С привкусом боли

Она остановилась на последней ступени лестницы, и они стояли друг напротив друга. Между ними была всего каких-то пара шагов, но казалось, что разделяет их целая пропасть. Абраксас, почувствовав напряжение момента, быстро отошёл в сторону. — Думаю, вы хотите поговорить. Я… пойду посмотрю, как там обстоят дела с ужином, — пробормотал он и исчез за дверью. Они остались одни в холле. — Ты здесь, — сказал Том, его голос был спокойным, но внутри него — буря. — И ты пришёл, — ответила она, её губы тронула лёгкая, едва заметная улыбка. Он сделал шаг ближе, его взгляд всё ещё не отрывался от её лица. — Ты изменилась, — произнёс он полушëпотом. Она слегка наклонила голову. — Жизнь меняет людей, Том. И, я думаю, ты знаешь это больше остальных. И да, она изменила и меня. Её слова задели его. Он знал, что она права, но он всё ещё видел в ней ту самую Нагайну, которая рыдала в тот роковой день. Он протянул руку, но не дотронулся до неё, просто оставив её в воздухе, словно не был уверен, что имеет на это право. — Почему ты такая… — начал он, но замолчал, не зная, как закончить фразу. Рука всё ещё была поднята. — Другая? — подсказала она. Он кивнул. — Потому что я должна была измениться, чтобы выжить, — ответила она. Её слова прозвучали твёрдо, но в них была нотка печали, которую он сразу уловил. — А ты всё тот же, — добавила она. — Тот, кто не сдаётся. Её глаза блеснули, и он сделал ещё один шаг в её сторону. Теперь между ними оставалось всего несколько дюймов. — И я не сдамся, — прошептал он. — Никогда. Её губы дрогнули, но она не отвела взгляда. — Я скучала по тебе, Том, — сказала она, её голос дрожал. Том наконец позволил себе коснуться её щеки. — Я тоже скучал, — ответил он, его голос — тихий. Они стояли так, глядя друг другу в глаза, не произнося больше ни слова. Весь мир вокруг замер, и в этот момент существовали только они. Нагайна смотрела на Тома несколько долгих секунд, затем повернулась и направилась в сторону одной из дверей, ведущих в крыло гостей. — Следуй за мной, — сказала она тихо, но её голос прозвучал властно. Том не колебался. Он пошёл за ней, заворожённый её грацией и уверенностью. Каждый её шаг был мягким, почти бесшумным, и он не мог оторвать взгляд от её силуэта в обтягивающем зелёном ципао. Они молчали. Напряжение между ними росло с каждым шагом. Тёмные коридоры Малфой-Мэнора казались бесконечными, пока они не остановились перед массивной дверью с резным узором. Нагайна отворила дверь, пропустила Тома внутрь и спокойно сказала: — Закрой. Том обернулся, посмотрел на неё, как будто пытаясь понять, что произойдёт дальше, и послушно захлопнул дверь. Щелчок замка показался громче, чем он ожидал. Когда он повернулся, чтобы что-то сказать, Нагайна уже оказалась перед ним. — Нагайна, я хотел… — начал он, но не смог закончить — она бросилась в его объятия, обхватив его шею руками, и без предупреждения прижалась к его губам в страстном поцелуе. Её тело плотно прижалось к нему, а её пальцы начали скользить по его плечам и спине, исследуя каждый дюйм. Том замер на мгновение, ошеломлённый её решительностью, но затем ответил на поцелуй с такой же страстью. Её губы были горячими и требовательными, а её зубы слегка прикусили его нижнюю губу, вызвав у него смесь боли и удовольствия. Он тихо застонал, но не отстранился. Её руки начали спускаться ниже, поглаживая его торс через ткань рубашки. Она жадно ощупывала его, словно проверяя, тот ли это человек, которого она любила. — Я скучала по тебе… — выдохнула она между поцелуями, её голос был хриплым, полным эмоций. — Нагайна… — произнёс он, но снова замолчал, утопая в этом омуте из страсти, чувственности и какой-то невысказанной боли. Она же продолжала его целовать. Покрыла поцелуями не только губы, но и щëки, кончик носа, подбородок. Руки продолжали гулять по его телу, изучая, вспоминая каждый изгиб. Том отвечал тем же. Рука оказалась на талии, но не решалась спуститься ниже, поэтому юноша просто прижал к себе Нагайну как можно ближе, чтобы хотя бы так почувствовать её. А она — чертовка — запустила руки ему под рубашку, отчего Том застонал ей в губы и резко потянул застёжку на молнии платья, и это отрезвило её, и Нагайна отстранилась. Том только и успел на мгновение коснуться её обнажённой спины. Он замер, глядя на неё в недоумении. Её дыхание было прерывистым, а в глазах пылал огонь желания, но она понимала — не время. — Нагайна? — Том… Тебе всё ещё нет восемнадцати. Её слова прозвучали словно заклинание, сдерживающее его порыв. Но прежде чем он успел что-то сказать, она подалась вперёд и вновь оказалась в его объятиях, но Том замер с повисшими в воздухе руками, так и не решаясь коснуться её спины. Его дыхание было тяжёлым, а внутри всё кипело, но он заставил себя взять под контроль свои эмоции. Она отошла на шаг, но вместо того чтобы полностью отдалиться, повернулась к нему спиной. — Застегни, пожалуйста, — сказала она спокойно, словно между ними только что не было вихря страсти. Том смотрел на её оголённую спину, на тонкую линию кожи, которой он только что касался. Он поднял руки, медленно, почти неуверенно касаясь её кожи кончиками пальцев. Она была тёплой и мягкой. Молния всё ещё была расстёгнута, но Том, вместо того чтобы застегнуть её, замер, не в силах отвести взгляд. Его пальцы продолжали касаться её спины, будто сама мысль о том, чтобы отпустить её, была невыносимой. — Том, — раздался её тихий смешок, словно она заметила его замешательство. — Если ты собираешься стоять так вечно, то хотя бы дыши. Её голос вывел его из дурмана, и он поднял глаза, чтобы увидеть, как она слегка оборачивается через плечо. В её глазах мелькала насмешка, но там же читалась и нежность. — Извини, — пробормотал он, его голос прозвучал чуть хрипло. Он аккуратно взял застёжку и медленно потянул её вверх. Когда платье было застëгнуто, Том на мгновение замер, но затем, будто не в силах сопротивляться, обнял её со спины. Его руки мягко обвились вокруг её талии, и он прижал Нагайну к себе, опустив подбородок на её плечо. Она не отстранилась. Её тело чуть расслабилось в его объятиях, а её руки мягко накрыли его ладони. Они стояли так несколько долгих мгновений, не говоря ни слова. Том чувствовал её дыхание, её тепло, её присутствие. Этот момент был настоящим. Без амбиций, без планов, без проклятий — только они двое. — Все умирают, Том, — внезапно сказала она, и в её голосе словно застряла льдинка. — Нет, Нагайна. Не все. Его слова прозвучали твёрдо, как неоспоримая истина, и Нагайна усмехнулась — Ты действительно так уверен? — спросила она, прижимаясь спиной к его груди. — Уверен, — ответил он. Они вновь замолчали. Каждый думал о своём. Она пыталась понять, что Том хотел сказать, а Том размышлял, как начать. — Я нашёл способ, — наконец произнёс он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась сила. Нагайна молчала, как бы подталкивая юношу продолжать. — Крестражи, — сказал Том, словно проверяя, как это слово прозвучит в пространстве между ними. — Можно расколоть душу, сохранив её в предмете. И пока сохранён осколок, душа не умрёт. Но… нужно убить, чтобы жить. Нагайна молчала, но её сердце ускорило ритм. Она знала, что тёмная магия требует жертв, и уже не боялась этого. Она медленно повернулась в его объятиях и заглянула прямо в эти омуты, где читалась неясная власть над самой смертью. — И что? — просто спросила она. — Ты даже не удивлена, — прошептал он, не в силах понять её в этот момент. Она же усмехнулась, и её усмешка была холодной. — Ты думаешь, что я прожила всё это время, оставаясь наивной? — спросила она, её голос был полон иронии. — Я убила человека, Том. Я чувствовала, как жизнь уходит из него. Я чувствовала, как меняется моя собственная душа. Но несмотря на свой тон, она лишь прижалась ещё ближе. — Ты говоришь о том, чтобы разделить свою душу, чтобы победить смерть? — она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, словно отпуская нечто, что теребило душу. — Да, это страшно. Но ты прав. В этом мире невозможно выжить, если ты не готов платить за свои цели. Её слова звучали спокойно, но в них была скрытая сила. Том замер, наблюдая за ней, и в его взгляде мелькнула тень одобрения. — Ты понимаешь, что это значит? — спросил он, его голос стал мягче. Она кивнула. — Это значит, что ты станешь кем-то, кто выше этой жалкой человеческой судьбы. Это значит, что ты откажешься от своей слабости ради силы. И если для этого нужно убить, значит, так и будет. Том нагнулся к ней, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от её. — Ты не боишься? Она усмехнулась, и в этой усмешке была вся та боль, что она хранила все эти долгие недели. — Том, я потеряла всё. Страх больше не имеет надо мной власти. Он смотрел на неё, его глаза блестели, словно он нашёл в ней что-то, что искал. — Когда я стану великим, — начал он, его голос был тихим, но твёрдым, — когда мои Вальпургиевы рыцари будут править этим миром, ты будешь рядом? Нагайна встретила его взгляд. Её лицо оставалось непроницаемым, но в её глазах загорелся огонь. — Вальпургиевы рыцари, — повторила она с лёгкой усмешкой. — Это слишком романтично, Том. Ты обманешь смерть, и имя твоих последователей должно напоминать о твоей победе. Он приподнял бровь, ожидая её продолжения. Она улыбнулась. — Они должны называться Пожирателями Смерти, — произнесла она. Её слова прозвучали как заклинание, от которого мороз пробежал по коже. Том замер, его лицо осталось бесстрастным, но в его глазах вспыхнула тень восхищения. — Пожиратели Смерти, — повторил он медленно, словно пробуя эти слова на вкус. — И я буду с тобой, Том, — добавила она, её голос стал низким и решительным. — Но если ты обманешь смерть, будь готов к тому, что этот мир начнёт тебя бояться. Он улыбнулся, и в этой улыбке был весь холод Арктики. — Мир уже должен меня бояться. Она подняла руку и коснулась его лица, её пальцы скользнули по его щеке. — Тогда сделай так, чтобы они боялись и меня. Том медленно накрыл её руку своей. — Вместе, — тихо сказал он. И в этот момент они оба знали, что судьба их связана сильнее, чем когда-либо. Тишину, повисшую между Томом и Нагайной после их напряжённого разговора, нарушил резкий стук в дверь. Оба замерли. Том недовольно сжал губы, раздражённый тем, что их прервали, но, взяв себя в руки, произнëс: — Входите. Дверь открылась, и на пороге появился Абраксас Малфой. Его лицо озаряла лёгкая улыбка, а манеры были как всегда безупречно вежливы. — Простите за вторжение, — начал он, слегка поклонившись, — но я думал, вам будет интересно узнать: приехали Вальбурга и Орион. Они уже объявили о помолвке. При этих словах Нагайна слегка приподняла брови, но не сказала ничего. Том только кивнул. — Эсперер приглашает всех на обед. Он хочет обсудить последние новости. Абраксас замер, ожидая их реакции. — Спасибо, Малфой, — сказал Том, его голос был ровным, холодным. — Мы скоро спустимся. Абраксас ещё раз склонил голову и закрыл за собой дверь, оставив их наедине. Нагайна посмотрела на Тома, её взгляд был чуть насмешливым. — Интересно, Вальбурга рада этой помолвке? Том слегка усмехнулся. — Это уже не имеет значения. Она всегда делает то, что от неё требуют. Спустившись вниз, Том и Нагайна вошли в просторный, освещённый магическими люстрами зал. У камина стояли двое: Вальбурга в строгом тёмно-зелёном платье и Орион, чей костюм был слегка помят, но лицо озаряло беззаботное выражение. — Том! — воскликнул Орион, заметив его. — А ты всё такой же, как всегда: мрачный и загадочный. Вальбурга бросила на своего жениха строгий взгляд, но тот только усмехнулся и кивнул в сторону Нагайны. — И, конечно, ты не мог не спуститься со своей дамой. — Орион, — резко сказала Вальбурга, её голос был наполнен льдом. — У тебя всегда слишком длинный язык. Том не ответил, но его взгляд скользнул по рукам Вальбурги и Ориона. На пальцах обоих блестели кольца. — Поздравляю с помолвкой, — произнёс он спокойно. — Спасибо, — коротко ответила Вальбурга, её лицо оставалось непроницаемым. Орион, напротив, выглядел куда более оживлённым. — Сразу после моего окончания Хогвартса состоится свадьба, — сообщил он с широкой улыбкой. — Но не переживайте, друзья, я буду терпеливым мужем. — Если тебя не пристрелит твой тесть до этого, — пробормотал Абраксас, появляясь в зале. Орион громко рассмеялся. — А что? Это было бы весело. Вальбурга только закатила глаза и повернулась к Нагайне. — Ты выглядишь иначе, — сказала она, изучая её с головы до ног. — Я слышала, ты сейчас живёшь здесь? — Верно, — ответила Нагайна, её голос был ровным. — Эсперер любезно предложил мне остаться. Вальбурга кивнула, но в её взгляде мелькнуло нечто похожее на одобрение.

***

Эсперер Малфой пригласил всех к обеденному столу. Столовая была оформлена в традиционно сдержанном стиле: длинный тёмный стол из дуба, свечи в серебряных канделябрах и изысканная посуда. Нагайна села рядом с Томом, напротив них разместились Вальбурга и Орион. Абраксас сел ближе к своему отцу. Эсперер поднял бокал. — Рождество — время, когда мы можем собраться вместе и обсудить важные вопросы, — начал он, его голос был глубоким и размеренным. — Последние новости о Грин-де-Вальде заслуживают внимания. Вальбурга слегка наклонилась вперёд. — Говорят, он теряет позиции. Министерство усиливает давление, — сказала она. — Это слухи, — возразил Эсперер. — Он слишком умен, чтобы дать им такую возможность. — Грин-де-Вальд умеет играть в долгую, — добавил Том. Его голос был спокоен, но взгляд — сосредоточенным. — Он знает, что Министерство надеется, что время играет против него. — А разве не так? — спросил Орион, лениво накручивая вилкой кусок салата. — Он же не бессмертен. Эсперер слегка усмехнулся. — Бессмертие, возможно, и недостижимо для большинства, но власть — это то, что даёт тебе возможность жить вечно. Том кивнул, и его взгляд стал задумчивым. — Власть — это ключ ко всему. Грин-де-Вальд понимает это. Нагайна молчала, её глаза внимательно следили за лицами всех за столом. Она изучала их, запоминая каждую реплику. — Ты говоришь, как будто у тебя есть личные симпатии к его методам, — заметила Вальбурга, обращаясь к Тому. — Я уважаю его подход, — коротко ответил он. Эсперер кивнул, словно соглашаясь. — Мы можем многому научиться у тех, кто стремится к большему. Разговор за столом продолжался, переходя от обсуждения Грин-де-Вальда к магическим артефактам, политике и семейным делам. Но Нагайна, сидя рядом с Томом, не могла избавиться от ощущения, что этот обед — только затишье перед бурей.

***

День выдался долгим и наполненным разговорами, от которых голова Нагайны гудела. Гости разошлись по своим комнатам, свет в коридорах Малфой-Мэнора потускнел, и только редкие свечи ещё тлели, освещая путь. Нагайна поднялась по винтовой лестнице в свои покои, чувствуя усталость, но одновременно странное возбуждение. Она закрыла за собой дверь, стянула с себя платье и надела белый пеньюар из лёгкой, почти прозрачной ткани. Его мягкая ткань ласкала кожу, но вместо того чтобы расслабить её, казалось, только усиливала напряжение. Нагайна улеглась на кровать, закинув руки за голову, её длинные волосы разметались по подушке, словно чёрный водопад. Она думала о Томе, о том, как они наконец-то снова встретились. О его твёрдом голосе, когда он говорил о бессмертии, о его уверенности, что он сможет обмануть смерть. — Он изменился, — прошептала она себе под нос. Но её губы дрогнули в слабой улыбке. Изменения, которые она видела в нём, только усиливали её привязанность. Она знала, что ему нужен союзник, кто-то, кто готов пройти с ним до конца. Она была готова стать этим человеком. Медленно её мысли начали путаться, а тело расслабляться. Сон пришёл не сразу, но когда наконец овладел ею, он был поверхностным и беспокойным.

***

Нагайна проснулась от едва ощутимого прикосновения. Сначала она не поняла, что её разбудило. Её веки были тяжёлыми, а разум ещё погружён в сон. Но затем она почувствовала движение. Чьи-то руки мягко скользнули по её талии, прижимая её ближе. Она открыла глаза, но в темноте комнаты ничего не увидела. Потом почувствовала тепло — тепло мужского тела. Чья-то рука мягко скользнула под её пеньюар, пальцы касались её кожи осторожно, почти бережно, но достаточно уверенно, чтобы заставить её дыхание ускориться. — Том, — произнесла она чуть хрипло, ещё до конца не понимая, это реальность или сон. Его тихий смех подтвердил её догадку. — Нагайна, — прошептал он, его голос был низким, почти шёпотом, но в нём звучала знакомая смесь уверенности и желания. Она повернулась к нему лицом, её глаза постепенно привыкали к темноте, и она разглядела его силуэт. Его лицо было так близко, что она могла почувствовать его дыхание на своей коже. — Ты с ума сошёл, — прошептала она, её голос был полон смеси удивления и напряжения. — Возможно, — ответил он, его губы изогнулись в едва заметной усмешке. — Но разве ты не ждала этого? Его рука продолжала ласкать её кожу, пока другая осторожно обвила её за талию, притягивая ближе. Она хотела возразить, но слова застряли в горле. Её сердце билось слишком быстро, а дыхание стало неровным. — Том, — произнесла она чуть твёрже, но он наклонился ближе, почти касаясь её губ своими. — Ты сама говорила, что готова идти со мной до конца, — шепнул он, его голос был как шелест, но он разбудил в ней что-то первобытное. Она подняла руку, положив её на его грудь, её пальцы ощущали биение его сердца. — Я готова, — ответила она. — Но есть вещи, которые нельзя торопить. Его глаза блеснули в темноте, но он не отстранился. — Ты ведь знаешь, что это только вопрос времени, — сказал он тихо, его голос звучал, как заклинание. Она смотрела на него, её взгляд был серьёзным, но не холодным. — Я знаю. На мгновение между ними повисла тишина, но она была наполнена электричеством. Том медленно убрал руку, которая была под её пеньюаром, и провёл пальцами по её щеке, его прикосновение было мягким, нежным. — Тогда я буду ждать, — произнёс он наконец, его голос стал тише. Нагайна кивнула, её губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Спасибо, Том. Он задержался ещё на мгновение, изучая её лицо, а затем, не говоря больше ни слова, поднялся и ушёл в тень комнаты. Она слышала, как тихо щёлкнула дверь, а затем комната вновь погрузилась в тишину. Она лежала, глядя в потолок, её мысли были бурными, но одно было ясно: он был для неё, а она — для него. И всё, что между ними должно было случиться, будет лишь вопросом времени.

***

Последние дни перед Новым годом для Тома были наполнены странным спокойствием. В отличие от суеты Хогвартса, Малфой-Мэнор был полон почти монастырской тишины. Абраксас, верный своим привычкам, уединялся в библиотеке или прогуливался по саду, делая вид, что готовится к важным делам, но по сути избегая любой ответственности. Орион Блэк, напротив, вносил хаос своей беззаботностью. Время от времени он убеждал Тома присоединиться к нему и Абраксасу в карточной игре или небольшой дуэли для тренировки, но чаще всего Том предпочитал оставаться наедине с Нагайной. Его мысли были заняты. Он вновь и вновь прокручивал в голове слова Нагайны о жертвах, о том, что она готова убить, чтобы достичь своей цели. Её решимость восхищала и вдохновляла его, но за ней скрывалась тень, которую он всё ещё не мог понять.

***

Ранним утром, в последний день года, Том спал в своей комнате. Тишина окружала его, нарушаемая лишь редкими порывами ветра за окном. Нагайна осторожно приоткрыла дверь. Она знала, что Том спит, но не смогла удержаться. Её шаги были бесшумными, когда она пересекла комнату и села на край его кровати. Она смотрела на него, как будто стараясь запечатлеть этот момент в памяти. Его лицо, обычно напряжённое и сосредоточенное, во сне казалось мягче, почти детским. «Как же он быстро вырос», — подумала она. Она вспоминала их первую встречу, их танец на Святочном балу, их долгие ночные разговоры в Хогвартсе. Тогда Том был подростком, полным амбиций и желаний. Теперь перед ней лежал почти мужчина, уверенный в своём предназначении. «Но он всё ещё слишком юн», — мелькнула мысль. Она не смогла удержаться. Её рука мягко коснулась его щеки, кончики пальцев провели по его коже. Она чувствовала, как её сердце слегка учащает ритм, когда она смотрела на него. Том шевельнулся, ресницы дрогнули, а затем глаза открылись. Их взгляды встретились. — Нагайна? — произнёс он хрипло, его голос был глубоким от сна. Она хотела убрать руку, смутившись, что разбудила его, но он быстро схватил её ладонь и прижал к своей щеке. — Не убирай, — сказал он тихо, его глаза смотрели прямо в её. Нагайна замерла, ощущая, как тепло его руки окутывает её пальцы. — Ты всегда просыпаешься так быстро? — мягко пошутила она, пытаясь унять дрожь в голосе. Том слегка улыбнулся, его губы едва заметно изогнулись. — Когда кто-то вторгается в мою комнату, да. Её губы тронула лёгкая улыбка. — Это особенный день, — сказала она, её голос стал мягче. Том поднял бровь. — И чем же он особенный? Нагайна чуть наклонилась, её лицо было всего в нескольких дюймах от его. — Сегодня тебе шестнадцать, Том, — прошептала она. — С днём рождения. Он замер на мгновение, обдумывая её слова. — Шестнадцать, — повторил он, его голос стал задумчивым. — Половина пути к совершеннолетию. Она улыбнулась, но в её улыбке была лёгкая грусть. — Половина пути, — согласилась она. Её рука всё ещё была на его щеке, и он не отпускал её. Она чувствовала, как его взгляд изучает её лицо, словно он видел в ней нечто большее, чем раньше. — Ты первая, кто поздравил меня, — сказал он наконец, его голос стал тише. — Я всегда буду первой, Том, — ответила она, её слова звучали как обещание. Их взгляды встретились, и между ними повисло молчание, наполненное чем-то значимым. Том медленно отпустил её руку, но его взгляд остался прикованным к её глазам. — Сегодня будет длинный день, — наконец произнёс он, его голос стал более твёрдым. — Возможно, — сказала она, вставая с кровати. — Но он начался правильно. Нагайна направилась к двери, но на пороге обернулась. — Том, — произнесла она, её голос был почти шёпотом. — Что? — Ты уже становишься великим. Не забывай этого. С этими словами она исчезла за дверью, оставляя его одного со своими мыслями. Он смотрел на закрытую дверь, его губы изогнулись в лёгкой улыбке, но в глазах читалась решимость. «Это только начало», — подумал он.

***

Внизу его уже ждал Абраксас. Он, как всегда, был одет с иголочки. — Доброе утро, именинник, — похлопал по спине друга Малфой, — вот уже и шестнадцать. Ты какой-то не очень уж весёлый. — Просто очередная дата в череде таких же, — лишь пожал плечами Том. — Ладно, — усмехнулся Абраксас, — пойдём на завтрак, не хватает только нас. — Пойдём, — кивнул Том, и оба направились в столовую.

***

— С днём рождения, Том! — тут же посыпались поздравления, когда они вошли. Тому оставалось лишь сдержанно улыбаться. — Спасибо, — кивал он, а затем занял место рядом с Нагайной, заметив свёрток у неё на коленях, но ничего не сказал. — С утра пить дурной тон, — произнёс Эсперер, — так что позволю себе за именинника поднять эту чашку кофе. Том кивнул и принялся чистить яйцо всмятку, только такие ел глава дома Малфоев. Нагайна рядом хрустела тостом с ветчиной и плавленым сыром, запивая ароматным кофе с корицей и молоком. — Утренняя почта, хозяин, — произнесла вошедшая домовица, передавая свёрток с газетой и пару писем. Эсперер кивнул, откладывая ложку, которой ел яйцо, и взял бумаги. — Абраксас, это тебе, — передал письмо сыну Малфой. Абраксас посмотрел на печать и усмехнулся, но, ничего не сказав, отложил письмо. — Прочитаю после завтрака, — прокомментировал он и продолжил есть, но не отказал себе поглядывать на отца, что изучал письма. — А это тебе, Нагайна, — после долгого изучения одного из писем произнёс Малфой. — Мне? — вилка с салатом замерла на полпути ко рту. — Здесь именная печать Альбуса Дамблдора, — многозначительно посмотрел на неё Эсперер. Нагайна почувствовала, как живот скрутило в тугой узел. Аппетит пропал, словно не она только что с наслаждением уплетала салат. Нагайна приняла письмо и сверлила его взглядом. Что там? Вряд ли пожелания с Новым годом без единой пакости, как это умел Альбус. Мысли прервало лёгкое прикосновение к ладони. Нагайна оторвала взгляд от конверта и встретилась глазами с Томом. Тот смотрел спокойно, но в глазах читалось беспокойство. — Всё в норме, — одними губами произнесла Нагайна и отложила конверт. Вздохнув и неуверенно улыбнувшись, она взяла в руки вилку и вновь наколола помидорку, чтобы съесть. Только вкус уже был не такой приятный, как несколько мгновений назад.

***

Когда завтрак подходил к концу, Нагайна незаметно потянулась к свёртку, перевязанному тёмно-зелёной лентой, что весь завтрак лежал на коленях. Она осторожно взяла его и протянула Тому. — Это для тебя, — произнесла она полушëпотом. Том взглянул на неё с лёгким удивлением, но принял подарок. Все за столом заметили, как он развязывает ленту, но никто не сказал ни слова, словно понимая, что этот момент принадлежит только им двоим. Развязав ленту, Том раскрыл свёрток. Внутри лежал дневник с чёрной кожаной обложкой, гладкой на ощупь и без каких-либо украшений. Он поднял его, внимательно изучая. — Дневник? — произнёс он, его голос был ровным, но в глазах мелькнуло любопытство. — Ты всегда много думаешь, Том, — сказала Нагайна, её взгляд был прямым и твёрдым. — Этот дневник для твоих идей. Для твоих планов. Чтобы ты мог записывать всё, что посчитаешь важным. Он замер на мгновение, а затем его губы изогнулись в едва заметной улыбке. — Удивительный подарок, Нагайна, — сказал он, его голос был мягким, но в нём звучала глубина. Она слегка кивнула, её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на волнение. — Я надеюсь, он поможет тебе, — произнесла она. — В будущем. Её слова прозвучали почти пророчески, и Том задержался на ней взглядом, словно пытаясь понять, какой скрытый смысл она вложила в них. — Я уверен, что он поможет, — наконец сказал он, аккуратно убирая дневник обратно в свёрток. Этот момент казался тихим и неприметным для остальных, но для Тома он имел огромное значение. Он чувствовал, что этот подарок был не просто вещью. В нём было доверие Нагайны, её вера в него, её связь с ним. Весь день этот дневник не покидал его мыслей. Том был уверен, что именно он станет началом чего-то великого.

***

После было время остальных подарков. Абраксас вручил Тому чернильницу, обрамлëнную серебряным узором в виде змей, Эсперер в дополнение подарил набор перьев белого павлина, что был редкостью и гордостью дома Малфоев. Вальбурга и Орион вручили Тому стопку книг из библиотеки Блэков. Том был благодарен каждому подарку, но более всего оценил дневник. Именно он показывал, что Нагайна чувствует Тома более других, знает его, как никто другой.

***

За окнами мелькали снежинки. Том стоял у окна в своей комнате, как вдруг увидел в окне Нагайну, облачённую в белую шубу. Женщина оставляла на земле миниатюрные следы, направляясь к оранжерее. Шла она, как показалось Тому, обременённая и опечаленная — руки в карманах, взгляд — в землю. Том, недолго думая, накинул зимнее пальто, что шили одинаковые на всех мальчиков в приюте, обулся и поспешил во двор, чтобы разделить с Нагайной её эмоции, какими бы они ни были. Нашёл он её в оранжерее. Здесь было по-летнему тепло, цвели цветы, у фонтанов разгуливали павлины. Том нашёл взглядом Нагайну сидящей на белой лавочке в окружении таких же белоснежных роз с письмом в руках. Шуба была скинута, а под сапожками — лужа растаявшего снега. Том приблизился к любимой, и та, заслышав шаги, подняла взгляд. Он был пуст. Это напугало Тома больше всего: ни печали, ни радости, ни гнева, ни разочарования. Одна сплошная пустота. — Нагайна… — Он пишет, что поздравляет меня с наступающим Новым годом, — без эмоций произнесла Нагайна, смотря будто бы сквозь Тома, — он рад, что мы с тобой встретились и желает провести эти каникулы в здравии, покое и счастье. Ни слова угрозы, ни намёка на подлость или гадость… — И это… удивляет тебя? — спросил Том, сбрасывая старое пальто — жарко. — Это заставляет меня бояться, — вздохнула Нагайна и наконец посмотрела Тому в глаза, — словно он что-то не договаривает. — Он не сможет достать тебя здесь, — уверенно произнёс Том и дотронулся вспотевшей от жары ладонью до щеки Нагайны, — он наверняка волосы на себе рвёт. Он хочет, чтобы ты боялась. Чтобы нервничала. Отбрось это. Ты вне его досягаемости. Он ничего тебе не сделает. Ты свободна. И я рядом. — Но ты уедешь… — Только чтобы приехать вновь. А теперь не думай об этом и поцелуй меня. Нагайна улыбнулась, и в улыбке этой была вся нежность вселенной. Женщина поднялась с лавки и утонула в тёплых объятиях Тома, делая первый шаг, чтобы поцеловать Тома. В фонтане журчала вода, павлины кричали, розы наполняли воздух приятным ароматом, за окнами шёл снег. Всё было хорошо.