Возненавидь меня, прошу...

2017 Майское солнце было самым лучшим — не такое горячее и медленоубивающее. Льняная рубашка не липла к разгоряченному последней пятницей в этом учебном году телу, а довольная улыбка не сползала с румяного лица. — Эй, куда будете поступать после окончания? — голос Саши Петрова донёсся откуда справа, пришлось повернуть голову в его сторону. — Я вообще в 10 иду. Как и Катька, Витек и Маринка. У нас параллели совместят. А шпала? Так называемый "шпала" кинул в Максима Козлова смятый тест по математике, с пятёркой между прочим, показал средний палец и вздохнул. — В 10 тоже. И Санёк. Потом на программиста пойду, буду деньги рубить. Ваня был всегда оптимистом, редко реалистом и никогда пессимистом. То ли его вечный хитрый прищур зелёных глаз заставлял улыбаться, то ли безумные шутки и выходки. Санёк, его лучший друг, ткнул его под рёбра и откровенно громко заржал. Учителя не было уже добрых 20 минут, и они считали, что репетиция перед вручением аттестатов пропала. Можно и с одноклассниками душу излить, в последний раз же! — МирМир, а ты вообще куда? В балетное училище? Или ты после того раза... Ну... — Максим с несвойственным ему стыдом и сопереживанием почесал белобрысый затылок и опустил взгляд в пол. Мира не знала ответа, не знала и вопроса. Миловидная девушка с рубашкой на роспуск и чёрной юбкой строго до колена подцепила пальчиком свой галстук и фыркнула. Нет, она не злилась на бестактный вопрос — скорее на себя и свои домыслы. — Не знаю. Я даже не знаю, перехожу я в 10 или выпускаюсь окончательно. У родителей есть какие-то мысли на моё поступление, но мне ничего не говорят, норм вообще? Ещё раз фыркает, поправляя очки на переносице с круглой оправой и складывает руки на груди. Рядом сидящая Лера лишь робко улыбается, ведь точно и лучше всех знает, как обстоят дела в семье Мироновой. А Мира ловит эту улыбку и старается крайне искренне её отразить. И лишь грубый голос со стороны нарушает эту прекрасную идиллию. — Узкоглазая, офигенно ноги раздвигаешь, сядешь на шпагат как Волочкова? И не было подбадривающих улюлюканей. Это сказал один из одноклассников, весьма глупый из представителей 9-А класса, с ужасным юмором, запачканной футболке и с кляксами от чернил на руках. Вадим Соболев. — За базаром следи. Ваня резко повернулся назад, пытаясь заткнуть своего одноклассника крайне красноречивым взглядом. Их класс отличался несвойственной сильной дружбой, другие завидовали, а учителя даже хвалили их за такую сильную связь. Но даже в бочке мёда есть ложка дёгтя. Имя ей Вадим. Хоть Ваня и учился тут, в Москве, всего три года, он являлся неотъемлемой частью коллектива. И за других мог спокойно дать в лицо. — Я тебе сейчас на лицо сяду, задохнешься. — Мира улыбнулась кончиками губ, смотря на эту комедию в трёх актах. Нет, ей определено льстила защита Бессмертных, но и она не слабая мышка. Да и привыкла она к подобным шуткам из-за своего этнического происхождения. И не хотелось ругаться в последний учебный день, портить эту особую атмосферу. Поэтому, Мира по-быстрому заплела свои чёрные, блестящие из-за дорогого! шампуня волосы, затянула галстук потуже, под непонимающие взгляды одноклассников встала со стула и конечно же, прихватив свой портфель, подошла к Соболеву и ударила. В челюсть. А потом под смех одноклассников схватила Сашку и Ваню за руки и сбежала из блеклого кабинета географии. Кажется, ей угрожали смертью и кричали в спину отборные маты, но было всё равно. Бежали недолго, буквально в другое крыло школы, но зато быстро и под громкий смех. Мира остановилась у живого уголка, который состоял из трёх папоротников, четырёх кустиков и пары цветочков в горшочках. Ну и таракашек. — У нас через два часа линейка, а ты ему в лицо двинула. Ебанутая или смелая, хаха... — Санёк плюхнулся на одно из потрепанных временем и первоклашками кресел, по-доброму грозя пальцем подруге. А та лишь сделала виноватый вид, поджала губы, а потом звонко-звонко засмеялась. Она всегда отличалась такими выходками, она немного сумасшедшая и весьма много бесстрашная. — Да ладно, не первый раз его бью. Даже на прошлой неделе, когда он запер меня в раздевалке. Вылезла через окно, аккуратно пролезла в вашу мужскую раздевалку... — мягко, как кошка улыбается, садиться рядом с Саней и невинно вздыхает, — Выкрала его одежду и немножко сожгла её. — Только не забывай, что я тебе ключ от раздевалки отдал. Пятнадцатилетняя пиздючка. Ваня гордится ей, это видно по его взгляду. Но всё же, он не хотел, чтобы ей дали выговор. Он садиться рядом с ней, кладет голову на девчачье плечо и смеётся. Не так он представлял последний день в школе. — Эу, тебе тоже 15. И я старше, на пару часов. Мне твоя мама сказала, что ты родился в 7 утра, а я в 10. Кто из нас пиздюк? Бьёт ладошкой по его лбу, а он перехватывает запястье, сжимает, отводит в сторону и громко смеётся. Почти задыхается. — Фу, вы такие милые, сейчас прям в папоротник блевану... — Санёк не оценил их телячьих нежностей, отодвинулся от друзей и сложил руки на груди. С тех пор, как эти двое начали встречаться, они не отлипнут друг от друга. А у них завтра год! Конечно, они ещё малолетние дебилы, но точно понимают, что это дело серьёзное. Мира ворошит волосы Вани, тихо смеётся с его очередной шутки, потом щипает его где-то под рёбрами, где-то под сочным сердцем, пропитанного вишнёвым "yupi" и игрой Майнкрафт на компьютере старшего брата. Ваня был балбесом. А Мира отчаянно лелеяла его подростковой любовью. — Эй, восходящая звезда Musical.ly, хватит там, пошлите на линейку. Не хватало нам пропустит вручение дипломов. — теперь Санёк хватает их за запястья и тащит за собой в актовый зал. И всё так хорошо, безмятежно, живо. И тепло. На удивление, Мире ничего не предъявили за её выходку, она лишь удосужилась грозного взгляда Соболева, который подпирал свою опухшую челюсть. Даже не нажаловался... Удивительно. Лера сидела во левую руку, по правую же сидела Даша, ещё одна подруга. И все втроем лучезарно улыбались своему будущему, которое обязательно наступит. Безмятежное, счастливое, полное прекрасных моментов и любви... Влюблённые глаза следили за высокой фигурой на сцене, где Бессмертных получал свой красный диплом, обнимая маму и классного руководителя. У Миры такой же, ярко красный аттестат, ебучая корка, над которой корпела Миронова днями и ночами. Вообще, у неё не было времени на учёбу из-за балета, но после... ухода, она всё равно не взялась за учебники. Было сложно, скучно, спасали лишь школьные друзья и Ваня. Ему же учёба давалась легче — хоть он и занимался баскетболом и даже входил в спортивный клуб, но на учебу было время всегда. Время было и на друзей, и на семью, и даже на Миру. Именно из-за этого она и восхищалась им — как бы он ужасно не шутил, каким бы клоуном он не был, успевал он всё и делал на отлично. Линейка прошла до смешного быстро. И сумбурно. Решили выдать аттестаты без выпускного, отдельно, чтобы просто сказать пару слов и идти гулять до утра. Пару фотографий, слова от учителей, общая песня и крепкие объятия от бывших одноклассников. И злобный, дикий взгляд Соболева в хрупкую спину, который царапает мыслями её бледную кожу. Выцарапывает "ненавижу" и "завидую". У него одна четвёрка по физике, синий аттестат. Теперь он не поступит туда, куда хотел. А почему-то винить Миронову было единственным решением, казавшимся ему правильным и точным. Плечом упиралась в чужое, руками держала букет белых лилий и ромашек, обёрнутых в фиолетовую бумагу. Ваня подарил после вручения, предварительно попросив свою маму принести букет в школу, этакий сюрприз. Все было идеальным: температура +21° под Цельсию, красная ленточка "Выпускник", громкие друзья, букет лилий, молодой человек под боком. Не хватало лишь одного: мамы. Нет, Мира не выискивала её глазами в толпе, не звонила ей и не писала. Мама работала. Опять. Мире просто не хватало сил обижаться на неё, она давно поняла, что жизнь крайне несправедлива, а любовь матери — неизвестная ей вещь. Мама работала в офисе даже сейчас, а отчим был в командировке. И почему-то руку сжали крепче, подвинули ближе к себе... — Эй, ты не одна. Забей. Забей. Забей. Забей. Эхом отдаётся голос Вани, где-то на периферии маячат бывшие школьники, а нижняя губа предательски дрожит. Мама не пришла. Опять. — Всё нормально. Она предупреждала. Твоя мама нас уже раз 200 сфоткала. Пошли уже. Смиренно кивает, прощается с мамой и крепче держит её руку. Почему они вместе? Оба не знают. Просто так сложилось, просто вместе сели на математике и просто влюбились. А ещё, она точно помнит, как он написал ей ответы на контрольную на деревянной линейке, с учётом того, что Ваня никому не помогал, даже Сане через раз ответы говорил! Помнит и прогулки на детской площадке поздно ночью, ведь жили в одном дворе, помнит и его рассказы о жизни в холодном Омске. А он просто понял, что ему до чёртиков хорошо с ней. Но они дети. Он точно всегда будет ребёнком, с кошачьей улыбкой, поведением пса и тягой к новому. А Мира всегда будет меланхоличной балериной со сломанной судьбой и оправой.        Всё закончилось слишком рано, около 9 вечера. Мире пришла СМСка от мамы, что нужно серьёзно поговорить, прямо сейчас. Наспех поцеловав Ваню в щеку, она через минут 20 стояла в прихожей собственной квартиры. Было слишком тихо, лампочка мигала, мыши скребли на душе, ведь кошки давно подохли. Она снимает кроссовки, ступает по мягкому ворсу и идёт на кухню, ведь только там горит свет. Загранпаспорта. Это первое, что она видит, входя на просторную кухню. Кажется, внутри всё замерло, даже колени задрожали. — Не смотри так. Мы это обговаривали, - слишком спокойный голос матери с нотками брезгливости заставляет Миру пройти пару шагов вперёд. Стол слишком чистый, без пятен и скатерти. Нет и цветочных горшков с любимыми алыми маками. Нет и жёлтых в горошек тарелок. Ничего нет. Хватает загран и достаёт билет, пальцем проводя по строчкам "Лос-Анджелес". Перечитывает не менее шестнадцати раз, на семнадцатый хватается за голову и смотрит на холодильник, где ещё утром были магниты из лагеря. — Мы решили, что поедем жить в Америку. У Антона там главный офис, да и моя компания на международном рынке... И Насте тут нечего ловить. — небрежно проводит по кудрям, смотрит на дочь орлом и совершенно не ждёт ответа: лишь поставила перед фактом. — Это ты так решила! У меня тут друзья, я только закончила школу, я могла поступить куда угодно, тут мои родственики, тут Ваня! — кричит в сердцах, хватаясь за собственное. Она даже сейчас не понимает, что происходит, зачем им переезжать, для чего? Но Наталью Ивановну это не волнует, она кивает сама себе и тяжело вздыхает. — Вот именно! Школу закончила, поступить можно и в другой стране. Друзей новых найдешь, как и парней. У тебя много ещё таких Вань будет, этот твой вообще ненадежный какой-то... - и даже не пытается скрыть презрение перед дочерью, зная её любовь к этому парню. Мире хочется взвыть зверем, содрать кожу, зареветь, лишь бы остаться в Москве. — Я не хочу! Я могу остаться у бабушки, могу одна остаться, эта квартира вообще папе пренадлежит - ей не хватало ногой топнуть для пущего эффекта, но сдерживает себя и свою натуру. Но маме плевать. Опять. — Я всё сказала. Собирай вещи, в шесть часов вылет. Мы уедем надолго, возможно навсегда. У тебя есть время, чтобы попрощаться. Уходит и оставляет Миру один на один с этим ебучим билетом в хваленную Америку. Будь она в другой ситуации - обрадовалась, прыгала бы выше головы и пела гимны о чудесных США. Но сейчас ей остаётся сесть на табуретку, взять в руки билет и рассматривать его минимум часа два, собираясь с мыслями. Она ещё ребёнок. Подросток. Смена обстановки ужасно на ней сыграется, ей определенно не хотелось в другую страну, когда есть возможность остаться в этой. Но мама всегда права. Плетется на ватных ногах в свою комнату, всё как в тумане. Открывает шкаф, всё скидывает в чемоданы, не глядя высыпает содержимое тумбочек и шкафов. Страх поселился в её голове моментально, причиняя ментальную боль. Она не хочет в это верить, ей так проще. Проще делать всё машинально, не задавать лишних вопросов, не думать о будущем. А как сказать друзьям, что ты исчезаешь из их жизни навсегда? Будь она сильнее, побежала бы в объятия Леры и долго говорила о любви. Побежала бы к Ване и долго бы целовала его щеки, родинки на лице и плакала в плечо. Но на её плечах слишком большой груз собственных переживаний. Не может переварить информацию, всё происходит слишком быстро. На часах 02:31. Вся семья спит, Настя лежит в своей кровати и видит десятый сон. А Мира валяется где-то в стенах, рассматривая свои ступни в шрамах. Опять облажалась, пусть и вины то нет. Её вырывают из собственного дома, заставляя улететь далеко. Как животное... Она уже выплакала всё в ванной, сливаясь с мраморной стеной. Она так никому ничего и не сказала. Всё не может найти правильных слов. В свету ночных звёзд мелькает букет душистых лилий с ромашками. А на душе всё хуже и хуже, ураган эмоций медленно сдавливают колючей проволокой тело девочки, заставляя её обнять себя. Холодно, страшно и непривычно. Не спала всю ночь. Мечтала о другом: вдруг это всё кошмар и она просто уснула в школьном коридоре. Сейчас проснётся, увидит глупую улыбку Санька и треснет по его белобрысой голове! Но нет, она видит чемоданы в тени своей комнаты и жмурится. Долго еще не поймёт. Ей бы птицей стать и улететь, далеко. Хоть так будет на свободе. Но мать заставляет её встать, одеться и ехать в аэропорт. А Мира так внимательно смотрит в окно, пытаясь запомнить Москвой такой, какой она сейчас является. Со своими бесконечными дорогами, высокими муравейниками и родными людьми. Нет, не написала. Стыдно. Будто бы предательство. Они всё равно сами узнают, куда она летела, уже узнали. Её будто вырывают из своего кокона. Дрожащими пальцами достаёт телефон и пока есть время до аэропорта, начинает писать сообщение Ване, который всё ещё спал после удачного праздника. Аэропорт оживлённый, провожает людей в дальний путь. Кто-то улетает по делам в ближайший город, кто-то улетает в солнечный Геленджик греть бока на пляже чёрного моря, а кто-то летит в новую, весьма неприятную жизнь, Мира например. На стойке регистрации стоят пару минут, тут же иду на посадку. И Мира в последние минуты нажимает "отправить" и кидает телефон в мусорку. Будет легче без воспоминаний, не будет соблазна всё вернуть. И уже в самолете, сидя у иллюминатора, вспоминает строки своего письма, стараясь забыть себя.

"Мне стыдно. И страшно. Ваня, прости, что мы не смогли отпраздновать год наших отношений. Самых первых, сумбурных и весьма приятных отношений. Ты очень хороший, весёлый парень, тебя любит почти каждая девчонка нашей школы, поэтому не сильно расстраивайся, ладно? Я уезжаю в Америку, навсегда. Сама только вчера узнала. Возможно, выбор есть всегда, но я слабачка. Я просто приняла как данное. Мне будет вас не хватать. Передай Лере и Саньку, что я их очень люблю. Тебя люблю сильнее и желаю удачи в твоих начинаниях. Ты у меня самый лучший. Прости, если сможешь.

Твоя МирМир"