Заглушить иначе

Болезненный кашель эхом раздаётся по ванной, отдаваясь неприятным звоном в ушах и резкой головной болью. Виновник сего шума стоит перед зеркалом, всматриваясь в своё бледное лицо, словно пытаясь вычерпать оттуда причину этого паршивого состояния. Однако времени на раздумья у него не остаётся, ибо его тут же хватает очередной приступ кашля, настолько невыносимый, что вынуждает парня больно приземлиться на колени, чуть ли не вплотную прислонившись телом к ледяному кафелю. С последнего злосчастного скачка в будущее прошло всего несколько месяцев, но Джона уже было не узнать. Грязные и, к тому же, довольно отросшие волосы сильно запутались, домашняя одежда знатно износилась, очки запылились и, кажется, кое-где треснули, ну а весь этот потрёпанный образ лаконично дополняли видные круги под глазами и заспанное лицо. Но всё это казалось мелочью, по сравнению с внутренним состоянием и новым образом жизни некогда успешного писателя. С трудом поднявшись с пола, Джон быстрым шагом направляется на кухню. В его холодильнике уже давненько мышь повесилась, из не испортившейся еды в шкафу осталась пара консерв, но цель его похода была всё равно направлена далеко не на потребление пищи. Резким движением он выдвинул ящичек, — где ранее хранились столовые приборы — после чего вынул оттуда небольшой пакетик, примерно на одну восьмую наполненный белым порошком. Не отходя с места, дрожащими руками Джон раскрыл его, высыпав практически всё вещество, и параллельно сорвал другой рукой бумажку для заметок с рядом стоящего холодильника. Попытки выстроить ровную дорожку сопровождались тяжёлым, сбивчивым дыханием и продолжались около тридцати секунд. По привычке скрутив из этого же листочка трубочку, Джон прильнул ей к дороге, вдыхая носом смертельный порошок. За такой короткий срок на парня навалилось немало всего. Было страшно осознавать свою приближающуюся смерть. Было невыносимо сложно подавлять свою злость на Болтона, злость на будущее, злость на себя. Ещё больнее же было наблюдать то, как твой лучший друг работает до изнеможения, убивая себя же, не оставляя Джону никаких попыток помочь облегчить его положение. И будто с каждым месяцем всё становится хуже. Жизнь медленно и неумолимо убивает ребят, прибавляя количество проблем, как снежный ком,что катится в то страшное будущее, которому было невозможно противостоять, как ни старайся. Да, Джону тоже было тяжело. Но он никогда не считал себя слабаком, которому для заглушки переживаний нужно всё это. Нужны наркотики. За порошок он брался лишь в те моменты, когда терпеть всё это становилось настолько отвратительно, что аж до дрожи. Когда былая смелость иссякала, не оставляя возможности даже дышать, а сил встать с кровати не оставалось окончательно. Когда мысль о скорой кончине невольно начинала вызывать совсем иные чувства. В голове вдруг стало невообразимо тихо. Вздохнув до боли в лёгких, Джон медленно спустился на деревянный пол, устремив взгляд в потолок. Лампочка неловко мигала, пытаясь привести наркомана в чувство, однако после, не получив никакой отдачи, погасла вовсе. По лицу парня растеклась ленивая улыбка, вызванная редкой минутой спокойствия. Однако накопившиеся за время переживания не заставили себя ждать, отразившись слезами на глазах. Прерывисто дыша, он закрыл лицо руками, с бегающими глазами выпуская наружу весь свой страх и боль, заполнив комнату то ли хриплыми стонами, то ли тихим плачем. Действительно, он и сам не заметил, как в квартиру негромко постучали. Трижды. Упустил он и момент, когда дверь с противным скрипом открылась, впуская в дом незваного гостя. Было немного не до этого. — Мистер Джон. Низкий голос, впервые слышимый в этих стенах, с разочарованием и немалым удивлением назвал запустившего себя писателя по имени, становясь к тому всё ближе. — Линч? — Тихо спросил парень, не переставая пялиться наверх и даже не взглянув в сторону пришедшего, что уже успел приземлиться рядом с ним. — Линч, прости меня. Я не хотел, просто это всё... Не успел парень договорить свои слова извинения, как того вдруг мягко прижали к себе, окружив уличной прохладой. В ответ на этот жест, Джон смело прижался ближе к некто, положив свою голову тому на грудь. Зависимый вдруг резко вздрогнул, почувствовав сильное и быстрое биение чужого сердца. — Линч? — Протянул он, поднимая глаза выше, вдруг резко прервавшись на полуслове. Дыхание резко перехватило, а стук сердца стал чаще, равняясь с биением другого. Что-что, а увидеть себя в объятиях именно светловолосого мужчины со шрамом на глазу он не придумал бы никогда. Такая неожиданность резко выпустила из глаз потоки слёз, почему-то вызвав сильное облегчение. И в правду, сейчас ему бы меньше всего хотелось видеть своего приятеля в столь разбитом состоянии, или его сестру, что после того, как Егор закрылся ото всех в своём доме, стала в разы сочуственнее смотреть на парней, делая этим хуже всем... Хотя ему никого не хотелось нагружать этими своими проблемами. Не веря своим глазам, Джон протянул руку к лицу Лэмбтона. Лицу, полному непривычной для того, кажется, боли и сожаления. Он медленно провёл пальцем по щеке, нежно касаясь шрама. Ладонь мужчины же зарылась в тёмные волосы, медленно поглаживая те, пока другой рукой он вытирал слёзы Джона, вызывая у того странный поток волнения по всему телу. Ужасно. Но думать об этом он будет позже. А пока... Размеренное дыхание рядом успокаивало, а объятия, что уже стали очень тёплыми, наполняли пустую квартиру бесконечным спокойствием и уютом. Парень в последний раз заглянул в глаза мужчины, легко улыбаясь. — Спасибо, что-ли? — Тихо сказал Джон, нехотя закрывая глаза. Ему бы хотелось провести так как можно больше времени, однако в сон, что странно, клонило невыносимо. *** Настырная боль в спине беспощадно выбивает Джона из сна, вынуждая тяжко потянуться, дабы размять мышцы. Прокашлявшись, парень оглядывается вокруг (насколько то возможно с затёкшей шеей), вдруг, почему-то, заметив себя в сидячем положении. В полной растерянности он смотрит на входную дверь, после медленно встаёт и подбегает к ней, проверяя. Закрыта. Да и к тому же на несколько оборотов. Уже окончательно запутавшись в происходящем, он отчаянно тянется к своим глазам, внезапно осознав, что плакал. Плакал, мать твою, во сне. В тот момент Джону просто стоило бы признать свою бесконечную обиду и печаль из-за нереальности случившегося. Ведь тогда это бы не стало очередным поводом для способа заглушить свои мерзкие чувства иначе. Но теперь он вряд-ли сможет в них разобраться. Просто бредовый сон. Который никогда не воплотится в реальность.