Москва не верила слезам

Москва тревог не прятала

Москва видала всякое

Но беды все и горести

Склонялись перед ней

***

У Арсения Попова утро всегда идёт по выверенному за много лет распорядку. Отключить будильник в 6:30 утра, принять бодрящий прохладный душ, выйти на пробежку, если есть настроение, разбудить Сашу, которая каждый раз недовольно морщит нос и прячется под одеяло, приготовить завтрак на скорую руку, чмокнуть дочь перед выходом, вдохнуть свежий воздух на улице, завести машину, доехать до бизнес-центра. Сегодняшнее утро не становится исключением. Москва встречает омегу утренними пробками, которые сегодня более жестоки по отношению ко времени жителей, поэтому Попов включает радио и поудобнее откидывается на кожаном сидении. — Доброе утро всем радиослушателям! В столице восемь утра, тридцатое апреля, за окном солнце и восемнадцать градусов, а это значит, что последний день перед майскими выходными точно благоволит и настраивает на позитивный лад, — беспрерывно вещает радиоведущий. Арсений усмехается. У них всегда такой бодрый голос, будто они не приезжают на работу в самую рань или в принципе не ложатся спать. Омега переводит взгляд на оживленный проспект, по которому к метро спешат люди, часть от массы которых составляют школьники и студенты. Арсений вспоминает свои школьные годы и чуть улыбается. Он был отличником, окончившим в итоге школу с золотой медалью, которая мало чем помогла ему в будущем, ведь дело было в Омске, а поступать Попов поехал в Москву. Погнался за какой-то эфемерной мечтой, ведь стереотипы о лучшей жизни в столице тогда всё ещё были живы. Но, к сожалению, первые годы жизни здесь принесли лишь разочарование. И дело вовсе не в том, что некоторые особо умные личности считали, что омеги в этом городе могут добиться разве что хорошего места на трассе или в борделе. В университет Арсений сразу не поступил, пришлось устраиваться на работу, чтобы хоть как-то оплачивать комнату в богом забытой коммуналке. С её поисками в принципе было туго, ведь какой компании нужен молодой омега без образования. Было тяжело, но Попов смог устроиться официантом в хороший ресторанчик итальянской кухни. Вторая попытка поступления тоже не увенчалась успехом, это очень сильно подкосило парня. Но сдаваться он не собирался. Старался больше, работал усерднее. Становилось ещё тяжелее. Но всё перевернулось с ног на голову, когда он встретил его. Руслан был из довольно обеспеченной семьи, пользовался последними моделями телефонов, ходил с классной стрижкой, которая ему до безумия шла, был лёгким на подъём, но полностью зависел от родителей, особенно прислушивался к маме, что на тот момент Арсения совершенно не смущало. А зря. Они встретились на вечеринке, которую устроил Серёжа. Матвиенко, а ещё Дима Позов, были альфами и снимали комнаты в той же коммуналке, где жил Попов. Они достаточно быстро сдружились, хоть и были абсолютно разными по характерам. С ними Арсений понял, что стереотипы про дружбу между альфой и омегой не всегда являются правдой. И даже разный образ жизни не стал им помехой. Серёжа, например, был знатным тусовщиком. Его не особо интересовала учёба, и он, будучи студентом второго курса, часто пропускал пары в угоду веселья, вечеринок, поиска выгодных связей и партнёров, которых менял как перчатки. Дима же наоборот, ответственно подходил к своему образованию, посещал все пары, готовился стать лучшим стоматологом и в будущем открыть свою клинику. Позов был спокойным практически всегда, пока дело не доходило до футбола. Там уже приходилось только уповать на то, что его любимая команда будет нормально играть, иначе криков и проклятий было не избежать. И вот, на очередной тусовке, устроенной Матвиенко, которой Арсений был совершенно не рад, ведь поджимали сроки до новых вступительных экзаменов, и Попов старался максимально сосредоточиться на подготовке к ним, он встретил его. Руслан Белый был знакомым какого-то знакомого Серёжи, и на подобном мероприятии был явно не впервые. Это Арсений такие вечеринки не слишком любил и чувствовал себя на ней очень неуютно, ему хотелось на тот момент одного — спать. Но громкая музыка и куча посторонних людей в квартире не могли позволить этому желанию сбыться. И Руслан, заметив некую скованность Арсения, решил омегу отвлечь и развлечь. Они разговорились, Белый оказался очень приятным собеседником, да и язык у него был явно подвешен, ведь альфа успел осыпать Попова по меньшей мере десятком комплиментов. Омега, до этого особо не пользовавшийся вниманием у противоположного пола, даже не знал, как реагировать, и на всякий случай поплыл. Руслан взял у него номер и позвонил на следующий же день. Он затуманил разум Арсения, очаровал, заставил думать о себе ежедневно. И Попов, смущённый таким интересом в свою сторону, но и приятно им удивлённый, стал уделять Белому практически всё своё свободное время. Они гуляли, много разговаривали. Попов привязывался всё больше. В животе летали бабочки, в душе расцветали бутоны, а жизненные трудности перестали казаться неразрешимыми. Но в один момент всё пошло наперекосяк. Омега забеременел. Для Арсения, честно говоря, это стало ударом. Он влюбился, да, но к детям готов не был уж точно. Ему было всего двадцать. И это было очень страшно. Один, в чужом городе, без собственного жилья и с зарплатой, которой хватало лишь на оплату коммуналки и еду лучше быстрозавариваемой лапши. Но он надеялся, что Руслан его поддержит. Родители же альфы были шокированы, и не сказать, что рады такому исходу событий. Арсений им в принципе не понравился, когда они знакомились. Молодой, без образования, получающий копейки и живущий в коммуналке. Не такую пару они хотели для своего сыночка. Аборт Арсений делать не хотел, потом пытался найти на это деньги, потом вновь откладывал эту идею. Ему было страшно, что он больше никогда не сможет родить, врачи в то время пугали омег этим направо и налево. Но в такой жизненной ситуации с ребёнком было бы ещё хуже, чем без него. Или нет? Руслан сам не хотел ребёнка. Он сказал об этом Арсению сразу же после признания в необычном положении. Попова тогда эта непреклонность и реакция ударила похуже кулака поддых. Белый посоветовал обратиться к начальству, узнать по поводу каких-то медицинских льгот, а потом просто ушёл, оставив омегу глотать слёзы на лавочке в парке. Дима и Серёжа не остались в стороне. Матвиенко, несмотря на разгульный образ жизни и образ разгильдяя, пытался всеми силами помочь. Он чувствовал вину за то, что познакомил Арсения с Русланом, устроил ту вечеринку, хоть и смысла в этом было мало. Попов на друга не злился. Однако Серёжа активно названивал и Руслану, и его родителям. К ним в квартиру даже заявилась мать Белого, осуждающе оценила обстановку, но предложила энную сумму денег бедному омеге. Арсений от них отказался, гордость не позволила брать, он сказал, что хорошо зарабатывает, и проводил тяжёлым взглядом мать когда-то любимого человека. В тот момент он подумал, что это конец. И часть диалога с Серёжей отпечаталась в память навсегда: «— Нет, ну а почему ты должен растить ребёнка один? — возмущался Матвиенко, готовый рвать и метать. — Ребёнка не будет, — сказал Арсений, свернувшись калачиком на кровати, едва сдерживая подступающие слёзы». Но спустя полгода, лёжа на койке в роддоме, впервые без ужасающих мыслей о том, как трудно будет дальше, он испугался того, что мог сделать аборт и лишиться своей дочери. Он увидел её, когда девочку положили ему на грудь, беззащитную малышку, которая то открывала, то закрывала глазки, беспомощно сжимая маленький кулачок. Попов, кажется, заплакал. От всего сразу. Чувств к этому маленькому комочку, безысходности, которая нависла над ним дамокловым мечом, усталости из-за постоянного недосыпа, ведь он наконец поступил и вынужден был совмещать учёбу и работу, ведь теперь нужно было кормить не только себя. В тот момент казалось, что начался самый трудный период в жизни. Арсений встряхивается и нажимает на газ, ему уже сигналят водители стоящих сзади машин. Слишком погрузился в воспоминания. Да, было сложно, но он справился. Вложил максимальное количество усилий, наладил жизнь. И нет, он уже не винит Руслана. Просто тогда он был совсем не тем человеком, который знает, как трудно бывает просто существовать. Ему не нужно было прилагать никаких усилий для собственного комфорта, а ребёнок нарушил бы его спокойную и размеренную жизнь. Вроде как Белый потом поступил на журналистику. Арсений надеется, что в жизни он себя нашёл. Дочь омега назвал Александрой, в честь деда. Фамилию, конечно же, дал свою. И вот, двадцать лет спустя, она всё ещё остаётся его маленькой радостью и является смыслом жизни. Иногда становится страшно от того, что тогда он мог её потерять. Наверняка жизнь сложилась бы тоже хорошо, но в ней не было бы самого родного его человека. Попов чуть усмехается, подъезжая уже к зданию бизнес-центра. У него есть собственная дизайнерская компания, двадцатилетняя прекрасная дочь, которую он безумно любит, а большего для жизни и не нужно. Арсений выходит из машины, ставит её на сигнализацию и направляется ко входу. Его ждёт очередной рабочий день, а завтра — долгожданный выходной.

***

Арсений заходит внутрь бизнес-центра, здоровается с охранником на входе, прикладывает карточку и быстрым шагом направляется через холл к лифтам. Сегодня последний рабочий день перед праздниками, но, к сожалению, зачастую Попова работа не отпускает и дома. В любой момент сотрудники могут начать разрывать общий чат, задавать наиглупейшие вопросы или очень «своевременно» оповещать о каких-то косяках. И каким бы Арсений Сергеевич ни был хорошим руководителем и человеком, такая настырность коллег зачастую очень раздражала. Но, в силу своего характера и бешеного чувства ответственности, омега не может просто отключить телефон и игнорировать сообщения и звонки. Дочь его за это ругает, а Арсений ничего не может поделать. Он так долго трудился и завоёвывал уважение коллег и подчинённых, чтобы из-за какой-то ошибки всего лишиться. — Доброе утро, Катенька, — здоровается Попов с секретаршей, которая тут же подскакивает и перемещается к кофемашине. — Доброе утро, Арсений Сергеевич! — Когда будешь нести кофе, захвати план на ближайшую неделю, обсудим и что-то подкорректируем, — просит Арсений девушку, попутно открывая дверь в свой кабинет. — Хорошо, — бодро отвечает Катя. Попов заходит в помещение, бросает сумку на диванчик, вешает лёгкое пальто на крючок, а сам направляется к своему любимому креслу. Он заранее позаботился о своей пояснице, спине и шее, сразу приобрёл хорошее кожаное кресло, когда стал руководителем. На таком экономить нельзя. Арсений включает компьютер и ждёт, пока тот прогрузится. Через пару минут в дверь стучат, а затем появляется секретарша с чашкой и бумагами под мышкой. Девушка подходит к столу, ставит любимый омегой капучино и кладёт перед ним расписание. — Арсений Сергеевич, на сегодня запланирована оценка трёх дизайнов, созвон с поставщиками, подбор материалов и совещание перед праздниками со всеми отделами, — отчитывается Катя. — Завтра у вас выходной. А второго числа приём отчётности. Пока больше ничего не планировали, но шестого мая придёт журналист, будет брать интервью. — Спасибо, Кать, совсем про это забыл. Нужно будет подготовиться. — Мне нужно заранее узнать о том, кто будет брать интервью? — Нет нужды, спасибо. Это не имеет значения. Издание хорошее, думаю, слова мои перевирать не будут. Ты можешь идти. — Хорошо. Девушка удаляется, а Арсений с наслаждением делает глоток кофе. Это то, что было нужно. Вдруг начинает звонить телефон. Попов кидает взгляд на дисплей, где высвечивается имя друга, и нажимает на кнопку принятия вызова. — Привет, Поз! — улыбается он. — Утро доброе, Поповский, — весело отвечает Дима на том конце провода. — Господи, когда ты перестанешь меня так называть… — Арсений закатывает глаза. — Не упоминай имя Господа всуе! — назидательно выдаёт Позов. — Это ты так к Пасхе уже готовишься? Расслабься, она пятого мая, пока можно не заморачиваться, — хмыкает Попов и делает очередной глоток кофе. — Очень смешно. Ты помнишь, что завтра к нам на дачу? — резко переводит тему Дима. — Конечно, помню. Склерозом пока не страдаю, — Арсений опять закатывает глаза, надеясь, что друг почувствует это сквозь расстояние. — Хорошо, просто уточняю. Серёжа там без пары будет? — при упоминании любой из пассий Матвиенко нос почти всегда непроизвольно морщится. И сегодня без этого не обходится. — Вроде как да. В очередной раз расстался с Викой. Или это Марина была… — Всё понятно с ним. Как обычно. Ты с Сашкой поедешь? — интересуется Дима. — Нет, её друзья пригласили тоже на дачу, с ними будет отмечать, — отчитывается Арсений, рассеянно водя закрытой ручкой по листу бумаги. — Не переживаешь? — Нет, она у меня умная девочка, глупостей не наделает, — спокойно отвечает Попов. — Мне бы твоё спокойствие… — Поз, Савине всего шестнадцать лет, — в третий раз закатывание глаз уже ощущается перебором. — Не всего, а уже! Не смотрел что ли выпуски «Беременна в 16»? Мрак один, — Арсений знает, что Дима сейчас сидит и супится. — А ты откуда знаешь? — посмеивается мужчина. — Так дочь смотрит, — как само собой разумеющееся выдаёт Позов. — Ну вот, значит, понимает, что к чему может привести. После таких шоу даже в двадцать рожать не хочется, — Арсений морщится, вспоминая, каким ещё сам был пиздюком в двадцать лет и как быстро пришлось повзрослеть после рождения Саши. — Она у тебя омега тоже неглупая, всё уже понимает. Вы её хорошо воспитали. А вот за Тео лучше следи. У него сейчас самый пик, гормоны бушуют. — Вспоминаю нас в четырнадцать, разве мы такими были? — грустно усмехается альфа. — Не знаю, как вы, альфы, а у меня переходный возраст прошёл без эксцессов, — вздёргивает подбородок омега. — Это ты так называешь заглядывания на учителя физики? — подтрунивает Позов. — Всего лишь заглядывания! В трусы я к нему не лез и свой интерес никак не проявлял. И вообще жалею, что вам об этом рассказал. — Ладно-ладно, не бузи. Какие планы на сегодня? — опять переводит тему друг. — Работать, работать и ещё раз работать. А вечером поеду к, — Арсений запинается. — К Игорю? Опять? Арс… — Дим, не начинай. — Арс, он женат, — в этот раз уже наверняка морщится Позов. — Да знаю я. Ничего не могу поделать. Нужно же как-то расслабляться. Тем более у него жена уехала куда-то на моря, — флегматично говорит Попов. — Неудивительно. Ладно, мне бежать надо, пациент пришёл. До завтра, бывай. — До встречи! Арсений откидывается на спинку стула и прикрывает на секунду глаза. Кофе почти допит, значит, самое время приступать к работе.

***

Омега выходит из здания и вдыхает свежий воздух, хотя таким его можно назвать лишь с натяжкой. Всё-таки центр Москвы, множество выхлопных газов и малое количество зелени конкретно в этом районе. Но всё же, если сравнивать с помещением бизнес-центра, здесь воздух всё равно другой. Солнце потихоньку начинает клониться к горизонту, но небо ещё не окрашивается в яркие цвета. Телефон в очередной за день раз вибрирует, оповещая о звонке. Теперь на дисплее значится лаконичное «Игорь». — Арсений, — Джабраилов делает голос более высоким, называя его по имени, но хоть «Сеня» не использует, и на том спасибо. — Я буду у Чистых прудов, сможешь забрать оттуда, ты же на машине? — Хорошо, — спокойно отвечает Попов. — Я как раз вышел, буду минут через пятнадцать. — Ага, давай, — не особо расшаркивается с прощанием Игорь. Арсений вздыхает, прячет телефон в карман брюк и направляется к автомобилю. Пока едет к нужной станции метро, погружается в воспоминания. С Игорем они познакомились случайно. Сашка вытащила вечно занятого отца с собой на стендап. Арсению этот жанр был знаком, но максимум, что он делал — смотрел отрывки выступлений на YouTube. А тут у дочери заболела подруга, а одна она идти не хотела, поэтому потащила его с собой. Выступали несколько комиков, одним из которых был Джабраилов. Он Попову не слишком запомнился, потому что шутил про бытовуху и семейную жизнь из анекдотов, а незамужнему омеге эти шутки были не то чтобы близки. Он никогда не понимал высмеивания семейных проблем, которые требовали решения, насмешек над изменениями людей в браке. Арсений считал, что если между ними настоящая любовь, то она поможет преодолеть кризисы, а если нет, то не стоит мучить друг друга. Но Игорь сам нашёл Попова после выступления, выловил на выходе. Арсений ему запомнился больше всех из публики в баре, и он предложил пообщаться. Попов обычно редко заводил новые знакомства, но решил не отказываться, и они обменялись телефонами. С тех пор начали активно переписываться, иногда созванивались, ещё реже — виделись. Да, Игорь был женат. Да, они занимались сексом. Но Арсений не гордился своей ролью любовника. Просто так вышло. Это был хороший способ снять стресс и не заморачиваться с отношениями, где нужно вкладываться и стараться. Он больше не был тем молодым парнем, который мог найти в себе ресурс на разные аспекты жизни. Арсений снижает скорость и вглядывается в людей на улице, вскоре видит и Игоря, который стоит и что-то сосредоточенно читает в телефоне. Попов ставит машину на аварийку, но не глушит двигатель, выбегает на улицу, быстрым шагом подходит к Джабраилову и закрывает ему глаза руками. — Арсений, — улыбается альфа. — Привет, — Попов убирает руки. — Поехали скорее, ты припозднился, а мне ещё потом с заказчиком нужно встретиться, — говорит Игорь и направляется к машине. Они едут к Джабраилову домой. Туда, где тот живёт с женой и дочерью. Где всё увешано фотографиями счастливой семейной пары. Возможно, Надежда действительно думает, что находится в крепком браке, который ничто не может пошатнуть, хотя от этого ещё печальнее. Арсений не любит эту квартиру. Ему всё время кажется, что за ним наблюдают. Но номера в отелях нравятся ещё меньше, ведь это выглядит слишком клишированно. Да и в них обычно Игорь быстро оставляет его одного, и одиночество давит на Попова со всей силы. — Разувайся, — бросает Джабраилов, когда они заходят в квартиру. Он запирает дверь и идёт мыть руки, пока Арсений расправляется со шнурками на туфлях. Игорь быстро возвращается, как раз в тот момент, когда Попов вешает пальто, обхватывает руками за талию, прижимается максимально близко и кусает открытый участок шеи. Арсений разворачивается в его руках и закидывает ногу на бедро. Джабраилов тянет и вторую на то же место с другой стороны, а потом подхватывает омегу под ягодицы и направляется в спальню.

***

Арсений лежит на боку и смотрит на тяжело дышащего Игоря. Он не пытается прикрыться, не видит смысла, но как будто бы настырный взгляд с фотографии на тумбочке осуждает. — Принести тебе воды? — лениво интересуется альфа. — Да, пожалуйста. Джабраилов встаёт и плетётся на кухню. Когда он возвращается со стаканом в руке, раздаётся дверной звонок. Игорь замирает, как статуя, испуганно поворачивая голову в сторону коридора, бледнеет. — Кто это? — тихо спрашивает Арсений. — Не знаю, — так же тихо отвечает Игорь. — Надя с дочерью только через два дня прилетают. Блять, наверное, тёща. Хотела заехать, завезти банки. Не думал, что сегодня. — У неё ключи есть? — неуверенно задаёт вопрос омега. — Нет. — Вот и не открывай, — уже твёрже говорит Арсений. — Позвонит, позвонит да и уйдёт. Тебя нет дома. Звонок в дверь тем временем продолжается, иногда прерываясь на сильные стуки. Но спустя пару минут всё прекращается, и квартира погружается в тишину. — Пиздец, — резюмирует Игорь, и Арсений с ним сейчас полностью согласен. Омега игнорирует протянутый стакан, встаёт с кровати, быстро надевает сброшенные в порыве страсти вещи, застёгивает рубашку на все пуговицы. — Уже уходишь? — без всякого желания остановить спрашивает Джабраилов. — Да, мне ещё нужно в магазин, — врёт Попов, уже накидывая пальто. — Подожди, проверь, ушла или нет, — нервно просит альфа.  Арсений смотрит в глазок, где видно только пустую лестничную клетку. — Да, всё чисто. Пока, — бросает он, подхватывая сумку и открывая попутно дверь. В лифте едет вместе с какой-то женщиной с собачкой, которая будто бы смотрит на него осуждающе. Он и сам бы на себя так смотрел. Эта ситуация стала последней каплей, никогда они так не были близки к раскрытию. Арсений понимает, что в эту квартиру, к этому человеку в принципе он больше не вернётся. — Вам плохо? — интересуется женщина, когда оборачивается и замечает потерянный взгляд Попова.  — А? — вздрагивает омега. — Да. Да, мне плохо.  Совесть пожирает Арсения изнутри, ему противно и тошно от самого себя, от Игоря, от того, что так долго позволял всему этому происходить. Прав был Димка, впрочем, как и всегда, ни к чему хорошему эти недоотношения не привели.  Омега садится в машину и быстро едет в сторону дома. Состояние не позволяет максимально сосредоточиться на дороге, но Попов просто надеется, что доберётся без происшествий. По пути он замечает на одной из улиц бабушку, продающую цветы, видимо, из собственного сада. Арсений не может сдержаться, ему в моменте очень хочется небольшой букетик. Поэтому он останавливается и на всю имеющуюся наличку набирает цветов. Получается забрать все, пожилая омега даже пытается найти сдачу, но Попов её останавливает. Пусть хотя бы у кого-нибудь сегодня будет хороший спокойный вечер.  Арсений паркуется во дворе, забирает свои вещи и цветы из машины, блокирует её и заходит в подъезд. Выдыхает в лифте, натягивает улыбку, чтобы не тревожить дочь, открывает дверь и входит в квартиру. Дома тихо. И спокойно. Мужчина разувается, вешает пальто, берёт сумку и проходит дальше, направляясь к комнате Александры. Она сидит на стуле, на голове наушники, хорошие, с шумоподавлением, Арсений сам подарил ей на прошлый день рождения. На столе включенный ноутбук с открытым музыкальным сервисом. Попов подходит ближе и присаживается на край стола, по пути легонько трогая дочь за плечо. Она не вздрагивает, слышала, как он вернулся. Саша приоткрывает глаза и осматривает отца. — Это засос? И цветы? Хороший вечер? — указывает на шею и букетик в руках. Арсений внутренне матерится. Даже не додумался в зеркало посмотреть. — Наверное, — решает не врать он. — От кого? — меланхолично интересуется дочь. — Долгая история, — закрывает тему Попов. — М-м. Но всё нормально? — интересуется девушка искренне. — Да. Теперь да. Дочь кивает и опять прикрывает глаза. Арсений смотрит на неё и любуется. — Сашка… — непроизвольно и с большой нежностью произносит имя дочери. — Т-ш-ш, — она поднимает указательный палец, сосредоточенная на музыке в наушниках. Наверняка опять разбирает композицию на составляющие. У Арсения наворачиваются слёзы. Этой ночью он долго не может заснуть.

***

Птицы громко щебечут на деревьях, солнце уже припекает голову. По воздуху разносится запах жарящегося на мангале мяса, из-за чего желудок чуть сжимается в приятном предвкушении. Первое мая, День труда, поэтому Арсений на даче у Позовых не отлынивает. Сейчас они с Димой на пару распиливают крупный кусок дерева, пока Серёжа занят шашлыком, а Катя, жена Димы, показывает молодому человеку дочери свои угодья. Тео, сын Позовых, сидит в доме и занимается школьными уроками. А, быть может, переписывается с какой-нибудь омегой.  — Арс, сколько говоришь у тебя человек в подчинении? — спрашивает Позов. — Почти сто человек, — флегматично отзывается Попов. — Боже мой, как ты с ними справляешься… Трудно наверное? У меня в клинике в прямом подчинении всего десять, а иногда волосы оставшиеся на голове рвать хочется, — удивляется друг. — Трудно с тремя. А когда трёх научишься организовывать, потом уже число не имеет значения, — отвечает Арсений, продолжая орудовать пилой. — Молодец ты, Арс, — продолжает Дима. — Мы тебя своим ребятам всегда в пример ставим. Всего, чего хотел в жизни, добился. — Это верно, — усмехается омега и продолжает уже с грустными нотками в голосе: — Только ты пока ребятам не рассказывай, что как раз тогда, когда всего добьёшься в жизни, больше всего волком завыть хочется. — Замуж тебе надо, — заключает Позов. — Только без Игоря в этом плане, конечно. — Да не в этом дело, — ухмыляется Арсений. — И с Игорем я порвал, окончательно.  — Господи, наконец-то! — радуется альфа. — Но дело ещё как в этом, — стоит на своём друг. — Хотя, с твоей должностью это сложновато будет. Если только чиновник какой холостой попадётся. Не многие любят, когда омега выше по должности стоит. — Да где они эти альфы-то. Порасхватали нормальных всех к чёрту, как тебя, например. Сколько лет с Катькой уже, счастливые. А с остальными… Вот как не посмотришь, хороший альфа, солидный, красивый. А в отношениях не пойми с кем, либо деньги сосёт, либо ради выгоды брак заключает. И устраивает же всё, — злится Попов.  — Ну, не у всех же так, — пытается спорить Дима, активнее отпиливая кусок дерева. — Да ты посмотри, кто сейчас в театры ходит, на выставки, одни омеги, — продолжает Арсений. — Я даже с ними-то знакомиться не могу, даже товарищей по несчастью не найти.  — Всё-то тебе подавай интеллигентов, любящих искусство, — подтрунивает Позов. — Я хочу с человеком развиваться в отношениях, а не деградировать. А тут почти все в свободное от работы время сидят на диване, телек смотрят или в игрушки играют на компьютерах. Сорока ещё нет, а животы отрастили, все какие-то мятые, одеты неаккуратно, в кроссовках грязных ходят, — Арсений морщится. — А кроссовки-то тут причём? — смеётся друг. — А терпеть не могу, когда у кого-то нечищеная обувь. И не забывай, каким бизнесом я владею, — заключает мужчина. — Не все же, как ты. Завышенные требования у тебя, Арс. — Человек должен мне соответствовать, — не соглашается Попов. — Если даже я с руководящей должностью успеваю себя в форме держать, за порядком и в одежде, и в голове следить, значит, всё возможно. — Может, ты и прав, — задумчиво отзывается Дима. — Ой, мужики, — неожиданно появляется Серёжа. — Шашлыки готовы почти. — О, отлично! — радуется Арсений, отряхивая руки. — Поз, нахера Катя с матерью сажают так много каждый год? Вон опять пошли в теплицу с рассадой. Опять летом будете вёдрами урожай отдавать, всё гниёт быстрее, чем есть успеваем.  — Серёж, не поверишь, каждый год задаюсь этим вопросом, — отвечает Позов. — Хотя говорят всегда, что в этот раз точно чуть-чуть, чтобы не заморачиваться, не корячиться. Ага, куда там.

***

— Знаешь, Дим, — неожиданно говорит Арсений, — я вообще человек не завистливый, а тебе завидую. Они втроём с друзьями сидят на дачных качелях. На улице уже темно, Катя в доме домывает посуду, Савина ей помогает. Тео уже лёг спать. Стрекочут сверчки, птицы даже не поют, дует лёгкий ветерок. — Счастливый ты, — продолжает омега. — А я оптимист! — заявляет Серёжа. — Мне вот недавно сказали, что надо с омегами знакомиться в спа-отелях. Типа они там такие, какие есть, это раз. Плюс деньги хоть какие-то имеются, тратиться сильно не придётся, это два. Дима с Арсением начинают некрасиво ржать. — Да серьёзно! — возмущается Матвиенко. — У меня так друг у знакомого женился! — Серёг, ты неисправим, — всё ещё смеётся Попов. — Как выискивал себе всё кого-то, так и продолжаешь.  — Хорошую омегу тебе просто надо, а ты всё на внешность и состояние смотришь, — продолжает Позов. — А я верю, что мне должно повезти. Не могу я счастье по частям получать, мне всё сразу надо. Арсений улыбается наивности и небольшой глупости друга и давит неприятное чувство внутри.

***

Арсений едет домой в электричке. Машину он не брал, они с друзьями пили на даче пиво, такси вызывать дороговато. Попов, конечно, может себе это позволить, но не занимается транжирством просто так. Он ещё помнит, как трудно было, когда ему было чуть за двадцать. Работать, учиться и поднимать ребёнка… Как бы омега ни любил дочь, в те времена возвращаться совершенно не хочется. Атмосфера в электричке даже какая-то уютная. Многие тоже едут с дачи, кто-то с большими пакетами, кто-то с сумками. Все какие-то уставшие, но довольные. Немудрено, последняя электричка, самая поздняя. Попов сам себя таким ощущает. Они трогаются, отходя от очередной станции. Открывается раздвижная дверь, и тут в вагоне появляется он. Самовар. Классический такой, с золотистыми боками, пузатый. Тащит его кто-то очень высокий, а рядом семенит бабушка, приговаривающая: «Аккуратнее, сынок, семейная реликвия». Самовар садится на сиденье, находящееся через проход от Арсения, бабушка приземляется рядом, а вот высокий носильщик плюхается прямо перед Поповым. Это оказывается молодой человек, альфа, лет тридцати, с вьющимися русыми волосами, пухлыми губами, одетый в какую-то старую олимпийку, потёртые джинсы и… грязные, извазюканные в какой-то земле кроссовки. Арсений непроизвольно слегка морщит нос. — Я сам не люблю грязную обувь, — неожиданно говорит парень. Видимо, заметил, куда направлен взгляд мужчины. — Мне нет никакого дела до Вашей обуви, — гордо отвечает Попов и отводит взгляд. — И всё-таки Вам это неприятно, — продолжает диалог незапланированный попутчик. — Это написано у Вас на лице. Арсений снова смотрит на него и приподнимает бровь. — А Вы читаете по лицам? — незаинтересованно спрашивает он. — Конечно. И довольно неплохо. Даже могу сказать, что Вы не замужем, — говорит молодой человек. — Если я не ношу обручальное кольцо, это ещё ни о чём не говорит, — отбивает Попов, открывая экран блокировки на телефоне, чтобы хотя бы куда-то смотреть. — Даже если бы Вы носили десять обручальных колец, всё равно Вы не замужем. У Вас такой взгляд, — настаивает на своём альфа.  — А что, незамужние омеги смотрят как-то по-особенному? — снисходительно интересуется Арсений, но уже с куда большим интересом. — Да, они смотрят оценивающе. Например, так ещё смотрят полицейские и начальники, — уверенно выдаёт попутчик. — А я полицейский, — иронично выдаёт мужчина. — Нет, — спокойно реагирует парень. — Нет? А начальник? — Не-не-не, — частит молодой человек. — Вы работаете в сфере производства. Вы мастер или повар. Или дизайнер. Хотя не исключено, что в последнее время вы начали продвигаться по карьерной лестнице. Есть такое? — Да-да, что-то в этом роде, — Арсений чуть улыбается, но на самом деле ему смешно с этих попыток строить из себя Шерлока Холмса. — Это всё не сложно, — кивает молодой человек. — Я сам мастер, слесарь высшего разряда. Кстати, тоже неженат. — А вот это скорее говорит о Ваших недостатках, чем о достоинствах — резюмирует Попов. — Как же такой замечательный альфа и до сих пор не нашёл себе пару? — Это ни о чём не говорит, — качает головой попутчик. — Просто мне не повезло. — А-а-а, — тянет Арсений. — Омега, конечно, была ужасной. Абьюзер? Манипулятор? — Нет, он прекрасный парень. Вот сейчас переехал, вышел замуж, построил семью. — Значит, это Вы плохой человек? — приподнимает брови Попов. — Я? Да у меня практически нет недостатков. Арсений смеётся. — Знаете, я тут недалеко живу, — резко переводит тему парень, — у Соколиной горы, там Измайловский парк рядом, красота, такие деревья… Мы любим с друзьями пойти туда на пикник, взять вот круассаны свежие такие, какие-то с начинкой, а какие-то без всего, разрезать, намазать творожным сыром, хороший такой туда кусок колбасы, огурчик добавить. И ещё картошечку жареную в контейнере взять, которая и холодная вкусная, не очень сочетается, конечно, но на природе это самое то. — Вы так вкусно рассказываете, у меня даже слюнки потекли, — неожиданно даже для себя делится омега. — Договорились. В следующий раз беру тебя с собой, — спокойно говорит альфа. Попов резко подбирается и из взгляда пропадают всякие смешинки. Его будто ведром холодной воды окатывают. — Спасибо большое. Но на «ты» мы по-моему ещё не переходили. Или мне показалось? — Так давай перейдём. — Всего хорошего, — оставляет за собой последнее слово Арсений, подхватывая сумку и вставая с места, чтобы направиться к выходу из вагона. Электричка прибывает на конечную станцию. Он выходит из здания вокзала, уже предвкушая, как доедет до дома и завалится в кровать с чистым постельным бельём, как вдруг прямо перед ним тормозит машина с характерной для такси шашкой сверху. Из передней двери выскакивает тот самый парень из электрички. — Ты знаешь, я так подумал и решил проводить тебя. — С чего бы это? — У меня есть пятьсот рублей, почему же я не могу довезти до дома понравившегося мне омегу? — Ну, до моего дома хватит, а вот обратно нет, — скептически оценивает эту идею Арсений. — Пешком дойду, — решает парень. — Гулять так гулять. Он аккуратно берёт Арсения за локоть и направляет в сторону передней двери, попутно открывая её. — Ты хоть сказал бы, как тебя зовут, — говорит Попов. — Шаст, — отвечает молодой человек. — Как? — действительно удивляется Арсений. — Это от фамилии, я Шастун. А так Антон. Можно Тоха. — Значит, Тоха. Только этого мне не хватало, — качает головой Попов. — Называй адрес, — командует Антон. Они доезжают практически в тишине, только таксист иногда интересуется, где лучше повернуть. Давно Арсений не ездил на такси, а уж на таком, не от Яндекса или Uber, вообще лет пять. Машина тормозит у нужного подъезда, Арсений с Антоном выходят на улицу. Попов не хочет расшаркиваться перед новым знакомым, он сильно устал, поэтому лишь выдаёт: — Ну, спасибо тебе. Доброй ночи и хорошей прогулки. Омега ещё раз проходится взглядом по альфе, цепляется за грязные кроссовки, фыркает и заходит в подъезд. День выдался насыщенным.