Я хочу верить, что вы настоящие

      С самого начала ему всё казалось слишком странным.       С того самого момента, как все они оказались на острове, скинув с себя ледяные оковы и проснувшись ото сна, что мог бы длиться вечность, если бы не наступившее после ужаснейших заморозков тепло…       Всё, абсолютно всё казалось странным: и друзья, и их поведение, и остров, на котором они стали жить…       Алфёдов первое время молчал о том, что чувствовал. Ощущая дискомфорт рядом с другими, он всё же старался не подавать виду. Снеговик вёл себя как обычно: веселился и общался со всеми, кого встречал, бегал по миру, неторопливо развивался.       Но в какой-то момент всё стало казаться слишком неправильным. Все были слишком неправильными. — Ты какой-то не такой… И ты… Да вы вообще все странные!       Снеговик с непонятной кривой улыбкой смотрел настороженным взглядом на своих друзей, постоянно повторяя одни и те же фразы в середине разговоров. А друзья же отшучивались, перекидывая эти подозрения на самого Алфёдова. — А может это ты странный? Может быть это ты «какой-то не такой»? — «Нет. Вы».       Нет. Это не его друзья.       Алфёдов помнит, как они все замёрзли. Как глаза наполнились безжизненностью после сильнейшего страха. Как они умерли, навечно скованные льдом. Они — это всего лишь разыгравшаяся фантазия снеговика, что пожелала избежать пошатывания психики, создав ненастоящих копий друзей.       Эти голоса… Это всего лишь его воображение. Их силуэты… тоже. Всё, что происходит — плод его фантазии.       Всё, что происходит, нереально…       А что если…       …А что если нет? Вдруг это всё ж таки реально?       Но… Они ведут себя не так, как раньше. Это не его друзья, это так. Их просто… подменили. Да, подменили! И всё для того, чтобы снеговик не задумывался о том, что случилось. Чтобы радовался жизни как и раньше.       Но не-е-ет… Он же не настолько глуп для того, чтобы не видеть изменений в них.       Точно. Подменили…             ***       Алфёдов поселился как можно дальше от всех на самом дальнем от основного материка острове, назвав его островом Уединения. Там царило одиночество, а единственные, кто жил там, так это чайки, несколько жителей да сам снеговик. На этом острове он собирается строить ловушки и создавать максимально некомфортную атмосферу. Зачем? А чтобы никто к нему не приходил, не навещал. Он никого сюда не впустит.       А если кто-нибудь да придёт, то умрёт ужасной мучительной смертью в его ловушке. Снеговик будет сводить любого попавшегося странного игрока с ума, выжимая из тех все жизненные силы, пока те не насладятся долгожданной смертью…       Они не настоящие. Их можно убить со спокойной душой и ни о чём не беспокоится потом.       Наверное…       Всё верно.       Нет…       Посещая основной остров, Алфёдов вёл себя так, как и раньше: улыбался, веселился с «друзьями», шутил, вместе смеясь и лишь изредка выкидывая фразу про странности, к которой все уже привыкли. Не на своём островке он вёл себя… по обычному. Каким его знали его настоящие друзья.       Как будто ничего и не случалось. Как будто никто не покрывался льдом, не было тех ужаснейших морозов, не было никаких проблем…       А что если они всё же настоящие? Нет! Не может такого быть!       Или может…? *** — Алфёдо-о-ов!       Со стороны океана послышались до боли знакомые голоса. Ники и Диамкей… И что же они забыли здесь?       Снеговик, нахмурившись, смотрел на прибывших, явно недовольный тем, что они посетили его остров без разрешения. Те выглядели спокойными и очень радостными, тем самым раздражая и одновременно успокаивая Алфёдова. А их смех… казался слишком родным. — Что вы тут делаете? Уйдите отсюда, пожалуйста, никто не должен знать про это место…       Голос немного дрожал, но Ники и Диамкей, кажется, не замечали этого. — Да все знают! Какой негостеприимный снеговик, ха-ха.       Он смотрел на них пустым взглядом, не разделяя их веселья. — Мы хотели навестить тебя! А ещё печеньками угостить.       Печеньками? Наверное вкусные…       Алфёдов, получив всученные ему сладости, уже хотел было попробовать их, но… а вдруг они отравлены? Снеговик, сжав до падения на землю крошек печенье в руках, взглянул исподлобья на гостей его острова, окидывая недоверием. — Вы меня отравить хотите, не так ли?       Оправдания. Конечно, так вам и поверил…       Снеговик, чувствуя подступающий к горлу комок, пытался спрятаться, пока те не видели его, чтобы они наконец отстали. Но они нашли его. Ну, а как же… — Ой, вы только посмотрите на эту лапочку! Выходи, солнышко!       Ласковый голос Диамкея до боли был похож на голос настоящего. А может он… Нет! Он не настоящий! Нельзя поддаваться. Нельзя верить. Это всё обман! — Уходите!       Голос начал дрожать. Они не настоящие. Они не должны быть здесь. Уйдите. Уйдите!       Те ушли, оставив позади Алфёдова. Совсем одного. Ох, как же одиночество… ужасно. Сейчас он чувствовал себя слишком одиноко. Единственным настоящим среди остальных. Снеговику всё же хотелось верить, что они настоящие, чтобы наконец избавиться от всех ужасных мыслей. Но разум, захваченный паранойей, не давал сделать этого. Глаза предательски заполнялись слезами. — Вы все ненастоящие. — «Но я хочу верить, что это не так…»