Дело 205

Ночь медленно сползала на северный город. Холодное помещение с высокими потолками, что с легкой руки хозяйки называлось домом, погружалось во мрак. На старом диване, свернувшись в комок, лежала Марина. Тошнота и странное состояние апатии буквально придавили ее к горизонтальной поверхности. Безжизненный взгляд упёрся в мутное стекло, возле которого задумчиво стоял Меглин.  Мужчина обернулся на девушку, задумчиво прищурив глаза. Она была подозрительно нормальна. Молчалива, больше напоминала труп и уже больше суток ничего не ела. Но не было тиков и срывов. Она была пугающе спокойна. Бородатый знал - она смирилась. И это пугало.  - Ты ведь знаешь, где он, - хрипло утверждал он, приближаясь к дивану и опускаясь на корточки у лица рыжей. - Все эти патрули у домов и квартир. Ты ведь знаешь, что он не там. Болотный взгляд наконец сфокусировался на хмуром мужчине. Марина холодными пальцами провела по окантовке рыжеватой бороды, едва заметно дергая губами в слабой усмешке. Конечно, она знает, где Он. И знает, что все меры по усилению - фарс. Это только их дело. И только она должна знать куда идти и где искать.  Девушка мысленно кивнула себе, приподнимаясь на локтях и впиваясь в мужские губы своими сухими и обескровленными. Она медленно села, прижавшись к несколько опешившему Меглину, запустила руку в карман его плаща, выуживая шприц успокоительного.  Мгновение, и Родион шокировано пялиться на рыжую напарницу, что аккуратно уложила его онемевающее тело на пол. Карие глаза закатились. Как бы Меглин не старался, препарат был сильнее. Марина, чьё сердце тяжело и гулко колотилось о ребра, напоследок невесомо коснулась высокого лба следователя, поднялась на шатающиеся ноги и, накинув плащ, вышла из дома, запирая дверь.  «Это только наше дело», - пронеслась мысль в ее голове. «Он знает, где твой дом», - всплыли в памяти слова призрака-отца.  *** - Ну, наконец-то, - мрачная ухмылка коснулась губ. Тонкие пальцы вальяжно стряхнули пепел с сигареты. Холодные глаза впивались в экран монитора, где высвечивался маячок, что медленно мигал зеленым, двигаясь по федеральной трассе. Высокая фигура поднялась из-за стола, приближаясь к старому деревянному окну. Во мраке ночи плескалось море, по стеклу медленно катились капли. Начинался ливень.  - Пакуйте его, - холодный голос отразился от бетонных стен.  *** Служебная машина остановилась на дороге. Вода, что стекала по лобовому стеклу, отражалась в болотных глазах девушки, что сидела за рулём. Тяжело вздохнув и сделав глоток джина, она вышла из машины. Тут же рыжие кудри промокли, мерзко прилипая к лицу. По кожаному плащу катились крупные капли.  Марина двинулась к высокому маяку, что стоял у самой кромки финского залива. Фонарь на нем не работал, скрипучая дверь будто приглашала войти. Девушка с мрачной решимостью двинулась по крутой винтовой лестнице. Она казалась нескончаемой и шла будто в самые небеса. Стоило рыжей только ступить на площадку и двинуться к двери, как острый слух уловил движение за спиной.  Обернуться рыжая не успела. Ее затылок огрели чем-то тупым и тяжелым, отправляя в беспамятство. «Черт», - только и успела подумать Марина, погружаясь во тьму.  *** Снова тот же кошмар. Снова маяк и шторм. Снова высокая тень. Снова. Вот только не было смотрителя маяка. Полный мрак и навязчивый шелест, который заставил девушку открыть глаза.  Ноющая боль заставляла пульс отражаться от стенок черепной коробки, глаза же заливала мутная пелена. Рыжая дернулась, пытаясь сесть, но ее руки отказывалась подчиняться. Худые запястья сдавливало что-то холодное и металлическое.  Марина тряхнула головой, прогоняя остатки забытия и оглядывая помещение: прогнивший паркет, одинокий стол, качающаяся под потолком лампочка, множество труб, к одной из которых ее приковали, и высокая тень у окна.  - Ты не умеешь встречать гостей, ты в курсе? - хрипло бросила девушка, сплевывая на пол сгусток крови.  Тень хмыкнула, наконец оборачиваясь. Он был копией отца. Такой же высокий и худой. Кудри белобрысыми патлами были зачёсаны назад, над левой бровью красовался шрам, переходя на переносицу. И холодные ореховые глаза с зелёными отблесками. Такие же как у самой Марины. Он и правда был похож на неё.  - Прости, сестренка, - и голос такой же. Только несколько выше, нежели у отца. - Но ты слишком долго соображала. Как тебе мое убежище? - Весьма прозаично, - хмыкнула она, разглядывая мертвыми омутами брата. - Любовь к старому питерскому фонду - это у нас семейное, как я погляжу.  Парниша слабо рассмеялся, швыряя в ее сторону ключи. Так просто? Марина усмехнулась, оглядывая связку. И все же он ее боится: нужного ключа не наблюдалось. Читаемый ход, детский даже. Да и перед ней стоял ещё ребёнок: обиженный, возомнивший себя мессией.  - Ты так жаждал меня увидеть, говорить-то будешь? - прищурилась она, чувствуя как по затылку противно катится вязкая багровая капля. - Или не всех перерезал ещё? Парниша хмыкнул, ставя рядом с девушкой табуретку. Высокая фигура опустилась на неё, пристально вглядываясь в женское лицо. Глаза его горели ненавистью и упоением. Он будто не мог собой налюбоваться.  - Скажи, ты совсем меня не помнишь? - тихо спросил он, вглядываясь в мертвые глаза.  Рыжая сверлила в нем дыру взглядом, пытаясь разбудить в памяти хоть что-то. Воспоминания о детстве давались тяжело, даже больно. Отрывки, будто припорошенные снегом, медленно всплывали в ее голове, но только этого мальчишки в них не было.  Дима видел это. Ноздри его раздувались от обиды. Губы презрительно скривились. Парнишка поднялся с места, запахивая пиджак. Слабое движение руки и темная старая дверь отворилась. В помещение вошёл огромный мужчина, волоча за собой тело.  Зрачки девушки расширились, дыхание сбилось, а в груди закопошился мерзкий комок страха. На пол рухнул мужчина, чей коричневый плащ покрыли редкие кровавые разводы и пыльные следы от обуви. Разглядеть его лица Марина не могла, только широкую спину, что выглядывала из-за ножек стола.  - Он жив, - блондин вальяжно двинулся к Меглину, слабо пиная его в живот. Бородатый издал слабый едва слышный стон. - Пока.  - Ты если решил в семейку поиграть, то его зачем притащил? - холодно буркнула рыжая, провожая фигуру брата презрительным взглядом.  - Видишь какая штука, - усмехнулся Дима, выуживая из внутреннего кармана пиджака свёрток и укладывая его на стол. - Он очень здорово занял наше место в твоей жизни. Отец пытался это исправить, но не получилось. Он слишком верил в тебя. Идиот. - А ты, как я смотрю, нет, - хмыкнула девушка. - Тогда к чему это? Решил отомстить за отца? - Месть сделала ночи длиннее, - холодно и глухо произнес блондин.  - А ножи - короче, - Марина тяжело мотнула головой, склоняя ее к груди. Интересная метафора. В духе театра. Не зря этот восемнадцатилетний мальчишка стал наследником мафиозной империи. - У тебя определенно есть стиль.  - Вспоминай, - с ноткой приказа произнес он, закрывая дверь и оставляя девушку наедине с прошлым.  Тишина давила. Редкие капли барабанили по стеклу, сквозь которое девушка видела бурю. Море било по камням, накатывая высокими волнами. В голове вспыхнул образ: море, но уже другое, также разбивается о волнорезы, на одном из которых стояли две фигуры. Высокий блондин и хрупкая брюнетка с ребёнком на руках.  Марина сделала робкий шаг к ним, но те резко обернулись, заставляя девушку остановиться. Вдох застыл где-то в районе гортани. Глаза обоих заполонила мертвая пелена, кожа напомнила бумагу, быстро намокая от солёных брызг, что летели с моря.  Девушка тряхнула тяжелой головой, пытаясь вдохнуть. Перед глазами комната плыла. Она снова оказалась на маяке в одной комнате с ватным телом напарника. В ушах гудели голоса, среди них с трудом можно было различить хоть что-то связное.  - Вспоминай, - холодный голос отразился эхом от стен.  На старенький стол опирался мужчина. Отец снова смотрел на неё с долей ехидства. Марина закашлялась, прижимая ноги к груди.  - Вспоминай, ну же, - жестко приказал он, резко поднимаясь с места и хватая дочь за волосы. - Его же вспомнила, - кивнул он головой в сторону Родиона.  - Не помню, - с трудом промычала девушка, упираясь лбом в холодную трубу. - Не помню я!  - Ты просто не хочешь его вспоминать, - бросил Алексей, отпуская короткие рыжие кудри. - Вот он и бесится. Ну же! Девушка вновь зажмурилась. От голосов затрещала голова, угрожая так и лопнуть. Как вдруг среди криков и воплей Марина смогла различить детский плач. Едва слышный и невероятно далекий. Зацепившись за него как за спасительную соломинку, Марина принялась вспоминать.  Снова мама на неё ругается из-за игр с отцовскими ножами. А на фоне детский плач. Снова разговор Алексея с Турком и резкий вскрик маленького ребёнка.  Резко мотнув головой, Марина ударилась о трубу. Перед глазами поплыли фрагменты ее жизни в психушке. Толпы больных, капельницы, полумрак палат. Как вдруг среди пациентов взгляд зацепился за блондинистую фигуру мальчишки. Она часто играла с ним. Молча, разумеется, чтобы не привлекать внимания. Они много рисовали вместе. Вот только имени его она не знала.  - Ты был там, в больнице, - бубнила рыжая. В комнате вновь оказался Дима. Сидел он ровно там же, где несколькими минутами ранее находился отец. - Но я не знала, кто ты. - А я знал, - буркнул он. - Знал и ждал, когда отец перестанет отправлять меня к тебе. А потом ты просто исчезла. И забыла меня.  - Я помнила тебя все это время, - хрипела Марина. Ей снова стало жарко. - Картины, мы рисовали их после каждого моего приступа.  - Так давай рисовать из снова, - сумасшедший блеск глаз несколько отрезвил рыжую. Парниша опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо девушки, что бездумно мотала головой. - Я - деньгами, а ты - кровью.  Рыжая гортанно рассмеялась. Хохот больше напоминал хрипы. Сознание медленно ускользало от неё, смешивая реальность с воспоминаниями.  - Ты псих, такой же как и я, - хмыкнула она.  Из аккуратного носа брызнула кровь. С опозданием боль ударила по нервным окончаниям. Дима поднялся, с презрением глядя на сестру и потирая покрасневшие костяшки. Снова хриплый хохот полоснул его по ушам.  - Бьешь как девчонка, мелкий, - форма обращения, непроизвольно слетевшая с губ девушки, вывела блондина.  Он снова ударил ее. На этот раз ногой и куда-то поддых. «Мелкий», - слово, сработавшее как спусковой крючок для его памяти. Так звал его отец, всю жизнь попрекая родством с собственной матерью и ставя в пример сестру, что счастливо чалилась на больничной койке «Желтого дома».  И вот сейчас она едва живая и двинутая на голову лежит перед ним, харкаясь кровью.  - Что он нашёл в тебе? Я всю жизнь пытался быть как ты! - гнев нашёл выход. Голос стал на несколько тонов звонче и выше. - Отец всегда пьяным показывал мне коллекцию ножей и говорил… - Что я - это длинный турецкий клинок, а ты - обычная «бабочка», - закончила за него девушка. Алексей так когда-то вскользь сказал ее матери, когда Дима был совсем крохой, а сама Марина едва понимала наличие младенца в их доме.  - Он никогда не любил меня, а я делал все, - шипел Дима. - Всю жизнь я мечтал доказать ему, что ты - просто глупая девчонка, а я - его истинный наследник.  - Он мёртв, - прервала его тираду рыжая. - Я жду благодарностей.  Парниша хмыкнул, резко успокаиваясь. «Его бы к Бергичу», - мысленно хмыкнула Марина. Дима же налили в мутный стакан темную жидкость, насильно вшивая ее в рот рыжей. «Твою мать, коньяк!» - девушка закашлялась,  получая очередной удар в живот.   - Согласен, глупо сейчас, когда мы в шаге от воссоединения, ссориться, - коварно улыбнулся парниша. - Твоя агрессия может сыграть нам на руку, ведь мы оба знаем, кто причина всех бед.   Дима плеснул остатками коньяка в Родиона, приводя его в чувства. Мужчина тяжело замычал. Глухие звуки знакомого голоса несколько устаканилось сознание девушки, что так и норовила броситься вперёд в порыве неконтролируемого желания насилия.  - Ты думаешь, что этот псих сделает тебя нормальной? - с сарказмом бросил блондин, хватая Меглина за волосы и поднимая тяжелую голову, заставляя следователя взглянуть на напарницу сквозь мутную пелену. - Он же маньяк. Такой же как и ты. Сильный, умный. Но не наш. Не семья, Мариш. - А кто семья? - хрипло бросила девушка, наблюдая за тем, как здоровенный амбал расстегивает ей наручники.  - Очевидно, разве нет? - развёл руками блондин. - Ты ведь у нас гениальный следователь, а не я.  - Чего ты хочешь? - буркнула рыжая, потирая посиневшие запястья.  - Все просто, - развёл руками блондин, ослепительно улыбаясь. - Избавься от причины нашего раздора, и все встанет на свои места. - Ты - псих, - тяжело выдохнула Марина, хватаясь за волосы. - Я помогу тебе лечь в больницу, помогу снять обвинения, только прошу, отпусти его. - Люблю, когда люди меня умоляют, - усмехнулся Дима, разглядывая что-то на столе. - Ты помнишь, сколько ножей было в отцовской коллекции?  - Пять, - до девушки стало медленно доходить. В руках блондина появилась чёрная лента. - Один у меня, другой, полагаю, у тебя. И два трупа. - Не зря я решил вернуть тебя, - улыбка блондина стала шире, вот только в глазах плескалась ненависть. - Один нож, - короткий клинок появился у него в руках. - Один труп. И смерти закончатся.  - Иначе? - склонила девушка рыжую голову набок.  - Иначе все, кто работал с тобой хотя бы немного, даже несколько часов, пополнят уже мою коллекцию, - на лицо Димы легла мрачная тень.  В старый паркет рядом с девичьей ногой воткнулся нож. Совсем короткий кайкен с резной чёрной ручкой из слоновой кости. Марина нервно сглотнула, не в силах оторвать взгляд от оружия.  - Приступай, - коротко бросил Кандауров, покидая комнату. Маяк окутала гробовая тишина.