Подруга

Оскар, как и обещал, приехал ко мне. Встретить его я не смогла — сил не осталось. Его встретила сестра, а я лежала, настраиваясь. Нужно было хоть как-то притвориться, что у меня всё в порядке. Но я словно ощущала, как каждый день уступаю жизни. Меня даже кормили с ложки. Стыдно? Да! Я встала и сидела, ожидая возвращения сестры и Оскара. Каждый день я представляла нашу встречу, и с каждым новым утром тоска по нему лишь усиливалась. Я должна была встретить его иначе — сильной, красивой и полной жизни. Вместо этого его ждет жалкая, полулысая и полуживая девушка. Я всё время скрывала себя под шапкой и капюшоном, не желая, чтобы меня видели в таком состоянии. Про лицо и говорить нечего: щеки впали, скулы обострились, глаза потухли, а круги под ними стали моими постоянными спутниками. Погруженная в свои мысли, я даже не заметила, как пришел Оскар. Я взглянула на него и увидела, как изменилось его выражение. Этого я и боялась — его реакция на «новую» меня. Он подошел и обнял меня, а я, как всегда, расплакалась. Откуда столько слез — не знаю. Он гладил меня по спине, словно укачивая. — Малышка, если ты думала, что, увидев тебя такой, я брошу тебя, то ты сильно ошибаешься. Я никогда не оставлю тебя. — Его глаза встретились с моими, полные решимости. — Оскар, прости меня. Но я… у меня уже нет сил бороться. Я так устала, и ничто не помогает. Зачем тебе это? Я не смогу дать тебе ничего и быть с тобой настоящей девушкой. Может, лучше нам расстаться? — Слова эти кольнули меня, и я заметила, как его лицо изменилось. — Да плевать мне! Я не дам тебе просто так опустить руки! Я буду с тобой до конца и никогда не отступлю. Мы справимся со всем. Я говорил с твоим врачом, он уверил, что твоё состояние изменится к лучшему после курса химии. Не смей опускать руки! — Он закричал, а я, не понимая, как он может быть таким настойчивым, просто смотрела на него. — Пожалуйста, ради меня борись. Мы будем вспоминать это как страшный сон. — Но мне так больно. Я хочу всё прекратить. Ты веришь, что после химии мне станет лучше? — сомнение окутывало меня. — А я верю! Твоё бездействие причиняет мне боль. Пожалуйста, борись ради нас. — Ты готов к этому? Готов видеть, как я умираю? Зачем тебе это? Лучше всё закончить. — Оскар резко вскочил. — Нет! Я буду с тобой! Я тебя люблю! Если потребуется, я найду тебе тысячи врачей! Ты меня слышишь? Я всё сделаю! Собравшись с силами, я встала и подошла к Оскару, сняв капюшон и шапку. — И даже такую ты меня любишь? — я всхлипывала, пытаясь сдержать слёзы. — Да. — Он провел руки по моей голове, поцеловал меня и крепко обнял. Я почувствовала его тепло, и на мгновение все сомнения начали растворяться. Объятия Оскара были как щит от всего, что меня окружало. Даже если я не верила в себя, его вера давала мне силы. Я глубоко вдохнула, стараясь зацепиться за его слова, как за невидимую лестницу к настоящей жизни. — Ты не должен чувствовать себя обязанным, — прошептала я, стараясь заглушить внутренний голос, который шептал мне, что я лишь бремя. — Неужели ты не понимаешь? — его голос был полон страсти и решительности. — Я не чувствую себя обязанным. Я выбираю быть рядом с тобой, потому что люблю. В его глазах я увидела отражение надежды. Может быть, я действительно могла встать на этот путь. Я кивнула, и на этот раз в сердце зародилось хоть какое-то тепло. Мы были на краю пропасти, но вместе, держась за руки, было легче шагнуть в неизвестность. Я знала, что впереди будут трудные дни, но с Оскаром за спиной мне стало немного легче дышать. Как и обещала Оскару, я сражалась. Сквозь боль и тёмные волны безысходности я продолжала борьбу. Когда курс химиотерапии подошёл к концу, облегчения не наступило. Затем мне сообщили о необходимости операции, которая затрагивала некую опухоль. Я была в полном шоке, но, несмотря на страх, дала своё согласие. Оскар взял на себя все расходы, обеспечив мне эту надежду. Льюис прилетал ко мне, поддерживая как мог, бережно ограждая от мрака одиночества. Спустя пару недель после завершения химиотерапии, я начала ощущать, как усталость отступает, освободив место для новой энергии. Бабушка заметила, что аппетит возвращается, и в её глазах зажглись искорки радости. Постепенно я начала выходить из этого глубокого подземелья, и даже навязчивые мысли, терзавшие меня прежде, стали утихать, уступая место надежде и восстановлению. Каждое утро я вставала с новыми планами на день, искренне радуясь мелочам: теплому солнцу, рисункам облаков на небе, улыбкам родных. Каждый шаг по квартире был словно победой, а каждая улыбка бабушки поднимала мне настроение. Я внимательно слушала истории о её молодости, которые были полны смеха и приключений, и понимала, что жизнь продолжается, несмотря на всё. Когда пришло время операции, я чувствовала, как рядом со мной находятся Оскар и Льюис, их руки ободряюще сжимали мою, как бы говоря, что я не одна. Операция прошла успешно, и когда пришло время восстанавливаться, я поняла, что этот этап был важным шагом к новой жизни. С каждым днём я становилась сильнее. Восстановление требовало преданности и упорства, но вскоре я начала осваивать новые грани жизни. Мы с бабушкой вместе готовили и мечтали о будущем, а Оскар поддерживал меня в каждой мелочи. Я знала, что теперь, благодаря их любви, я смогла отойти от тьмы и снова увидеть свет. Как и обещал мне врач, я смогла совершить невозможное. Я победила рак. Эти слова звучали как музыка, наполняя меня радостью, которую никогда прежде не испытывала. Счастье струилось по венам, и, не удержавшись, я выбежала из кабинета, направляясь на улицу, где меня ждали Оскар и Льюис. С разбега я бросилась в объятия Оскара, и он подхватил меня, как будто зная, какой бурей эмоций я переполнена. — Я не верю, это правда! Всё закончено, я больше не больна. У меня остались только переживания по поводу волос и шрам на груди, — проговорила я, обнимая обоих друзей. — Ты молодец, ты не сдалась. Это дорогого стоит, — сказал Льюис, гордость светилась в его глазах. — Я знал, что ты справишься. А с волосами, не беспокойся, они отрастут и станут даже красивее. Шрам — это просто напоминание о твоей силе, — добавил Оскар, крепко обнимая меня, словно желая не отпускать больше никогда. Входила в привычный мне живой ритм жизни я долго. Заново выстраивать жизнь и искать своё призвание было нелегко. В этот трудный период меня активно поддерживал Оскар. Я даже не представляю, что бы я делала без него — он словно был послан мне самой судьбой. Когда я окончательно восстановилась и вновь стала напоминать ту девушку, которая была до болезни, Оскар пригласил меня на гонки. Я была рядом, стараясь всех сил поддержать его, как он поддерживал меня. В паддоке я даже пообщалась с Шарлем, мы наводили порядок, распределяя всё по своим местам. Мы остались друзьями и больше не возвращались к прежним переживаниям. Казалось, всё так хорошо, что ни на каплю не помышляли о бедах. Всегда было тёпло, как в момент, когда вырываешься из плена бытования, ведь впереди блестит свет надежды, а мимо проносится жизнь, полная эмоций и новых открытий. С каждым днём я ощущала, как в сердце загорается огонь, который несёт меня к новым высотам. В итоге я выбрала путь журналистики, начала учёбу и вместе с тем жизнь с Оскаром. Льюис сначала сомневался в серьёзности моих намерений, но вскоре принял мои стремления и заветовал, что моё первое интервью будет с ним. По завершении сезона Формулы-1 Оскар сделал мне предложение руки и сердца. Разумеется, я согласилась; мы вместе преодолели так много испытаний. Наши отношения выдержали проверку временем и трудностями, и теперь я вступаю в самую яркую и лучшую полосу своей жизни. Свадьба прошла в теплой атмосфере, окруженной близкими друзьями и нашими семьями. Это был не просто праздник, а истинное слияние двух любящих сердец, объединённых не только романтическими чувствами, но и общей целью — поддерживать друг друга во всех начинаниях. Оскар, как всегда, был на высоте, делясь искренними эмоциями и открытым сердцем в каждом слове своего торжественного поздравления. После свадьбы я вернулась к своим профессиональным амбициям с новыми силами. Каждый день я училась чему-то новому — о мире автоспорта, о жизни, о том, как передавать свои ощущения через слова. Я понимала, что моя карьера журналиста только начинается, и Оскар придавал мне уверенности. Его поддержка вдохновляла меня на создание интересных материалов, которые знакомили людей с закулисьем Формулы-1. С каждым новым интервью я росла как журналист, а наши отношения становились крепче. Мы делили радости и горести, становясь свидетелями величия и драмы, происходящей на трассе. Я гордилась тем, что смогла запечатлеть эти моменты и рассказать о них миру, стараясь передать не только факты, но и эмоции, наполнявшие каждый заезд.