the best ideas.

      В первый раз, когда парни только обсуждали это, такая идея казалась немного безумной и навряд ли удачной.       Не то чтобы идея была рискованной или проходила где-то слишком близко к их не всегда четким границам. Нет, в ней не было ничего плохого – просто еще одна позиция в их близости, которая в лучшем случае могла только еще больше сблизить их.       Ну а в худшем… В худшем Кевин боялся задохнуться от тревоги под весом своих парней.       На удивление, ни Эндрю, ни Нил не садились на его колени так часто, как может показаться при их разнице в росте. Наоборот, Кевин, возможно, слишком часто издевался над своим позвоночником и увеличивал в разы потребление их обезболивающего крема, когда умещался у своих парней “на ручках” и сгибался ниже, чтобы поцеловать.       Выглядело ли это глупо? Возможно. Волновало ли то Кевина хоть раз? Абсолютно нет.       Но сегодня он не был сверху, ни в одном из смыслов: Эндрю сидел на его торсе, практически на груди, пока Нил расположился у Дэя между ног, прижимая бедра ладонями к кровати.       Позиция была правда необычной. Кевин привык делать то, что ему скажут парни – не без его активного согласия, конечно, они бы никогда не смогли бы просто использовать его. Кевин привык быть ведомым в своих действиях.       Но сейчас он не мог делать ничего. Бездействие – совсем не то, к чему он привык.       Возможно, нерешительность, непривычность, сухая неуверенность и остальные кислые ощущения на кончике его языка как-то переместились на его лицо, потому что как только он прикрыл глаза, Эндрю приподнял его подбородок и положил ладонь на его щеку. Она все еще была мягкой и отдавала теплом душа, из которого относительно недавно вышел Эндрю. Она пахла его привычным гелем для душа, который он не был готов поменять ни при каких обстоятельствах.       Это была ладонь Эндрю. Это был Эндрю.       А Кевин как-то забыл, что рядом с Эндрю, вообще-то, все его тревоги были склонны покидать его голову.       – Не закрывай глаза, – Эндрю бормочет не слишком тихо. Ровно так, чтобы услышал не только Кевин, но и Нил за его спиной.       У них все на троих. Комфорт – в первую очередь.       Кевин честно старается не закрывать глаза, поэтому не отрывается от глаз Эндрю. Он почти не кажется холодным: прогресс, который замечает каждый близкий человек вокруг него, но никто не артикулирует. Эндрю теплеет, тает, а в такие моменты – когда любимые люди у него в руках, когда он сам в руках любимых людей – это заметно еще сильнее.       Именно из-за того, что Кевин не обращает внимание ни на что вокруг, кроме тепла Эндрю – на груди, на лице, в его глазах, – он не замечает момента, когда Нил решается действовать.       Ага. У них, вообще-то, был план.       Да. Точно. Кевин точно не забыл о нем.       Он не знает, как он вообще мог забыть о нем хотя бы на секунду, когда Нил слишком аккуратно берет его член и слишком легко проводит по краю головки большим пальцем.       Будь они в любой из привычных позиций, где Кевин почти никак не ограничен в своих действиях, он бы точно просяще вскинул бедра. Кевин чувствует это в своей крови, чувствует электричество в нервных окончаниях, которое кричит “еще, еще, еще”.       Но он не может. Потому что на его груди сидит Эндрю, а бедра под контролем Нила.       Все, что он может – скулить и прижиматься к ладони Эндрю, все еще не разрывая зрительный контакт.       – Хороший мальчик, – вырывается изо рта Эндрю, и на секунду он выглядит так, будто сам удивлен тому, что сказал.       – Однажды ты признаешь, что любишь хвалить Кевина настолько же сильно, насколько он любит получать твою похвалу, – Нил смеется и опускается к члену Кевина достаточно сильно, чтобы тот мог чувствовать его дыхание.       – Я не... – но Кевин не успевает по привычке возразить, потому что губы Нила наконец накрывают его головку и любые возражения пропадают из головы.       Нилу обычно не требуется много времени, чтобы довести Эндрю или Кевина до оргазма своим ртом, если он правда этого хочет. При этом он не умеет скрывать свое желание – оно горит разноцветными огнями в его глазах и слишком часто дергает его уголок губ, создавая хитрую усмешку. Каждый раз взгляд на Нила для Кевина – успокоение, потому что он точно может узнать, ждут ли его бесчисленные минуты поддразниваний или скорая разрядка.       Но сейчас он не может узнать. Нила он может только чувствовать – его горячий язык, его крепкую хватку на бедрах, – но никаких огней в глазах, никакой усмешки.       Перед ним только вид на Эндрю, который так восхитительно возвышается над ним.       И почему он вообще сомневался в успешности этой идеи?       Тем временем, Эндрю не перестает держать его лицо в руках. Он хмыкает, когда взгляд Кевина переключается с растерянного от наслаждения на достаточно сфокусированный, словно он только заметил, что Эндрю перед ним – над ним, – раздет и неприлично красив.       – Хочешь чего-то? – Эндрю усмехается, но эта усмешка не может ему сказать ничего о судьбе его грядущего оргазма. Почему Эндрю вообще пошел во вратари? Из него вышел бы прекрасный актер.       – Кончить, – честно выдыхает Кевин.       – Вау, – Эндрю издевается, точно издевается, он не может искренне удивляться этому, – Нил, слышал? Старайся лучше.       – Если он будет стараться лучше, – Кевин снова поворачивает голову ближе к ладони Эндрю, губы касаются ее, пока он говорит, – я захочу этого только больше.       – Великолепная дедукция, Шерлок.       Эндрю издевается. Без сомнений.       Возможно, Кевину все-таки позволят кончить с первого раза?       Он думает об этом, надеется, когда Эндрю убирает ладони с его щек и откидывается назад, чтобы найти руки Дэя. Он все-таки задыхается – откинувшийся назад Эндрю выглядит просто слишком, с его великолепно натренированными бедрами и просто греховным животом, который Кевину так хочется облизать.       Он успевает только сглотнуть накопившуюся слюну, когда Нил между его ног одновременно зацепляет языком уретру и сжимает его бедра слишком быстро к паху. Электрическое наслаждение простреливает его, и Кевин почти уверен, что кончит через секунду, вот прямо сейчас, но Эндрю крепко держит его за руки, и Кевин невольно сдерживается.       – Готов кончить? – Эндрю снова говорит тихо.       – Да, – Кевин снова едва дышит.       – Почему не кончаешь?       И он не может ответить. Дразнящие движения языком не особо помогают ему соображать – Нил точно знает, что Кевин на грани оргазма, и не может упустить такой прекрасной возможности подразнить.       А у Кевина щеки заливаются краской от смущения, а в горле скапливаются поскуливания от ласок Нила.       – Кевин, – он все еще смотрит Эндрю в глаза, все еще смотрит, потому что ему не говорили иначе, – Почему?       Потому что он так привык быть ведомым.       – Потому что ты не разрешал.       И Эндрю мычит, слишком открыто довольный, и Нил прижимает головку члена к небу языком, и Кевин жмурится-жмурится-жмурится.       И кончает.       Черт, ладно, это все-таки была хорошая идея.