Она слишком на неё похожа...

      После очередного и, на этот раз, крупного дела, Нёвиллет долго размышлял, сидя на своём “троне” — лучшем месте, как и было сказано в одном письме несколько столетий назад, сжимая трость сильнее, чем обычно. Сколько времени прошло, сколько судов было проведено, он не мог не переживать за судьбы людей, пускай видеть почти одни и те же человеческие драмы было привычно.  “И всё же, Гидро Дракон, ты человечнее многих людей, живущих в Фонтейне, раз у тебя есть эмпатия”.  Он слышал эти слова когда-то. Он не помнит, когда именно, в каком столетии. Но память решила сыграть злую шутку — предательски запомнила этот момент и закрепила в сознании судьи надолго.       Когда Нёвиллет спускался к сцене, он ходил по кругу несколько раз, думал. Краем глаза, а потом и полностью повернувшись, разглядывал погасшую Оратрис, жалел. И ведь ему, как потомку Гидро Лорда не надо жалеть узурпаторов? А может, он слишком привязался к людям. Привязался к ней. Не хотел отпускать, и в итоге позволил уйти сначала божеству, а потом и её человеческой версии. Фурина отказалась от того, чтобы Нёвиллет давал ей бессмертие. Она очень хотела наконец закончить всё. Она даже просила забыть себя, чтобы судья не терзал себя в будущем. Город много дней, недель и месяцев переживал дождь, который с того рокового момента стихал лишь на немного. Иногда господствовала только пасмурная погода.       Солнце восходило на моментах выступлений актрисы на сцене. В большинстве случаев она ставила постановки в дни, когда Юдекс был свободен и мог посетить театр не по судебному делу, а чтобы отвлечься и чувствовать не боль в груди, а восхищение и радость, хотя его лицо показывало это не слишком ярко. Фурина в любом случае чувствовала его эмоции не только через погоду. Нёвиллет это понимал. — Месье Нёвиллет! - рассуждения судьи прервала маленькая помощница, сжимая в лапках папку с недавно законченным делом, которое было неделю назад, — вам отдать это лично, пока вы здесь? Я думала, вы давно ушли, но в кабинете вас не было очень долго. — От Дворца Мермония до Театра большое расстояние.... Неужели я действительно пробыл здесь так долго?” задавал вопросы сам себе мужчина, а потом переключился на мелюзину, — пожалуйста, положи на стол рядом с выходом. Я заберу всё сам.         Существо кивнуло, пожелало Судье хорошего дня и неспеша вышло из зала в припрыжку.  “Мне жаль”  Нёвиллет подошёл к неработающему механизму и провёл по нему рукой медленно и аккуратно, постоял рядом несколько секунд, всё продолжав обдумывать давние моменты. Посмотреть бы на выступление Фурины ещё раз.               Посторонних людей уже не было: это объясняло уже позднее и приближающееся к ночи время. Нёвиллет обогнул фонтан Люсин и оказался у таблички с названием. Несколько столетий назад он краем уха слышал из него всхлипы, омывающиеся солоноватой водой. И, пускай в настоящее время всё мирно и успокаивать плачущий голос не приходиться, что-то в душе было неспокойным.               До заострённых ушей, спустя время пребывания у фонтана в тишине, донёсся звук чьего-то пения. Сиреневые глаза Юдекса оглядели местность и не нашли его обладателя. Тон певицы был скорее детским, чем взрослым и это напрягло не меньше: обычно у театра не ходят дети, не считая тех, кто приходил с родителями загадать желание у фонтана.   — Кто здесь? — решился задать вопрос в пустоту Нёвиллет, что было просто смешным и глупым с его стороны, но в ответ услышал вопросительное мычание, а потом всплеск воды.   Перед Нёвиллетом показалось испуганное существо. Океанид. Маленький ребёнок океанид. По своим размерам он мог легко поместиться в руку мужчины. Ребёнок рассматривал мужчину несколько секунд в полном молчании, которое прерывалось только звуком сверчков. — Ты... Кто ты?  — Я Верховный Судья, но ко мне в основном обращаются как Нёвиллет.  Судья посчитал это слишком формальным, тем более представляться так ребёнку, который появился у Театра непонятно каким образом и откуда, но и свою роль он решил не умалчивать, дабы не отвечать на вопросы, связанные с ней.  — Нёвиллет, — повторил ребёнок, чтобы запомнить, — я не знаю своего имени. Меня никак не зовут.  — Тогда я могу тебя называть просто Океанидом? Потом я придумаю тебе имя, если хочешь.  — Хорошо! Не против, — существо радостно покачалось на месте, медленно махая плавничками в воздухе.   — Позволь задать тебе вопрос. Как ты здесь появилась? — Нёвиллета это интересовало больше всего. Насколько он помнит, Океаниды появлялись из слёз бывшего Гидро Архонта — Эгерии. Других же представителей рода этого ребёнка мужчина не видел очень давно, но и не мог гарантировать, что просто их не замечал.    — Я не знаю. Или не помню. Я тут недавно. Проснулась здесь.         Ещё Нёвиллет помнит, что у океанидов маленький словарный запас, когда они ещё дети. В таком случае общаться будет сложнее.  — Ты помнишь ещё что-нибудь? О своей семье, например.  — Семья? Семья. Нет, — ребёнок отрицательно замахал плавничками, а потом приземлился обратно в воду. Из неё выглядывала только голова существа. — Если буду много спать, могу вспомнить. Возможно. Не точно.  — Можешь начинать сейчас. Я вернусь завтра и смогу поговорить с тобой ещё раз, если хочешь, — ответил Нёвиллет и посмотрел, как океанид полностью погружается под воду и мгновенно засыпает. Её и правда не заметят остальные.

* * *

— Она забавная, ты не думаешь? — богиня держала на руках ничего не понимающую, но активно собирающую информацию малышку, которая разглядывала лицо держащей. У неё добрая улыбка, нежные руки и такой же тон голоса, который успокаивает при каждом слове.  — Могу согласиться, госпожа — подала голос вероятно, её слуга, или родственник, как чувствовал ребёнок, — особенно её глупая прядь. Она в целом не такая, как все мы.    В тоне незнакомки чувствовалась какая-то властность, или недовольство, как, вероятно, догадалась малышка. Ребёнку она не понравилась.  — Вы все индивидуальны, Родия, ответила богиня и посмотрела сначала на старшую, как поняла малышка уже точно, сестру, а потом на ребёнка.  “Родия...” произнесла это имя у себя в голове океанида и постаралась запомнить его.  — Нам нужно её назвать... — богиня поправила малышку на руках, приблизив её маленькое тельце к своим сине-фиолетовым глазам, — Ей нужно что-то необычное.  — Вы называете каждого ребёнка необычно, Госпожа, — старшая уже успела вставить своё слово, на что получила мягкий смешок женщины.   — Ох, спасибо за поддержку, — она вновь обратила внимание на, изучающую вокруг себя среду, малышку, — тебя будут звать...          Существо проснулось в том же месте, где и появилось. Всё тот же фонтан. К нему уже пришли люди, но показываться океанида не планировала. Она немного боялась людской род, если не считать того, с кем познакомилась вчера. У него был дружелюбный тон и терпение, он общался искренне и ничего не скрывал.  И всё же ребёнок впитывал информацию от окружающих. Чаще всего она слышала разговоры о детях, которых так желали люди и молились у фонтана в надежде на чудо от Архонтов. Некоторые разговоры, которые удавалось слышать, были от незнакомых существ, которые ходили всегда вприпрыжку, каких удалось увидеть океаниде, чтобы её не заметили. Их слушать было намного интереснее. Так же они казались дружелюбнее. Может, потому что они и не люди вовсе?  В остальном ничего интересного не было. Существу безумно хотелось с кем-то поговорить и, может, повеселиться. Она слышала смех приходящих сюда, хоть и редко, детей. Ей тоже этого хотелось. Может, если Нёвиллет снова навестит её, они смогут пообщаться больше? 

* * *

      Сквозь витражное окно Дворца Мермония светило солнце, что уже заходило за горизонт. Тучи развеялись и теперь небо выглядело красноватым от позднего времени суток. Пасмурные дни всё так же пребывали в Фонтейне, но дождей, приходивших вместе с ними, лило мало и уже, разве что, только во времена судебных заседаний.  Верховный судья сидел за столом, перебирал бумаги одной рукой, а другой листал пожелтевшие страницы книги с бирюзовой обложкой. По строчкам дела мужчина прошёлся уже несколько раз и, осознав, что ничего из виду не упустил, отложил документ на край стола, перед этим выровняв страницы. Внимание Нёвиллета теперь поглотила лишь книга, так сильно волновавшая его ещё с момента первой встречи с тем маленьким океанидом. Он искал что-то, что могло бы объяснить появление этих существ самим по себе.   “...Но ходили и легенды, что океаниды могли размножаться, если спросят разрешения богини, или более сильнейшего океанида”.  Всё не то. Нёвиллет не чувствовал никакой другой исходящей от фонтана силы, если не считать обычную воду.         Боль поразила виски и лоб мужчины, от чего тот приложил два пальца к голове. Человеческая природа действительно неудобна ему по сей день. Боль могла возникнуть в большем случае от мозговой перегрузки и отсутствия отдыха. Когда он вообще отдыхал?   Закрыв книгу и не найдя ничего подходящего к до сих пор витавшему вопросу, Нёвиллет покинул так въевшийся в глаза кабинет.   — Доброй ночи, месье Нёвиллет, — поприветствовала его Седене, от которой за стойкой была видна только голова и по большей мере синяя фуражка с ушками.  — Взаимно, — пожелал мужчина и направился к выходу из Дворца. Седене в ответ устало и уже смирившись с тем, что переговоры с судьёй на пользу не идут ни одной из сторон, вздохнула.     — Месье Нёвиллет! — несмотря на усталость, видневшуюся в больших глазках мелюзины, та активно помахала лапкой судье, — вы собираетесь куда-то отправиться? Снова в Оперный Театр? Неужели осталось незаконченное дело?  — Ты верно мыслишь, Эльфан.  — В таком случае как раз осталось два рейса. Ох, и почему вы решили поехать на общем аквабусе? — приметила она, наблюдав за тем, как мужчина садится ближе к гиду. Нёвиллет улыбчиво выдохнул. С каждым таким разом казалось, что улыбался он только мелюзинам.  — Помню, Фурина говорила, что мне надо чаще выходить в люди. Но раз здесь уже нет людей, на этот раз у меня снова не вышло этого сделать.  — В любом случае, я думаю, у вас ещё есть возможность наверстать, так скажем, упущенное, — поддержала его гид и сделала объявление, — мы отправляемся прямо сейчас!             Поднеся руку к фонтану, Нёвиллет с помощью своих сил проверил наличие там существа, которое, как оказалось, бодрствовало, но мало двигалось. Мужчина заглянул в воду: океанид слабо двигал плавничками. Вода в фонтане отравленной не была, думалось мужчине, пока тот разглядывал малышку и искал ещё возможные причины такого поведения.    “Скучно... Скучные рассказы людей” глухо доносилось из-под воды.       Нёвиллет мысленно спокойно выдохнул, осознав, что жизни маленького существа, возможно, ничего не угрожает, но решил спросить для полной ясности: — Каково твоё самочувствие? Тебе не плохо? Если плохо, я найду водоём, который ещё чище.  — Нет. Тут разговаривают люди. Интересно. Но скучно. Они говорят одно и то же.  Океанид нерешительно всплыл и снова оказался в полный рост перед Нёвиллетом.   — Привет, Нёвиллет.  — Здравствуй, — мужчина запнулся. Он всё ещё не знал, как назвать новую знакомую и потупил взгляд, молчав, как обычный ребёнок, который не знает достаточно слов для высказывания мыслей.  — Я не вспомнила. Богиня хотела сказать имя, но я проснулась. Океанид всё так же вяло махал плавничками и клонил голову вниз, словно хочет спать, но тут же возвращался в исходное положение обратно и начинал покачиваться из стороны в сторону. — Но я слышала о Родии. Она мне не понравилась. Возможно, родственник. Многовероятно, — ребёнок продолжал размышлять и говорить о своём сне.       Нёвиллет внимательно слушал каждое его слово, стараясь обработать поступающую информацию, хотя она была выражена довольно сжато. Океанид начал летать уже непринуждённо, успокоившись после всего, что ему приснилось.          Мужчина не сводил взгляда с маленького существа. В голове появилось ещё множество вопросов и каждый был связан с чем-то отдельным, например, с памятью и снами. Могут ли вообще подобным существам сниться сны? И часто ли они связаны с другими представителями их рода? Является ли это своего рода связью между их семейством? Но пока океанид ещё мало что понимает самостоятельно, судья попробует сыграть роль “наставника”.