Псевдоним

Вечер гремел беседами и обсуждениями высокопоставленных военных и их спутниц за круглым столом в крупном ресторане Франции. – Как мило с вашей стороны. – пролепетал Ганс, прибывая на очередной пригласительной, отпивая из дорогого сервиза налитого алкоголя и флиртуя с одной из немецких женщин, с отчетливым скрытым мотивом провести совместную ночь, а на следующий день выбросить из своей жизни эту женщину, как и другую прошлую, явно рассчитывающую на нечто большее чем просто секс. Только офицера это мало волновало. Подобные махинации были обыденностью, как и его слащавая обманчивая улыбка. Он пользовался своим статусом, как и любой другой из ряда СС. манипулировал людьми, вгонял их в ужас и упивался тем, как ловко мог раскрыть самую потаенную ложь. И он не мог не признать, как это временами наскучивало. Дни тянулись. С обострением ситуации проникновения и утечки информации, Ганс работал через чур много, проведя все выходные в своем офисе, а средь недели на выездах к отдельным личностям, которых он и допрашивал. Он получил скорое известие от следопытов, которые любезно предоставили ему сведения, а именно, улики, что привели к одному беглецу, доковылявшему без правой ноги. "Поговорив" с найденным в отдельной камере он узнал много интересных подробностей и достаточно точных и нужных для дела описаний тех, кого видел выживший в тот день подрыва. Проблема всегда решалась сама собой, если у корня проблемы был рот, которым он мог проболтаться.

______

Новостная газета, что уже с первого выпуска распространялась, как гром среди ясного неба, вызвала шок среди читателей. В особенности французов, что отсчитывали дни на ближайшую возможную дату высвобождения от оккупантов. Были новости с фронта, которыми горделиво бросались в вражеские страны все члены пропаганды. В особенности где говорилось о печально известном и долгожданном, для Германии, отступлении Красной Армии. Конечно, Анастасия закрыла глаза на громоздкие и кричащие надписи и попросту не восприняла донесения всерьез. Смущало лишь то, что на фоне этого, негласным правилом все немцы стали через чур радостными. Кинотеатры наполнились новыми премьерами, которые воспевали героические поступки немецких воинов и были наполнены излишне идеализированными сценами. На эти фильмы были выделены значительные средства, чтобы запудрить мозги населению, исключая правдоподобные изображения насилия и особой жестокости. Люди знали, что им врут, это было общеизвестным, но никто бы не рискнул опровергнуть то что показывалось на экранах. Один из главных героев с отважными историями таких фильмов – Фредерик, что хоть и вел себя странно вежливо, то ли заигрывая то ли постоянно на веселе, но вызывал чувство тревоги с его постоянными визитами именно к русской, а не к кому-то другому. Фредерик не заставлял себя ждать, появляясь с еще одной толстой стопкой документов. Было весьма проблематично то и дело краем глаза замечать, как он любуется во время приема. Арнаст чувствовала, как ненароком или с умышленным планом их руки все чаще соприкасаются и какие они у него были горячие, пламенные, идя в разрез с тем что предпочитала девушка – мерзлость и холод, тем самым словно обжигаясь об Цоллера. Приятным плюсом было только то, что он часто приносил всякие конфетки, приподнося вкусности в качестве подарков, которые было неловко принимать. Хоть и хотелось попробовать одну штучку и полакомиться, благоразумность брала свое, продумывая и преувеличивая уже то, что Цоллер мог что-то подсыпать в еду. И это неудивительно из-за чрезмерной и окрепшей навязчивости рядового. Благо, она могла отнекиваться предлогом взятки, что не позволял принять даренное.  –Фредерик...вы... - Обращайтесь ко мне на "ты", Арнаст. Мне неловко разговаривать с тобой на официальных тонах — поправил юноша, чуть усмехнувшись. – Я на работе и….Но если вы…тоесть ты хочешь, то ладно. И все же, тебе не обязательно приносить конфеты за мою работу, мне платят зарплату, так что я не умру от голода. – Да, я знаю. Просто хочется сделать приятное, шоколад поднимает настроение и стимул на весь день. Кстати, вам очень идет пучок. Конечно, когда девушка сменила прическу, внося не особые кардинальные изменения, Фредерик все же не упустил возможности сказать об этом вслух, на что, к его сожалению Арнаст ответила легким кивком и уткнулась в работу, не обращая на него внимания. Ей на деле было не до него. Предстоящая задумка не выходила из головы, как и рядовой из офиса, мозолящий глаза.   При том, произошел совершенно неожиданный наплыв посетителей, что и привело к недостатку и двум бедным оставшимся экземплярам на главной выдаче из-за чего работа встала, как и очередь. Начальник, пройдясь вдоль окошек переспрашивал, буквально, упрашивал добровольцев об оказании услуги – посетить главный штаб, где и орудовали немцы, чтобы забрать у них образцы и запасную бумагу, что выдавали по личным связям для организации документооборота. Кто решится идти в логово нацистов где происходят разбирательства над разным слоем населения? Ну, Арнаст сразу же согласилась, что было не трудно для конкретно ее дела. Она как раз ломала голову, думая то и дело над тем как вообще подойти туда и вот бац! Прекрасная причина для появления. И совсем уж не подозрительная как другие подобранные ранее варианты. Снарядившись всем необходимым, русская вникла в самую пучину базы, уже во второй раз ускользая от Цоллера, ступая на территорию самой крупной и многофункциональной базы Парижа. там было свыше 50 офицеров, что ежедневно сменялись и совершали выезды по работе. В обеденное время было не так много посетителей на встречном первом этаже, занявшие места на стульчиках, что были здесь чисто по гражданским вопросам. А может чтобы и настучать на соседей,обвиняя тех в крайнем подозрительном поведении.   Подойдя к стойке она предъявила документ, удостоверяющий рабочие полномочия одному из солдат. Ариец осмотрел ее с головы до пят, прежде чем отойти на пару минут с видимым равнодушием. Арнаст за это время поправила светлые пряди у лица, что не мешались, но руки нужно было куда то деть. Только после пары минут, вслушиваясь к подступающим тяжелым шагам, отличающихся от простых сапог. Это указывало на приближение значимой фигуры Рейха. В дверном пространстве появился некто иной как Ганс Ланда, полковник и получивший звание "Охотник на евреев", который возглавлял список безжалостных нацистов. Видя немца вживую все казалось таким пластиковым, нереальным. Ее представления насчет Ланды оставались негативными, она не собиралась ослаблять бдительность, хоть она пока и была для него обычной работницей. Тем более Ланда выглядел...нормально. Не так как она могла представить. Если конечно не убрать ту форму которую он носил. Офицер снял головной убор и медленно осмотрел Арнаст, словно пытаясь прочитать ее мысли. – Добрый день.   Другие слова застряли у нее в горле, хотя голос не дрогнул, он звучал непривычно мягко и слащаво, из-за прохлады в помещении. Это не соответствовало ее цели представиться подобным образом. - Вы, как я полагаю за образцами? Приятно познакомиться с вами, фройляйн – пролепетал Ланда вибрирующим голосом и с широкой улыбкой, не отводя взгляда при приближении, между тем, как настоящий джентельмен бережно взял ее за запястье, нежную и меньшую по размеру руки в свою, более грубой, нащупывая на коже выступающей венки пульс, что девушка не оставила для себя без внимания. Она не была настолько глупой, попутно всматриваясь в проступающие очертания и мужские заостренные скулы. Как бы Ланда не улыбался, на его лице все же была заметна некоторая холодность. Он приветственно поцеловал ее руку, прежде чем отпустить и возвыситься своей темной фигурой. - Взаимно, офицер. - Рад знать, что вы меня знаете – подмигнул Ланда в усмешке, – Чтож, я тоже о вас наслышен, Арнаст. Вы давно работаете в офисе? Могу сказать вы еще слишком молода, чтобы до этого наработать должного опыта. Но могу похвалить вас, это точно. Вашу работу преподносят мне в хорошем ключе. Арнаст слабо улыбнулась, оставляя его похвалы без ответа. Слышать подобное от члена СС, что явно самолично вызвался узнать о ее рода деятельности, а может заодно просматривал личное дело, было равносильно тому что он копался в ее жизни из-за недоверия и необходимости проверки. И все же, кажется ее начальство заранее отчитывалось перед немцами, кого и когда они посылали к ним. Оберст жестом дал знак младшему по званию, что как оказалось все еще был неподалеку, знак отступить и оставить их наедине, при перемещении в его личное гнездышко – в офис, внутрь которого он придержал для нее дверь, пока что держа манеры в узде. Трудно было представить сколько здесь побывало людей и что сейчас с ними стало. – Пожалуйста не стесняйтесь хозяйничать, можете просмотреть вон те шкафы слева. Там как раз пустые экземпляры. Анастасия послушно прошла к указанным широким и огромным элементам мебели, пока Ганс доставал из своего рабочего чемоданчика нужный ключ, после легко откупорив и открыв доступ к немного пыльной партии пустых заявлений. — Можете взять немного, фройляйн. В дальнейшем я думаю вы снова придете за добавкой. Мы офицеры сами часто нуждаемся в необходимом снабжении, так что возможно и я буду наносить вам визиты. Эта часть совсем ей не понравилась и казалось, будто полковник поворачивался к ней чтобы найти что-то на ее физиономии. Только след стоицизма, чему поражалась сама русская. С полковником, убийцей евреев, ей было намного спокойнее чем с Рядовым. Это ничем не обуславливалось, нежели тем, если что все напряжение было растрачено на второго упомянутого, либо ее психика ловила обманку со странного беззаботного отношения Ланды и пока, весьма дружелюбным и созвучным, что могло треснуть по швам в любую секунду. Это была просто уловка, наигранная любезность что даже осознанному человеку даст иллюзию что Ланда хороший человек. Но это было не совсем так как казалось. Арнаст, не прибегая к помощи, аккуратно уложила стопку на тумбочку, игнорируя тяжесть листов. – Вам помочь? – предложил Ганс. – Нет, спасибо. За этой последовательностью у девушки щелкнул переключатель мыслительной деятельности, когда перед ней красовалась отдельная дверца с надписанием "архив", прямо перед ее носом, что так и напоминала про обязательство выкрасть сведения. Мысли крутились, разные способы также прокручивались в ее сознании, но немец никуда не делся. Он был не так далеко и словно специально стоял у нее над душой. Ей уже мерещилось что он все знает. Ее чуйка говорила что пора было уходить. Бежать отсюда. Но заверения Альдо все же не давали ей сделать и шага к двери. Наблюдая, как Арнаст не спеша распаковала пачку, Ганс прошел вперед к центральной и главной части, которой так пылко гордился – рабочему столу. Он бросил сумку на тумбу за спиной и уселся в кресло, постукивая пальцами по прохладной деревянной поверхности.   – Фройляйн, позволите мне кое-что обсудить с вами? Заодно распишитесь в получении принадлежностей. – Да, конечно. Предвкушение так и парило из самодовольного немца, что дождался пока молодая девушка сядет напротив, чтобы вынуть небольшую бумажку с множеством подписей. Это была формальность за которой крылось рвение к раскрытию чужих карт. Как по итогу вопросы были неинтересные, на которые можно было ответить кротко и немногословно, словно давали время на готовность к плавно приближающимся неудобным и тревожным моментам, разбавляя их обыденными разговорами о работе и предпочтениях. Арнаст молча подписывала документ, понимая, что Ганс специально отвлекает ее, вовлекая в два дела одновременно, ожидая находки.   — И еще, — его напряженные черты расслабились, показывая более скудное и суровое выражение, глаза, что словно потемнели и изменились под углом смены темы — вы не замечали подозрительных людей в вашем кругу общения? Никто не приходил к вам со странными просьбами на работу? Видите ли, Так вышло, что некоторые личности продолжают портить планы Третьего Рейха по созданию будущего страны. Проникновение в чужую страну, тем более привлеченных к шпионажу и передаче зашифрованной информации у нас карается строго. — Нет, я ничего подобного не замечала. У нас часто приходят повторяющиеся люди. — соврала девушка, не выдавая никаких лишних звуков кроме шарканья ручки об бумагу, вынашивая тяжесть, что скопилась за разговором, поднимая глаза на Ганса и невольно сглатывая. - Я надеюсь вы никак не связаны с возможными острыми темами? Мне нужны проверенные люди, а не мигранты выдаваемые себя за тех кем они не являются. – в шутку резко озвучил Ганс, проверяя на наличие какой либо реакции или сопротивления в форме эмоционального всплеска, маха руками аля – я тут не причем и в подобном духе. Однако девушка, сидевшая перед ним только пожала плечами и также поддержала зрительный контакт в пятисекундном гробовом звучании, когда под их скорпулезные разговоры стихли даже машины. Аккуратно делая последние штрихи подписи она протянула к оберсту заполнения с соответствием.   - Уверяю вас, у меня личное письмо из основной дирекции. Можете проверить если есть сомнения. Я не возражаю. Ганс сжал губы, возвращая необоснованную улыбку, забирая бланк из теплых рук, до которых он также дотронулся. Намеренно. подписав на своей стороне, он сунул все в ближнюю полку быстрым движением, прежде чем вернуть себе прежний медовый голос. - Ох, не подумайте, моя дорогая. Просто меры предосторожности. Я вижу что вам от меня нечего скрывать. – делая последний штрих мужчина поднялся на ноги и оттянув пиджак к низу, разглаживая неровности, отправился к выходу, провожая ее перед уходом, пытаясь найти хоть каплю страха и любого намека на нервозность в ее походке, которой не было и вовсе. Он также замечал как она любопытно осматривалась ранее от шкафа до тумбы. Было ощущение что она могла принять успокоительное или вколоть что-то с наркотическим содержанием, притупляющие чувства тревоги, но даже подобные пункты отпали. Ширина зрачка также была в норме, как и блеск в глазах. Слишком невозмутимое поведение для того, кто несет ответственность за случившееся. - Чтож, рад был поболтать, Арнаст. Должен признаться с вами приятно работать. Мой помощник может довести вас до офиса если хотите. – Не стоит, спасибо. – Тогда до встречи. – сказал Ланда, не настаивая и отпуская собеседницу, что ловко собрала пачку под руку и ушла. Оставшись наедине он выдохнул, напрягая челюсть и прохаживаясь по скрипящему полу помещения, подходя к высокому подоконнику и через вычистое стекло сканируя уходящую и исчезающую женскую и весьма притягательную фигуру. Ничего. Не та реакция, которая следовала от ежедневных «разговоров» с людьми, в коммуникации которой все старались поскорее сократить беседу с нацистом любыми способами. Арнаст же проявила инициативу и пришла сама. Она не боялась его, хоть основания были. Ганс посчитал это будоражующим и обязательным к дальнейшему исследованию. Ему хотелось проникнуться к ней ближе чтобы попытаться выследить то что он так давно пытался сделать. Ведь он знал какова ее настоящая цель. Она был здесь не просто так. Мышка сама пришла в клетку и пока что вышла без повреждений. Согласно описанию мученика, Арнаст оказалась еще симпатичнее чем он думал: тонкие очертания, светлая кожа со здоровым персиковым отливом, такие же кремовые светлые средние по длине волосы. Конечно, он отметил еще несколько приглянувшихся особенностей. Арнаст не была дурочкой это точно. Еще у нее была выдержка и прокаченный навык врать в лицо, а еще превосходный немецкий без акцента, в чем и был огромный плюс. В этом он убедился лично. И ее статус шпионки не убавлял того что она по-прежнему была девушкой, по настоящему пленительная молодая девушка для человека что привык к красивым вещам, обществу и компаниям. Под лучами заходящего солнца и плотной завесой тишины в столице, в машине сидели солдаты в подчинении Ланды. Как же было забавно наблюдать за осторожными движениями девушки входящей в подъезд своего сообщника Алена, заскакивая в одну из маленьких по здешним масштабам квартир. Анастасии не требовалось знать, что француз уже давно был под прицелом Ланды, чтобы понимать, что сейчас происходит. Теперь все сошлось, это были те самые шпионы с подрыва и у офицера больше не было повода опровергнуть это, прослушав точную поэтапность действий со слов надежных очевидцев. Это была последняя встреча сообщников. Арнаст придется внимательно запомнить каждую деталь внешности француза, чтобы передать эту информацию своим союзникам и оставить ее в своей памяти как можно дольше. Если она того пожелает.