Ночь.

Охотников на демонов всегда преследовала темнота. Темная ночь. Темные силы нечистей. Темное прошлое. Даже темное будущее, так сказать. Ведь темнота буквально означает место куда не пробирается свет... В будущем охотников нет света, прямо как в темноте. Прямо как ночью. Такова жизнь истребителей на демонов. Как только вступишь в организацию, ты будешь в опасности. Ты будешь сражаться с тёмной стороной. Только вот не погрязешь ли ты в темноте сам?... Ты видишь трупы каждый день. Видишь как кишки твоего напарника свисают по деревьям. Видишь демонов каждую чертовую ночь... Именно ночь является тенью всех несчастий. Именно ночь приносит страдания. Шинадзугава давно убедился в этом. Он отчётливо помнит ту ночь, как вчерашний сон... Их мать только за одну ночь становится демоном и на месте убивает почти что всех своих детей, которых она с трудом вырастила. И в ту же ночь Санеми становится отрекшим от своей семьи. Он зарезал свою же мать своими же руками. Шинадзугава понимает, что "это" точно не его добрая матушка. Но к горлу тут же поступает невыносимая тошнота. Тошнота к своей семье. Тошнота ко всем демонам. Тошнота к самому себе. И ему до боли в груди обидно. Ведь младший брат, которого он еле как защитил в ту роковую ночь - его же обвиняет в убийстве. Санеми хорошо понимает, что тот еще дитя. К тому же никто не был осведомлён про тех демонов. Но...глухая обида затаивается в сердце. Обида на всех...Обида на ночь. И ряд несчастий никак не заканчивается. Ведь Генья рассыпается прямо в его же руках. Его единственный брат...И это тоже происходит именно ночью... И Музан приходит прямо в поместье Убуяшики и Ояката-сама умирает. Тоже ночью. Многие охотники борются за победу в финальной битве. Истребители каждый раз встают и хватают клинок, чтобы сделать хоть одну атаку. Нанести Музану хоть какую-то царапинку. Столпы тоже сражаются со всех сил. И побеждают! Но какой ценой... Смерть охватывает около девяносто процентов всех мечников. Умирают и столпы. Его товарищи. И это происходит опять ночью... Ночь. Ночь. Ночь...думает Шинадзугава и ворочится в постели. Несчастья происходят именно ночью. Санеми поворачивается на бок к Томиоке, что спит рядом. Они - единственные выжившие столпы. Беловолосый приподнимает руку, которая будто налилась свинцом. После кончиками пальцев нежно дотрагивается до смольных прядей челки, и опускается ниже, начиная гладить щеку. Единственным его светом сейчас является бывший столп воды - Гию, который прямо в этот момент умиротворенно сопит под его ухом. И как раньше я мог ненавидить человека как он? Санеми качает головой, отгоняя навязчивые мысли. Уже долгое время, точнее начиная с финальной битвы его преследует бессоница. Ночь пугает. И спать спокойно он может только с Томиокой. Но сегодня ему никак не удаётся заснуть. Дурно. Шинадзугава в упор глядит на лицо брюнета. Сейчас ночь. Ночь, что он ненавидит до тошноты. Но именно ночи с Гию для него являются особенными. Речь даже не идёт о близости или о таком. Простое его присутствие...Вот, что неимоверно успокаивает... Санеми неосознанно улыбается и прижимается к телу брюнета еще ближе. Он рад, что Гию рядом с ним. Томиока дёргается и утыкается носом об грудь Шинадзугавы. Санеми замирает и удивляется. — Так ты не спал? — шепчет беловолосый, запуская руку уже в короткие волосы Томиоки. — Как тут спать-то, если сам Шинадзугава смотрит на спящего тебя и улыбается? — Мне не спится просто. — отнекивается Санеми. — Ох..все же попытайся...Завтра рано вставать. — Рано? Мы куда-то пойдем утром? — В храм. — Это ещё почему? — Будем молиться за твой сон. А теперь все, спи. — Томиока немного передвигается и сближает их лица. Их лба соприкасаются. Санеми ничего не говорит, просто ближе приближает его к себе, приобнимая. Их сердца бьются в унисон. И это звучит куда громче, чем обычные слащавые «я люблю тебя». Шинадзугава понимает, что Гию беспокоится о нём, хоть тот никогда такого не говорит. Он просто...чувствует. Чувствует его эмоции через незначительные фразы. Чувствует через нахмуренные брови и поджатые губы. Чувствует через его «мы». Санеми одной рукой укрывает брюнета одеялом до самой шеи. Всё-таки сейчас холодновато.. В груди становится тепло и его больше не беспокоят те мысли. Он засыпает даже если сейчас ночь. Ведь... Ведь...вечно тревожно давящая тишина сменяется на тихое сопение рядышком. Ночи, что раньше Шинадзугава ненавидел, медленно становятся ему любимы. Ведь ночью они только вдвоём. Лишь они. Лишь он и Гию.