В его глазах — весь мир

Поначалу Август сомневается. Ну то есть да, Дима сам дал ему ключи от квартиры, посмотрел своими невозможными глазами и сказал “это, наверное, не то, к чему ты привык, и может тебе будет там некомфортно… Но я хочу, чтобы они у тебя были и ты мог приходить в любое время”. И всё равно — заявиться вот так в чужую квартиру, без предупреждения… Нет, не в чужую — тут же исправляет он себя. В Димину. Он ещё секунду топчется на лестничной клетке, раздумывая. В конце концов, если Дима не захочет его видеть или просто будет слишком уставшим, Август просто уйдет. Пожелает ему спокойной ночи, прижмётся губами ко лбу, поцелует на прощание и уйдёт. Да. Август проворачивает ключ и, открыв дверь, оказывается в тёмном коридоре. Он вообще-то уже бывал здесь, но ориентироваться на ощупь пока не получается. Поэтому он включает свет, оставляет пальто на вешалке и перемещается на кухню. Дима обещал, что сегодня не задержится на работе дольше восьми. Ну в крайнем случае — дольше девяти. На часах половина десятого, и, Август надеется, что его little prince уже на пути домой. Может, стоит ему позвонить? — Август? — Дима отвечает почти сразу. На заднем фоне гул, похожий на звук улицы — видимо, его полуночник всё-таки бредёт домой. — Что-то случилось? — Просто хотел тебя услышать, — Август улыбается. Всё же они с Димой похожи больше, чем можно подумать на первый взгляд. Дима тоже никак не привыкнет, что они уже достигли той точки отношений, когда звонить можно просто так, если захотелось. Как и приходить в гости. — Где ты сейчас? — Домой иду, — Август буквально слышит Димину улыбку. — Как и обещал, сегодня долго не сидел. Как твой контракт? Всё решилось? — Более чем удачно, sunshine. Я их всех очаровал. — Как будто у кого-то есть шанс устоять против твоего обаяния, — смеётся Дима, и Август слышит в трубке, как хлопает входная дверь в парадную. Наверное, стоит его предупредить. — Dima… я так хотел тебя увидеть сегодня, — начинает он издалека. Надо объясниться, и тогда его неожиданный визит будет меньше похож на вторжение. — Август, прости, тут сейчас связь пропадёт. Давай я тебе перезвоню через минуту? Дима сбрасывает вызов, и очевидно, скоро его ждет сюрприз. Август волнуется самую малость, понимает, как это глупо, но с Димой не может не. Он решает встретить его в коридоре. — Привет, — выдыхает Август, когда дверь отворяется и впускает хозяина квартиры. Он слегка растрёпан, куртка его распахнута, в руках небольшой пакет, а на губах мягкая улыбка — самый прекрасный Дима Дубин на свете, от которого сердце заходится как сумасшедшее. Очки он сдвинул на макушку, видимо, когда забежал в парадную. И хоть так Дима выглядит совершенно очаровательно, Август осторожно возвращает очки ему на нос. Августу нравится, когда Дима видит его четко и ясно, каждую улыбку, адресованную ему одному. — Я пытался предупредить… Ничего, что я здесь? — Я очень рад, что ты здесь, — это последнее, что Август слышит, прежде чем всё отступает на второй план и Дима затягивает его в свои объятия и в сладкий поцелуй. Август чуть склоняет голову, чтобы Диме было удобнее, но тот всё равно поднимается на носочки. Это простое движение каждый раз вызывает в груди какое-то щемящее чувство нежности. — Привет, — отстраняется Дима и ласково гладит Августа по щеке. Хочется потянуться за этой рукой, продлить касание, словно большому коту. Август буквально ощущает, как у него внутри зарождается какое-то мурлыканье. — У тебя круги под глазами, ты очень много работаешь. — Кто бы говорил, — тихо смеётся Август и тянется за новым поцелуем. Его затапливает тепло, ему так хорошо и спокойно. Вот бы остаться навсегда в этом моменте. — Не хочешь раздеться? — Не хочу от тебя отрываться, — признаётся Дима обезоруживающе честно. Но всё же отстраняется со вздохом и быстро-быстро снимает с себя верхнюю одежду и один ботинок — второй он успел скинуть ещё до того, как увидел гостя. — Ты голодный? Будешь ужинать? — А что ты принёс? — Август чувствует себя ребёнком, когда с интересом заглядывает в пакет. Он только познаёт прелести простой русской еды, и каждый раз его переполняет нетерпение — чем Дима удивит его сегодня? Пока фаворитом были макароны с сосисками, но Дима обещал как-нибудь накормить его пельменями. — Честно говоря, я тебя не ждал сегодня, — неловко признается Дима. — Поэтому просто захватил одну шаверму на углу. Ты ешь такое? Она не самая вкусная, конечно, но перекусить нам хватит. И яблоки есть. А еще могу пожарить картошки, если вдруг ты очень голодный. — Я уже ел, но с удовольствием попробую эту твою шаверму, — Август чмокает своего чудесного Диму в лоб. Он в самом деле не голодный, по крайней мере не физически, но Дима, скорее всего, не ужинал, поэтому они идут на кухню. Август садится за стол, а Дима сразу ставит чайник. Правда, вкуса шавермы Август так и не успевает узнать, потому что вдруг чувствует Димины губы на своей шее. — Не смог удержаться, — мурлычет Дима. — Три дня только об этом и мечтал. — Я тоже, my love. Но тебе сначала нужно поесть, и ты устал. Август, несмотря на собственные возражения, почти мгновенно поддается ласкам. Он пока совсем не умеет (и не хочет) им противостоять. — Я вижу тебя — и у меня сразу силы появляются, — Дима трётся щекой о щёку Августа. — К тому же, сегодня я сражался лишь с отчётами, и те не особо важные и существенные, так что я в порядке. А вот ты, мистер господин президент компании, совсем загнал себя в последние дни со своим супер-важным контрактом. Я знаю, мне Отто писал. — Я его уволю, — Август поворачивает голову, чтобы поймать Димины губы и утянуть в поцелуй, но тот не даётся. — Ты первый же и захочешь его вернуть. А теперь, позволь и мне немного о тебе позаботиться. Пожалуйста. …Так они оказываются в спальне. Здесь достаточно чисто, завалены лишь стол и комод — рисунками, папками и прочими бумажками, наверное, касающимися Диминой работы. Кровать аккуратно заправлена, и именно на нее Дима подталкивает Августа, а сам забирается сверху. — Пятнадцать минут… Dmitry, — выдыхает Август несдержанно, но надеется что хоть немного строго, когда Дима дышит где-то около его уха. — Пятнадцать минут, и мы возвращаемся на кухню, чтобы ты поел. — Хорошо, мне хватит, — отзывается тот легким смешком и целует Августа в губы, одновременно с этим ловко расстёгивая пуговицы рубашки. Дима — настоящий офицер, он по горящей спичке не только одеваться умеет, но и раздеваться. И раздевать. Свою форму, впрочем, он снимать не спешит. — Dima, может… может сначала в душ? — Август дышит через нос, стараясь сдержать рвущиеся стоны предвкушения. Стены в квартире тонкие, в этом он уже убедился. Не хочется доставлять Диме неудобство и вызывать недовольство соседей. — Тогда мы не уложимся в отведённое время. А господин Хольт так строг в тайминге. Мы же не хотим, чтобы он наказал меня за нарушение? Или хотим? — Дима игриво вскидывает брови и будто невзначай притирается членом к члену. Обоюдное возбуждение ощущается даже сквозь ткань. Августу хочется рыкнуть, подхватить негодника под бёдра, подмять под себя и всю ночь напролёт любить и наказывать. До хриплых криков и мольбы. Но Дима прав — Август почти не спал дня три и дико вымотался. Будет неловко, если он заснёт прямо в процессе собственноручно инициированного марафона. Дима, будто угадывая, берёт лицо Августа в свои руки и целует невероятно нежно. А потом обнимает. — Мне кажется, что я слышу, как крутятся шестерёнки у тебя в голове. Очень устало. Позволь мне сделать тебе хорошо? А когда мы оба будем в форме, то обязательно устроим всё как ты захочешь. Август сдается и кивает, давая полную свободу, и тогда Дима первым делом неспешно снимает с него рубашку. Он откладывает её в сторону, коротко целует в плечо и, поднимая взгляд, улыбается: — Ты такой красивый. — Еще недавно ты говорил, что я уставший, — дразнится Август. — Красивый, — шепчет Дима и опускается на пол. Штаны он стягивает сразу с нижним бельём, потому что, видимо, и правда решил уложиться вовремя. Август вообще говорил об этом не всерьёз, но сейчас, когда он позволяет себе расслабиться, сразу чувствует, как усталость охватывает всё тело, и надолго его точно не хватит. Возможно, если Дима ему позволит, после он сможет остаться в его квартире и спать в его постели. Августу бы очень этого хотелось. — Не засыпай пока, — улыбается Дима и ласкает голые бёдра, подбирается ладонями совсем близко к паху, но пока только дразнит. Касания его хоть и осторожные, но как всегда будоражащими искорками пронзают всё тело. — Я не сплю, — Август гладит своего любимого sunshine по щеке. — Мне просто очень хорошо. Можешь сегодня не снимать очки, пожалуйста? — И форму оставить? — глаза его игриво сверкают. — Оставь, да. — Если тебя это возбуждает, то мы можем позже вернуться к этому вопросу более… масштабно, — Дима, как всегда, каким-то шестым чувством улавливает мысли Августа и улыбается. — У меня кобура ещё есть такая, наплечная. Наручники, опять же. Одновременно с этим Дима мягкими движениями заставляет и так потяжелевший член подняться, любуется им, бликуя стеклами очков, и Август не может отвести взгляда от этой завораживающей картины. В голове ещё крутятся мысли, путаются, но уже постепенно начинают отступать на задний план. Когда Дима на пробу касается языком головки, Август выдыхает протяжный стон и чуть откидывается назад. Хочется повалиться на постель и отдаться Диминым рукам и губам, но и пропустить восхитительное зрелище Димы в форме и очках, стоящего на коленях, Август не может. Слишком возбуждающе.Член тычется прямо в Димины губы, чуть качается, будто так и рвётся в бой. Дима проводит языком по головке, а кончиками пальцев — по мошонке, и у Августа внутри всё перекручивает. Наверное, так и бывает, когда даже самые простые вещи с тобой делает самый любимый и желанный человек. Димин язык проходится по всей длине ствола, от головки до яиц и обратно, слизывает капельку предэякулята, а пальцы выписывают какие-то ведьмовские символы по бёдрам. Август чувствует, что внутри у него разгорается самое настоящее пламя. Когда Дима берёт головку в рот полноценно, он смотрит Августу прямо в глаза: гляди, гляди, очки, форма — всё, как ты хочешь, всё — для тебя, я сам — для тебя. Август может только рвано выдыхать и тянется одной рукой к Диминому лицу и волосам — погладить, показать, как ему приятно и как много для него всё это значит. Глубоко Дима не заглатывает, но так даже лучше. Его губы скользят по члену, плотно обхватывая его и это выглядит упоительно правильно и красиво. Август чувствует, как Дима двигает во рту языком и от этого становится совсем хорошо. Руки почти не касаются члена, уделяя внимание бёдрам, дополняя, расширяя спектр чувств. Августу нравится, что Дима смотрит не отрываясь. Что он в очках и видит, как хорошо делает Августу, как тело реагирует на его касания и как наслаждение пронизывает каждую клеточку. Август влюблен в то, как Дима его разглядывает и сколько любви в его глазах. — That’s good. You’re so… ah… good, — он перебирает светлые волосы и мысленно обещает, что сделает всё, абсолютно всё, чтобы Диме всегда было так же хорошо с ним. — I… скоро, Dima… Дима выпускает головку изо рта и облизывается, а взгляд его всё так же устремлен прямо на Августа. Он сжимает член в кулак и быстро начинает дрочить. Воздух вокруг будто нагревается, и ощущение приближающейся разрядки нарастает. Секунда, две — и Август закусывает костяшку, чтобы не застонать. Сперма попадает на Димино лицо, оседает капельками то тут, то там и разбрызгивается по стеклам очков. Тело Августа резко слабеет, и усталость накатывает тройным грузом. Нет, ужинать сегодня он точно не сможет, ему требуется только сон. Желательно, рядом с теплым, родным Димой, если Дима будет не против… — Тебе пора спать, — Дима опускается рядом на кровать, откладывая очки на тумбу. Август тянется было к ним, чтобы протереть, но Дима его обнимает. Его крепкие руки обвиваются вокруг плеч Августа, и он спрашивает негромко, даже как будто неуверенно: — Останешься сегодня у меня? — А можно? — Август даже не пытается скрыть всю надежду, которой наполнен его вопрос. Он хочет, конечно он хочет! Он вообще мечтает расставаться с Димой как можно меньше. — Тебе — всегда, — просто отвечает Дима. Августа переполняет так много эмоций, так много чувств, которые никак не хотят складываться в осмысленные предложения. Он тянется было к Диминому паху, но его мягко, но уверенно останавливают. — Твоя очередь завтра, родной. Сегодня я справлюсь сам, а когда отоспишься — я весь в твоей власти, — Дима подтверждает свои слова лёгким поцелуем, в котором так много обещания. — А теперь ты — в душ, а я — есть. Может всё же оставить тебе половину? Август качает головой и слабо улыбается, а потом устало бредёт в душ, пока Дима дожёвывает свою шаверму на кухне. Димины вещи, предложенные ему на выбор, маловаты, но от одной мысли, что их можно надеть, сердце бухает как-то особенно сильно. В итоге он натягивает на себя самую большую и растянутую из футболок, представляя, как Дима в ней утопает. Хотелось бы спать в одной кровати с Димой совершенно обнажённым, но он же джентльмен. Не в первую же ночёвку. Август проходит в комнату и устраивается на кровати, прижимаясь к стенке. Глаза закрываются, но он упорно держится из последних сил, потому что хочет дождаться Диму из душа. — Почему ты не спишь? Ты же совсем измучился, — Дима на цыпочках прокрадывается в комнату и растерянно смотрит на Августа. Потом подходит к кровати и присаживается на край, будто сам внезапно оробел. Август тянется к нему, аккуратно снимает уже чистые очки и откладывает на тумбочку. А потом притягивает в свои объятия. — Не хочу засыпать, пока не увижу твою улыбку, mon amour. В ответ Дима улыбается, и в его взгляде — вся нежность мира. Дима для Августа — весь мир.