Не улетай

На магию надеятся слишком сильно. Мол, в трудной ситуации она спасёт, от проблем убережет, а весы перетянет в нужную сторону для победы. Но в нашем мире нет ничего идеального, ничего полностью правильного. Осечку может дать абсолютно все, все может подвести и отказать в самый нужный момент. К чему это? Посох Света не заработал. Дезмонд призвал на помощь всю свою магию, но артефакт в руке оставался лишь пустой безделушкой. Золотые драконы не просыпались, а значит, бой придётся завершать только с теми силами, что есть сейчас. Полуэльф обнял свою возлюбленную. Осознание скорого поражения пронзило сердце стрелой, прибавившись к боли от потери друга. Алатиэль положила голову на плечо своего мужа, печаль коснулась и её. На помощь к воинам внизу пришёл Хранитель, единственный из бодрствующих золотых. Гилтиас сражался храбро, но не в его власти был перелом битвы. Армия Повелительницы демонов не кончалась, с Изнанки Мира все прибывали скелеты, призраки и упыри. Место вокруг Башни пополнялось телами павших бойцов. Вот, некоторые, видя, что смерть стоит уже за плечом, стали оборачиваться, бежать, желая сохранить собственную жизнь. По отрядам прошла мятежная волна. Дезмонд, на прощание поцеловав любимую, сам бросился в бой. Он начал это, решив спасти планету, поэтому именно он и должен встать в строй вместе с другими. Маг был отважным, его порыв был искренним, но острый меч оказался совсем немного, но быстрее, пронзив стальным клинком храброе сердце. Алатиэль бросилась к полуэльфу, попадая прямо под выпущенную вражеским лучником стрелу... Влюбленные ушли из мира вместе, не желая расставаться даже на несколько минут... Жалкими остатками армии командовал Деймос. До того момента, как его бывший учитель, сторонник, а сейчас один из главных врагов поднял Безликого над собой. Синий дракон взмыл в небо, а затем разжал лапы, наблюдая, как Деймос разбивается о землю от падения с такой высоты... Недолго продержался и Дрогбар. Часть гномов бежали, некому было прикрывать ему спину, поэтому враги окружили его плотным кольцом. Выбраться шансов не было... Количество живых все уменьшалось... Тех, кто еще был в силах бороться, вёл Гилтиас, который не желал сдаваться, только не сейчас! Или все жертвы были напрасны? Допустить такого дракон не был готов, поэтому подбадривал солдатов, показывая пример своими действиями. На золотого налетели синие драконы. Их было больше, они были намного старше и опытнее юного Хранителя, по сути, почти ещё мальчишки... * * * Приходить в себя было больно. Тело ужасно ломило, словно его хорошо так избили. Перед глазами все плыло, темнота уходить не хотела. В ушах звон, какой-то странный шум. Голова раскалывалась. Как мог, Гилтиас огляделся. Тьма... Ничего не понятно. Попытка пошевелить рукой вызвала стон боли. Пальцы почти не слушались, будто онемели, отказали. Золотой смог понять пока две вещи: он не в настоящем облике и его движения что-то сдерживает. Первое напрягло: он точно помнил, что сражался как дракон. Но сейчас он был человеком: руки, ноги... Самостоятельно Гилтиас не мог перекинуться, а значит тут только вмешательство чьей-то магии... Второе тоже не радовало. Дернув руку на себя, Гил услышал негромкий звон цепей. Он... Скован? Мысли в голове заметались, как рой напуганных пчел. Его схватили, он в плену... Что будет дальше, что теперь делать? Идея о магии царапнула разум, но воплотить её не получилось. Сил не было на движение, какая тут магия после этого? Время текло медленно, как река в безветренную погоду. Картинка перед глазами проявляться не планировала, как и туман не хотел покидать мысли. Неизвестно, сколько он тут здесь. Несколько минут? Час? День? Внезапно на голову будто обрушился удар. Мертвы... Все пали в этой жестокой войне, Гилтиас сам это видел! Он старался помочь, но из-за Посоха Света... Мог ли Первый Бог предвидеть такое? Им даётся возможность знать все наперёд, но... Скорее всего, Демиург был не в курсе. Иначе не отправил бы воинов на верную гибель. Гилтиас цеплялся за это всеми силами, не давая себе погрузиться обратно в пучину беспамятства. Он должен быть сильным, должен держаться, он сам сделает то, к чему так все стремились. Только сначала нужно выбраться из этого места. Постепенно стали вырисовывается контуры предметов, которые находились в этом помещении. Скорее всего, это подземелье. Возможно, тюремная камера. Сам дракон был прикован к стене, а перед ним находилось небольшое пространство, где из мебели оказался только стул и стол в углу. Повернуть голову оказалось задачей не из простых. Похоже, кандалы нацепили ему и на шею. Но, постепенно привыкая к темноте, золотой смог рассмотреть решётку в камне — совсем маленькое окношко. За ним тоже была темень, свет в камеру не мог найти дорогу. Руки, поднятые вверх и разведенные в стороны, затекали. К счастью, ногами Гилтиас стоял на полу, поэтому он попытался найти хоть какую-то опору, чтобы ослабить неприятное ощущение. Ничего. Голый камень. Со своей судьбой смириться Хранитель был не готов. Дух золотого дракона было крайне сложно сломить, он не сдастся. Никогда. * * * Одиночество, накрывавшее с головой, начинающее уже пугать, было прервано светом. Внезапным и очень ярким. Гилтиас даже зажмурился от неожиданности. Каменная стена с решёткой оказалась хорошо замаскированной дверью, через которую прошёл некто с горящим факелом в руке. Источник света был вооружён на специальную подставку, а человек подошёл к заключенному. Золотой узнал его сразу, с первого взгляда. Бывший друг, нынешний враг... Правая рука Повелительницы Демонов. Синий дракон Скай. Тот действовал решительно, не дав Гилу и слова сказать. Синеволосый юноша схватил его за подбородок, заставив поднять голову, заглянул в глаза. Скай с детства был выше, а сейчас буквально нависал над ним. — Просил же их быть осторожнее... — синий поджал губы, рассматривая ссадины и царапины, которыми щедро одарили пленника при захвате. Впрочем, цель оправдывала средства, лучше уж так, чем мёртвым. Скай собственноручно выбил жизнь Гилтиаса, попросил его в качестве платы за верную многолетнюю службу. Минатрикс не особо смогла понять, зачем её подчиненному этот Хранитель, но согласилась. Лично ей было главное, чтобы золотой дракон не начал собирать армию или хоть как-то мешать её правлению на окончательно захваченном Ксентароне. Другой рукой Скай провел по щеке все ещё молчавшего Гилтиаса, затем заправил некогда золотую прядь за ухо. Сейчас кудри были запутаны, все в пыли и грязи, а где-то на волосах застыла кровь. — Золотце, — шёпот был едва различим, — я обещал, что мы будем вместе. Гилтиас прикусил щеку, разговаривать со Скаем совершенно не хотелось, тем более язык не поворачивался, а мысли не формировались в слова. Скай отпустил его, со вздохом делая шаг назад: — Нет, так не пойдёт. Молчание тебе не поможет. Золотце, хотя бы поблагодарил меня. — За что? — некогда звонкий голос сейчас оказался вовсе тихим. — За спасение. Госпоже ты не нужен, но я выпросил у неё право оставить тебя со мной. Моё золотце, мы снова будем вдвоём, как раньше. — Никогда такого уже не будет. Ты сам разрушил все, что было. — Не тебе говорить о таком! Я предлагал тебе пойти со мной, и только твоя вина в том, что ты выбрал не ту сторону. Решил быть верен свету? Брось, Гилтиас, кому ты там нужен? Хорошо, спасли бы вы Ксентарон, но после... Тебя бы бросили, герой никому не нужен, когда царит мир. Ты отдал все силы, обрекая себя на вечное несчастье. Слова ранили. Буквально на мгновение он даже стал сомневаться, но стержень внутри золотого был слишком крепок. Обостренное чувство долга и справедливости не позволили ему предать своих сородичей, свою семью... Точно, золотые драконы! Если они сейчас остались без своего Хранителя, то... — Мои собратья. Что с ними? — Во взгляде промелькнуло явное волнение. Но Скай лишь хмыкнул, снова отказываясь рядом: — Какая разница? Они не должны волновать тебя. — Отвечай! Скай поднял руки в знак капитуляции: — Они нам только помешали, если бы вдруг проснулись. Один. Он один, это просто разрывало сердце. Глаза защипало, слезы подбирались все ближе... — Вы ответите за это! — Собрав последние силы, Гилтиас рванулся к нему. Синий дракон успел отскочить, а вот золотой даже не коснулся его: цепи не дали уйти, Хранитель повис на них. Плечи задрожали, щеку обожгла слеза, одинокая слеза, полная боли от потери всех близких... Он винил во всем себя: не смог спасти, не справился... — Они не заслуживают твоих слез, золотце, — Скай стёр капельку, ещё больше размазывая грязь по лицу почти сломленного дракона. Синему было все равно. Гилтиас рядом, значит на остальное можно уверенно махнуть рукой. Он не хотел видеть состояние пленника. Какая разница? Немного погрустит и перестанет, главное ведь, что здесь. Пусть пока в камере, перестраховаться же нужно было. Золотой бойкий и слишком активный, мог дел всяких натворить, а последствия стали бы слишком ужасными, возможно, даже непоправимыми. Скай потянулся к нему, но Гилтиас резко отвернул голову. Звякнули цепи. — Вот так ты относишься к своему другу? — В голосе явно прорезался металл. Скай сжал руками щеки золотого дракона, силой заставляя его встретиться с ним взглядом. В то же мгновение губы синего припали к устам заключенного. По телу последнего пробежала дрожь, он резко дернулся, чтобы отбиться от нежеланного внимания, сомкнул губы, не дав возможность углубить поцелуй. Скай отстранился, наслаждаясь расширенным от шока глазам бывшего друга, его сбитым дыханием. Гилтиас собирался возмутиться, но этим только воспользовались, снова завладев его губами. Отвращение и злость смешались на лице Хранителя. Он снова безуспешно попытался отвернуть голову, пока его губы наконец сами собой не открылись под настойчивыми прикосновениями языка второго дракона. Гилтиас резко выдохнул, тихо замычав. Гордость ломалась, стержень внутри медленно, но верно истончался... Напоследок укусив Гила за нижнюю губу, Скай отстранился: — Моё золотце. Никому тебя не отдам. * * * Оставшись в одиночестве, он дал волю слезам, искренне желая, чтобы они смыли с его тела все прикосновения, каждое касание синего дракона. Моральная боль разбивала его изнутри. Силы полностью покидали тело, их место занимала пустота. Сложно быть отважным, сильным, ведь таким людям ломаться намного больнее. Гилтиас сейчас ощущал это на себе слишком ярко. Неужели и дальше так будет? Это конец? Ему придётся провести здесь всю жизнь? Здесь, рядом... Со Скаем. А ведь они дружили, правда дружили! Гил доверял старшему все свои секреты, открыл ему душу... За что Скай с ним так?... * * * Каждый день был похож на предыдущий. И каждый раз Гилтиас отказывался переходить на сторону Минатрикс, не желал предавать себя, всех тех, кто пал в ту страшную битву... Но сегодня с утра было что-то иначе, что-то странное. Нет, все началось, как обычно: Скай снова пришёл с завтраком, насильно накормил золотого (а тот лучше бы умер от голода, чем сдался). Но после... — Золотце, мне нужны твои крылья. — Крылья? — Тысячи вопросов возникли сами собой. Но главным был: зачем? С чего вдруг синему понадобились его крылья? — Просто. Покажи. Гилтиас посмотрел на него исподлобья. Для смены формы нужна была магия, чему мешали кандалы, ограничивающие эту силу. Скай разыгрывает его? Издевается? — Для этого я освобожу тебя. — Не боишься, что я нападу? — На это синий только рассмеялся, качнув головой: — Нападай, я не против. Вот так просто? В чем подвох? Второе дно открылось, когда цепи упали. Вместе с ними рухнул с Гилтиас, полностью обессиленный, почти неспособный на движение. Сжавшись в комочек, золотой медленно растирал запястья, на которых оказались ужасные раны: кандалы слишком сильно разодрали кожу. К пальцам по чуть-чуть возвращалась кровь, вскоре Гилтиас даже пошевелил ими. Было больно. За все это время кожа потеряла цвет, все тело было покрыто синяками, ссадинами... Гилтиас был полностью обнажён: а зачем одежда, если видит золотого только Скай? — Крылья, — напомнил синий дракон, сверху вниз смотря на юношу. — Зачем тебе? — Наконец он спросил то, что мучило разум. — Узнаешь, золотце. Гилтиас прижался к стене, отрицательно мотая головой. Нет, что бы Скай не задумал, но Хранитель ему не станет помогать! Ни в коем случае! Тон голоса Ская стал жёстче, и без того холодная камера будто совсем замёрзла: — Не ты здесь решаешь. Золотце, у тебя последний шанс. Но золотой был готов стоять до последнего. Он даже был бы только рад смерти, что угодно, только подальше из этого места, которое за пару недель успело стать самым настоящим адом... Синий наклонился к нему, размахнулся... Щеку обожгло болью от удара. В глазах снова набухали слезы, пока Скай схватил его за волосы, кинув в центр камеры: — Крылья. Быстро. Упал Гил неудачно. Сейчас захотелось спрятаться, скрыться от всех пыток, от насилия, от всего этого... Следующий удар прилетел ногой в живот: — Мало тебе, да? Мало?! — Его опять дёрнули на кудри, заставив повернуться. — Ничего, раз ты не понял с первого раза, золотой мой, я снова объясню, но уже более наглядно... * * * Крылья, показанные даже в человеческом облике, поражали. Золотые, словно светящиеся... Скай касался их, смотря, как завороженный. Медленно гладил, любовался... Будто видел в последний раз. Гилтиас был связан, верёвки не давали двигаться, не было и шанса извернуться. И магией ничего не мог, уже попробовал. Она просто не отозвалась внутри, будто её окончательно выкачали. По щекам текли слезы, а золотой наблюдал за действиями своего мучителя. Тут их взгляды встретились. Гилу даже на долю секунды показалось, что перед ним прежний Скай, его друг... Но это было только ведение. Скай поднялся, отходя в сторону: — Ты знаешь, золотце, как я не хочу, чтобы ты от меня улетал... Ты будешь рядом со мной, всегда, до конца твоих дней, Гилтиас. Мой Гилтиас. С руки синего дракона сорвался огненный шар... * * * Боль была внезапной и острой, словно тысячи булавок одновременно пронзили его спину. Это ощущение не похоже ни на что, что он когда-либо испытывал раньше, мучительная смесь жжения и обжигания. Его тело непроизвольно дергается, но верёвки на запястьях и лодыжках только усиливают агонию, натягиваясь на плоть. На лбу выступают капли пота, а в нос ударяет запах горящей плоти и дыма. Гилтиас не может удержаться от болезненных криков, полных дикого, животного ужаса, боли. Из глаз тонкой дорожкой сбегают слезы, слезы отчаяния и бессилия. Несмотря на все его усилия, золотой не может спастись от пламени. Оно танцует и прыгает, стремясь полностью поглотить крылья. Боль усиливается, безжалостная атака на тело и чувства. Агония проходит через Гила, словно живое, дышащее существо, которое стремится сломить его. Чешуя обугливается, чернеет, некогда величественные крылья кусками опадают на холодный каменный пол. Гилтиас кричит, это мольба о помощи, о спасении... Неужели, неужели он навсегда останется здесь? Связь с внешним миром стремительно терялась, золотой чувствовал, что от него ускользает осознание происходящего, реальность угасала, истончалась, грань между жизнью и беспамятством стиралась... С очередным едва слышным стуком израненного сердца полностью сломался стержень. Внутри Гилтиаса что-то разбилось, что-то исчезло. Гордость, воля, сила... Всего этого больше не было, осталась только пустота... И смирение. Делайте что хотите. Мне уже все равно. Абсолютно все равно. * * * Потерявшего от боли сознание Гила подхватил Скай, обнял одной рукой, другой стирая слезы с лица. По его велению погас огонь, оставив после себя только жалкие обожженные части того, что раньше было крыльями... — Ангел мой, у меня сердце кровью обливается, когда я понимаю, что ты чувствуешь. Но так надо, это должно случиться. Дальше будет проще, лучше. Мы будем счастливы с тобой, обещаю. Погладив золотого по спутанным волосам, Скай снял с себя плащ, завернув в него Гилтиаса, затем с лёгкостью, словно тот был пушинкой, подхватил тело на руки и вышел из камеры. Сейчас золотой перестал представлять какую-либо опасность, поэтому и смысла держать его в подземельях дальше не было. — Прости меня, золотце, но другого пути просто нет.