Las Palabras De Amor

Спустя всего несколько дней после случая на диване Кроули заявился на завтрак несколько взъерошенный и слегка на взводе, словно с самого пробуждения готовился к неприятному разговору. У Азирафаэля немедленно заныло под ложечкой при мысли, о чем будет разговор, а заодно от тревоги, что он сам наступление этого момента ускорил, не сумев унять позывы глупого человеческого тела. – Ангел, послушай, – нервно заявил Кроули. – Мне надоело сидеть на твоей шее и ни чёрта не делать. – По-моему, у тебя полно всяких занятий, – мягко начал Азирафаэль, расстроенный, что предчувствие не обмануло. – Например, ты отлично помог мне с тем старым фолиантом… – Ангел. – Кроули как будто понимал, какое впечатление производит на Азирафаэля буквально каждое подобное обращение из его уст и беззастенчиво пользовался этим оружием. – А что касается сидения на шее, – стойко продолжал бывший Страж Восточных Врат Эдема, – ты же знаешь, Кроули, что мне только в радость позаботиться о тебе… – Ангел. – И к тому же, не забывай, что я тебя это самое… пленил. Кроули не выдержал и расхохотался, запрокидывая голову. Ангел обожал этот искренний детский смех, вот только не мог припомнить, когда слышал его в последний раз. – Ангел, – повторил Кроули, отсмеявшись. – Ты, конечно, меня пленил, я с этим и не спорю. Но помнишь, ты сам говорил… демонская природа, козни и проказы, всякое такое? – А ты сам ответил, что ничем таким тебе заниматься не обязательно! – Ну ладно, допустим. Но мне правда наскучило сидеть в четырёх стенах! Даже заключённым положены прогулки! – Тут гораздо больше, чем четыре стены. – Азирафаэль, не занудствуй. И к тому же, как ты не понимаешь… – Кроули помрачнел. – Я же уже говорил тебе. Рано или поздно это всё равно случится. Однажды я отсюда выйду, и Вельзевул сразу это почувствует. Может быть, она даже ищет способ призвать меня отсюда… – Это невозможно!.. – И найдёт. Особенно если привлечёт к этому Гавриила. Вдруг у него есть какие-нибудь ключи от Райского Посольства. – Ключей у него нет, – ответил Азирафаэль, но выглядел он поникшим и расстроенным. – Но я уловил твою мысль, Кроули. Ты считаешь, что это… – Неизбежно. Верно, ангел, – мрачно кивнул Кроули. – Я принадлежу Аду. Ты не можешь этого отменить. И чем раньше… чем раньше я снова предстану перед Княгиней и получу своё заслуженное наказание, тем раньше я вернусь и увижу тебя снова. Ты же помнишь, что сказал Гавриил? За общение с тобой меня не накажут, ей интересно, что из этого выйдет. – Эту часть беседы с архангелом он расслышал. – Но я обещал, что они больше не сделают тебе больно, Кроули! Демон слегка вздрогнул, съежился и посмотрел в сторону. Было видно, что направление, которое принял разговор, причиняет ему сильный дискомфорт. Он поднял руку и потер переносицу. Ангел уже научился распознавать этот жест. Демону остро не хватало очков. – Это очень… мило с твоей стороны, правда, – наконец сказал Кроули. – Но я не думаю… я сомневаюсь, что это обещание выполнимо. Я… спасибо, но я никогда и не рассчитывал… – Демон осёкся и сглотнул. – В общем, я, пожалуй, пойду. – Нет! Азирафаэль сам не ожидал от себя подобной прыти и таких эмоций. Он подскочил на месте и с громким негодующим воплем бросился к двери, где и остановился, упираясь обеими руками в проем и перекрывая демону выход из кухни. Тот с грустной усмешкой поднял руку и сложил пальцы для щелчка. Его магия, естественно, оставалась при нем, а приглашение в книжный позволяло свободно ею пользоваться и для входа, и для выхода. – Нет! – в отчаянии выкрикнул Азирафаэль. – Нет, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, Кроули! В глазах у него блеснули слезы. Демон опустил руку и буркнул: – Ну ты чего? Успокойся. Вот он я. Ещё здесь. Ангел порывисто шагнул к нему и заключил в объятия, горячие и тесные. И демон, уже не в первый раз за эти дни, позволил себе в этих объятиях раствориться. Впрочем, памятуя о недавно образовавшейся у демона стеснительности, Азирафаэль не стал долго длить столь интенсивный тактильный контакт, но и отпускать Кроули не спешил: крепко ухватил демона за запястье, отвёл на диванчик в углу кухни и, чуть ли не силой усадив на него, принялся убеждать. Запястья Кроули он так и не выпустил. – Послушай, мы не можем вот так просто сдаться! Должен быть способ! Я имею в виду, освободить тебя… оградить от… них. Нам просто нужно на этом сосредоточиться и как следует подумать! Прости, что я не предложил заняться этим раньше, но я думал… – Ангел слегка покраснел и сбился. – Я думал, тебе здесь нравится. И ты не решишь… – Мне здесь нравится, ангел. – Резкий тон Кроули сильно контрастировал со смыслом фразы. – Я просто не хочу… – Он запнулся и всё-таки вытащил запястье из цепких пальцев Азирафаэля. На него он не смотрел. – Как ты не понимаешь? Чем больше я расслабляюсь… Чем больше забываю… или верю, что этого больше не случится, тем хуже будет потом! – Демон замолчал, упрямо глядя в сторону. – Мы что-нибудь придумаем! – в который раз повторил ангел, стараясь добавить в голос убеждённости, которой прямо сейчас не чувствовал. Фатализм демона, с одной стороны, был заразителен, но с другой, побуждал Азирафаэля только яростнее сопротивляться подобному «смирению» – совсем не ангельская привычка, которую, кажется, он подхватил от людей. Это они вечно сражались с предопределенностью их судеб и финала… и порой самым невероятным образом побеждали и первое, и даже второе. В Божественный План, и в том числе относительно их самих, Азирафаэль действительно верил, как ему и было положено по должности. Но также он верил – ну, или изо всех сил старался верить – что этот план НИКАК НЕ МОГ предусматривать бесконечных и неизбежных мучений живого существа, ДАЖЕ демона. И тем более, когда речь шла об одном конкретном демоне. Ангел верил в искупление. Или, в крайнем случае, в свободу воли, которая у них обоих, несомненно, была. На это, в отличие от милости Богини, они могли положиться всегда. Не зря же Кроули тогда, на заре времён, искусил его тоже попробовать плодов с той самой яблони. Иногда Азирафаэль думал, что из-за этого всё и случилось. Не вкуси он того яблока, он бы, наверное, сознался Богине, что отдал людям меч… у него просто не нашлось бы достаточно… ну, воли, чтобы солгать. Кто знает, какие бы меры Она приняла? Возможно, отняла бы у людей его дар. А без меча они погибли бы ещё в пустыне, не успев расплодиться. Значило ли это, что его совсем не ангельское любопытство было частью Божественного Плана? Как и его слабость к тому самому конкретному демону, который впервые протянул ему яблоко? Угостил тушёной говядиной? Налил вина? Так это или не так, но он точно, обязательно попробует этому демону помочь. Страдания Кроули в Аду отменялись – отсюда и до Конца Времён. Пусть даже это всего 6 лет! – Обязательно придумаем! – повторил он и вновь сжал пальцы Кроули. – А для начала… ну я не знаю… пойдём вместе! Прогуляемся по парку, выпьем кофе с булочками в кафе. Я могу даже организовать ужин в «Ритц»… – Не надо, ангел. – Кроули вновь смотрел на него в упор, и в его янтарно-желтых глазах мерцали насмешливо-нежные искорки. Руку он не отнял. – Парк – это отличная идея. Я возьму вчерашний салат, покормить уток. Только знаешь… – он опустил глаза на их сцепленные пальцы. – Знаешь, я тут подумал… Если ты меня… гм… пленил… нам нужно что-то материальное. Какое-то… свидетельство, что я твой пленник. Но ты же не можешь водить меня по улицам связанным. – Ангел покраснел. Демон поднял бровь. Ангел покраснел сильнее и умоляюще свёл брови домиком, что означало: «Хватит дразниться, Кроули, всё очень серьёзно». – Но ты можешь, например, держать меня за руку. Или под руку. Никто не удивится, – быстро добавил он. – Люди стали намного свободнее… насчёт этого. – Я знаю, – кивнул ангел и ностальгически вздохнул. – Но я должен признать, что в закрытых мужских клубах была своя прелесть… – Он увидел округлившиеся глаза демона и золото, залившее всю радужку, и поспешно добавил. – Давай сейчас не будем об этом! Если хочешь, я потом тебе расскажу. – Очень хочу! – кивнул Кроули, и сияние его глаз слегка вернулось в норму. – Ты не перестаешь меня удивлять, ангел. Но, в общем, я хотел сказать, что в современном Лондоне нас максимум проклянет какая-нибудь старушка, и её проклятие мы легко нейтрализуем. Но если ты будешь меня касаться, может быть, это сработает… как твоя метка. Как знак для Ада, что я… пленен. И Вельзевул не попытается меня выдернуть. – Это отличная идея, Кроули! Я же говорил, что мы что-то придумаем! – Ангел аж засветился от счастья. – Ну, я не могу всё время таскаться по улицам за ручку с тобой! – Вообще-то, идея была совсем не такая уж и плохая, но Кроули не был бы собой, если бы не начал протестовать. – Но для начала давай попробуем это… Ну а если не сработает… – Он неожиданно развернулся к ангелу всем телом, и очень пристально заглянул ему в глаза. – Просто жди меня, понял? Не вздумай никуда… соваться и никому угрожать! – Но… – Просто поверь мне, – почти устало сказал Кроули. – Если до этого дойдёт, своим вмешательством ты сделаешь мне только хуже. Ты не думал, что если Вельзевул одолжила меня для забав Гавриила, то твой начальник может сделать то же самое? – Азирафаэль содрогнулся и с тревогой воззрился на Кроули. Похоже, ему это в голову не приходило. – Я говорил тебе, что Княгиня – мстительная тварь. И поверь, меньше всего я хочу увидеть тебя примерно в таком же положении, в каком ты видел меня! – Ангел на секунду закрыл глаза, и демон немедленно догадался, о чем он думает. Его самого на секунду посетили воспоминания, которые он очень старательно и почти успешно все эти недели запихивал подальше. И больнее всего было вспоминать не плеть и не кувшин с почти-Святой Водой, и не то, что она сделала с ним. Больнее всего было снова видеть глаза ангела и слышать, как он отчаянно умоляет палача и Гавриила остановиться. Кроули тряхнул головой, отгоняя слишком яркую картину, услужливо нарисованную его бурным воображением, и продолжил. – Не подставляйся, ангел, пожалуйста. Не делай этого со мной. Обещай мне, что будешь просто ждать. Максимум выразишь протест своему начальству. – Х-хорошо, – пробормотал Азирафаэль, неохотно признавая правоту друга. – Хорошо, я… обещаю. – Тогда собирайся! – И Кроули одним плавным движением поднялся с дивана. – Пойдём кормить уток.