Укрытие

”Да господи!” ”Просто интересуюсь. Я ж из травмпункта почти сразу уехал — Олег туда  даже заходить отказался. ” ”Отдыхай.”  Кратко отослал несколько сообщений Разумовский Лере, попутно собирая спортивную сумку. На время стоило залечь на дно. И развеяться.  Черная машина плавно двигалась по извилистой лесной дороге, словно повторяя изгибы природного пейзажа. За рулем сидел Олег, с легкой небритостью и задумчивым взглядом, а рядом — Сергей, почти засыпая. Ранние подъемы мужчина переживал тяжело. Они выехали рано утром, когда первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь густые облака, окрашивая небо в мягкие, непонятные оттенки. Лесные массивы сменялись полями, а затем вновь уступали место густым рощам. В воздухе витал аромат свежескошенной травы и крепкого кофе, купленного на заправке несколько часов назад.  Сергей долго выбирал музыку, прежде чем мелодии наполнили салон автомобиля, создавая расслабляющую атмосферу, несмотря на недавно произошедшие события.  Большинство времени они ехали молча, Разумовский боялся отвлекать мужчину за рулем, поэтому лишь изредка комментировал сменяющиеся пейзажи, в остальное время молча не сводил глаз с брюнета.  После нескольких часов пути, вдалеке наконец показался небольшой деревянный домик, окруженный зеленью и цветами. Изнутри лесной домик был настоящим воплощением уюта и тепла, где каждая деталь говорила о заботе и любви к этому месту. Они отдыхали тут однажды. Просторная гостиная с камином, большая кухня и спальная комната с двухместным матрасом вместо кровати.  Дорога вымотала обоих, и можно было бы спокойно провалиться в сон, но боль в спине Волкова напомнила ему о нужде в смене повязок.   Пока Разумовский вновь возился с чемоданом, на этот раз раскладывая вещи, Олег удалился в ванную комнату.  — Я сейчас вернусь, повязки сменить нужно. – родной голос отдавал перманентной хрипотцой, напоминая рыжему о пяти выпущенных пулях.  — Тебе… – замялся Сергей. Стоило ли предлагать свою помощь? — Давай я, пожалуйста.  Кивок брюнета был немым жестом одобрения — да, помоги, я хочу чтобы ты позаботился обо мне.    В тихом полумраке комнаты слышался только шелест бинтов. Тихая, робкая забота Сергея витала в воздухе, когда он осторожно опустился рядом с татуированной  спиной, где оголялись глубокие раны. С каждой каплей спирта на марлю, он чувствовал, как замирает дыхание Волкова от холодного прикосновения, но он не издавал ни звука. Движения Разумовского были мягкими, но уверенными. Он тщательно очищал каждый сантиметр раны, стирая мелкие следы запекшейся крови. Сергей ловко перевязывал раны, закреплял бинты — им не впервой. Руки скользили по чужой коже, оставляя за собой фантомное ощущение тепла. Сергей мягко коснулся плеча, словно передавая всю нежность и заботу которую не мог выразить словесно. Олег повернул голову и посмотрел на сидящего напротив с благодарностью в глазах, его усталое лицо смягчилось в слабой улыбке. Разумовский обошел матрас и присел напротив, бережно взяв чужие руку в свои. Тонкие пальцы скользнули по олеговой ладони, ощущая каждый изгиб, каждый миллиметр. Руки говорили без слов: "Я хочу чтобы ты был рядом со мной. Всегда."  Их вселенная сузилась до этой комнаты. До этого взгляда напротив.  Разумовский нежно провел пальцами по небритой щеке, стирая следы усталости и боли. В этот момент все тяготы и проблемы с которыми им предстояло вскоре разобраться отступили на второй план, оставив их наедине с тихим, но таким родным  ощущением чужого сердцебиения.  Ужин проходил лениво, Олег погрузился в недовольные рассказы  гения-миллиардера-филантропа о том, какие отвратительные правки внесли во “Vmeste” новые владельцы, параллельно пытаясь уследить за активной жестикуляцией рыжего.  Такая картина неволей заставила Волкова кануть в ностальгию по временам… пятнадцатилетней давности? 

Они снова выпускники детдома. Свободные, неопытные, амбициозные, с горящими глазами и большими планами. 

Сережа только начинает работать над “vmeste”, Олег пробует подавать документы в приличное учебное заведение. На маленькой кухне квартиры выделенной детдомом, смеются и курят. Волков готовит ужин, Сергей увлеченно рассказывает о своей разработке, параллельно набирая строки кода на хилом ноутбуке. 

Рыжие волосы рассыпаются на крепких плечах, веснушки смешно виднеются из-за мерцающего экрана. Бесподобный, домашний, родной. 

Не удерживается — целует слегка приоткрытые губы, и мир вокруг замирает. Рука нежно скользит по рыжей макушке, чужие руки цепляются за футболку Олега в попытках притянуть ближе. Он поддается. И сейчас, спустя полтора десятилетия, уже на другой кухне, с повзрослевшим Сережей он поддался бы. 

Недосказанность, стресс и попытки понять кто он Разумовскому — друг, подчиненный или партнер, ранили сильнее пяти пуль, сильнее шрамов на спине.  Оба понимали, что как раньше уже не будет. беззаботное, насколько это было возможным, время прошло давно.  Из мыслей его выдернул ближе прижимающийся спящий на матрасе Сережа, уткнувшись в шею Волкова бормочущий чередующиеся «прости, Волч» и «я виноват». Кошмары не отпускают его, но Олег сделает все, чтобы сберечь ночной покой Разумовского. «Барысы да әйбәт булачак, кояшкам минем» , шепчет в ответ Волков, несмотря на то, что его не услышат.  *барысы да әйбәт буоачак - уверенная форма фразы «все будет хорошо». *кояшкам минем - мое солнце.