Фея и охотник

      У Ёсана впереди было ещё много работы, так что он быстро заглянул к Ли, вручил ему лукошко со свежими ягодами и выторговал у него хороший кусок свежей, хорошо обработанной кожи и поспешил домой. Как фей и предположил, потихоньку стал накрапывать прохладный и мелкий дождь, небо затянулось противными, мрачными тучами. Приближалась гроза.       — Ликси, ты дома? — Парень забежал дом, кинул на лавку в прихожей сверток кожи и мантию и направился искать брата.       Феликс тот день провел у Джисона в домике лекаря. Он был не намного старше него самого, но изучал травничество, изготовление отваров и лечение ран, чтобы те скорее заживали, уже давно. Феликс же недавно пошел под его начало, но своим усердием и добродушием сразу покорил сердце лекаря, и они стали хорошими друзьями. Поэтому, когда Джисон предложил немного задержаться, чтобы вместе попить травяного чая с ягодным пирогом, Феликс попросту не мог отказать. Однако до дома ему пришлось идти пешком, так как лететь под дождем, который начался, едва Феликс вышел за порог дома Джисона, было невозможно.       Фей торопился домой, так как знал, что брат будет беспокоиться за него из-за таких задержек.       Есан слишком переживал за него. Сложив крылья и укрывшись мантией, фей покинул дом, укрыв голову огромным листом лопуха, и помчался навстречу Феликсу.       Деревенские улочки, в миг сбитые в грязь от дождевой воды, поникла трава, в воздухе пахло грозой, сильно похолодало. Ёсан увидел впереди знакомую фигуру и ускорил шаг.       — Ты же весь вымок, — закрыв брата своей мантией и держа над его головой лист, фей повёл травника домой скорее, чтобы высушить крылья и волосы, а также отогреться и переждать непогоду.       - Извини... - неловко улыбался Феликс в ответ. - Мы с Джисоном немного засиделись. Он предлагал переждать дождь, но я подумал, что ты будешь волноваться, так что отказался.       Фей вытирался полотенцем, проходясь тканью по бледной коже, которая покрылась мурашками от непогоды, и уселся поближе к печи, отогреваясь и высушивая крылья, словно у бабочки поникшие к полу от воды.       - Ты же не злишься на меня? - виновато спросил Феликс, поднимая взгляд на брата.       — Я не злюсь, просто волновался, - вздохнул устало Ёсан.       Вечер приближался, хотя из-за туч за окном казалось, что солнце уже давно село, и мрак одолел поселением фей. День в трудах и заботах пролетал быстро, и пора было приниматься за ужин.       - Поможешь мне приготовить грибное рагу? – спросил старший из братьев, когда крылья Феликса здоровыми сухими нитями затрепетали за его спиной. - Надо только утку или курицу забить, мясо совсем закончилось.       Ёсан знал, что братец жалеет всех животных и не сможет сам заняться убоем, так что всегда предоставлял ему только выбрать, что хотел бы поесть больше.       Выбор пал на курицу, поэтому Ёсан взял тесак и направился в курятник за одной из уже немало прожившей птицей, которая даже уже не несла яйца. Фей всегда старался выбрать животное, которое прожило хорошую жизнь и отдало человеку всё, что могло.       Вернувшись в дом с общипанной тушкой, фей уложил её в котелок, принимаясь для начала разжигать печь.       - Освежуешь или это тоже сделать мне?       - Я... Не думаю, что смогу. Прости... - поджал он губы. - Давай я займусь овощами и грибами. А ты пока разберешься с курицей. Ее мясо долго будет готовиться. Ты тоже их жалеешь, берёшь старых, поэтому их мясо жестче.       Феликс любил животных настолько, что не мог есть мясо тех, которых зарубили у него на глазах, которых он видел живыми.       И то было не удивительно. Его доброта заставляла жалеть даже мелких насекомых, которых он ненароком мог раздавить, цветов и растений, листья, плоды и корешки которых добывал для отваров, еды и добавления в воду для купаний.       - Как прошла твоя встреча с Минхо? – промывая овощи, спросил Феликс.       Есан тут же принялся разделывать курицу и очищать её от внутренностей. Его подобным было уже не напугать, хоть и к животным и растениям он также относился с любовью и трепетом. Быть может, становилось легче от службы, которую он нес и нередко видел кровь и раненных людей.       — Встреча прошла неплохо. Правда, он до сих пор расстроен из-за их разлуки. Сказал бы, чтобы они помирились, но лезть в их отношения кажется слишком бескультурным. А что насчёт Джисона?        - Переживает, конечно. Это видно. Хотя он и пытается это скрыть, у него плохо выходит, - парень поджал губы от досады, очищая шляпки грибов. - Они оба страдают друг без друга. Почему просто нельзя помириться?       Феликс и Есан наблюдали за их историей давно. Минхо и Джисон были счастливы друг с другом, любили так, что в ночь клятвы лесным духам под покровительницей луной, священный источник озарился лунным светом так ярко, как ни у одной пары в поселении прежде.              Но, увы, святые не смогли подарить им дитя. И спустя некоторое время феи разошлись с разбитыми от горя сердцами, которые тянулись друг к другу. Джисон решил именно так, поскольку посчитал себя, грязного фея, у которого от рождения не было ни магических сил, ни, как оказалось, возможности иметь дитя, недостойным столь прекрасного мужчины, как Минхо.       - Знаю, нелепый вопрос, - печально ответил сам себе Феликс. - Но мне так грустно смотреть на страдания Джисона. Он даже изучил травничество столь хорошо, как его не знают другие феи его возраста. Все делает, чтобы быть полезным, спасает наших воинов от страшных ран, а все равно...       — Думаю, Джисон просто пока не готов. Ты же знаешь, что святыня не пускает к себе фей, которые не достойны считать себя магическими существами. Просто, видимо, они что-то не так делают. Глупые. Расстались и потеряли свою любовь из-за небольших проблем. Осуждаю... — бубнил про себя Ёсан, заканчивая с курицей. Срезал с неё кожу, оставил для другого, (из кожи животных Минхо мог сделать что угодно, поэтому и собирался помыть её, подсушить и отнести другу), загрузил в горшочек и передал его брату. - Давай, поставим готовиться. Я бы хотел сегодня ещё доделать колчан. А у тебя есть какие-то занятия на вечер?       Феликс взял горшочек с курицей и поставил пока на огонь вариться отдельно, иначе от овощей ничего бы не осталось, пока братья дожидались бы ее приготовления. Есан как-то раз пытался, вышло не очень хорошо. Из двух братьев, вероятно, лучше готовил именно Феликс. Но Есан любил заботиться о младшеньком, поэтому часто брал готовку на себя.       - Джисон дал мне травник с рецептами отваров из осенних растений, которые растут очень малый период времени в году, - рассказал фей, прикрывая горшочек крышкой. - Хочет пойти со мной за ними через несколько месяцев, так что надо все изучить, чтобы не ошибиться. Буду учиться сегодня.       — Тогда, занимайся изучением, братец. Мне нужно закончить колчан. Выбрасывать жаль, так что, нужно обтянуть его новой кожей. — Ёсан уселся у окна, доставая охотничий нож, кусок мела, развернул сверток кожи на столе и принялся отмерять нужный для колчана кусок.       Он прекрасно мастерил многое своими руками, да и Минхо, собственно, будучи ремесленником, лишь немного лучше орудовал ножом и рубанком, в силу того, что был немного старше лучника.       — Как думаешь, сегодня гроза не принесёт беды? – глядя на окно, за которым бушевала непогода, спросил Есан. - В прошлый раз молния ударила в самую чащу и повалила несколько деревьев. Благо, дождь затушил пожар быстрее, что лес разгорелся...       - Будем надеяться, что все обойдется на сей раз, - задумчиво протянул Феликс, домывая посуду и укладывая ее на полотенце сушиться. - Как бы охотники не нагрянули. Под дождем мы не способны летать. Вот это опасно....       Юноша оставил еду доготавливаться и присел рядом с братом, наблюдая, как тот занимался делом. Фей взял из сумки травник, пергамент и перо и расстелил на деревянном столе.       - Как считаешь, среди них найдется хоть пару нормальных людей? - спросил Феликс. - В книгах, которые я читал, всегда говорится о том, что средь тьмы найдется лучик света, как и в абсолютном, казалось бы, свете может промелькнуть нечто темное.       - Ликс... - окликнул его брат.       - Знаю, знаю... Прости, - умолк младший из братьев.       Ёсан ненавидел охотников всем сердцем. Его ненависть к целой группе людей оправдывалась тем, что их род погубил, ну или почти погубил, род фей. Из десятков тысяч фей на земле осталось всего пара сотен, и в деревне, в которой мирно (до поры, до времени) проживали Ёсан со своей семьёй, численность была не более пятидесяти фей. Ёсан был их предводителем, но старшим становиться он был не готов, поэтому их главарь, самый старший и мудрый фей — Сонхва, всё ещё управлял деревушкой, и Ёсан должен был за каждое действие небольшого войска отчитываться перед ним.       - Кстати, Феликс, Мастер ожидал тебя у себя, ты к нему заходил? Я же... Не забыл тебе сказать, что он просил тебя явиться? Он хотел что-то лично тебе сказать.       - Ты... Только сейчас об этом решил сказать? - ужаснулся Феликс. - О пресвятые лесные духи, как же быть?       Фей бросил взгляд на окно, за которым продолжался ливень. Время близилось к вечеру, хотя ещё и не наступила полная темень. Это было таким неуважением с его стороны, не явиться к Мастеру, даже учитывая то, что он об этом узнал лишь сейчас.       - Может, я еще успею? Кажется, дождь понемногу утихает, да и время еще позволяет, - обратился он к Есану, переводя взор на него.       — Черт, — виновато взглянул на Феликса старший брат. — Я совершенно позабыл. Возьми зонт и беги. Ты ещё успеешь. От меня попроси прощения, я же забыл тебе сказать об этой встрече. Мастер не будет гневаться на тебя, ведь виноват тут я. Пожалуйста, и если что-то случится, пошли мне весточку. Мыши не боятся дождя.       Он все ещё был занял мерками, но отложил в сторону нож и взял клочок бумаги, быстро написав корявым и не особо понятным почерком записку для главы фей, свернул в трубочку и перевязал травинкой, отдавая брату.       — Беги, пока не началась гроза. И не возвращайся, если погода не стихнет. Останься у него, пожалуйста.       - Ладно, понадеюсь, что он не рассердится, - сложив все в тряпичную сумку и взяв письмо от брата, Феликс накинул на плечи кофточку пшеничного цвета, так как погода похолодела на улице, и взял зонтик у дверей. - Ладно, не засиживайся допоздна только, братец.