестацию. – Семидесятилетним дряхлым старикам не ведомо моё очарование,– ты вскинул бровь. – Хорошо, а остальные?– я отпила чай. – Кто пришел во времена Госпожи вполне положительно настроены,– я расстроена и не сильно могу скрыть это, отвожу взгляд к окну, мы с минуту молчим. – Брось всё это и выходи за меня,– чай встает где-то в горле. Я оглохла? Точно послышалось, с тревогой перевожу на тебя свой взгляд.  Мы жили вместе целый год, а до этого долго встречались, но ты никогда не заявлял подобного. А тут вот так, без прелюдий и церемоний? Что на тебя нашло? – Мне показалось?– я резко бледнею.  – Не думаю,– ты сидишь в расслабленно-скучающей позе и оцениваешь степень моего шока. – Саске, почему сейчас?– ты понял, что это самый верный способ вернуть меня?  – Какая разница почему, просто дай ответ,– ты раздражаешься, потому что не увидел должного восторга? А чего ты ждал, после того как руку мне едва не вывихнул, заставляя подписать документы? – Свидетельство о браке также заставишь меня подписать?– вижу в твоих глазах неприкрытую ярость.  – Чего ты еще от меня хочешь?– вдруг вопрошаешь ты будто бы с отчаянием,– приучила меня к мирной жизни, к домашнему быту, к себе в моей кровати, а теперь когда я предлагаю тебе выйти за меня, ты начинаешь разводить идиотские философские беседы,– ужин наш превращался в перепалку. – Потому что я пытаюсь понять, ты просто хочешь вернуть «своё» себе в постель или ты правда любишь меня?– ну всё, теперь меня уже ничто не спасет. – Ты дашь ответ?– я боюсь, что сейчас уничтожу всё, что между нами было, но лгать тебе не хочу.  – Ответ – нет, разберись уже в себе, а потом делай такие необдуманные шаги,– ты резко отодвигаешься на стуле назад. – Это был первый и последний раз, Сакура,– я пусто выдыхаю, ты обиделся и поэтому грубишь, как всегда.  Вижу как ты снова кидаешь на стол деньги за двоих и уходишь.  И вот наступает ночь перед моей аттестацией. Я была готова к экзамену, проштудировала сотни страниц учебников, отстранилась от всего мира, чтобы заполучить эту должность, но иногда кажется, что весь этот самый мир против тебя. Вечером моей маме стало плохо.  Папа прибежал ко мне так поздно, что когда мы примчались к нам в квартирку, мама была в критическом состоянии. Я была в отчаянии и бессильной тупой ярости. – Как можно было так затянуть? Почему меня никто не позвал?– кричала я.  Жалость. Вы снова меня пожалели. Конечно, кризис удалось преодолеть, мама просто переволновалась и сердце её давно беспокоило, но я была разбита.  Пришла домой под утро и проплакалась навзрыд. Как же тяжело мне было без твоего присутствия рядом.  Экзамен я, кажется, завалила. Буквы сливались в единое полотно, я с трудом видела замыленным взглядом задания. У меня тряслись руки и почерк стал корявый как у первоклассницы. Позор, да и только.  Выхожу с экзамена на перерыв перед дальнейшим устным собеседованием и устало падаю на лавочку в парке. Провал, полный. Не чувствую ни ветра, что колышет мои волосы, ни солнца, что ласкает мои голые коленки.  Сижу так минут десять, пока не чувствую твою чакру.  Ты появляешься как снег на голову, но я так нуждалась в тебе, что готова броситься в объятия.  – Ну как?– ты садишься рядом и пристально изучаешь моё огорченное лицо, мрачнеешь.  – Завалила,– выдыхаю с горечью. – Исключено,– твоя ладонь с трепетом скользит по моим волосам. – Маме вчера плохо стало, я просидела около неё почти до самого утра. Нервы сдали и завалила,– ненавижу себя. – Иди ко мне,– ты придвигаешься и сгребаешь меня в охапку. Прижимаешь к своей оголенной груди и я умираю от любви к тебе, скучаю до невозможности,– я уверен, что твои результаты будут лучшими.  – Нет, Саске, на этот раз я действительно облажалась,– хлюпаю носом, но не плачу, держусь.  – Верь мне, тебя назначат.  И меня действительно назначают. Казалось бы, всё сложилось так, что мне ничего не светило, но ты как будто был уверен в положительном исходе и в мою голову закрадываются подозрительные мысли. Без тебя не обошлось.  Ты никогда и ни в чем мне не помогал, всегда разделял наш дом и работу, не позволял мне пользоваться твоим именем и положением в деревне.  Но теперь я все чаще кручу в голове эту навязчивую мысль и хуже всего то, что ты перестал появляться в моей жизни. Если бы я увидела тебя, то возможно смогла бы понять, но ты исчез. Может быть ты считал, что я своего добилась и скоро вернусь? Может быть ты думал, что раз я не возвращаюсь, то больше не люблю тебя? Но на деле я хотела вернуться и столь долгая разлука с тобой дала понять мне, что жизнь без тебя не имеет абсолютно никакого смысла. Я была готова простить тебе все измены, каждую твою грубость, каждый наш скандал.  Все то, что было между нами было частью меня и отпустить тебя я была не способна.  Но вдруг ты смог?  Терзания мои продлились ещё неделю и я решаюсь на первый шаг. В этот вечер я основательно подготовилась.  Сначала поговорить, а уж потом все остальное. Для подстраховки надела новое шикарное белье. Не ударить же в грязь лицом перед тобой спустя долгую разлуку. Мнусь с ноги на ногу на пороге и только заношу руку постучать, как ты открываешь дверь и окидываешь меня отстраненным изучающим взглядом.  Не перестаю удивляться как тонко вы с Наруто чувствуете чужую чакру, а настрой мой медленно угасает, ты не рад меня видеть… – Найдешь минутку?– ветер развивает мою юбку и ты цепляешься взглядом, молчишь непозволительно долго, но после отходишь от двери. – Для тебя найду,– голос твой отливает металлом, я выбрала неудачный день? Ты был занят, а может просто не в духе?  А может просто потому, что я больше не нужна тебе? Ты захлопываешь дверь и неожиданно уходишь в нашу спальню, не оставляя мне выбора в локации.  Ложишься на постель, все такую же идеально выстиранную и выглаженную. Неужто твои новые пассии обслуживают? – Не самое удачное место для разговора, ты не находишь?– ты закрыл глаза и слегка помассировал их.  – У меня глаза устали,– когда ты слишком долго использовал шаринган, то после непременно страдал от головных болей.  В спальне погашен верхний свет и горела только лампа на тумбочке.  Сердце сжимается и не могу остаться в стороне.  Нарушаю сразу все установленные для себя правила: не заходить в нашу спальню, не касаться тебя, не позволять из-за своей любви быть слабой.  – Могу я посмотреть?– ты нехотя кивнул. Сажусь на край кровати рядом и аккуратно касаюсь твоих висков. Волосы твои на ощупь из шелка, а кожа нежнее, чем бархат, начинаю лечение. – Поздравляю,– не открывая глаз, произносишь ты,– твоя мечта сбылась. А моя мечта ли? – Саске, ты имеешь к этому отношение?– лицо твое расслабилось от потока чакры. – Не понимаю о чем ты,– голос твой даже не дрогнул, а закрытые глаза не позволяли мне разобраться. – Тест я завалила, а комиссия была настроена против моей кандидатуры,– я усилила поток и ты глубоко задышал. – Значит лучше тебя не нашли,– хриплым от удовольствия голосом ты отозвался лишь спустя пол минуты. – Я бы тешила себя подобной лестной мыслью и дальше, но тогда на лавочке ты был так уверен в моем назначении, что я невольно всё время думаю о том, что ты каким-то образом повлиял на решение комиссии,– на твоем лице пробежала едва заметная чужому глазу ухмылка. Но не моему. – И каким же?– рука твоя нежно приподнимается и скользит по моему бедру. Ты действуешь в свойственной себе манере, парализуешь медленно, расслабляешь жертву, а после набрасываешься словно голодный зверь.  – Единственному обладателю шарингана в мире виднее каким,– я начинаю сомневаться всё сильнее.  – Сакура, если ты помнишь, я не был заинтересован в том, чтобы ты получила это место. Я хотел, чтобы ты бросила это и…– ты осекся и продолжать не стал.  – И вышла за тебя,– я заканчиваю и ты открываешь свои глаза, вижу вселенское облегчение в твоем взгляде, что ж, тебе легче, от того легче и мне.  – Но у тебя карьера,– иронично продолжаешь ты, запуская свои воздушные касания руки уже под юбку. – Я могла бы совмещать,– миролюбиво отзываюсь на твою колкость, выполняя данное себе обещание не раздувать скандал. А нога моя уже покрылась волной мурашек. – Неужели?– твоя дерзко вскинутая бровь не ранит, я знаю, что это напускное. Уверенно киваю. – Тогда и я постараюсь быть более терпимым,–  я едва заметно улыбаюсь, останавливая твою руку, что почти незаметно начала стягивать моё нижнее белье под юбкой.  – Неужели?– не верю ни единому слову и хочу тебя проучить,– даже если я буду делать то, что тебе не понравится?– вижу по глазам, что ты уже недоволен тем, как я остановила твою руку. – Например?– ты жадно блуждаешь глазами по моему телу. Я подготовилась и уверена в своей привлекательности на все сто, этой ночью ты будешь повержен. – Например буду главной сегодня в нашей постели,– воздушными касаниями провожу двумя пальцами по твоей обнаженной груди, ты ощутимо напрягся. – Попробуй,– снисходительно разрешаешь мне поиграться с тобой, думая, что я шучу. Но я настроена очень серьезно, мне хочется тебя наказать за всё те наказания, что ты устраивал мне.  – Ты не касаешься меня,– я в момент гашу лампу, торможу твои ладони, давая привыкнуть к темноте, руки твои медленно завожу к голове. – Разве я не давал тебе касаться себя?– с усмешкой дразнишься ты пока без особого сопротивления.  – Тихо, ты должен молчать,– шепчу я, наклоняясь к твоим губам, а ладони продолжаю удерживать у головы. Ты чуть напрягся и дыхание твое потяжелело. Обожаю чувствовать твое возбуждение и столь долгое воздержание дает о себе знать узлом, что завязался внизу живота. Я ласково скольжу по твоей щеке, оставляя едва ощутимые влажные дорожки.  Опускаюсь к шее, ты дрогнул от моих касаний? – Сакура…– нетерпеливо отзываешься ты,– не дразни меня, это плохо закончится,– я прикладываю палец к твоим губам и предупреждающе качаю головой.  – Плохо для тебя,– взгляд твой помутнел от пелены желания,– последует наказание.  Моя ладонь ложится тебе на бедро, вырисовывая витиеватые узоры. Я доведу тебя до изнеможения, Саске.  За всё то, что ты делал со мной раньше. Это будет расплата перед тем, как я соглашусь стать твоей и мы сможем начать всё сначала. Стоило мне едва ощутимо коснуться тебя через штаны, как твой пресс дрогнул и я слышу шумный выдох. Не привык быть в ожидании, Саске? Мучиться от ноющего желания, что крутит спазмами там, внизу, и не дает покоя? А сколько раз ты мучил так меня? Сползаю лицом вдоль напряженных мышц, руками стягиваю все лишнее и прижимаюсь губами к нему прямо через белье.  Ты глухо зашипел.  – Сакура, прекрати,– твоя рука потянулась ко мне, но я ловко перехватываю ладонь в замок и отвожу в сторону. – Если ты не подчинишься, я уйду,– второй отодвигаю белье и сразу провожу языком по всему стволу твоего перевозбужденного члена от основания до сочащейся головки. Ты крепче сжал мою руку, почти дрогнул, но не попытался воспротивиться. Слышу твое учащенное сердцебиение, ты был так сильно возбужден? – Хочешь взять меня?– кончиком языка играюсь с уздечкой, собирая теплую выступившую смазку.  – Хочу…– ты откинул голову на подушку, разжал мою ладонь, позволяя действовать двумя руками.  Одной я глажу твой живот, второй придерживаю член у основания и медленно-медленно обхватываю его губами.  Доносится приглушенный стон.  Я посасываю головку, играюсь языком внутри, краем глаза замечая, как ты сминаешь простыни.  Наблюдать как ты теряешь самообладание было бесценно, но мне этого мало, ты должен сходить с ума, умолять позволить войти в меня и вернуться к тебе.  Стать твоей женой и быть рядом. Ты должен страдать по мне. Не знаю откуда у меня взялось это бредовое желание, но оно было и я мечтала довести тебя до изнеможения. – Сакура, хватит…– я глубже заглатываю и сразу выпускаю его, так снова и снова, не давая тебе возможность насладиться,– это хуже, чем пытка,– голос твой сел и не слушался. – У-у,– продолжаю пытать тебя, ведь ты так сладко мучился,– ты это заслужил,– помнишь, сколько раз ты проделывал это со мной, когда я, по-твоему мнению, заслуживала наказание?  – Что будет… если я не сдержусь?– скольжу по стволу губами вверх-вниз, ты такой сладкий, что внизу у меня всё мокрое,– ответь,– ты еще пытаешься командовать? – Тебе не понравится,– правда я еще не придумала, как накажу тебя.  – Я хочу тебя, Сакура,– сквозь рык, ты пытаешься приподняться, но я резко укладываю тебя за плечи на подушки. – Нет, нет, нет, Саске,– усаживаюсь на твои бедра и касаюсь промежностью твоей головки.  Ты дернулся как от разряда тока. – Ты мучаешь меня,– твой шаринган пламенеет в темноте нашей спальни. Вижу, что ты еле держишься, чтобы не схватить меня и не насадить на себя во всю длину.  А я медленно трусь туда-сюда, не позволяя войти. – Да, мучаю,– наклоняюсь лицом к твоим губам и ты пытаешься поймать меня поцелуем, но я лишь дразнюсь,– так приятно мучить кого-то, не правда ли?– ты обожал делать это со мной. Жалеешь ли ты об этом? – Сядь уже, черт возьми,– несдержанно взмолился ты, прожигая меня своими кроваво-красными глазами.  На лбу у тебя прорезалась морщинка, ты был так очарователен в своей слабости передо мной, что я сжалилась и позволила тебе проникнуть в себя.  Медленно-медленно я скользнула вниз и ты откинул голову на подушку, глубоко задышал иссушенным ртом.  Наклоняюсь к тебе и едва ощутимо целую, не припомню, когда в последний раз ты был так возбужден. Член твой пульсирует, разбухший до запредельной толщины, во мне тесно и трение наше пока слишком чувствительное.  Я раскалываюсь надвое, истекаю смазкой, горю от возбуждения. Ты открыл глаза и взгляд твой покрыт пеленой, кажется, ты уже совсем оторван от реальности.  Начинаю двигать бедрами вверх-вниз, играться с тобой глубиной вхождения, покусывать нижнюю губу.  – Ты еще держишься…– между легких поцелуев шепчу я прямо тебе в рот, заметно ускоряю темп,– оказывается, ты можешь быть послушным,– не могу сдержать ухмылку и ты от очередного моего толчка бедрами застонал в голос.  Я беру твои ладони в замок и начинаю насаживаться всё сильнее.  – Сакура… я придушу тебя, если ты остановишься,– ты еще смеешь дерзить? Я моментально замираю, нахально взирая на тебя сверху вниз, мы продолжим игру или ты сдашься? Ты вырываешь руки и впиваешься в мою талию, моментально толкаясь снизу так сильно, что я застонала в голос.  Я хочу снова взять всё под свой контроль, но ты уже не остановишься. Терпение твоё иссякло, и признаться, я не ожидала от тебя подобной стойкости.  Грубые толчки перерастают в неконтролируемые тобою движения, ладонями сжимаешь мои соски, срывая одежду.  – Ты проиграл,– лицо твое уже совсем не похоже на прежнее, черты утратили мягкость, глаза блестят одержимым блеском владеть мною на всю тысячу процентов,– и за это я… Ты не дал мне договорить, швырнув лицом в подушку. Уже через секунду я оказалась придавлена тобой, еще через одну – ты резко  вошел в меня. – Можешь просить всё, что угодно,– шепчешь ты мне у уха,– я подарю тебе всё, что ты захочешь,– я хочу ответить, но в горло будто залили расплавленный металл, могу лишь стонать в подушку и срываться на выкрики.  – Я не останусь с тобой,– ладонь твоя обвила мою хрупкую шею и слегка надавила. – Я больше не отпущу тебя,– я отрывисто глотала воздух, отчего-то возбуждаясь лишь сильнее от твоей жадной грубости.  Ты входил всё глубже и глубже, мял мои бедра до синяков, вдаваливал в кровать с такой силой, что, пожалуй, я и вправду не смогу выбраться, даже если захочу.  – Даже если я решу снова уйти?– меня рвет на части, до чего же я любила тебя и наши постельные утехи.  – Никогда. Выскажешь мне всё после, но сейчас я хочу услышать лишь одно,– я застонала, еще толчок, еще, застонала вновь,– ты выйдешь за меня?– я уже ничего не соображаю, разум отключился напрочь и вокруг меня лишь одни мазки из теней, света и бликов. Ты парализуешь хлеще яда, вокруг ни души, и я молюсь всем богам, что никакие соседи не услышат мои кричи наслаждения. – Да,– с придыханием отвечаю тебе в подушку, жалея, что мы не лицом к лицу.  Слышу как ты победно хмыкнул и вдавился еще сильнее.  – Повтори,– потребовал ты, перевернув меня на спину и смотря на моё абсолютно потерянное лицо. – Я выйду за тебя, Саске,– в бреду, но громко, повторяю я, притягивая тебя для поцелуя.  Ты мучаешь меня еще несколько минут, а затем срываешься и кончаешь.  Мы лежим без движения еще некоторое время, пытаясь прийти в себя.  Только сейчас по-настоящему ощущаю, какой же ты тяжелый.  Ты приподнимаешь голову и капельки влаги стекают по твоим вискам. Что ты за демон, что даже в такие моменты ты выглядишь как бог?  Я люблю тебя и сдаюсь, я вправду хочу стать твоей навсегда.  – Ты был слишком… напористым,– пальцем стираю каплю, что скатилась тебе на губы.  – Чего ты ожидала после стольких недель воздержания?– не слышу должного стыда в твоем тоне, только легкий упрек. Ловишь мой вопросительный взгляд. – Я не спал ни с кем, кроме тебя,– ты аккуратно вышел и я чувствую как из меня вытекают остатки.  – Так и не признаешься, что ты повлиял на решение комиссии?– пробую снова, надеясь на твое расслабленное состояние. – Сакура, ты получила это место сама, даю слово,– но глаза твои так игриво блестят, что я всё еще тебе не верю, хотя в общем и целом мне было все равно. Если ты пошел ради меня на подобное, значит я действительно дорога тебе и пусть все вокруг умоются от зависти. – Я должна предупредить тебя, Саске. Я не принимала противозачаточные уже довольно давно, так что есть риск,– ты лег на спину и шумно выдохнул.  – Меня это радует,– ты правда рад этому?– что ты там хотела получить за мою несдержанность? Проси,– насмешка в твоих черных глазах подстегнула меня проявить неслыханную ранее наглость. Подарки я никогда не просила, но теперь из вредности попрошу.  – Ты у нас мальчик богатый, поэтому за то, что ты рассказал Ино о нашей ссоре, за то, что ты издевался надо мной с другими девушками и за этот срыв в постели, я хочу много подарков,– ты улыбнулся.  – Богатый в далеком прошлом,– ох, сама скромность.  – Не прибедняйся, мне страшно представить, сколько тебе платят за твою работу,– я перевернулась на живот и оперлась головой на локти. Ты лег ко мне на бок, усмехаясь,– я хочу украшения, духи и одежду,– на деле мне ничего не было нужно, но ты должен был расплатиться.  – Выбирай всё, что ты хочешь. Я выберу сам только одно,– мне стало не по себе. В чем ты так хотел проявить себя? – Обручальное кольцо.