Дело в Майами

      Нил Джостен ненавидит грёбаные пляжи, и у него есть на это причины.       — Двадцатка с тебя. Только за твои очаровательные глаза, — слепит улыбкой смуглый бармен, очевидно завышая цену в два раза исключительно за бледность — раз посетитель не выглядит так, словно застрял в капсуле солярия, значит, он очевидно не местный, а из его кошелька можно содрать побольше денег. Нил догадывается об этом ещё в тот момент, когда видит отсутствие цен в барной карте, но этот парень оказывается ещё наглее, чем предполагалось.       Люди отца загоняют Нила в Майами, и на самом деле это довольно неплохое место. Флорида никогда не была его любимым штатом, но курортный сезон позволяет ему затеряться среди туристов и притвориться одним из тех мутных типов, что протирают барные стулья в ожидании порции пива и провожают взглядами чужие загорелые задницы. Нил для конспирации тоже на них косится, но попутно цепляет и лица — нет ли среди случайных туристов старых-добрых знакомых с пушками наперевес? Он мог бы скрыться в городе, но туда ему категорически нельзя — у Натана достаточно связей с полицией, чтобы объявить его в розыск.       — А если у меня столько нет? — невозмутимо спрашивает Нил, поднося к губам пиво, за которое больше четырёх долларов не отдал бы. Ещё и тёплое — мерзость какая.       — Тогда двадцать пять, — белозубо скалится бармен излишне жизнерадостно. — Без обид.       Пиво Нил берёт только для того, чтобы не выделяться среди остальных и иметь право оставаться в тени бара, а не под палящим солнцем, которое явно намеревается обогнать его преследователей и расправиться с ним раньше.       Конечно, затеряться ближе к воде было бы куда проще — там и людей побольше, и шансов скрыться незамеченным в случае обнаружения не меньше, — но Нил с обнажённым торсом где-нибудь на шезлонге под палящим солнцем Флориды будет смотреться как огромная неоновая вывеска в кромешной темноте. И нет, речь вовсе не о его физической форме — он сильно сомневается, что здесь найдётся хоть один человек, который может похвастаться равноценным количеством шрамов.       О, давайте только без зависти — Нил заработал каждый из них благодаря неизмеримой силе отцовской любви.       Так о чём он? Ах да, точно. Нил ненавидит пляжи.       Он убеждается в этом в очередной раз, когда к барной стойке под деревянным навесом подходит новая компания. Двое из них одеты в полностью идентичные чёрные гидрокостюмы с оранжевыми вставками, и Нил невольно задерживает взгляд на том, как плотный материал облипает подтянутое тело светловолосого незнакомца, которого он бы предпочёл бы встретить не в это время и не в этом месте. На светловолосую же незнакомку внимания не обращает, из чего делает закономерный вывод, что дело вовсе не в цвете волос и не в гидрокостюме.       От изучения видов отвлекает другой парень, который, в отличие от своих друзей, красуется шортами и голым торсом. Отвлекает, к слову, вовсе не своим прессом: в руках его — водный пистолет, нацеленный на бармена.       — Не смей, Мэтт, — щурится тот предостерегающе. — Меня уволят, если ты…       Его, конечно, слушать никто не собирается, и прицельная струя воды тут же летит в сторону барной стойки. У Мэтта с меткостью явные проблемы, потому что он, вместо того, чтобы попасть лишь в своего товарища, задевает Нила, плечо которого тут же мокнет от воды. Нил мрачно щурится, даже не вскакивая с места. Если бы он дёргался каждый раз, когда в него стреляют, то давно лежал бы уже где-нибудь в балтиморской дурке с полностью истощённой нервной системой.       — Ты должен был меня сегодня страховать, Ники, — угрожающе произносит Мэтт, всё ещё абсолютно не замечая пострадавшего от своего оружия. — Мне пришлось сидеть на боте, потому что ты не пришёл!       — Сет не вышел на смену, — беспечно отзывается Ники, тут же хватая тряпку и принимаясь вытирать стойку от воды. Взгляд его касается мокрого плеча Нила. — Пятнадцать долларов, — вскользь бросает он в его сторону, видимо, всё же решая возместить моральный ущерб. Нил бы сказал, что у него взыграла совесть, но этот парень в принципе не выглядит как человек, у которого эта самая совесть есть.       Нилу на самом деле совершенно неинтересны подробности чужих взаимоотношений, но, если выбирать между ненавистными пляжами и смертью в подвале Натана Веснински, он выберет тот вариант, где семейные ужины не заканчиваются пытками.       — Мы собирались на рифы, Хэммик! — стукает свободным от водного оружия кулаком Мэтт по стойке, не желая успокаиваться. Он на самом деле не выглядит сильно злобным — Нил уже машинально считывает чужое настроение и видит, что серьёзными разборками тут и не пахнет. Так, дружеские перепалки.       — Так и нырял бы себе на здоровьице.       — Чтобы он опять без твоего присмотра начал лапать всё подряд? Нам прошлого раза хватило, — подаёт голос тот самый парень в гидрокостюме. Он усаживается рядом с Нилом на соседний стул спиной к бару, опирается локтями о стойку позади себя и смотрит почему-то не на своих товарищей, а на него, Нила. Вода с волос капает на отполированную поверхность, и бармен по имени Ники давит на чужие плечи, отодвигая подальше от стойки так небрежно, что сразу становится ясно, что знаком он со всеми новоприбывшими довольно давно.       — Да он всего на неделю слёг с ожогом от кораллов, — хмыкает бармен и тут же прячется от вновь наставленного пистолета.       — На целую неделю, Ники, — мягко поправляет девушка, которая свободно проходит за стойку и достаёт из холодильника банку газировки. — Если ты не будешь дорожить нашими новобранцами, Ваймак поставит тебя на перваков.       — Рене, пощади! Ты же знаешь, как я ненавижу лягушатники.       Нил начинает терять нить разговора, в котором для него в действительности нет никакой пользы. Он слушает его краем уха, зная, что вся эта информация ему всё равно не пригодится, но не может не фиксировать услышанное где-то на границе сознания. Это не паранойя, а, пожалуй, оправданная осторожность. Если он услышит что-то, что даст ему понять, что здесь оставаться более небезопасно, то о Ниле Джостене уже спустя минуту будут напоминать только пятнадцать долларов в кассе пляжного бара.       Пятнадцать долларов за несчастную кружку тёплого пива. Во Флориде все такие наглые или только ему так везёт?       — Извини за нашего друга, — улыбается ему неожиданно та самая девушка, которая так по-свойски встаёт за стойку. Бармен назвал её Рене, кажется? Нил не ожидает услышать к себе обращение, потому что всё внимание окружающих явно сосредоточено на участниках продолжающегося спора, а его собственное внимание — на безымянном незнакомце, который всё ещё не отрывает от него изучающего взгляда.       — За которого именно?       — За обоих, — звучит ответ через лёгкую непринужденную улыбку.       — Тогда извиняю, так и быть, — отшучивается Нил и достаёт из кармана мятые купюры, потому что не нацелен продолжать этот разговор и далее — ему пора сворачиваться, учитывая то, что он вдруг начинает выделяться больше, чем следовало бы. Он собирается до заката найти самый дешёвый прибрежный мотель, на который у него только хватит денег, так что свои аппетиты придётся как следует поумерить. Использовать карту ему категорически нельзя — все финансовые операции от его имени отслеживаются отцом.       — Уже уходишь? — вскидывает голову Ники так, словно они уже успели побрататься за эти двадцать минут совместного времяпровождения.       — Дела, — неопределённо отзывается Нил, оставляет купюры на стойке и покидает бар, зная наверняка, что больше никогда не столкнётся с этими людьми.       Он ошибается. ***       Майами определённо славится какой-то неприличной дерзостью в отношении денег, потому что все цены в драных мотелях приравниваются к вполне себе приличным гостиницам. Нил бесится, потому что у него уже успевает почти закончиться зарядка, и теперь ему нужно хотя бы где-то найти розетку, чтобы не остаться совсем уж без связи. Переночевать на берегу — не такая большая проблема, ведь в курортный сезон пляжи не остаются пустыми даже ночью, поэтому он вряд ли привлечёт внимание копов, но вот терять единственный источник связи ему искренне не хочется.       Нил старается держаться подальше от воды не только из-за того, что здесь его легче поймать. Не то чтобы она вызывает у него тревогу (потому что причин для тревоги и без того хватает), но в опасной близости к океану он ощущает себя отчего-то особенно уязвимым. Пляжи Мэриленда от флоридских далеки так же, как и Нил от любви к своей семье, поэтому обязательные уроки выживания с получением любительского сертификата пловца он пропускает и плавать научиться так и не успевает. Да и не хочется ему, честно говоря.       Это же никак не связано с тем случаем, когда тётушка Лола решила научить его в детстве задерживать дыхание и пыталась утопить в ванной, как какого-то котёнка?       Когда солнце окончательно скрывается за горизонтом, а небо полностью темнеет, Нил проходит по длинному пирсу до самого конца, воспользовавшись тем, что сейчас, в отличие от дневного времени, на нём никого нет, и замирает в безопасной паре футов от края. Говоря начистоту, безопасного тут ничего нет, и лучше бы ему не оказываться в подобных тупиках, но он не удерживается — бескрайняя тьма Атлантического океана отчего-то манит к себе. Этой ночью волны успокаиваются, но спокойствия это всё равно не приносит.       В этой опасности тоже есть какой-то особый шарм, которому противостоять практически невозможно.       Когда телефон, зависший на последних предсмертных процентах зарядки, вибрирует в кармане, Нил настороженно оглядывается, подсознательно ожидая, что это звонит кто-то из людей отца, обнаруживших его с берега и решивших сыграть с ним в кошки-мышки.       Но нет. Он на пирсе всё ещё один, где-то далеко у его начала на берегу сидит небольшая компания, которая торчит здесь с самого заката и явно не планирует покидать насиженное место, в воде кое-где плещутся любители искупаться ночью, но дальше мелководья никто не заплывает — остаются там, куда падает освещение с берега.       Нил такое безрассудство не одобряет. Вот украсть у собственного отца целое состояние, а потом пуститься в бегство из своего штата — другое дело.       — Где ты? — без приветствия спрашивает Стюарт. Его голос немного прерывается, и Нил сначала думает, что проблемы со связью из-за того, что он отходит от берега в океан, но индикатор на экране показывает, что сети нет скорее у его собеседника.       — Где-то далеко от прекрасного мира с вежливыми людьми, которые здороваются с любимыми племянниками.       Стюарт хмыкает, но не отвечает на подтрунивание. Эта привычка у Хэтфордов явно семейная — Мэри была такой же и всегда пропускала мимо ушей то, что ей не нравилось.       — У этого места координаты есть?       — Майами, — Нил едва глаза не закатывает, когда слышит очередной смешок. Стюарт уже предлагал ему встретиться во Флориде ещё тогда, когда Нил только планировал побег от отца, который после смерти Мэри полностью переключил весь свой неконтролируемый гнев на него. Нил тогда отказался — сказал, что его туда не занесёт никакими силами.       В общем, обещания — не его конёк.       — В Орландо тебя встретят мои люди. Успеешь добраться к концу недели? — спрашивает Стюарт, и Нил задумчиво щурится. Добраться до Орландо — не проблема, именно туда он и направлялся, пока его не загнали в Майами, открыв погоню, от которой на открытой трассе уйти на угнанной машине было поистине невозможно, как и свернуть попутно в желаемый город. От конечного пункта его разделяли на тот момент какие-то три часа дороги, но теперь до конца недели остаётся ещё целых четыре дня, а у Нила всё ещё нет денег.       Нет, не так. У него есть деньги, у него так много денег, что от этой суммы волосы дыбом на затылке встают. Один нюанс: они остаются в банковской ячейке его матери в Балтиморе, потому что он оставляет их именно там, прежде чем сбежать.       И вот не надо этого осуждения! Он, знаете ли, не настолько продуманный. Вы тоже не вспомнили бы про краденое богатство, если бы на вас открыли вооружённую охоту последователи балтиморского мясника.       — Успею, — отвечает Нил, потому что его проблемы — не проблемы Стюарта.       На то и договариваются: Нил обещает, что будет к воскресенью в Орландо на обозначенной точке и предупреждает, что не всегда может быть на связи в эти дни, Стюарт коротко объясняет, как найти его людей, и как раз где-то на этом моменте телефон всё же сдаётся и отключается.       Нил раздражённо морщится и опускается на колени, чтобы убрать мобильник в рюкзак, который лежит на досках пирса у него в ногах. Утром он сможет найти что-то вроде местных забегаловок и попросить зарядку, а пока что в телефоне необходимости больше нет.       Ключ во внутреннем кармане рюкзака он нащупывает почти машинально — этот жест становится до того привычным, что Нил даже не успевает осознать, что снова делает это. Этот ключ — его билет в спокойное будущее без преступного мира, и он не может не проверять его каждые несколько часов, потому что его потеря будет необратимой катастрофой — без документов о смерти Мэри ему никак не удастся восстановить доступ к ячейке.       Нил приподнимает его перед собой, разглядывая тусклый блеск металла в лунном свете, и думает о том, что нужно сделать дубликат на тот случай, если с оригиналом что-то случится.       Стюарт обещает ему помочь за соразмерную оплату — да, отнюдь не из-за родственных чувств — вывезти всю наличку из Балтимора и не оказаться в лапах Натана, и ему Нил верит только из-за того, что Стюарту верила и Мэри. Даже половины оставшихся денег хватит на то, чтобы полностью разорвать все связи со своим прошлым, и Нил считает эту плату довольно разумной и не видит смысла отказываться.       Он даже думает о том, чтобы взять себе своё текущее фальшивое имя, потому что почти сроднился с ним, и…       — Интересные у тебя дела.       Нил вздрагивает, потому что чужой голос раздаётся прямо над самым ухом, резко оборачивается и уже почти готов обороняться, как ключ выскальзывает из его рук. Сердце ухает куда-то в пятки, когда тот отскакивает от деревянных досок и падает ровно в щель между ними.       Блять!       Руки холодеют мгновенно. Нил вскидывает взгляд так стремительно, что кто-то другой наверняка отшатнулся бы, но нарушивший его покой незнакомец, лицо которого тут же всплывает в памяти, смотрит с холодным и абсолютно нечитаемым выражением. В этот раз на нём уже не гидрокостюм, а простая свободная рубашка, из-под которой выглядывают шорты.       — Тебя родители не учили не подкрадываться? — гневно бросает Нил, подскакивая на месте. Первое желание — броситься следом за ключом, но страх воды сильнее, а здравый рассудок спустя несколько мгновений подкрепляет бредовость этой затеи. Он не умеет плавать, а говорить о нырянии на глубину и вовсе бессмысленно — кажется, будто воздух пропадает из лёгких даже при одной мысли об этом.       — У них были отвратительные педагогические способности, поэтому я не усвоил урок.       — Оно и видно, — огрызается Нил и в ужасе останавливается в шаге от края, смотря на тёмную воду под ногами так, словно это может магическим образом вернуть ключ обратно в его руки.       Чёрт возьми, почему именно сейчас!       — Нырять будешь? — звучит насмешливый вопрос позади, и Нил мрачно оборачивается назад, хотя в мыслях уже пытается рассмотреть другие варианты вызволения денег из банковской ячейки, которая вдруг стала одновременно такой близкой и такой далёкой.       — Ещё слово, и нырнёшь ты.       Взломать? Нет уж, за ограбление банка ему точно грозит тюрьма, потому что грабитель из него откровенно никакой. Угнать машину вот может, стащить из-под носа отца чемодан с деньгами — тоже без проблем, но не грабить же банк со сложной охранной системой.       Подделать документы о смерти Мэри с помощью Стюарта? Есть риск, что в таком случае Натан выйдет на ячейку ещё раньше него, и вот у него никаких проблем со взломом точно не будет — Нил знает, что у него были способные ребятки, которые не воротили нос от ограблений.       Пристальный взгляд царапает лицо, и Нил хмурится, смотря на него в ответ так мрачно, как только способен.       — На берегу есть дайверская служба, которая помогает достать утерянные вещи из воды. Спроси у того парня в баре, он даст контакты.       Едва заметная ухмылка на чужих губах Нилу почему-то невыносимо не нравится. Он всё ещё помнит, что этот парень вчера был в гидрокостюме и, пусть он успешно мог оказаться тем же сёрфером, что-то подсказывало, что отношение к дайвингу он имеет не меньшее.       — Ключ унесёт течением раньше, чем наступит утро, — Нил отступает от края и невольно снова косится в воду. Он не разбирается в течении абсолютно, но ему почему-то кажется, что ключ не настолько тяжёлый, чтобы терпеливо увязнуть в песчаном дне до тех пор, пока его кто-нибудь не вытащит.       — Правда? — в голосе сквозит ирония, которая могла бы прийтись по вкусу, если бы не этот издевательский взгляд. — В таком случае могу тебя подтолкнуть. Или ты просто сделаешь себе второй ключ или поменяешь замок. Подсказать контакты ключника?       — Обойдусь, — раздражённо отвечает Нил и наклоняется за рюкзаком, чтобы подхватить его с деревянной поверхности пирса. Очарование первой встречи, в которую он невольно засмотрелся на незнакомца, исчезает сразу же, стоит только тому открыть рот, и он искренне возмущён тем, что при такой внешности тот оказывается столь невыносимой язвой.       — Родители не научили тебя прощаться? — летит насмешливый вопрос в спину в подтверждение собственным мыслям, и Нил, не оборачиваясь, вскидывает руку со средним пальцем, решительно шагая по пирсу в направлении берега.       Времени до утра ещё достаточно и сейчас, пока народ ещё не начинает подтягиваться к рассвету, ему желательно найти что-то, похожее на ту самую дайверскую службу. У них же должны быть какие-то вывески? Возвращаться в бар, в котором он был днём, он более не собирается, потому что уже один тот факт, что случайно встреченный парень оттуда находит его вдруг среди ночи, не добавляет баллов этому месту.       Знает Нил таких сталкеров — потом начинают тыкать своими пушками и требовать вернуть деньги. Вот что за манеры?       Он уже оказывается на берегу и отходит на десяток футов в противоположную сторону от шумной компании у кромки воды, когда какое-то неуловимое предчувствие заставляет его всё же оглянуться на пирс. Расстояние между ними достаточное, но Нил всё равно видит, как виновник его бед снимает майку, небрежно бросая её на доски, и, отойдя на пару шагов назад, без доли сомнений прыгает вниз, ровно и красиво входя в воду сложенными вместе руками.       — Грёбаная русалочка, — ругается себе под нос Нил, который испытывает противоречивую смесь чувств из жгучего недовольства от откровенной попытки обвести его вокруг пальца и эстетического наслаждения от завораживающей комбинации силы и лёгкости.       Кажется, ему всё же придётся посетить тот бар ещё один раз. ***       — О, пятнадцать долларов, привет! — восклицает бармен за стойкой сразу же, как только фокусирует взгляд на пересекающем теневой порог Ниле. Улыбается Ники так радостно, словно уже считает его лучшим другом. — Сегодня у нас есть лёд, и я даже не стану накидывать тебе за него деньги.       — Просто Нил, пожалуйста, — приходится поправить этого добродушного ретривера, пока тот окончательно не опозорил его перед присутствующими, которые и без того начинают коситься на него после озвучивания странного прозвища. — Я по делу.       — Деловой парень, — смешливо щурится Ники и вопросительно улыбается. — Чем могу помочь?       Взгляд его касается одежды Нила — тот успевает сходить в общественный душ на берегу и сменить футболку на лёгкую кофту с длинными рукавами. Дело даже не столько в шрамах, сколько в том, что блядское солнце сжигает его кожу напрочь. На нём идиотская панамка, которую он забирает с чьего-то оставленного без присмотра шезлонга, потому что щёки успевают обгореть, а на носу — тёмные очки, потому что он ненавидит палящее солнце с каждым часом всё сильнее и сильнее. В городе оно почему-то воспринимается совсем иначе.       — Один из твоих вчерашних друзей вчера ночью достал со дна ключ, который я случайно выронил на пирсе, — Нил умалчивает, что произошло это вообще-то как раз по вине того самого друга.       — Мэтт? — Ники, кажется, удивляется.       — Нет, второй. Который ещё был в гидрокостюме.       — Эндрю? — тёмные брови поднимаются ещё выше. — Ты уверен?       Нил молча смотрит на Ники несколько секунд, стараясь выражением своего лица передать, что это глупый вопрос, потому что если бы он не был уверен — не пришёл бы сюда повторно даже под угрозой расстрела.       Эндрю, значит…       — Он говорил про какую-то дайверскую службу, которая достаёт потерянные вещи из воды, или что-то вроде того, — произносит Нил всё же, и Ники задумчиво кивает, всё ещё как-то подозрительно смотря на него.       — Да, тут буквально рядом, — он показывает рукой правее по берегу и поясняет: — Вон там видишь вышку спасателей? Рыжий домик такой. Вот сразу от него выше идёшь по прямой и спустя минуту выйдешь на одноэтажное здание клуба дайвинга, там вывеска будет, не ошибёшься.       Нил благодарно кивает и уже собирается идти в заданном направлении, когда Ники его окликает снова.       — Только не говори, что я должен ещё пятнадцать долларов за информацию.       — Нет, — смеётся он и после короткой паузы с каким-то явным сомнением в голосе уточняет. — Так ты уверен, что это был действительно Эндрю?       Если в первый раз вопрос кажется нелепым, то его повторение заставляет озадаченно обернуться на Ники. Тот не выглядит в этот раз так, словно шутит — кажется, ответ его действительно интересует. В этой реакции чувствуется какой-то неуловимый подвох, поэтому ответ звучит куда настороженнее, чем планируется поначалу.       — Думаю, что его сложно с кем-то перепутать, — Нил не озвучивает, что вряд ли во всём Майами найдётся ещё один столь же язвительный низкорослый блондин, которому столь восхитительно идёт гидрокостюм. — Могу идти?       — Конечно, — отвечает Ники, неубедительно пряча улыбку, и, покидая пляжный бар, Нил пока что ещё не до конца понимает её значение.       Всё встаёт на свои места позже.       Бюро находок — именно то, что ему нужно. Нил понимает это сразу, когда видит на входе в дайверский клуб огромные плакаты, обещающие найти затерянные на антлантическом дне ценности. За плановые поисковые операции плата отнюдь не символическая, и Нил косится на эти сумасшедшие цифры с некоторой опаской, но вот уже найденные на побережье предметы обещают отдать лишь при указании приблизительного места потери вещи и минимальных опознавательных знаков. Для возвращения более дорогих вещей вроде драгоценностей или часов просят чеки и фотографии, но вот ключи как раз входят в список предметов, которые возвращаются владельцам без всяческих расследований.       Конечно, Нил знает, что не отделается так просто.       — Ключи у пирса? — высокий парень за стойкой, в бейджике на груди которого значится «Кевин, инструктор», качает головой. — Нет, за последнюю неделю вылавливали только что-то всякий технический ширпотреб, — он замечает растерянный взгляд Нила и неохотно поясняет: — Телефоны, планшеты, электронные часы, всё в этом роде.       — Но ключа не было? — переспрашивает Нил, хотя и без того понятно с первого раза, что ничего похожего Кевин припомнить не может. — Дело в том, что один из членов вашего клуба мог достать его сегодня ночью…       Нил замолкает, так и не договорив мысль. Мог ведь и не достать — даже если он нырял целенаправленно за этим ключом, у него не было всего этого дайверского снаряжения — Нил ничерта в этом не смыслит, поэтому не уверен точно, насколько ласты с маской и трубкой важны при погружении.       — Аарон, кто-то из наших ныряльщиков приносил сегодня с утра что-нибудь от ближайшего пирса? — повышает голос Кевин, оглядываясь через плечо. У него за спиной находится дверь, прикрытая почти полностью, но через оставшуюся узкую щель виднеются стеллажные полки с множеством коробок — вероятно, те самые находки, которых лишили шанса проживать остатки своих дней на дне океана.       — Нет, — раздаётся голос в ответ. — Но если ищешь ключи, то западнее Дэн вылавливала вчера днём какую-то связку. Принести посмотреть?       Нил качает головой, потому что ничего из перечисленных деталей не подходит под его случай, но Кевин на это внимание не обращает.       — Неси и вставай давай уже за своё место, у меня перваки в лягушатнике без меня там барахтаются.       — Не утонут, — приближается голос того, кого называли Аароном, дверь приоткрывается и… — Вот ключи, — связка опускается на стойку регистрации. — Добрый день, — едва заметный дежурный кивок.       Нил как-то машинально замирает, разглядывая Эндрю, который и взглядом лишним не удостаивает его, а вместо этого отодвигает Кевина в сторону, чтобы освободить себе место у компьютера.       Возможно, что-то из этих двух имён — фамилия? Возможно, ему послышалось, и Ники назвал его не Эндрю, а Эндрюс?..       Спасает его, как ни странно, именно Кевин, который замечает замерший взгляд и с досадой поворачивается к Аарону.       — Кажется, твой брат опять что-то натворил, — он ловит недоумённый взгляд Нила и почти заученно поясняет: — Твои глаза. Каждый раз, когда кто-то смотрит так на Аарона, становится ясно, что тут замешан его близнец. Одного не выгнать из клуба, а второго сюда не загнать, так что конфликт у тебя, вероятно, всё же именно с Эндрю.       Аарон мельком кидает взгляд на Нила, но всё ещё не испытывает к нему никакого интереса и тут же возвращается к экрану компьютера. Ситуация проясняется: становится понятной и недавняя ироничная улыбка Ники, направляющего его в этот клуб, и контрастное равнодушие взгляда Аарона в противовес вчерашнему очевидному интересу со стороны Эндрю. Они похожи, но не идентичны, и это Нил понимает сразу, как только узнаёт, что их тут всё же двое.       — Хватит рассказывать всем подробности наших семейных взаимоотношений, — небрежно замечает Аарон. — Ты же не Ники, чтобы трепаться обо всех налево и направо.       Ладно. Пожалуй, дерьмовый характер — это их семейная черта.       — Эндрю вчера нырял за моим ключом, — произносит Нил, и оба взгляда неожиданно пересекаются на нём, хотя ещё секунду назад и Кевин, и Аарон выглядят почти скучающими. Это до того похоже на реакцию Ники на упоминание Эндрю, что причина подобному подозрению начинает вызывать искренний интерес. — Мы столкнулись на пирсе случайно, я видел, как он нырял в том месте, когда я уже ушёл…       — Исключено, — качает головой Аарон, и Кевин согласно кивает, подтверждая его слова:       — Эндрю — ярый противник фридайвинга. Он прожжённый технарь от макушки до ласт, так что это невозможно.       Нил мрачно смотрит на Кевина, прямо давая понять, что не понял ни слова из озвученного. В этот раз поясняет уже Аарон:       — Фридайвинг — погружение на глубину с задержкой дыхания. Маски с трубками, мощные лёгкие и вот это вот всё, — он складывает руки у глаз, показывая наглядно маску, словно Нил её никогда не видел. Это довольно близко к истине, потому что что Нил знает о дайвинге столь мало, что почти уверен, что находиться на глубине более пяти футов без акваланга невозможно.       — У Эндрю проблемы с лёгкими? — спрашивает он с сомнением, потому что вообще-то видел его торс через облипающую ткань гидрокостюма — всё там в порядке, поверьте на слово.       — С самомнением, — хмыкает Кевин.       Тут Нил, пожалуй, тоже близок к тому, чтобы согласиться, потому что того малого общения хватает ему, чтобы понять, что характер у Эндрю тот ещё.       — Он ни за что не будет работать на мелководье, — берёт слово Аарон, возвращаясь к компьютеру и явно не принимая мысли о том, что это действительно был Эндрю. Если у них объявится третий близнец, Нил не удивится ни разу. — Его сфера — техно-дайвинг. Эндрю погружается только с полным снаряжением и на приличную глубину. Заставить его грести со дна потерянный хлам не выходит уже лет с пятнадцати, так что сейчас он даже погружаться не станет у берега.       Нил вспоминает, как отточено крепкое подтянутое тело вошло в воду с края пирса — Эндрю не вынырнул тогда сразу же, поэтому очевидно, что не просто так решил искупаться под лунным светом.       Это определённо была не галлюцинация.       — Как я его могу найти? Часто он здесь бывает? — спрашивает Нил, надеясь, что он появится здесь хотя бы в ближайшие дни, чтобы успеть забрать у него ключ до отъезда. Отчего-то становится кристально ясным, что ключ Эндрю нашёл — даже в полной темноте, даже при всей своей ненависти к погружению без снаряжения и принципиальном нежелании «грести со дна хлам».       Этот хлам слишком дорого обошёлся Нилу.       — Он вообще не появляется в клубе, — отвечает Аарон пренебрежительно, явно не одобряя подобное поведение брата.       — Но завтра он ведёт группу в Джинни Спрингс, — произносит вдруг Кевин, и они с Аароном переглядываются. Последний выглядит недовольно, Кевин же, напротив, чуть насмешливо.       — Что это? — спрашивает Нил с небольшой опаской, предчувствуя какую-то странную недосказанность от этих переглядок.       — Частный парк с подводными пещерами в пяти часах от Майами, — беспечно отмахивается Кевин. — У нас есть свободное и уже проплаченное место, один из наших ребят приболел. Выезжаем на автобусе с утра, там остаёмся на сутки, после возвращаемся обратно. Тебя записать?       Вот уж нет. Нил на такие развлечения не подписывался. ***       Автобус в Хай-Спрингс выезжает в шесть утра, и Нилу достаточно просто встать к этому времени, потому что поспать он успевает всего пару часов на каком-то шезлонге под навесом. Он просыпается буквально на каждый звук, но тратить последние припасы на мотель всё ещё не решается — ему нужно приберечь деньги на еду. На нормальную еду, а не тёплое пиво за пятнадцать долларов.       Решение поехать в Джинни Спрингс спонтанное — сначала Нил хочет просто подкараулить Эндрю, чтобы стрясти с него свою собственность, но потом всё же находит время подзарядить телефон в одной из закусочных и сверяется с картами.       Всё складывается идеально — вот он, его уникальный шанс выехать из Майами не своим ходом. Ему не составит никакого труда потом просто взять и на обратном пути отделиться от группы, чтобы не доехать до Майами и переместиться в Орландо — Хай-Спрингс находится к нему куда ближе и не выглядит как рассадник головорезов, готовых побороться за право доставить Натану труп беглого сына.       В общем, Нил благодарен этому заболевшему неизвестному, на чьё место его так дружелюбно втискивает Кевин. Куда ни посмотри — лучший вариант.       Особенно если погоня не сядет им на хвост.       Чтобы этого не произошло, Нил всячески старается не привлекать никакого внимания и садится в тени одной из беседок при клубе дайвинга, ожидая, пока подтянутся все остальные участники группы. Он приходит раньше всех — логично, учитывая то, что спать ему всё равно больше негде, — и складывает руки на столе, умещая на них голову. В тёмной кофте с длинными рукавами даже не под открытым солнцем жарит нещадно, поэтому его начинает неудержимо рубить после бессонной ночи.       Нил сопротивляется, но, честно говоря, борец из него никакой.       — Нил? — касается его плеча рука, и он подскакивает на месте, в последнюю секунду сдержавшись от того, чтобы врезать смельчаку, потревожившему его сон. — Кевин сказал, что ты едешь с нами, — улыбается Рене, которую Нил почему-то не ожидает увидеть. Её волосы в этот раз распущены, а не собраны в тугой пучок, и становится видно, что их концы окрашены в пастельные разноцветные тона.       — Уже выезжаем?       — Ждём только тебя, — без укора произносит она, кивая на микроавтобус, который действительно стоит припаркованным у здания клуба.       В салоне находится около десятка незнакомых людей и, пусть Нил почему-то и ожидает увидеть Кевина, никого из знакомых лиц, кроме его личного будильника, тут нет.       — А где Эндрю? — оглядывается он на Рене. Та таинственно улыбается, но отвечает ровно и спокойно:       — Мы заберём его на выезде из Майами. Он, как обычно, отказался приезжать на место сбора в такую рань.       Нил морщится.       — Какая безответственность. Его за такое из группы не выгонят?       — Сложно выгнать из группы дайвмастера, — смеётся Рене и добавляет странное: — Ты привыкнешь.       Она показывает рукой на свободное место дальше по салону. Часть сидений занята снаряжением из-за отсутствия багажного отделения — многие из присутствующих отправляются туда со своими баллонами, трубками, масками, ластами и прочими дайверскими извращениями, хотя перед входом в автобус с ними проводят краткий инструктаж о том, что на месте по желанию всем будет предоставлено оборудование для дайвинга, включая гидрокостюмы по размеру.       Нил в подобных аферах участвовать не собирается, поэтому удобно устраивается в самом конце салона, уловив последнее сдвоенное свободное место, и, наконец, снимает с головы капюшон и солнечные очки. Несколько людей, которые косятся на него до этого, отворачиваются — побочный эффект шрамов.       Неиронично замечательно.       Он засыпает снова сразу же, стоит только им тронуться с места, потому что вымотанное тело устаёт от постоянного бегства, а пять часов поездки дают ему шанс наконец-таки провести время в тишине и спокойствии безо всякой сторонней угрозы — никто его не дёргает, самому сидеть за рулём в кои-то веки не нужно, а автобус увозит всё дальше и дальше от грёбаного пляжа, людей отца и недружелюбного палящего солнца. Даже тот факт, что он всё ещё остаётся во Флориде, раздражает не столь явно.       Нил просыпается по ощущениям через пару часов поездки и неохотно разлепляет глаза, первым делом фокусируясь на проносящейся мимо дороге. Лбом он опирается о стекло, нагретое солнцем, плечом касается его же. Шею неприятно тянет из-за того, что он, вероятно, за всё это время толком даже не шевелился, поэтому Нил выпрямляется и через силу распрямляет ноющие плечи.       — Доброе утро.       Не вздрогнуть снова не удаётся — он едва в стекло не отшатывается, резко оборачиваясь на соседа по сиденью. Он за последние недели от наставленных пистолетов столько не дёргался, сколько от этого парня!       — С этим нужно что-то делать, — выдыхает Нил, более расслабленно откидываясь на спинку и чуть запрокидывая голову, чтобы размять затёкшие мышцы. Он всё ещё чувствует на себе взгляд — тот проходится по шее, по каждому шраму и ожогу, по неприкрытым очками глазам, которые теперь можно разглядеть в солнечном свете куда более чётко, чем в лунном.       — Ты про свою нервную систему? — склоняет Эндрю голову. То, что это именно он, а не Аарон, ясно для Нила так же, как и то, что его собственная нервная система уже давно угроблена к чёртовой матери.       — Я про твою привычку подбираться ко мне, — фыркает Нил. Эндрю не отвечает и заставляет тем самым взглянуть на себя.       Когда Нил чуть поворачивает голову, замечает в его глазах тень самодовольной усмешки. Он будто бы знал, что их взгляды встретятся, не сомневался и секунды, что Нил обернётся.       — Вообще-то это ты навязался ко мне в группу, — замечает Эндрю и придвигается совсем немного ближе. Луч солнечного света из окна касается его светлых ресниц, когда он пересекает границу тени, а обманчиво тёмные до этого глаза кажутся почти янтарными. — Для человека с батофобией ты удивительно решительно ввязываешься в кейв-дайвинг. Это как бояться высоты и жить в небоскрёбе.       Для человека с таким лицом Эндрю удивительно сильно раздражает в некоторые моменты. Эти двойные сигналы начинают выводить из себя.       — У меня нет фобий, — возражает Нил, но Эндрю только снисходительно усмехается и возвращается обратно в тень.       — Конечно.       Они едут какое-то время в тишине — впереди Рене негромко разговаривает с ещё одной девушкой из группы, из чьих-то дешёвых наушников раздаётся громкая музыка — плейлист из хитов двухтысячных, — и Эндрю рядом едва заметно покачивает ногой в такт битам. Зачем Нил подмечает это, он не знает и знать не хочет.       — Я присоединился к группе, чтобы ты отдал мне ключ, — произносит Нил где-то ещё спустя полчаса поездки в навязчивой тишине. Возможно, проходит больше времени, возможно, и вовсе не больше пяти минут — отчего-то время смазывается в этом тяжёлом душном воздухе. И дело как будто бы в этот раз уже вовсе не в кофте с длинными рукавами.       — Не понимаю, о каком ключе идёт речь, — ровным тоном отзывается Эндрю. Голова его откинута на спинку, глаза прикрыты. Он не то дремлет, не то притворяется спящим — второй вариант вероятнее, потому что ответ звучит почти сразу.       Раздражение вспыхивает новой волной, и Эндрю это словно чувствует, потому что открывает глаза тут же. В глазах его кроется насмешливое удовлетворение, которое даёт понять, что всё он прекрасно понимает.       — О том, который достал со дна прошлой ночью, — цедит Нил, стараясь не слишком сильно выходить из себя. Нужно держать себя в руках с человеком, от которого зависит собственное будущее. — Мой ключ, если ты забыл.       — Твой ключ, говоришь? — щурится Эндрю. — Тот самый, без которого ты обойдёшься, потому что можешь сделать новый у ключника или просто сменить замок? — он задумчиво переводит взгляд куда-то на потолок автобуса. — Нет. Не помню такого.       — Эндрю, — едва не срывается на рык Нил.       — Мне нравится, как ты зовёшь меня по имени, — произносит вдруг Эндрю, из-за чего Нил на секунду теряется, но обдумать эту мысль дальше ему не дают. — От чего этот ключ, что он для тебя так важен?       Разумеется, Нил не может сказать правду: она будет звучать так, словно он сошёл с ума. Если он скажет, впрочем, что его отец-маньяк открыл за ним охоту, это тоже будет выглядеть, словно он слизал сюжет с какого-то бульварного детектива.       Вся его жизнь — грёбаная клоунада.       — От моей квартиры. Так уж вышло, что мне хочется попасть домой, когда вернусь из отпуска, — с вызовом произносит Нил, потому что возразить этому Эндрю уж точно не сможет. Впрочем, ответный взгляд Эндрю выражает лишь спокойную уверенность в том, что каждое слово, сказанное Нилом — ложь чистой воды. — Давай мы договоримся, — теряет он терпение. — За сколько ты отдашь мне этот ключ?       Нил уже догадывается, что простые просьбы тут не работают — у него, говоря начистоту, нет ни времени, ни желания на то, чтобы пытаться выпросить ключ у Эндрю обманом. Его можно даже стащить из чужого кармана, и это будет не то чтобы очень сложно — да только вот сейчас Эндрю полностью сфокусирован на нём, а сам Нил не такой уж опытный карманник.       Это ещё один его недостаток. Сразу после моментального сгорания на солнце и внезапно открывшегося интереса к парням в гидрокостюмах.       — За тур в Джинни Спрингс и ответ на мой вопрос, — не сдаётся Эндрю. Отсутствие эмоций на его лице вызывает у Нила подозрения в нестабильности его психики, но кто он такой, чтобы ставить диагнозы.       — Я уже ответил на твой вопрос, и мы уже едем в твой тур, — напоминает он.       — В таком случае я не понимаю, о каком ключе мы с тобой разговариваем, — отзывается Эндрю и отворачивается в противоположную от него сторону, устремляя взгляд в окно между сидениями соседнего ряда.       В эту секунду ему так невыносимо хочется вмазать, что Нил ощущает навязчивый зуд на кончиках пальцев.       Остаток дороги они проводят в тишине и на самом деле только это позволяет Нилу не сорваться на своего нового знакомого. Он почти радуется этому, как и тому, что собственный пистолет ему пришлось сбросить ещё перед Майами из-за внезапного интереса полиции к его личности.       Честное слово, он просто не удержался бы. Эндрю был каким-то абсолютно невыносимым, и если бы не ключ, Нил уже драпал бы от него со всех ног. Существует определённый список ошибок, который обязательно нужно совершить в своей жизни, и вот этот парень в него абсолютно точно не входит.       Спустя какое-то время внутренние часы подсказывают, что они уже приближаются к Хай-Спрингс, но Нил не особо доверяет собственным ощущениям — в этой местности он впервые и предпочёл бы больше тут и не появляться. Он косится на Эндрю, но тот с самым отстранённым видом сидит в телефоне и то ли переписывается с кем-то, то ли играет в какую-то игру. Его пальцы быстро тапают по экрану, и это неожиданно притягивает взгляд, так что Нил даже не сразу ловит на себе ироничную ухмылку.       К чести Эндрю, он оставляет это без комментариев.       Когда за окном мелькает указатель с пунктом их назначения, первое, что замечает Нил — сравнявшуюся с их автобусом дорогую спортивную машину. Это кабриолет, но его крыша, вопреки палящему солнцу, плотно затянута чёрным винилом, закрывая вид на водителя и его возможных пассажиров.       Серьёзно? Ездить на кабриолете во Флориде и не понтоваться открытой крышей в такое пекло? Нил невольно напрягается, потому что знает он одного поклонника кабриолетов, который заработал себе на любимую марку посредством работы на его кровожадного папашу.       Он честно ожидает, что автомобиль обгонит автобус и унесётся в горизонт под рёв двигателя, но тот, как назло, подстраивается к довольно неспешному ходу и очевидно никуда не торопится.       Нил сдерживается от желания отодвинуться подальше от окна, потому что с другой стороны находится Эндрю, который ему ни разу (пока что) не угрожал оружием, но почему-то всё равно вызывал необъяснимое напряжение. Чувствовать себя в западне Нилу не нравится, но пересесть пока что действительно некуда.       — Что-то не так? — замечает Эндрю изменившееся настроение Нила. О, ему не интересно, нет. Он точно уверен, что что-то не так и из-за этого хочет только ещё больше поиздеваться над ним. Нил уверен в этом из-за полуиронии в голосе, которая так легко скрывается под нейтральным тоном.       Он всего-то надеется, что это не грёбаная паранойя, потому что иначе первой его покупкой после завершения этого дела станут не документы на фальшивое имя, а курс у психотерапевта.       — Всё отлично, — мрачно отзывается Нил, потому что не горит желанием посвящать случайного знакомого в подробности своей жизни в бегах.       Судя по взгляду, Эндрю ему абсолютно не верит.       — Неужели ты не только боишься глубины, но и страдаешь манией преследования? — задаёт Эндрю вопрос. — Настоящая кладезь фобий, с какой стороны ни посмотри.       — А ты и дайвер у нас, и вор, психоаналитик, должно быть? — срывается с губ ядовитый вопрос, и Нилу бы прикусить язык да извиниться, но что-то опять идёт не по плану. — Не тяжело совмещать столько профессий?       — Не жалуюсь, — с раздражающим спокойствием отзывается Эндрю, и Нил демонстративно придвигается ближе к окну, делая выбор в пользу теоретических преследователей, которые вдруг начинают нравиться ему куда больше.       Конечно, откровенно он не нарывается, в отличие от общения с Эндрю — надевает на нос солнечные очки, возвращает снятый ранее капюшон на голову и бдительно следит за кабриолетом, который всё ещё продолжает тереться рядом с ними. Остальных это будто бы совершенно не смущает, хотя двое парней помоложе тут же бурно начинают спорить, сколько там лошадок под капотом и как дорого стоит содержание подобной тачки.       К концу дороги приходят к единогласному выводу — много и дорого.       Когда автобус подъезжает к воротам на территорию парка, останавливаясь, чтобы показать пропуск на группу охране на проходной, Нил почти уверен в том, что в этот раз кабриолет уж точно отстанет, но тот проезжает следом за ними и внимание на машину опять никто не обращает.       — У кого ты украл этот ключ? — спрашивает вдруг Эндрю, и Нил хмуро оглядывается на него.       — Серьёзно? — вырывается невольно, потому что, чёрт возьми, что? Он, должно быть, шутит.       — Ты ведёшь себя как типичный вор, которого поймали за руку, — добавляет он, и у Нила невольно бегут мурашки по позвоночнику, потому что Эндрю опять попадает в самое яблочко.       Ему бы лотерейный билетик купить.       Пусть Нилу этот ключ принадлежит по праву, документы говорят об обратном, и это тот редкий случай, когда закон действительно находится на стороне Натана, а Нил нарушает его всеми возможными способами. Он не считает себя виноватым, но это именно ему приходится обманом выкрасть ключ из дома семьи Веснински, а после уходить от погони целыми неделями, чтобы не попасть под отцовское возмездие. Натан даже не подозревал, что ключ от сейфа с невиданной суммой был у него под самым носом всё это время, и тем бóльшую агрессию у него вызвало понимание того, что Нил знал об этом на протяжении всего времени и воспользовался своим знанием в самый подходящий момент.       — Ты ещё и коп? — щурится Нил. — Арестуешь меня?       — Я могу, — усмехается Эндрю.       Нил на всякий случай снова отворачивается к окну, пока они отъезжают к парковке по узкой дороге. Это выражение лица может иметь на него куда больше влияния, чем он представляет поначалу.       Автобус останавливается на парковочном месте, на котором находится уже определённое количество автомобилей, которые, вероятно, принадлежат сотрудникам и гостям. Красный кабриолет останавливается на соседнем парковочном месте, и Нил почти задерживает дыхание, когда дверь со стороны водительского сиденья открывается. У него на самом деле в данный момент в голове около пары десятков вариантов развития событий, и наверняка большая часть из них совершенно не устроила бы присутствующих.       Не то чтобы он планировал прикрываться ими от пуль…       Ладно, разве что в самом крайнем варианте.       Он остаётся на своём месте до последнего, потому что в его голове есть ещё один путь отхода, где он вышвыривает водителя с его сидения, садится за руль и самым беспощадным образом угоняет автобус прямо из-под носа группы.       Ещё через несколько секунд становится очевидно, что ни один из его продуманных планов не пригодится, потому что из кабриолета выходит незнакомая ему блондинка в шаблонно розовом костюме. Нил бы подумал, что она — одна из тех самых классических девиц на флоридских пляжах, которые загорают на солнышке на частных территориях, потягивая оплаченные из чужого кошелька коктейли, но высокомерный холодный взгляд не позволяет поддаться стереотипному мышлению. Глаза свои незнакомка, впрочем, тут же скрывает за солнечными очками, чуть поморщившись в тот момент, когда жаркие лучи касаются её лица.       Во Флориде слишком много блондинов, нет? Ему же не кажется?       — Элисон! — Рене солнечно улыбается счастливой обладательнице кабриолета, и та дарит в ответ на удивление искреннюю улыбку. — Ты же обещала, что догонишь нас ещё на выезде из Майами.       О, Нил благодарен, что она не сделала этого ещё там, потому что в таком случае это была бы самая нервная поездка в его жизни.       — Отец задержал у нашего семейного нотариуса. Ему приспичило заняться завещанием прямо сейчас.       — Он болен? — с сочувствием изгибает брови Рене.       — К моему сожалению, нет. Разве что на голову, — спокойно отвечает Элисон. — Ты что-то хотела мне рассказать?       — Да, тебе понравится, — перехватывает Рене подругу за локоть и ведёт её куда-то вглубь парковой территории. Их голоса удаляются, и, даже несмотря на открытую дверь автобуса, Нил больше уже не может расслышать ни слова.       Зато замечает взгляд, который бросают девушки в его сторону.       — Теперь ты спокоен? — Эндрю разворачивается на самом выходе из автобуса, останавливаясь на нижней ступени. Дверь тут только одна и, из-за того, что они находились в автобусе на самых задних сидениях, теперь остаются наедине, потому что все остальные толпятся на парковке перед высоким хмурым (и светловолосым, конечно) парнем в парковой униформе. Он молчаливо выражает свою нелюбовь ко всему человечеству и с отстранённым видом ждёт, пока все перестанут топтаться на месте и посмотрят на него.       Нил бы тоже посмотрел, но его внимание внаглую перехватывают.       Возможно, получится выйти в окно? Никакого суицида, исключительно адаптация под форсмажорные обстоятельства.       — Да я и так вроде не волновался, — отвечает Нил и делает шаг на ступеньку, надеясь, что это заставит Эндрю сдвинуться с места. Тот, впрочем, непоколебим: небрежно упирается руками о поручни, смотря на него снизу вверх своим всезнающим взглядом, словно ему ничего не стоит прочесть его, как открытую книгу. — Пропустишь?       — Куда-то торопишься?       — Отрабатывать свой ключ, — Нил помнит правила игры.       Эндрю с усмешкой приподнимает подбородок, и чёртово полуденное солнце опять отбрасывает блики в его глазах под светлыми ресницами. Это завораживает настолько, что хочется себя ущипнуть, но Нил всё же держит себя в руках.       — Буду ждать, — лукаво произносит он и делает шаг назад, спрыгивая на раскалённый под жарким солнцем асфальт.       — Миньярд, может, ты сам разберёшься со своей группой? — раздаётся недовольный голос работника Джинни Спрингс, и так Нил узнаёт фамилию своего нежданного соперника в борьбе за ключ.       — А у тебя словарного запаса на это не хватает? — одаривает Эндрю его презрительным взглядом в ответ и, вставая рядом, кидает ещё один взгляд на выходящего из автобуса Нила. — Теперь, когда все собрались, слушаем меня внимательно… — повышает он голос, сразу же приковывая к себе внимание всех присутствующих. Гомон замолкает: никто не продолжает разговаривать, любители фотографировать каждый свой шаг для соцсетей откладывают в карманы свои телефоны, и взгляды каждого члена группы останавливаются на Миньярде, который не делает даже минутной паузы, прежде чем продолжить говорить. Он точно знает, что его все будут слушать, и не сомневается в этом ни секунды.       Возможно, в документах, которые подписывались перед согласием на участие в этой поездке, был пункт о том, что они уходят в рабство к Эндрю Миньярду, если будут с ним пререкаться?       В таком случае Нил, кажется, уже заработал на пожизненное. ***       Всех их располагают в двухэтажном отдельном доме, в котором им предстоит провести ночь, прежде чем отправиться обратно в Майами следующим днём. Нил в Майами больше не собирается, но идея остаться на охраняемой территории, куда в теории не должны были пускать никого из посторонних, ему нравится куда больше, чем блуждание по дешёвым мотелям, поэтому он не сопротивляется этой затее.       Всё складывается отлично, не считая своенравного Эндрю Миньярда, который будто бы вовсе не собирается возвращать ему ключ.       — В каждом номере по два человека, — произносит Рене, которая организует группу ничуть не хуже некоторых. — Пожалуйста, распределитесь по парам между собой, потому что в ином случае это сделаю я, — улыбается она и, несмотря на доброжелательное выражение лица, это звучит совсем немного угрожающе.       Нил думает не слишком долго.       — Я буду с ним, — кивает он на Эндрю, который тем временем разговаривает с сотрудником парка, который сопровождал их до нужного строения. Нил уже успевает прочитать с бейджа, что этого хмурого парня зовут Сет Гордон, и это была бы абсолютно ненужная информация, если бы Нил не привык запоминать имена всех хмурых парней выше шести футов ростом.       Для профилактики.       — О, боюсь, что этот вариант недоступен, — смотрит Рене на Нила так, словно он только что признался в том, что у него врождённое психическое заболевание. — Пожалуйста, выбери кого-нибудь дру…       — Я согласен.       Рене замолкает и переводит взгляд на Эндрю, который ради этой фразы даже отрывается от разговора с Сетом.       — Что?       — Он согласен разделить со мной номер, проблема решена, — подытоживает Нил и с прищуром смотрит на Эндрю, у которого теперь стащить ключ будет куда проще. Главное — дождаться, пока тот куда-то уйдёт или уснёт в случае, если он совсем не расстаётся со своей находкой.       Думать о варианте, где Миньярд оставляет ключ в Майами, не хочется совершенно. Нилу же не может настолько сильно не везти, раз он всё ещё жив?       — Получается, тебя забираю я, — Элисон небрежно закидывает руку на плечо Рене. Этот жест должен смотреться грубо, но выходит настолько изящным, что все взгляды невольно пересекаются на элегантном запястье. Нил тоже смотрит туда, но только потому что на руке находятся неприлично дорогие часы с бриллиантами.       — У тебя отдельный коттедж, если ты не забыла, — хмыкает Эндрю, который, судя по всему, уже был знаком с хозяйкой красного кабриолета и раньше. Нил сжимает челюсти, чтобы не ляпнуть снова что-то лишнее. Выходит, Эндрю с самого начала знал, кто сидит там за рулём, и только забавлялся, наблюдая за его нервозностью.       — Спасибо, что напомнил, у меня такая плохая память, — звучит невозмутимый ответ.       Дальнейшее распределение происходит без особых проблем: большинство из членов группы здесь не впервые и приводят новичков вместе с собой. Выходит, что самый новый новичок, который нигде глубже ванны не бывал, достаётся дайвмастеру группы, который даёт указания, обозначает время и место следующей встречи и после уверенно направляется на второй этаж.       — Ключ уже у него, — поясняет Рене на недоумённый взгляд Нила, потому что все остальные остаются рядом с Сетом, чтобы получить от него ключ-карты от своих номеров. — Эндрю здесь частый гость.       — Я должен был догадаться.       Конечно. Нил совершенно не удивится, если для Эндрю тут выделен отдельный номер подальше ото всех, чтобы случайно не потревожить его покой в ночи. Нил тоже не будет тревожить — всего лишь как следует прошерстит его вещи. Если повезёт — найдёт ключ сразу же и даст дёру в ту же минуту, потому что ему незачем будет оставаться здесь и дальше.       Когда он поднимается на второй этаж и проходит в самый конец коридора к комнате с номером, который ему озвучивает Рене, Эндрю уже находится там. Дверь открыта, хотя Нил почти уверен в том, что ему предстоит стучаться в дверь до тех пор, пока Миньярд не угомонит своё самомнение.       Номер с виду абсолютно обычный — от привычного мотеля отличается разве что наваленным на низкий стол оборудованием для дайвинга. Нил не разбирается в этом, но после недолгого изучения догадывается, что комплекта тут два.       — Я не собираюсь участвовать в этом, — сообщает он, пересекаясь взглядом с Эндрю, который небрежно разваливается на кровати. — Все эти свои латексные костюмчики оставь для своей группы.       Нил благодарен всем существующим богам за то, что сейчас Эндрю не в гидрокостюме — иначе контролировать свой взгляд было бы абсолютно невозможно.       — Это неопрен.       — Что-то из матрицы?       Эндрю дёргает уголком губ в подобии улыбки. Должно быть, чувство юмора у него столь же идиотское, как у Нила — на этом их схожие черты заканчиваются.       — Это материал, который не позволит тебе околеть при погружении.       У Нила по коже проходятся мурашки от одной только мысли о том, как вода смыкается над его головой. Судя по всему, этот страх отражается в его глазах, потому что Эндрю даже привстаёт на локтях, с интересом рассматривая его лицо.       — Предпочту быть наблюдателем, — отзывается Нил, с трудом сглотнув горький комок в горле. Интересно, если он всё же решился бы на подобное безумие и его вырвало бы на глубине, насколько быстро бы он умер?       Нил не особо боится смерти, но жизнь всё же любит сильнее — слишком уж неприглядными способами обычно умирают люди.       — Я планировал взглянуть на тебя в гидрокостюме.       Мысли из головы вылетают на долю секунды, и Нил становится не так уверен теперь уже в своём словарном запасе.       — Все дайверы такие фетишисты? — щурится он с неодобрением после короткой паузы, словно сам не разглядывал пару дней назад чужой пресс, обтянутый неопреном.       — Я особенный.       Нил не сомневается в этом ни секунды.       — Тогда тебе придётся смириться с тем, что я не собираюсь в этом участвовать.       Эндрю не двигается с места и продолжает лежать столь же расслабленно, как и секундой ранее. Нилу кажется, что если на него наставить пистолет, он всё равно не изменится в лице.       На мгновение возникает шальная мысль о том, что Миньярда хочется вывести из себя только ради того, чтобы посмотреть на его искренние эмоции. Идею приходится прогнать из головы тут же, потому что Нил здесь не за этим.       — У меня есть то, что тебе нужно, — произносит Эндрю спокойно, — поэтому ты будешь делать то, что я хочу.       — Ты же ничего не слышал о моём ключе.       — Не поверишь, — он криво улыбается, поднимаясь, чтобы сесть на край кровати. Койки в номере две — если Эндрю и бывал здесь обычно один, то в этот раз двойной комплект снаряжения и две застеленных постели давали понять, что у него не было в планах оставаться в этом номере в одиночестве на выезд. — Буквально только что вспомнил, как достал какой-то ключ у пирса. Какое совпадение, он ведь и твоим может оказаться…       Нил невольно делает шаг к Эндрю, но замирает под заледеневшим взглядом. Миньярд ясно даёт понять, что сам играться любит, но малейшее нарушение границ грозит тем, что ключ снова окажется на дне — и теперь уже вовсе необязательно на океаническом.       Для Нила, впрочем, даже дно гавани Патапско равноценно по глубине Марианской впадине — и то, и другое для него одинаково недостижимо.