Самобичевание

Чувства. Чувства - пустая трата времени. Что готы, что вампиры - кто бы то ни был, каждый из них считает чувства черной дырой в головах людей. Конформисов. Тогда почему эти самые "чувства" заставляют так много думать? Почему они каждый день недают тебе покоя? Ты не можешь заснуть, думая. Много думая. Они поглощают тебя изнутри. Они разрывают твое сердце на части, оставляя мокрый след на месте плоти. Они недают покоя, они везде. Но чувства для слабаков, ведь так? Поэтому все так стараются их скрыть. Холодный взгляд, пессимистичность и отсутствие эмоций на лице - разве это признак превосходства? К сожалению, именно так и думает множество людей, зарываясь в постели каждый раз, когда их терзают эмоции. Вот и Майк - один из них. Зарылся в холодную серую простынь, утонул в мыслях. Но кто же виновник сего приступления? Гот. Чертов гот. Они же, вроде как, враги, тогда почему вампир так печется за парня? Не может выпустить из сердца, разбивая самого себя еще больше и больше. "Зачем? Почему я так много думаю о нем? Это просто никчемный гот. Мы враги. Я должен отпустить." - доносилось где-то глубоко в отчаянных мыслях парня. Нужно было развеяться. На часах час пятьдесят - отличное время, чтобы прогуляться у кладбища. Вампир собрался, одел пальто и вышел из дому. Кладбище было красивое. Множество могил, резкий обрыв. Майк сидел под елью на том самом обрыве. Самого его не было видно. Лишь темный силуэт, что смотрит в даль, в космос, свои чувства. И почему космос не пишет про нас? Возможно, нас там искали неважно. Сейчас хотелось просто откинуть все мысли прочь и наслаждаться моментом, в какой бы то ни било, мертвой тишине. Он не курил, вернее - очень редко. Сейчас хотелось как никогда. Вампир достал пачку сигарет из черного, как пустота, пальто. Досада. Нет ни зажигалки, ни спички. Остается только сидеть с пустой сигаретой. - "Огня?" - донеслось из-за спины. Даже оборачиваться не пришлось. Сразу стало ясно, сейчас над его душой стоит предмет собственного обожания и самотерзания. Сердце забилось чаще. На грудь легда непосягаемая тяжесть. - "Можно." - он протянул руку с сигаретой за спину, после чего послышался щелчок зажигалки, вспышка огня. Приятно втягивать горький дым, выдыхая его в атмосферу. Расслабление - вот что дает это занятие. Душа немного успокоилась, стало не так тревожно. В прочем, этой эмоции все равно не видно на лике вампира. - "Присяду?" - не дождавшись ответа, собеседник сел неподалеку от вампира. Пальцы нечайно невольно соприкоснулись. Дрож в теле обоих парней. Обе руки были холодные, но ладонь усобшего была словно ледяная. Они сидели тихо, не мешая друг другу, мыслям друг друга. Казалось, этот момент может длиться вечность. Это было не неловкое молчание, скорее приятное, понимающее. Но на самом ли деле все так? На самом ли деле гот чувствует к вампиру тоже самое, что и он сам? Незнает никто. А знать бы хотелось. Хотелось бы просто сидеть с ним, слушать его. Залесть в его душу и никогда не отпускать, оставить в своем сердце. Но чем большее он думает о нем, тем больше причиняет самому себе боль. Моральную, не физическую. Физическую боль вампир практически не чувствовал. - "Что у тебя на руке?" - спросил Тельман. Он заметил узоры на верхней части ладони Маковски. Хотелось бы знать, что это, откуда это вообще появилось, зачем это, для чего, почему. Слишком много мыслей. На самом деле, Майк всегда был ему интересен, но прятать чувства стало уже привычкой. - "М?" - обладатель зеленых прядей отвлекся от самобичевания и вопросительно посмотрел на гота, затем на руку. "Хочешь знать?". - "Желательно.". Конечно, блять, хочет. Маковски приподнял руку, закатав рукав пальто по локоть. На фалангах пальцей, запястье, предплечье и локте были выведенны шрамированные узоры. Это было что угодно: звезды, черепа, цветы, несуразные зигзаги. Но все было выстроенно так гармонично, что заставляло на секунду уйти из мира, завораживаясь данной архитектурой. - "Круто, - послышалось от Тельмана, - я бы тоже хотел.". И в правду хотел. Хотел быть похожим на собеседника, понять его. Даже если придется перенести любую боль - все равно. - "Могу сделать, лезвие с собой.". Гот лишь осторожно подал руку, дрожащую руку. На ладони были видны аккуратные костяшки, тонкие пальцы, черно-бордовые накрашенные ногти, идеально чистая и гладкая кожа - все было совершенно. - "Тебе холодно?" - протянул парень, увидев дрожащее тело. Конечно, холод тут присутствовал. Но основной причиной было ощущение нереальности происходящего. Он будто оказался в плохой сказке. Плохой не от того, что мир поработило зло, а от того, что две грешные души встретились. А грех - это плохо. - "Нет, ни кап.." - "Заткнись, уебок." - перебил собеседника Маковски. Он снял с себя пальто и накинул его на парня, после чего вновь уселся рядом, взял всю ту же, уже менее дрожащую руку и приступил творить. Лезвие раз за разом проходилось по коже гота. Больно не было, скорей - чуть приятно. Парень, накрытый пальто, взглянул на собственную руку. Кровь, помутнение в глазах, потеря рассудка. Ему было плохо при виде теплой плоти. *** - "Пит, Пит! Ты живой? Очнись!" - доносилось где-то из далека. На самом деле Тельман лежал без сознания минут 5. Пришел в чувства, услышав знакомый голос. Маковски. Он.. переживал? Немного приоткрыв глаза, парень увидел, как вампир пытается привести того в чувства, схватив за плечи. Но, что с его лицом? Это эмоции? Эмоции сраха? Да. Он переживал за гота. Искренне переживал. - "О сатана, очнулся." - голос был дрожащим, прокуренным, озябшим. - "Аэ, ч-что случилось?" - спросил Тельман, почесывая голову. - "Ты упал в обморок и ударился о дерево, я думал, что ты здесь сдох. Нечего не болит?" - обеспокоенно спросил вампир. Он держал в своих ладонях свободную руку гота, смотрел в глаза так.. Как? Чувство, будто в его очах забилась жизнь. Радужка вспыхнула ярким янтарным цветом, боявился огонек в глазах. Огонек? Значило ли это.. - "Ну, голова, - пауза - и, рука немного..". Он посмотрел на свою руку. Маковски посмотрел на его руку. Обшарпанная лезвием конечность была сжата в ладонях парня. - "Ой, прости, - вампир резко ослабил хватку и отпустил руку - я не хотел.". Легкий румянец появился на щеках. Сердце снова забилось. Какая-то невидимая искра пронеслась между ними. Минута молчания. Две. Слишком шумно, мысли заполонили все пространство. - "Ты.., переживал за меня?" - тихо произнес парень. На нем все еще было чужое пальто. - "Нет, незнаю.. наверное, немного..". Что это, вампир замешкался? Еще никогда он не был в таком положении. На теле образовался легкий пот от безысходности ситуации. Глаза бегали из стороны в сторону, в то время как собеседник спокойно взглядывался в чужую радужку. - "Просто.., понимаешь, ну, - вдох. Выдох. Успокойся, Маковски - ладно.". Он вновь взял руку Тельмана. Ладони соприкоснулись. Вампир подтянул к себе руку гота. Поцеловал в немного покрасневшие костяшки холодной конечности. "Теперь понимаешь?". Боже, Сатана, что сейчас произошло? Это - признание? Но разве вампир его не ненавидит? Всегда казалось, что они - злейшие враги. До этого момента Пит никогда бы в жизни не подумал о том, что такое может с ним произойти. Сердце бешено колотится, щеки обоих парней моментально окрасились в розово-красноватый цвет. Он положил свободную руку на щеку вампира, лаского поглаживая ее большим пальцем. В ответ гот почувствовал лишь мычание, рука на руке. Подобно кошке усобший ласкался о ладонь Тельмана, наслаждаясь моментом. Вот бы это никогда не заканчивалось. - "Ты мне тоже, Майк." - неловкое молчание заполонило и до того тихое уличное пространство, в котором находятся эти двое. В один момент Маковски словно набросился на любимого человека. Обхватил руками, уткнулся в грудь, не в силах больше сдерживать эмоции. Он слишком долго ждал этого момента, не в силах больше держать в себе нечего. Хотелось просто провалиться в объятия, насладиться моментом. Провести всю жизнь с этим человеком, сделать его самым счастливым на земле. Украсть его душу, заполучить растопленное сердце, отдать свое. Вот чего хотел Майк, в прочем, Тельман был не против. Он прияобнял вампира одной рукой, второй вошел в волосы парня, нежно почесывая голову. Они полностью отдались этому моменту, отдались друг другу. И это поистинне прекрасно.