Никотиновая зависимость.

Удушающая тревога застоялась звоном в ушах Руслановых, когда всем классом его имя скучающе произнеслось. Взгляд метнулся к Арининым глазам, что вчера упомянула о странной возможности. Неужели это она всех подговорила? Шатен мнётся прежде чем наконец встаёт из-за парты и, неловко брови хмуря, говорит. — Я думаю, э-э, — Чесал затылок тот, — я мог бы быть старостой. — На что Наталья одобрительно кивает, а Буланова сквозь гул класса весело просвистывает. Илья рядом сдержанно хихикал, лишь затем старшеклассник уселся на место, не хило так отбивая другу подзатыльник. За несколько учебных – Руслан успел обзавестись кругом общения, вливался не плохо, его уже успели полюбить за специфический юмор, нежелание соблюдать школьный устав и вместе с тем угождать многим преподавателям. День за днём проходили так, будто должны были быть такими всегда, и, если быть честным, старшеклассник по немногу отпускал прошлое, обрывал все красные нити, туго сжимающие не только запястья но и шею. Конечно, без проишествий было некуда. Юлий продолжал откровенно страдать хернёй, постоянно пакостя и как-либо стараясь насолить однокласснику. Брюнет старался по большей части игнорировать, ничего существенного чем колкие слова в его адрес и лёгкие стычки, которых даже "дракой" не назовешь, не происходило. Временами Тушенцов задумывался и о странном поведении рыжего соседа. Казался грубым, если разговаривали и пересекались – то будто на раскалённых ножах. Часто пересекались взглядами, будь то школа, двор или подъезд. Никогда эти глаза его добрыми не казались. Скорее безразличные, но — «Зачем тогда так мотать нервы друг-другу? Показать, что в ебальник дать сможешь? Дак и я могу». — Друг, конечно, подбадривал и советовал просто подальше от него держаться, но ведь как, если они не просто в одном классе учились, так еще и по соседству жили. Между прочим, тётушка Света, мать его, всегда мальчику была рада, и сама не редко наведовалась в гости не с пустыми руками. Брюнету было не по чём. Хорошим людям он рад всегда, вот и сладили с самого начала. О сыне её никогда не разговаривали более. *** — Слушай, мне не горячо, ни холодно от того, что ты мне здесь ...тыкаешь, угрожать пытаясь. Мы об этом уже когда-то говорили, если ты помнишь. — Сбитое дыхание, тусклый, иногда мигающий свет фонарного столба и холодная стена позади, что минутою назад послужила опорой, пусть и не самой приятной. Смех нескольких отродъев и капающая с носа, затем по губам стекающая и подбородку тёплая кровь, затем на белую ткань. Вот блин, испачкал. Это был вечер октября, его сердитая половина. Холод с каждым днём окутывал тонким незаметным слоем. Многие уже старательно укрывались кофтами или ещё чем потеплее, одному Руслану, дураку, всё равно. Гулял себе, не задумываясь о последствиях. Вскоре волноваться о простуде было уже не то, что последней мыслью, вообще думать не хотелось ни о чём, когда вдруг подло натыкаешься на обидчика, в придачу не одного, а целой сворой что зажать тебя пытается.  — Блять, хуесос. На одного не честно. Если подраться вздумал – то будь добр, соблюдай субординацию, установленную для уродов вроде тебя! — Повышая тон, подросток гавкается, вперёд грудной клеткой делая рывок. Однако руки чьи-то не дают вырваться, с двух сторон придерживая за локти. Взгляд злой, почти бешенный. Рюкзак где-то на земле, выпотрошенный весь. Кофта с плеч жалко спадает, рубашка белая кровью собственной пропитана. — Не кукарекай много, всё равно твоих возмущений не услышит никто, кроме бомжей помойных. — Рука крепкая на холодную щеку дразняще ложится, Юлий щиплет пальцами, играясь с кожей, Руслан морщится, глазами злыми разглядывая ненавистного. — Такой злой, у-тю-тю. Чё, тусовки нет – защищаться некем? Ну по тебе видно, слышь. — А они здесь причём? — На выдохе искренний вопрос прозвучал тихо, одноклассник лыбу противную давит, руки не убирая, от чего тот немного рыпается, уже не выдерживая позорного. — Ну, как же. — Легонько похлопывая ладонью по щечке, наконец, сжалившись руку отдёргивает, отходя на два шага чтобы наигранно руку к сердцу приложить. — Вы всегда держались вместе, как будто думали, что этим могли нас отпугнуть...  Ты стоял за спиной у тех, кто был значительно сильнее тебя, и вот, теперь все те, кто за тебя когда-то принимал удары поняли, что их такой "верный" и "хороший" дружок на самом деле просто пользовался ими а затем слился, знаешь а?  — Всё не так было. — Сплёвывая коплённую во рту слюну в перемешку с кровью со своей, Тушенцов глаза хмурые немного отводит, в пол куда-то, переваривая сказанное. — Да? Правда что-ли? — Вбивая в моральный угол Онешко будто игрался на нервах одноклассника, заставлял думать о худшем своём поступке, пусть Руслан и отчитывал себя много раз и без всей этой показушной хуйни. — Поэтому решил не то, что не писать, не звонить даже. А ведь тобою дорожили, Руслан, подумай. — Юлий надувает губы обиженно, руки на груди собирая. — Подумай о том, что ты просто сбежал, как крыса сбежал, наплевав на всех своих любимых друзей. — Нихуя ты не знаешь, ничего подобного не было, нет, нихуя! — Взяв себя в руки, всю силу Тушенцов вложил в то, чтобы вырваться из рук подлых, на врага кинувшись и каждый раз замахиваясь чтобы по лицу въебать кулаком крепким. Тот от неожиданности даже свалился, брюнет на него следом, не собираясь даже думать о стопе. Коронный момент длился недолго, к сожалению парни быстро среагировали, ногами грубо отпинывая от лидера своего. Затем всё как во сне, тёмная неразбериха в глазах, приглушенный еле-различимый голос, который сопровождался назойливым звоном в ушах, болевой шок. Старшеклассник попытался хоть на минуту в себя придти, последнее, что увидел – стоявшее на кортонах тело, ноги прямо перед глазами и ладонь, тянущаяся к лицу. Ничего более. Никакого осознания того, что было, происходит и будет происходить потом. Неужели он так и останется лежать в каком-то сранном переулке? — «Наконец-то всё закончилось».  *** Несколькими часами ранее. Поперхнувшись недавно купленным соком у вредной тётки в столовке, Илья глаза округляет, рассматривая улыбающегося во все 32 зуба Руслана. Затем игриво толкает того, и, как обычно они смеются, двигаясь по коридору чтобы в зал спортивный выйти. — Эй, я же всего на недельку заболел. Тушенцов, откуда у тебя дипломные листы за олимпиады. Ты где таких умов набрался? — Коряков нервно поглаживает колкий затылок, затем невольно пальцами рук по гладким своим волосам проводит, новым цветом их наслаждаясь. Чёрный. — Говоришь так, как будто я совсем неуч. — Брюнет, усмехаясь, соизволил после сделать комплимент. — Да вижу я, вижу. Красиво. Тебя хоть не убили? — Да не, я... — Не успевает договорить бедняга, как сзади к парочке друзей подлетает третий, за шею тех обнимая и весело хихикая. — Денис, блять! — Недовольным тоном вскрикивает Мазеллов, сразу же осекаясь, вспоминает, что они вообще-то в школе. — Ну наконец-то ты выздоровел. Я уж думал всё, слёг на пожизненное. — Трепля по волосам, тем самым разлахматив их Денис продолжал улыбаться, между двойней вписываясь в середину. Илья вздыхает раздраженно, пытаясь укладку рукой вернуть свою. Он явно выругался себе под нос, да вот только сквозь шум школьной перемены не услышишь. Как хорошо что сегодня Физкультура с паралелльными, не так одиноко. Тушенцов загадочно улыбаясь на друзей время от времени поглядывал, не желая их идиллию "семейную" прерывать. Парни залетают в просторный зал спортивный, очкастый сразу же двоих в раздевалку гонит, не желая с физруком раньше времени встречаться. — А чё ты? — Интересуется Коряков. — Да бля, он в прошлый раз до начала урока заставил меня 20 раз отжиматься... Ну... Ой. — Все троя на месте замирают, глупыми глазами высматривая как "плохая компания" в раздевалке устроила чето на подобии своего штаба, где можно было пораспиздяйничать. Кто-то электронные курил, какие-то полудурки в телефон рубились коллективно, а самый главный из этих с насмешкой встречал уже растерянных ребят. — И вот опять мы сталкиваемся. Не кажется ли тебе, что это судьба? Точно судьба. — Руслан всё отдал, лишь бы хотя бы на день голоса мерзкого не слышать. Однако сейчас закатывал глаза, вздыхал обреченно. — Не делай вид будто тебе всё равно. — А мне чё, чечётку танцевать начать, ну, или вальс может? — Брюнет вперёд выходит, загородив за спиной своею ребят, что перешёптывались и друга отдёргивали за плечи, намекая на то, что это можно просто игнорировать. Жаль, что старшеклассник супер-упрямый, не умеющий держать язык за зубами человек. — Ну, если хочешь. Я бы глянул, слушай. — Лицо Онешко с самодовольного меняется на растерянное, всего на секунду, когда тот слышит щелчок телефонной камеры. Селфи. — ...Денис. — Разочарованно выдыхает Тушенцов, оглядываясь назад. Взгляд хмурый. Илья, непонимающе за рукав белобрысого дёргает. — Я просто хотел, ээ... Я себя фоткал. — Пожимая плечами отвечал он, пряча устройство за спиной. — Не пизди, придурок. Спалить моих хочешь? Знаешь же что отпиздить могу. — Встревает гадкий, на юношу наезжая и вперёд проходит. Русланова рука преграждает путь, парни взглядами злобными обмениваются. — За своих пидоров отвечать будешь ты. *** Природнившийся гул от холодильника, тикующая стрелка настенных часов. Но единственное что приводит побитого в сознание – звук закрывающейся входной двери. Вскочив на лежачем месте, как оказалось гостиничном диване, Руслан от боли морщится, руку к животу подтягивая. Затем к голове, что трещала невозможно. Трёт глаза, в горле пересохло. В гостинной темно, во всей квартире, кроме холла, выключен свет. Парень тупит секунду прежде чем понять, что находится у себя дома. Затем выдыхает облегченно. — «Стоп, чего нахуй». — Ещё раз задумывается. Он у себя в квартире. У себя, а не на улице в холоде и грязи. Тот мычит болезненно когда встать пытается, поэтому обратно ложится, тяжёлой головой чуть ли не бросаясь на подушку. Веки глаз не легче, чувство точно не бодрое. Вялость, боль и усталость. Самое хуевое сочетание. Ну, конечно, когда тебя толпой педики пиздят. Тушенцов кашляет пару раз, повернув голову к телевизору, над которым висели часы. Пол третьего ночи. Поздно. Мама не вернулась, и вряд ли сегодня она вообще придёт домой. Хотя это даже к лучшему. Рука медленно достаёт до столика газетного, на котором телефон находился. Побитое в "нет" стекло, хорошо, что защитное. Парень такого вида не оценивает, почти сразу же срывая защитку. Оценивает столбец из уведомлений. Несколько пропущенных от Ильи, один от Дениса и сообщения в телеге. Отчитываться сейчас хотелось меньше всего, поэтому, выдохнув, Руслан на бок переворачивается чтобы глаза прикрыть. На потом оставляет подумать о своём загадочном перемещении из переулка домой, о вещах, что оказываются в целости и сохранности и о том, почему сейчас он был в домашней одежде, хотя всё это время находился без созна– — Чего блять?! — Возмущение скрашивает сухой кашель после.