Ты у меня в крови, словно святое вино

      Майк погрузился в размышления, идя по уже знакомой, слегка утоптанной тропинке, ведущей к хижине Хоппера. Размышления его касались вихря, в который превратилась его жизнь за последний месяц.       Они с Одиннадцать продолжили с того же момента, где и остановились, как будто между ними не было долгих месяцев разлуки. Она была всё такой же широкоглазой девчонкой, которую очаровывал телевизор в его гостиной; первым человеком, с которым он почувствовал себя замеченным.       Находиться в её присутствии было так комфортно — сидеть рядом с ней на старом диване, который Хоппер перетащил в гостиную; показывать свои любимые фильмы и сериалы, ставя их на паузу каждые несколько минут, чтобы ответить на возникшие у неё вопросы.       Друзья и семья знали его как не самого терпеливого человека, но для Одиннадцать он был не против тратить время на объяснения. Ему нравилось, как она с восхищением смотрела на него — будто у него в руках были ответы на все вопросы и загадки вселенной.       На него никто и никогда так не смотрел.       Её восстановление шло удивительно хорошо. Речь улучшилась быстрее, чем кто-либо мог предположить. Пока Хоппер ещё был в отпуске, он целыми днями помогал ей с чтением и письмом, а теперь, когда он вернулся к работе, она проводила время, самостоятельно читая книги или смотря телевизор, чтобы пополнить свой ограниченный словарный запас и общие знания о том, как функционировал мир вокруг.       Физически, однако, она восстанавливалась медленнее, несмотря на то, что снова начала есть нормальную еду и постепенно возвращалась к здоровому весу.       Открытие и последующее закрытие новых врат, через которые она прошла, сильно сказались на её и без того ослабленном организме. Она могла ходить без посторонней помощи лишь короткие промежутки времени, прежде чем уставала, а использование сил даже в малом объёме, казалось, полностью истощало её.       Майк видел, что её это расстраивает, и часто ему приходилось ненавязчиво уговаривать её делать перерыв тогда, когда она хотела выжать из себя всё. Тогда он рассказывал какую-то глупую шутку или делал что-то, от чего бы она рассмеялась, и всё возвращалось в привычную колею. Если выставлять себя дураком значило, что он увидит её улыбку, то он был к этому готов.       Видеть Оди такой было тяжело, особенно с учётом того, что это было прямым последствием их спасения. Каждый раз, когда Майк вспоминал, что пока она буквально была в аду, он жил беззаботной жизнью, играл в настолки и трахался как ни в чём не бывало, он чувствовал огромную вину.       Он ненавидел себя за то, что спустя всего год бросил любые попытки связаться с ней по радио, особенно когда узнал, что она всё это время его слышала. Он не знал, сможет ли когда-нибудь загладить свою вину перед ней.       Желудок перевернулся, когда хижина вошла в поле его зрения, и он едва посмотрел на ловушку, когда уверенно переступил через неё. Походка автоматически ускорилась, когда он поднимался по ступенькам крыльца, а затем воспользовался секретным стуком, который придумал Шериф, чтобы дать Одиннадцать понять, что можно отпереть дверь, и с нетерпением стал прислушиваться к звукам её медленных, шаркающих шагов.       Когда она открыла дверь, на её лице уже сияла улыбка.       — Привет, Майк.       — Привет, — Майк улыбнулся в ответ и обхватил её за плечи, а она крепко обняла его за талию.       Он до сих пор не мог поверить, что может делать это постоянно. Такой теперь была его жизнь.       Чуть позже он рассказал ей о том, как прошёл день — а она всегда спрашивала об этом и с восторгом слушала, независимо от того, каким скучным он казался самому Майку, — они сидели, скрестив ноги, на обоих концах её новой, большой кровати, и играли в шашки, пока его альбом Sonic Youth звучал из запасной стереосистемы, которую он ей принёс.       — Смотри! — вдруг воскликнула Оди, указывая на маленькое пыльное окно. Майк недоумённо посмотрел в указанном направлении, но не увидел ничего интересного, лишь привычные деревья и кусты.       — На что? — он повернулся обратно к Оди и замер, заметив, как она украдкой вытирает нос рукавом фланелевой рубашки. Майк посмотрел на шахматную доску и заметил, что одна из его чёрных фигур была сдвинута на два ряда назад от прежнего места.       Он улыбнулся, увидев, что она пытается скрыть явно виноватый вид.       — Это жульничество!       — Не понимаю, о чём ты, — она фыркнула, небрежно окинув взглядом комнату.       Майк рассмеялся, ставя фигурку обратно на место.       — Хорошая попытка.       Она хмыкнула и сложила руки на груди, заставив его улыбнуться ещё шире. Ему нравилось подмечать новые стороны её личности, которые он не мог разглядеть раньше.       Конечно, он знал, что она храбрая, целеустремлённая и добрая, но оказалось, что она была ещё и упёртой, а также довольно забавной, пусть в основном и случайно.

      ***

      В большинстве случаев между ними всё было очень просто, но иногда Майк получал лишнее подтверждение того, какой изолированной от мира она была всю свою жизнь.       Несколько дней спустя он снова пришёл к ней после школы, и они сидели на диване, отдыхая после того, как он помог ей пройтись кругами вокруг домика, пока, на его взгляд, она не начала слишком шататься.       — Что будем делать? — спросил он, забирая у неё из рук стакан с водой, который она только что допила, и ставя его на приставной столик. Оди пожала плечами и выжидающе посмотрела на него.       — Так, ладно… — он поднял рюкзак с пола. — Можем посмотреть фильм, пока Хоппер не вернулся.       Он достал две кассеты из своей коллекции, и держа по одной в каждой руке, спросил, какую она хочет посмотреть.       Она посмотрела на две обложки, при этом беззвучно шевеля ртом, — она проговаривала про себя названия.       — Этот — комедия, — сказал он, вытягивая вперёд кассету с «Гольф-клубом». — А этот — научно-фантастический ужастик, но он как бы смешной, — теперь он вытянул кассету с «Мозгом, который не мог умереть». — Типа «так плохо, что хорошо».       Оди слегка нахмурилась на несколько секунд, но потом снова пожала плечами.       — А какую хочешь ты?       Майк почувствовал себя идиотом. Конечно, она понятия не имела, какую выбрать. Иногда он забывал, что у неё ещё не сформировались предпочтения, что приводило к неловким моментам, таким, как этот, когда она просто тупо смотрела на него, и ему приходилось заполнять тишину.       Но уже через пять минут они сидели рядом на диване и смеялись, смотря телевизор, руки их лежали на подушке, и они касались друг друга кончиками пальцев, а все эти различия между ними казались такими невероятно незначительными.       Неделей позже Оди поцеловала его в первый раз.       Была середина марта, и, поскольку снега и лёд растаяли, она хотела больше времени проводить снаружи, настаивая на том, что ей нужно больше ходить по неровной местности.       Майк шёл задом наперёд, пока они медленно обходили хижину по периметру. Оди, опустив голову, смотрела на землю перед собой, осторожно переступая через камни и сломанные ветки в новых белых кроссовках.       — Видишь? — улыбнулся он, когда они прошли половину пути. — Раз плюнуть.       — Куда плюнуть? — она озадаченно посмотрела на него.       — Выражение такое, — объяснил Майк. — Значит, что это легко.       Она кивнула, нахмурив брови и проговорив про себя фразу несколько раз, чтобы использовать в дальнейшем, но при этом не заметила корень дерева, торчащий из земли прямо перед ней. Она зацепилась за него ногой и, не удержавшись, полетела вперёд.       Майк молниеносно среагировал и подхватил её, она оказалась прижата к нему всем телом.       — Поймал! — воскликнул он, восстановив равновесие, руки его обвились вокруг её спины, а её руки обхватили его бицепсы.       Оди выпрямилась, как только обрела баланс, но выпутаться из его объятий не попыталась. Вместо этого она подняла на него глаза, и сердце его учащённо забилось от такой непредвиденной близости. Он с беспокойством вглядывался в её лицо.       — Всё нормально? — спросил он нежным шёпотом.       Одиннадцать кивнула, тоже вглядываясь в него; её карие глаза блестели в нежном выражении. Майк чувствовал тепло её дыхания на своей коже, её маленькие руки всё ещё сжимали его.       Пока они стояли в объятиях друг друга, время, казалось, замедлилось. Шум леса отошёл на задний план, оставив их вдвоём в собственном маленьком мире.       — Спасибо, — наконец прошептала она, её голос был едва слышен.       — Всегда пожалуйста, — улыбнулся он.       Они не двигались. В воздухе витало что-то магнетическое, притягивающее их друг к другу. Сердце Майка бешено колотилось, а в голове крутился целый вихрь эмоций. Такую же смесь воодушевления и волнения он увидел в глазах Одиннадцать.       Их будто откинуло назад на два года, когда он почти поцеловал её в столовой средней школы Хоукинса. Он пытался набраться смелости, но потратил непозволительно много времени на болтовню о сёстрах и Снежном бале, а потом их прервало прибытие военных, и ему так и не удалось её поцеловать.       И теперь Майк снова почувствовал себя глупым, беспокойным ребёнком, пока они стояли, а их лица разделяли считанные сантиметры. А затем, практически неуловимо, взгляд Оди опустился к его губам, и он почувствовал, как дыхание сбилось где-то в горле.       Она медленно приблизилась, сокращая дистанция между ними.       Поцелуй был нежным, а от мягкого прикосновения её губ в животе начали летать бабочки. Но всё произошло так быстро, что он даже не успел закрыть глаза, а она уже отступила, и на губах её сияла скромная улыбка.       Майк быстро моргнул, губы его продолжало покалывать. В то, что это всё-таки случилось, ему не верилось. Эта невероятная, внушающая благоговейный трепет девушка поцеловала его, Майка Уиллера!       Может, в конце концов он не был непоправимым лузером.       Он улыбнулся и осторожно протянул руку, чтобы взять её, и был в полном восторге, когда их пальцы крепко переплелись. Это было пределом его мечтаний ещё с четырнадцати лет. И теперь он наконец их воплотил.

      ***

      Майк всегда с предвкушением ждал выходных, но теперь он ждал их с ещё большим нетерпением, потому что это означало, что он сможет проводить с Оди целых восемь часов на протяжении двух дней подряд. И если Одиннадцать всё устраивало, то с шерифом полиции дело обстояло наоборот.       Когда вечер воскресенья неизбежно наступил, Хоппер начал, как он всегда делал, выразительно вздыхать и закрывать ящики и шкафчики с чуть большим усилием, чем нужно.       Оди и Майк сидели на диване, держась за руки, досматривали восьмую серию «Рыцаря дорог» подряд и делали вид, что не слышат кряхтенье Хоппера.       Когда пошли титры, Майк вздохнул и начал собирать рюкзак.       — Завтра не смогу зайти к тебе, родители заставили меня пойти на балетный концерт Холли.       — Ничего страшного, — улыбнувшись, сказала Оди.       — Конечно, я ведь просто обожаю проводить вечер понедельника, наблюдая за кучкой шестилеток, которые тупо стоят на сцене и забывают все шаги!       — Правда? — Оди нахмурилась.       — Ну… на самом деле нет, — Майк извинительно поморщился. — Это сарказм.       — Сарказм?       — Ну, когда ты что-то говоришь, но имеешь в виду другое.       — Тогда почему сразу не скажешь, что имеешь в виду?       — Ну, не знаю, это как шутка, наверное, — неуклюже объяснил он.       — Шутки должны быть смешными, — она в замешательстве нахмурила брови.       Майк усмехнулся. Она и не подозревала, какой милой была на самом деле. Потом зазвонил телефон, и Хоппер ответил на звонок, а потом, услышав, кто позвонил, потащил всю конструкцию аппарата в свою спальню.       Как только дверь за ним закрылась, Майк и Оди повернулись друг к другу, и губы их так столкнулись друг с другом, будто они не целовались по меньшей мере несколько лет, а не несколько часов.       С момента их первого поцелуя на прошлой неделе все последующие были короткими и лёгкими. Но этот поцелуй не обрывался, их губы соединялись снова и снова. Он настолько погрузился в ощущения, что не заметил, как инстинкты взяли верх над разумом, и не успел опомниться, как языком лизнул её едва приоткрытые губы.       Оди, резко вдохнув, отпрянула назад, оттолкнув его от себя одной рукой.       — Зачем ты это сделал? — нахмурилась она и вытерла рот тыльной стороной другой руки.       — Сделал что? — Майк моргнул, ошеломлённый и потерянный.       — Прикоснулся ко мне языком!       Его уши запылали от смущения, когда он наконец понял, что наделал и что ему придётся теперь объяснить ей.       — Ну… просто люди так делают, когда целуются…       — Почему? — недоверчиво спросила она.       — Забей, — пробормотал он, внезапно почувствовав себя полным извращенцем. — Этого не повторится, прости.       Тут вернулся Хоппер и посмотрел на них с подозрением. Майк прочистил горло и поднялся.       — Я пойду.       Боже, ну почему он был таким? Он нахмурился, пробираясь через лес к месту, где припарковал машину. Оди была не как другие девушки. Очевидно, она не была готова к переходу на следующую стадию, а он накинулся на неё как какое-то дикое животное. Отвратительно.       Он поклялся себе, что в будущем будет контролировать себя лучше и будет подавлять эти гормональные порывы до тех пор, пока она не будет готова. Он мог держать себя в руках. В это вообще не было проблемы.

***

      Был обычный пятничный вечер, и все собрались в подвале Майка, чтобы посмотреть «Побег из Нью-Йорка». Каждый занял привычное место: Дастин сидел на откидном кресле, Уилл — на обычном, Лукас и Майк — на обоих концах дивана, а между ними — Одиннадцать.       Он едва ли следил за сюжетом: смутно понимал, что Курт Рассел нашёл президента, связанного в вагоне поезда, но сосредоточиться он мог лишь на том, что их с Оди коленки соприкасались с самого начала фильма, и вот теперь они наконец оказались плотно прижаты друг к другу.       Майк оглянулся, чтобы убедиться, что Лукас не смотрит, и медленно переместил руку, лежащую на собственном бедре, туда, где между их бёдрами покоилась её рука.       Когда он оказался достаточно близко, она легонько провела ноготком указательного пальца по внутренней стороне его ладони. Майк глубоко вдохнул. Чёрт побери. Как могло простое прикосновение отправить импульсы электричества по его телу?       Его взгляд упал на почти пустую тарелку на кофейном столике, и в голове зажглась лампочка.       — Пойду сделаю ещё попкорна, — объявил он, вставая и беря пластиковую тарелку.       — Принеси ещё попить, — попросила Оди, кивнув на пустую банку пепси рядом с тарелкой.       Майк насмешливо хмыкнул и начал подниматься по лестнице.       — Принеси сама.       Она нахмурилась, но он увидел знакомый игривый блеск в её глазах и понял, что она поддержала идею.       — Хорошо.       Предвкушение нарастало, пока они поднимались по лестнице. Он не оборачивался, пока шёл на кухню, но слышал её быстрые шажочки за собой. К тому времени, как он достал из шкафа пакет с попкорном, Майка уже покалывало с ног до головы.       Он закинул пакет в микроволновую печь, слушая, как за спиной открывается и закрывается холодильник, а затем раздаётся металлический лязг банки с пепси, которую с силой ставят на столешницу. Майк повернул циферблат микроволновки, установив таймер на две минуты.       Стоило ему только нажать на кнопку «старт», как на край столешницы по обе стороны от него опустилась пара рук, заключая его в ловушку. Он крутанулся на месте, и Одиннадцать тут же набросилась на него, встав на цыпочки, чтобы впиться в его губы своими.       Он удивлённо вздохнул, и она воспользовалась случаем, чтобы просунуть язык в его рот. Майк не знал, что на неё нашло, но она была такой неистовой, а он был определённо не против.       Обхватив её лицо, он так же пылко поцеловал её в ответ, отстранённо подметив, что попкорн начал взрываться. Он завёл руку ей за спину, что пробежать пальцами по волосам, но они оказались гораздо длиннее, чем он ожидал. В недоумении он приоткрыл веки. Волосы, в которых запутались его пальцы, оказались не каштановыми и по плечи, а рыжими и длинными.       Майк в шоке отодвинулся, разрывая поцелуй, и увидел раскрасневшееся лицо Макс, её голубые глаза, которые пылко смотрели на него, пока она переводила дыхание. Какого чёрта?       Он был не просто смущён, — он был в полном шоке, но прежде чем он успел что-то сказать, её губы снова оказались на его губах, и он быстро поддался знакомому, потрясающему воображение ощущению, которое дарили ему поцелуи Макс Мэйфилд.       Новый поцелуй был глубоким и проникновенным, поначалу даже яростным, их рты смыкались под разными углами с нарастающей жаждой. Она прикусила его нижнюю губу, и он рыкнул, толкая её вперёд, пока она не упёрлась спиной в островок.       Он провёл руками по её бёдрам и предупреждающе сжал их, прежде чем приподнять. Она подпрыгнула и позволила ему усадить себя на столешницу, в результате чего они оказались почти на одной высоте.       Майк быстро расположился между её ног и оглянулся через плечо на таймер микроволновки. Ещё тридцать секунд.       Если бы времени было больше, он бы взять её прямо здесь, на кухне, пока друзья и семья находились всего в полуметре этажом выше и ниже и могли зайти в любой момент. Мысль об этом так дико и грязно заставила кровь вскипеть в его венах, но он знал, что не стал бы так рисковать. Даже то, чем они занимались сейчас, было достаточно опасно.       Он провёл ладонями по бёдрам Макс, большие пальцы игриво прошлись по внутреннему шву её джинсов.       — Ты же останешься?       — Ну, даже не знаю… — она потянула его за ремень и наклонила голову, словно взвешивая варианты. — Только если приведёшь вескую причину.       Майк наклонился и прильнул к её уху.       — Я приведу тебе три очень веские причины, — прошептал он, проводя губами по мочке.       — Три? — она отстранилась, приподняв бровь. — А ты высоко о себе думаешь.       — Учитывая, сколько раз я слышал, как ты стонешь моё имя, судорожно сжимаясь на моём члене, я могу быть уверенным в своих силах.       Макс издала громкий смешок и тут же прислонилась к его груди, чтобы заглушить его. Микроволновая печь начала издавать повторяющиеся звуковые сигналы, и Майк ждал, пока она отстранится, чтобы они могли вернуться вниз.       Но её плечи продолжали содрогаться, и внезапно это уже не было похоже на смех. Нахмурившись, он провёл рукой по её шее.       — Макс?       Залитое слезами лицо, которое отпрянуло и посмотрело на него, не было лицом Макс. Это была Оди.       — Как ты мог, Майк? — всхлипывала она, пока непрерывные гудки на фоне становились всё громче. — Ты должен был ждать меня! Ты должен любить меня!       — Оди, что… — Майк отпрянул назад и в недоумении огляделся по сторонам, а звук микроволновки стал совсем оглушительным и действующим на нервы.        Печаль в её тёмных глазах превратилась в холодную ярость, и вот его откинуло назад. Он был прижат к столешнице невидимой силой, а из её носа потекла кровь.       — Ты лжец!       Страх пронзил его, пока он пытался бороться с несокрушимой хваткой её силы.       — Оди, прости меня, мне очень жаль, я никогда не хотел делать тебе больно, но…       Майк внезапно проснулся; глаза его распахнулись даже раньше, чем он рефлекторно потянулся к будильнику и стукнул по нему, чтобы перевести в режим ожидания. Сердце бешено колотилось, пока он пытался прийти в себя, в голове всё ещё было мутно и спутанно. Он лежал в кровати, утренний солнечный свет проникал в окно, а внизу слышалась суетливая возня его семьи…       Это был всего лишь сон. Странный, мать его, сон. Он прижал ладони к глазам. Что это, чёрт возьми, было?       То, что произошло во сне, произошло и на самом деле, но это было в декабре, и всё это время там была Макс. И она не плакала, а только смеялась, и потом спрыгнула со столешницы, прежде чем пошла вниз с напитком в руке.       А позже, когда все ушли, Майк раздвинул её ноги на диване в подвале и выполнил данное им ранее обещание…       Он провёл руками по лицу и зарычал. Вероятно, его подсознание выудило это воспоминание когда они с Оди в начале недели смотрели тот же фильм, подумал он логически. Это вовсе не потому, что он…       Будильник снова запищал, и он перекатился, чтобы выключить его, внезапно ощутив мощный стояк, который не собирался проходить сам по себе. Майк поморщился. Ну что ж, с ним можно легко справиться, подумал он, натянув шорты и направившись в ванную через коридор.       Под тёплой струёй душа он закрыл глаза и обхватил рукой член, упираясь другой в мокрый кафель. Он пытался избавить от неприятного осадка, связанного со сном, представляя себе более приятные вещи — улыбка Оди… мятный вкус бальзама для губ, которым она всегда пользовалась… Макс на коленях, смотрящая на него небесно-голубыми глазами…       Что?! Ну нет. Майк крепко зажмурился и постарался переключить внимание.       Руки Оди, вцепившиеся в его рубашку… то, как она выдыхала ему в рот, когда они целовались… Макс, притягивающая его к себе за пояс джинсов и то, как сбивалось её дыхание каждый раз, когда она опускалась на его…       Блять, он не мог остановить бесконечный поток образов, быстро сменяющих друг друга и состоящих в основном из вспышек рыжих волос и веснушчатой кожи, нанизанных на плёнку, как в калейдоскопе. Он был слишком близок к оргазму, чтобы остановиться сейчас, рука его лихорадочно металась по всей длине члена.       Бледные бёдра, широко раздвинутые по обе стороны от его тела, закрытые глаза, розовые губы, слегка приоткрытые, из которых судорожно вырывалось его имя, рыжеватые брови, сведённые от удовольствия, Макс, Макс, Макс…       Он с приглушённым стоном кончил, продолжая механически толкаться в руку и опустив голову. Поток стыда немедленно нахлынул на него, пока он смотрел, как сперма уносится по стоку. Какого хера это вообще было?       Наверное, это просто потому, что с Макс у него было гораздо больше подобных воспоминаний, убеждал себя Майк. Это не потому, что он… скучал по ней или что-то в этом роде. Этого не могло быть.       Потому что нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было. А она ясно дала понять, что никогда не была его.

***

      Судьба как всегда оказалась сукой. В тот день первым уроком была химия. Макс сидела на своём — теперь — обычном месте в первом ряду, на противоположном конце класса от того места, где всегда сидел он. Где они раньше сидели вместе.       Майк уставился на её затылок, не в силах сосредоточиться на объяснении учителя о межмолекулярном взаимодействии. Он не мог избавить от осадка после сна, который приснился ему в то утро, и воспоминания об их совместном времяпрепровождении непроизвольно проносились в его мозгу.       Он не позволял себе думать о ней неделями, а теперь не мог остановиться.       С тех пор, как они поговорили возле хижины Хоппера месяц назад, отношения с Макс стали не то, чтобы даже холодными, — они стали ледяными. Она не разговаривала с ним, ограничиваясь лишь общими фразами, когда они были в компании, а в большинстве случаев даже не смотрела в его сторону.       Его охватило чувство тоски, когда он вспомнил, как она смотрела на него в тот день в лесу — холодно, безэмоционально, отрешённо. Он надеялся, что с тех пор, как Билли уехал из города, у неё дома всё было в порядке. Когда они ещё… занимались тем, чем занимались, Майку казалось, что дела с её отчимом обстоят особенно плохо. Он хотел бы узнать об этом у неё, но она не хотела с ним разговаривать. Больше не хотела.       Майк оторвал взгляд от ссутуленных плеч Макс и посмотрел на доску. Чувства, которые он к ней испытывал, были настоящими, и они не собирались исчезать только потому, что она не отвечала на них взаимностью.       Когда он был с Оди, их было легче заглушить, но это не меняло того факта, что они всё ещё оставались — тихий, звенящий гул в глубине его сознания, который, как он знал, со временем утихнет.

      ***

      На обеде Майк сидел за своим обычным столом вместе с Лукасом и Дастином, когда в столовую зашла Макс. Все повернулись, чтобы посмотреть на неё, пока она приближалась, но она, как и в последние две недели, пронеслась мимо них, даже не удостоив друзей взглядом, и направилась к столику, за которым сидела компания девушек, играющих в софтбол.       С тех пор, как у Уилла начались занятия в музыкальной группе, на которых он пропадал вместо обеда, Макс тоже перестала есть с ними. К всеобщему удивлению, в последнее время они были неразлучны.       Лукас медленно покачал головой и тихо заговорил.       — Думаю, на весенних каникулах нам надо поговорить с Макс. Что-то же явно не так.       — Согласен, но как мы выловим её без подружек? — спросил Дастин, приподнимая кепку, чтобы пробежаться рукой по волосам. — Она всё так же нас отталкивает. Придётся придумать причину, чтобы заманить её.       — Ну, не знаю, — сказал Майк, вонзая ложку в желе и глядя на Макс, которая сейчас улыбалась чему-то, сказанному одной из её знакомых. Он не мог не подметить, что улыбка не отразилась в её глазах. — Кажется, она хочет, чтобы мы отстали.       Лукас насмешливо хмыкнул.       — Да мы уже все поняли, что тебе плевать.       — И что это должно значить? — Майк нахмурился в ответ на явно обвинительный тон друга.       — Ты всё равно не хотел, чтобы она с нами дружила, так что, конечно, ты не хочешь, чтобы она вернулась.       — Это было несколько лет назад! — отбивался Майк, раздражение колючками впивалось в его затылок. — Конечно, мне… небезразлично.       — Ага, будто я на это поведусь.       — Хватит, — вмешался Дастин прежде, чем Майк смог защитить себя. — Давайте просто сосредоточимся на текущем вопросе. Скорее всего, что-то случилось, если она так нас избегает.       И тут он настороженно посмотрел на Майка.       — Вы что, поссорились или что-то в этом роде? Потому что кажется, что тебя она игнорирует больше, чем кого-либо ещё.       — Чего? — Майк крепче сжал пластиковую ложку. Конечно, он чувствовал холод, с которым к нему относилась Макс, но не думал, что это было так же очевидно для других, сторонних наблюдателей. — Нет, я не знаю, в чём дело.       — Может, собраться и посмотреть какой-нибудь фильм вместе? — предложил Лукас. — Мы уже целую вечность так не делали. Она точно придёт!       — Ага, — Майк кивнул, откусывая кусочек желе и чувствуя, как оно скользит по горло в его внезапно охваченный тревогой желудок. Он был уверен, что на приглашение пойти к нему домой Макс откажется.       Она и так ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего.

      ***

      После школы Майк сразу же пошёл домой, что в последнее время он делал редко. Дело в том, что Хоппер взял выходной, и они с Оди поехали в соседний округ, чтобы купить одежду в торговом центре и не сталкиваться с различного рода знакомыми.              Перепрыгивая через ступеньки, он поднялся в свою комнату и сел за стол, вытащив из рюкзака потрёпанный учебник по истории. В последнее время он сильно забил на домашние задания, но разве можно было ожидать, что ему будет не наплевать на Французскую революцию, когда он мог бы проводить время с Оди?       На следующие несколько часов Майк погрузился в учёбу, подняв глаза от конспектов только тогда, когда услышал звук открывающейся и закрывающейся входной двери, возвещающий о возвращении отца с работы.       Майк чуть наклонил голову к закрытой двери, прислушиваясь к коротким, отрывистым фразам, которыми обменивались на кухне его родители. Уже некоторое время отношения между его родителями были странными. Они никогда не были страстной парой, но в последнее время отношения между ними казались ещё более натянутыми, чем обычно. До скандалов дело не доходило, но его мать начала отвешивать какие-то пассивно-агрессивные замечания, и напряжение в воздухе, казалось, можно было пощупать.       Даже Холли, похоже, чувствовала, что что-то не так, потому что она постоянно просыпалась посреди ночи и забиралась в кровать к Нэнси, чего не делала уже несколько лет.       Другим открытием стало то, что Майк бы хотел обсудить это с Макс. Именно в такие моменты он остро ощущал её отсутствие.       Он знал, что не может поговорить об этом с Оди. Она бы, конечно, постаралась его понять, но у неё подобного опыта в жизни не было. Понять его так, как Макс, она бы не смогла. Он скучал по разговорам с ней.       Ладно, может он скучал не только по разговорам, но и по многому другому.       Например, по её язвительным замечаниям, которые касались всего, что он делал, и по тому, как они незаметно пытались свалить друг друга с ног всё более изобретательными способами, когда проходили мимо в коридоре. Он скучал даже по тому, как она пыталась толкнуть его, когда он наклонялся, чтобы завязать шнурки или положить что-то в рюкзак.       И он так хотел снова увидеть, как она закатывает глаза, когда слышит от него очередную плохую шутку, прикусывая внутреннюю сторону щеки в попытке скрыть тот факт, что ей было смешно и ему удавалось заставить её улыбнуться.       Сейчас же он бы даже не попытался пошутить в её присутствии, потому что знал, что все его слова будут встречены таким равнодушным взглядом, которым только она смотрела на него в последнее время.       Майк жалел, что всё закончилось так плохо между ними, и они даже не смогли остаться друзьями. Но, возможно, они просто не могли быть друзьями изначально. Может, им нужно было существовать, вообще не пересекаясь друг с другом.       На следующий день в гости к Оди он пошёл вместе с Уиллом. В отличие от Лукаса и Дастина, которые часто приходили и приносили комиксы, настольные игры и новые фильмы в её коллекцию, Уилл приходил редко. Майк мог его понять: он знал Оди меньше и хуже, чем другие парни, но он искренне хотел, чтобы его лучший друг поладил с его девуш… ну, в общем, поладил с ней.       Они провели вечер за настольной игрой и, когда настало время уходить, Майк наклонился и подарил устало улыбающейся Оди короткий поцелуй на прощание, после чего повернулся к двери и увидел, что Уилл смотрел на это со странным, сканирующим выражением на лице.       — Так… — заговорил Уилл, когда они достаточно отошли от хижины. — Что произошло между тобой и Макс?       Майк вздохнул. По правде говоря, он и сам не знал. Между ними зарождалось что-то такое, что могло в любой момент изменить ситуацию и, когда они уже были на пике этого обрыва, вернулась Оди, а это уже всё изменило.       Почему-то он всё равно надеялся, что Макс поборется за него, но она вместо этого дала понять, что он интересовал её только как тело. В каком-то смысле он благодарил судьбу за то, что не смог прийти на встречу в парке и тем самым был спасён от унижения. Она бы всё равно его отвергла.       Майк не понимал, как он мог так ошибаться, думая, что у них что-то может быть. Он был так уверен, что между ними было что-то настоящее. Теперь он не знал, было ли.       Её быстрый и безразличный монолог в тот день возле хижины заставил его по-другому взглянуть на их отношения; заставил усомниться во всём, что, как он думал, их объединяло.              Дастин рассказал, что в прошлые выходные она сходила на свидание с Дином. По школе ходили слухи о том, что они делали после этого в его машине. Рука Майка сжалась в кулак. Он не знал, почему ему так хотелось, чтобы слухи оказались ложными. Он же двигался дальше, так? Значит, Макс должна иметь возможность делать то же самое.       Он вспомнил, как она спросила, любит ли он Оди. Тогда он не смог ответить на вопрос, да и сейчас не знал. Если бы кто-то спросил его об этом два года назад, он бы тут же ответил «да», но сейчас… сейчас он не был уверен.       Они вместе пережили нечто грандиозное и сблизились за счёт этого, но мог ли он по-настоящему полюбить девушку, которую так мало знал? Но потом Майк вспомнил, в каком состоянии он находился весь первый год после исчезновения Оди. Каким озлобленным на мир он был, как он лежал бессонными ночами и представлял, что всё-таки не упустил момент и поцеловал её, думал о том, что мог бы сделать по-другому, лишь бы она осталась жива…       Если это не любовь, то что же тогда?       Он вздохнул и посмотрел на Уилла.       — Слушай, я помню, что ты поставил мне условие либо порвать с Макс, либо рассказать другим, но я не думаю, что теперь есть, что рассказывать.       — Вот так, значит? — Уилл поднял бровь. — Оди вернулась, и Макс в пролёте?       — Не я положил этому конец, — ответил Майк. — Она сама решила порвать со мной.       Но ведь он бы всё равно выбрал Оди… разве не так? Он же об этом молился каждую ночь, обращаясь к любому существу во вселенной, которое слушало его. Так почему же во снах ему продолжала являться Макс?       — Оказалось, для неё это ничего не значило, — он пожал плечами.       — Серьёзно, Майк? — фыркнул Уилл. — Ну ты же не такой слепой.       — Что ты имеешь в виду?       — Ты правда думаешь, что если бы ей было плевать, она бы так отдалилась?       Майк нахмурил брови, его мысли неслись вскачь. Возможно ли, что он так задел её чувства, что она в итоге решила заморозить его своим отношением? Доводы Уилла звучали разумно, и всё же… Макс была такой холодной и безразличной, когда говорила ему всё в тот день. Это не имело никакого смысла.       Он покачал головой.       — В любом случае, это уже не важно. У меня есть Оди, помнишь? Я не могу не быть с ней.       Настала очередь Уилла пожать плечами.       — Чувствам свойственно меняться. Прошло много времени…       — Да, но Оди вернулась, и встреча с ней в ту ночь в лесу… это как судьба, понимаешь? Я не могу спорить с фактами.        Уилл остановился на месте и поморщился.       — Вообще-то это не факты, а дерьмо собачье. Ты сам хозяин своей судьбы, Майк. Не используй это как отговорку.       Майк на мгновение опешил от резких слов друга, но потом моргнул и снова покачал головой.       — Оди во мне нуждается. Она — моя любовь. Она должна ей быть.       — Должна? Без обид, но… что у вас вообще общего? О чём вы общаетесь?       Майк вздрогнул, почувствовав, как активировались защитные механизмы. Уилл что, допрос решил устроить? У них с Оди было много общего. Он просто не мог ничего вспомнить, когда его ставили в тупик!       — Нам вообще слова не нужны, — с негодованием воскликнул Майк. — Мы просто понимаем друг друга, ясно? У нас есть связь. Ты не сможешь понять.       — Ладно, — Уилл поднял руки в знак капитуляции, слегка вздрогнув. — Ладно, извини.       Они продолжали идти, и Майк пытался заглушить голос в голове, навязчиво внушающий ему, что Уилл может быть прав. Может, если он хоть на минуту снимет розовые очки, то сможет увидеть, что их отношения с Оди были… не такими идеальными. Немного плоскими.       И он не мог отделаться от ощущения, что пытался убедить в этом не только Уилла, но и самого себя.       Когда в поле зрения появился универсал, Майк прочистил горло.       — Так, раз у нас с Макс всё конечно, никому больше не нужно знать о том, что было, да?       Уилл прикусил внутреннюю сторону щеки и наклонил голову в сторону.       — Думаю, нет.       Майк облегчённо вздохнул, копаясь в кармане в поиске ключей.       — Отлично. Слушай, я тут думал насчёт следующей встречи «Племени», и… Уилл?       Звук быстрых шагов заставил его резко обернуться — как раз вовремя, чтобы увидеть, как спина Уилла исчезает в лесу, а он сам бежит прочь.       — Уилл! — крикнул Майк, погнавшись за другом. Он давно так не убегал. Только сразу после возвращения из изнанки.       Оказавшись на пустой поляне, Майк остановился, чтобы перевести дух, и отчаянно огляделся по сторонам в поисках хоть каких-нибудь признаков Уилла. Его взгляд зацепился за следы на остатках ещё не растаявшего снега, и он последовал за ними, пока не заметил впереди фигуру, свернувшуюся калачиком на земле и прислонившуюся спиной к стволу дерева.       Пробежав остаток пути, он встал перед Уиллом. Руками он крепко обхватил колени, а дыхание его было неглубоким и учащённым. При виде безучастного выражения на лице друга по позвоночнику Майка пробежал холодок. Он никогда не видел Уилла в таком состоянии. Словно Уилл сейчас был не в этом мире, а в совершенно другом.       Он присел перед ним и обхватил его за плечи, слегка встряхивая.       — Уилл, посмотри на меня!       Уилл втянул в себя воздух и, казалось, вышел из транса, в котором находился, глаза его расширились от ужаса, когда он осмотрел окружающую обстановку.       — Всё в порядке, — сказал Майк ровным голосом. — Ты в безопасности, всё хорошо.       Взгляд Уилла ненадолго задержался на нём, а затем он стряхнул руки друга со своих плеч, встал и отвёл глаза.       — Всё нормально, — неубедительно заикнулся он. — Пойдём.       Майк нахмурился.       — Уилл, что…       — Я же сказал, что всё нормально, Майк!       Майк непонимающе смотрел на друга, который шёл обратно тем же путём, которым они пришли сюда, так невозмутимо, словно не с ним только что ни с того ни с сего произошёл леденящий кровь эпизод.       Волна ужаса — такого, какого он не испытывал уже давно — захлестнула его. Что-то определённо происходило.