Старые привычки, умирая, кричат

126 год от З.Э

Драконы могут говорить. Это Висенья Веларион поняла еще лет в восемь, когда оседлала свою драконицу. Чешуя дракона была жесткой, царапала маленькие ладошки, а в седле было немного тесно, но Висенья продолжала лететь. Драконицу звали Айрекс, а её фиолетовая чешуя в голубую точку была так непохожа на дракона её старшего брата, а после и двух младших. Висенья тоже была не похожа на них. Рейнира Таргариен знала, что лишь Висенья была родной дочерью в их браке с Лейнором. Девчушка была с детства миловидной, а со временем она расцвела и стала настоящей красавицей — шелковые светлые волосы, как и у каждого Таргариена, небольшой вздернутый нос и фиолетовые глаза. Позже, едва ли заметный шрам появился ниже губы — всего лишь небольшое приключение с драконом брата. Но она говорила с драконами, вероятнее, больше, нежели с людьми. Девочка росла тихой, редко встревавшей в передряги, предпочитая тихое общество отца и бабушки, Рейнис. Мало кто знал где маленькая принцесса пропадает целыми днями, однако она просто прочесывала библиотеку, читая одну книгу за другой. Иногда мама говорила, шутя, что имя Висенья ей не подходит — слишком тихая, спокойная. Вероятно, имя королевы Эйммы или Алиссаны подошло бы больше, но Висенья лишь жала плечами. По крайней мере, у нее было небо и дракон. Безусловно, её дракон не отвечал ей, но ей этого и не надо было. Важно то, что девочка могла говорить с ним сама — проговаривать каждое действие, просить, успокаивать, ругать, если надо. Она делала это тихо, еле слышно, но драконица всегда слушалась её. Иногда, даже если девочка обращалась не на валирийском. И последующее несколько лет жизни проходили для Висеньи в спокойствии, лишь скоропостижная кончина отца наложила на нее свой отпечаток — девочка начала спать беспокойно. Во всем остальном, ёё жизнь ничуть не отличалась от жизнь других — книги, учеба, времяпрепровождения с братьями, да иногда вечера с семьей. К тому же, чуть позже, её семья стала больше на двух маленьких братьев и двух сестер, а их Висенья приняла с необычайной радостью и теплотой. — Снова читаешь? — Бейла мягко проскользнула во внутренний дворик Драконьего Камья, держа в руках теплую накидку. Она накинула её на плечи кузины, присаживаясь на скамью рядом. Висенья листала книгу. Единственное, что напоминало о женщине, в честь которой она носит имя — волосы, заплетенные в некоторое подобие короны. Висенья любила делать такие прически, однако, всегда подмечала, что это не знак побед. Какие могут быть победы к у шестнадцатилетней девочки? — Немного. — Ты замерзнешь, — Бейла укрыла её плечи тесной накидкой, мягко проводя руками. — Завтра в дорогу? — Да. Не хочу покидать дом. Здесь хоть и холодно, но все же дом. — Я думаю, Рейнира не позволит задержаться нам надолго. В конце концов, в Гавани намного теплее, можно будет носить вещи посвободнее, нежели эти постоянные накидки и перчатки. — Я давно не была там. Уже и забыла каково это. Но точно помню этот ужасный запах кориандра повсюду, — Висенья засмеялась, закрывая книгу. — Дяденьки не дадут нам забыть этот визит, я обещаю тебе. — Не дадим и мы им, — Бейла пожала Висеньи руку и та с радостью приняла её, поднимаясь. Девичий смех разлился трелью по пустым коридором замка и Висенья лишь хотела, чтобы так было всегда. Чтобы она так и осталась ребенком. *** — И потом, он тебя съест! — Висенья закрыла со стуком книжку, смотря на выражение лица младшего брата, а потом захохотала, нежно проводя рукой по его щеке. — Ну, Люк, это же просто сказка. Драконы не едят своих же наездников. Мальчишка покачал головой, хмурясь и дуясь на сестру. — Глупая сказка. Давай другую. — Тебе пора спать. Завтра нам рано выезжать, нужно выспаться как следует, — девушка укрыла своего брата и поднялась на ноги, закрывая створки окна от назойливого сквозняка. — А можно я с тобой? — Что, со мной? — она обернулась к мальчику, улыбаясь. Глаза Висеньи всегда были наполнены понимаем и теплотой. Она любила своих братьев, больше, чем себя, хоть они были и совсем непохожи. Ей это было неинтересно, да и что она, еще молодая девочка, могла понимать в глупостях взрослых. Она просто любила их — и этого было достаточно. Девчушка читала им книги, помогала учить валирийский, защищала от гнева матушки (хоть, и оправданного) и всегда говорила им, насколько сильно она готова их защищать. Висенья, однако, не была очень смелой и не лезла в глупые склоки, даже будучи ребенком — она была рассудительной, всегда пытаясь решить все словом, а уж лучше и вовсе обратиться к взрослым. — Поспать. С тобой веселее всегда. Висенья цокнула языком, но улыбнулась и кивнула. Брат тут же выскочил из-под одеяла и помчался в её комнату, которая находилась чуть далее по коридору, оставляя сестру лишь поспешно идти за ним. — Люцерис, но не смей занимать левую сторону кровати! *** Воительницей ей не стать и меча не носить — зато словом ранить можно куда глубже. Такие мысли витали в голове Висеньи, когда она ступила из кареты, стоя возле матери, на землю Красного Замка. Она оглянулась, совершенно не узнавая двор, в котором проводила достаточно часов в детстве. Девушка стояла, одета почти что невзрачно, в простое красное платье и черную накидку, однако руки сжимали в руках перчатки, которые она, впрочем, носила скорее для красоты. Она не желала вступать в конфликты здесь, со своими родственниками, да и что девчонка сделает против возмужавших принцев. Однако, у нее был её ум. И, в отличия от меча, его она не лишиться никогда. — Идем, сестра, — бережно взял под руку Джейкерис, направляя её в замок. С ним у нее были наиболее теплые отношения из всех. Любовь, которую она испытывала к брату, вряд ли можно было описать словами. Он просто был её второй частью и Висенья ни с кем не чувствовала столь защищенной, как с ним. — Здесь мрачно. — Да уж, — лишь коротко ответил брат, следуя за родителями, все так же держа сестру под руку. — Не думаю, что ужин будет проходить веселее. — Все выросли. — У Эймонда вряд ли вырос новый глаз, — тихо, со спешком заметил её брат и Висенья, хоть и осуждая тот поступок и эту шутку, так же улыбнулась. Полы её платья трепетал сквозняк королевского дворца. — А ты не провоцируй его. Знаешь же, что бестолку. — Это мое любимое занятие, сестрица, не лишай его меня. Не всем же книги читать. Висенья, — брат вдруг остановился, пропуская остальную свиту вперед, а сестру задерживая чуть поодаль. Он только сейчас заметил, как девочка выросла. На год младше него, на десяток сантиметров ниже, едва ли достающая до его подбородка. И все же, принцесса. — Будь тоже осторожна. Не ходи без стражи или нас никуда, хорошо? Она снисходительно улыбнулась — ни красот её, ни характер. Ничто не было столь же красивым, как её улыбка, которая досталась ей от матери. Изгиб в изгиб, молодая Рейнира жила в дочери. — Конечно. Да и куда мне ходить, — девушка успокаивающе погладила брата по рукам и они поспешили вслед за семьей. — Разве что, навестить тетю Хелейну. В детстве мы неплохо ладили, возможно, она и сейчас мне покажет своих жучков. И чтобы не приготовили им стены Красного Замка, они готовы принять все испытания вместе. *** За ужином тихо. Висенья не уделяет вниманию ни своей семье, ни семье её деда. Ей хочется лишь тихо закончить свою оленину и отправиться спать. Честно говоря, она еще и очень скучает по дракону, которая осталась на Драконьем камне. Она бы могла поговорить с ней, почувствовать успокоение и тогда бы спокойно отправилась спать, но вместо того, девушка сидит, рука об руку с братьями, морщась от уж слишком тугого корсета. Впервые ее волосы были не собраны, а так и ниспадали ниже плеч. Нет уж, точно не воительница. — Что это? Покажи мне, — она тихо улыбнулась Хелейне, сидящей напротив нее. Та перегнулась через стол, протягивая фигурку белого дракона и Висенья с интересом взяла ее в свои руки. — Я бы хотела завтра показать тебе своего дракона, — внезапно говорит Хелейна и Висенья с радостью и готовностью кивает. Ну вот на этой теме они и сойдутся, конечно. Остальные не разделяют восторга от их беседы, но и не мешают. Хелейна давно была списана со счетов семьи из-за своей мягкотелости характера и спокойной удачи, а Висенья — потому что книги интересовали её больше, чем люди. Что с них взять-то, думал каждый член семьи. Рейнира же и рада была, что ее горячо любимая дочка не интересуется политическими играми — она всей душой желала сохранить её целой и невредимой. Книги не могут ранить тебя. — Драконы могут, — дорывается до слуха матери голос дочери, которая все так же продолжала болтать с Хелейной, только теперь крики подключились еще Рейлла и Бейла. — Я хочу поднять тост, — Алиссента поднимается со своего места, держа в руках кубок с горячим вином. Пряности можно услышать во всем зале — так вкусно это пахнет. — За принцессу и её семью. И за то, что они проделали столь долгой путь, абы посетить нас. Надеюсь, наше гостеприимство вы найдете теплым и дружественным. Висенья поднимает свой бокал, она улыбается одними кончиками губ и делает глоток вина. — Висенья, — раздается над её ухом мужской шепот и она оборачивается, видя Эймонда перед собой. — Можно пригласить вас на танец? И улыбка ее расцветает еще шире.