а морская гладь спокойна

небо сегодня пасмурное. солнца давно не видать, спряталось где то далеко за горизонтом. прохладный ветерок приятно щекотал кожу, пробираясь под мешковатую футболку худощавого юноши. неаккуратно трепал отросшие густые волосы, походившие на неопрятный маллет. но парня не смущали мешающие пряди у лица, закрывающие обзор в даль. на бледном лице, вопреки вечерней смутной погоде, сияла так давно забытая яркая улыбка. покой нарушали небесного цвета волны, обгонявшие друг друга медленно и плавно. тихо было настолько, что каждое прибытие и отбытие обратно было отчётливо слышно. слышно было шершавый песок, всплески воды и перекатывание разноцветных ракушек. где то вдали виднелся корабль, казавшийся абсолютно крохотным. а неподалеку располагались громоздкие острые камни, откуда более отчетливо доносились звуки разбивающихся на тысячу капель, волн. отсутствие яркого света и людей, снующих без дела по пляжу, любопытных туристов, горящих путешествиями в погоне за красивыми видами, придавало спокойствия и, своего рода, умиротворения. будто весь мир сейчас подстроился под него, позволяя вдоволь насладиться исполнившейся детской мечтой. без прочей суеты и шума. мечтой такой невинной, и, казалось бы, легко реализуемой. но не в положении чонвона. проведя всю жизнь в стенах приюта, находившись в самом низком социальном положении, познать такую роскошь как банальный отдых на море не представлялось возможным. лишних денег у него никогда не имелось. на более-менее приемлемое существование с силой, но хватало. о своем детстве он мало что помнил. возможно это связано с тем, что чонвон сам по себе постепенно забывал фрагменты своей скудной жизни. вот и последствия лечения. но адской его жизнь явно не назовешь. по классике жанра жизнь сиротки не была заполнена сплошь издевками и побоями. детям там было друг на друга наплевать. оставленные родителями на произвол судьбы, потерянные и сломанные, они зацикливались лишь на себе, закрываясь от всего злобного мира, обвиняя все и всех вокруг. драки происходили редко, но бывали и буйные ребята, вымещающие всю обиду и гнев на других. чонвон же, всегда был тихим и спокойным ребенком, любившим пофантазировать перед сном в обнимку с любимыми детскими книжками. он обожал сказки и приключения, маленькими пальчиками следя за каждой строчкой, дабы не сбиться с чтения. полностью погружался в рассказ, теряя связь с внешним миром. с интересом всматривался в разноцветные картинки, существенно отличающихся от серой жизни детдома. а больше всего чонвону нравились картинки морской глубины с маленькими, и покрупнее, рыбками. большие детские глаза сияли, испытывая ужас и восхищение перед величиной океана и его обитателями. так хотелось зарыться в горячий, нагретый палящим солнцем, песок, пропускать сквозь пальцы и рассматривать мелкие песчинки, вдыхать свежий морской воздух, оглядывая просторную гладь. хотелось заглянуть в самую глубь, в лицо увидеть все страшные, скрываемые от исследователей, тайны. чонвон был спокойным и тихим ребенком, желавший любви и исполнения своей сокровенной мечты. хотел обрести дом и родителей, вместе с которыми можно отправиться в столь желанное путешествие не освоенного мира под названием "семья". правда ли то, что матери бывают нежные и ласковые, в ущерб себе будут заботиться, отдавать самое последнее, в трудную минуту выслушают проблемы и дадут зрелый совет? бархатные руки матери успокоят, погладят по голове, будут являться укрытием и спасением от всего злого вокруг. а отцы бывают сильные, мужественные и крепкие, но не менее любящие. с отцом ощущаешь безопасность, уверенность за крепкой спиной и широкими плечами. но несмотря на тихий нрав и красивое личико, никакая пара не останавливала на нем свой выбор, стоило поглубже покопаться в архивах биографии. ян чонвон был отдан в приют отцом, не справившимся в одиночку с воспитанием ребенка. а мать умерла от опухоли сердца. более простым языком– рак сердца. из за неудачной генетической расположенности мальчишка так и не смог обрести семью. как и ответы на свои вопросы найти не сумел. – чонвон. вырывает из мыслей низкий голос с хрипотцой, испорченный ежедневным выкуриванием сразу нескольких сигарет. поодаль правой руки стоит высокий юноша, гораздо выше самого яна. темно-угольные волосы, цвета глубокой беззвездной ночи, безмятежно обрамляли такое же бледное и фарфоровое, утонченное лицо, скрывая темные круги под глазами. не трепыхались так по ветру, в связи с более короткой и ухоженной стрижкой. однако внешне он выглядел едва ли лучше живого трупа, будто бы разделяя всю боль рядом стоящего чонвона. идентичное худое тело и болезненный вид. когда то румяное светлое личико, измученное стрессом и бессонными ночами, пачками сигарет и терпким кофе по утрам, банками энергетиков и бутылками алкоголя поздно вечером. все это стало слишком привычной, убивающей организм вместе с менталкой, рутиной, мысли и осознание которой вызывали кошмары и панические атаки. и жизнь, которая проходит так уже больше полу года, раньше казалась сюжетом для сопливой мелодрамы с отчаявшимися главными героями. дважды повторять не пришлось, но добрые 10 секунд все же прошли, перед тем как чонвон отвлекся от лицезрения пейзажа перед собой и повернулся в сторону позвавшего. а брюнет терпеливо сверлил глазами и ждал, зная, что его прекрасно услышали. чонвон выглядел счастливым, несмотря на то, что в глазах, похожих на два глубоких, бездонных озера, засела толика непередаваемой печали. это чудесное чувство воодушевления парень явно не испытывал, в отличие от чонвона, с лицом абсолютно серьезным и, отражающим погоду, хмурым. – ну же, чего с тобой? разве я один должен радоваться, рики? точно. чонвон никогда не был один. никогда не страдал от одиночества и желания близкого человека рядом, не рыдал в подушку от невысказанных чувств и тревог, больно разъедающих все нутро, и не завидовал героям из книжек, имеющих надёжную руку в своей ладони. вот тут ему несказанно повезло, потому что самый близкий для него человек присутствовал во всех этапах жизни. сопровождая все годы подряд, вместе переживая невзгоды и печали, давая мнимую клятву "никогда не оставить" еще в самом детстве. и он верил, всегда верил и доверял. ни малейшего намека на ложь никогда не проскакивало, и чонвон знал, что сомневаться в своем рики не может. так же и наоборот. сколько бы людей вокруг не сменялось, оба без зазрения совести ответили бы что являются друг для друга родственным душами, самыми ценными и дорогими. и сколько раз не произноси "люблю", всю ту привязанность, крепко приевшуюся в душе, никакими словами не описать. возвращаясь к тому же приюту, где все началось, можно увидеть очередного потерянного мальчишку, с чьей судьбой неплохо повеселился господь, а удача упорно обходила стороной. не зная о настоящей родительской любви и безмятежном детстве, рики был грубым и закрытым в себе ребенком. на попытки остальных ребят подружиться реагировал всегда агрессивно, не отличаясь доброжелательностью даже к старшим, за что время от времени получал тумаков. ему, наверное, повезло меньше, чем чонвону. мать с отцом были заядлыми алкоголиками, не имея в карманах ни гроша. в нужное время просто не позаботились о неожиданной беременности, используя сына в своих корыстных целях. предложили бы им обменять ребенка на ящик с грязным бухлом или небольшой стопкой деньжат, они, наверняка, не отказались бы. рики это понимал, иногда на словах ему это прекрасно демонстрировали, заливаясь речами о несправедливой жизни и никудышном сыне за второй банкой пива. прожил он с ними недолго, лет до 10, пока его не поймали за очередной кражей в магазине от отсутствия еды дома, а долгое разбирательство привело к лишению родительских прав. так и закончилась эта гнусная полоса его жалкого существования. кто же знает, от чего рики так заинтересовал милый мальчик с книжкой, чуть старше его самого. приют был разделен на возрастные группы, но ребята обычно бродили по всем корпусам, гуляя где вздумается. но были и дети, практически не выходившие из своих комнат, таким и был ян чонвон.

****

– рики! ну сколько раз тебе повторять? можно быть немного ответственнее? раз на себя плевать, так позаботьсяо репутации своего дома! крики уже давно не пугали, но старые ссадины, появившиеся при таких же обстоятельствах, начинали гореть и чесаться, хоть грубая указка и не касалась сейчас кожи. – как же я с тобой намучилась. почему нельзя быть как остальные дети? обязательно доставлять столько проблем, а? – пожилая женщина, директор приюта, с тяжёлым вздохом опустилась в кожаное кресло на колесиках, снимая черные прямоугольные очки и потирая переносицу. спустя какое то время продолжила, уже более спокойным тоном – уже сил нет с тобой разговаривать, тем более наказывать. как тебя, недоумка, исправлять? в ответ тишина. как и всегда, мальчишка не может найтись с ответом, бездумно прожигая глазами пол. а что говорить? самостоятельно выдать меры по своему же воспитанию он не может, да и не в состоянии. уже так надоело слышать нотации о том какой он балбес и придурок, будто от этого в нем проснется гений и вундеркинд, а просветление его поймает после такой усердной гонки. пусть сами мозги ему купят, как подарок на день рождение, которого у него никогда не было. их беспокойство вызвано репутацией приюта, который зависит от успеваемости детей здесь. из репутации, соответственно, зарплата учителей, нянек и заведующих. таким образом, плохой рейтинг нишимуры знатно так поганит их золотую шкуру. за каждый низкий балл он вынужден ошиваться в этом ненавистном кабинете, став уже постоянным гостем. опять и опять глупо молчать, ведь дерзить он не посмеет– получит наказание, а ничего другого ответить не может. так и остаётся сверлить взглядом любую точку в помещении, время от времени стискивая зубы от злости. ответ вовсе им не нужен, вызывают только что бы поиздеваться и попробовать решить проблему побоями. после длительной паузы и разочарованного буравия глазами, директор продолжила. – будешь учиться по усложненной программе. может тогда хотя бы базовые знания тебе в голову залезут. просто замечательно – сходи в двадцать первую комнату на третьем этаже, возьми у чонвона всеобщий справочник по математике. пригодится. – взять что? у кого? – рики! – иду. до свидания.– мальчик поспешно поклонился и как можно быстрее постарался скрыться за дверью кабинета. путь вышел недолгий. уже через пару минут рики стоял у порога нужной комнаты. только вот в голове висел вопрос, как определить нужного ему "чонвона", учитывая количество проживающих детей в одной комнате. да и в такое время обычно на месте никого нет. но к его удивлению в комнате все же сидел один мальчишка. сгорбился над столом и усердно выписывал что то в тетрадь. выглядел довольно миниатюрно и мило. рики не заставил себя долго ждать. не особо стараясь заглушить шум от скрипа половиц, прошел к деревянному столу и встал на против шатена, заглядывая в карие глаза. не хотелось конечно отвлекать от важных дел, прерывая поток, возможно гениальных, мыслей, но что поделать? не его на то воля. – ты чонвун? мальчик съежился от неожиданности, случайно и рефлекторно чиркнув на листке бумаги ненужную полосу, на что рики тихонько усмехнулся. – чонвон.– недовольно поправил грубую ошибку обладатель странного имени. – а, точно. чонвон. так ты чонвон? – да, я чонвон. – за свои 12 лет жизни в этом полуминутном диалоге он свое имя услышал больше раз, чем когда либо. – а ты кто? – рики. мне нужен справочник. – какой еще справочник? и почему ты пришёл ко мне? у меня тут не книжная лавка. – ну, возможно, только чуть-чуть. – я и сам не знаю, меня директор отправила к тебе за справочником по математике. – скучающе ответил младший. – который всеобщий что ли? – о, именно. это слово она и сказала. а тебе столько книг зачем? – рики обводил глазами стопку книжек у кровати, сложенных друг на друга, со сломанными корешками и пожелтевшими страницами. кажется, он видел несколько из них в библиотеке. ещё парочку располагались на столе, их он узнал по названию. "маленькая стена" в белой обложке, и какая то потрёпанная синяя фантастика с ярким оформлением и картинками. – ну...они интересные.. – чонвон и сам не знал как ответить на этот вопрос, задавая его себе самостоятельно на досуге. а спрашивают лично его о таком впервые, и этот ответ единственный пришел в голову, как самый логичный из всех возможных вариантов. – а по ним не скажешь.. – нишимура небрежно взял ту самую потрепанную синюю фантастику, уже почти развалившуюся, за край хрупкой обложки. чонвон сморщился и аккуратно забрал книгу из лап варвара за неуважительное обращение с бумагой. – так зачем тебе справочник? лет тебе сколько? – десять. – пожимая плечами на первый вопрос, ответил на второй рики. – но он не для твоего возраста. – чонвон подозрительно покосился на сомнительного юношу. на свои годы не выглядит, ян думал, он как минимум его ровесник. – проблемы...с успеваемостью. сложно там все. – более хмуро рики продолжал отвечать на ряд вопросов. и странно, что отвечал. ведь просто прийти и забрать то, что ему нужно, не стоило таких усилий. – неужто настолько все плохо? – на этот раз собеседник промолчал, делая заинтересованный вид при разглядывании красной книги сверху стопки в углу. и отчего то чонвону стало его жаль, а впридачу ещё и любопытно. – ну...я могу тебе помочь...если хочешь. – чего? с чем помочь? – и сразу же выпал из ступора, а книга благополучно забыта. эта реакция вызвала умиление и заставила улыбнуться, пока младший не понимающе хлопал большими темными глазами-бусинками. – помочь с учебой. свободного времени у меня полно, да и скучно как то. – и это...просто так? – рики не мог поверить в услышанное. зачем кому то просто так ему помогать? вот действительно, ни за что? это странно. вроде как пустяк, но не для нишимуры. они ведь не знакомы! и даже такая "мелочь" вызывает двоякие чувства, а колючее сомнение перекрывает горло. но вид этого дружелюбного лица заставляет стыд прогнать прочь всякие подозрения. стоит довериться? – почему бы нет? ты только расскажи более подробно о проблеме, и эту "сложную" историю. отчего то чужая мягкая улыбка дарит тепло в районе груди.

****

с того времени рики стал приносить баллы выше обычного, а рейтинги значительно улучшились. прямо перепрыгнул через себя. ужасно злила только гордость высокомерных учителей, бравших все на свой счёт. если бы не уроки с чонвоном, он так и остался бы позором приюта, как его называла директор. чонвон не был умелым наставником, а рики не такой уж и покладистый ученик. но старший был терпелив, готовый сто раз подряд разжевать непонятную информацию и вернуть в нужное русло сбившийся настрой нишимуры. зачем ему это было нужно? он и сам не знает. то ли от тоски и скуки из за похожих друг на друга дней, то ли от жалости к рики, ведь по себе знает, какого это: стоять в кабинете директора и отчитываться за свои оценки. у самого по началу не все гладко шло с учебой. при таком раскладе, совместными усилиями, рики получилось вытянуть на стабильный, более менее приемлемый, балл. и этого хватало с головой. но паралельно они проводили время вместе еще на перерывах, откладывая учебу в сторону. перерывы и болтовня ни о чем переросли в совместные походы в столовую, длинные разговоры, общие шутки и смех. общение превратилось в дружбу, из которой расцвело доверие и взаимопонимание. рики с неподдельным интересом слушал все, о чем рассказывает старший, внимал всем историям и разделял любые взгляды. мечтал о том, чего хотел чонвон, не любил то, что не нравилось чонвону и так дальше по списку. без старшего было не интересно, без диалогов с ним скучно. рики почти полностью перебрался в комнату яна, игнорируя недовольства остальных ребят в комнате. потому что засыпать под мурлыкающий голос чонвона было спокойнее, да и он сам не был против. завидеть в толпе знакомую кудрявую макушку– означает хорошо провести день. услышать свое имя от него же в плохом настроении– как все невзгоды мигом испаряются. а лицезрение, точное изучение шоколадных глаз и всех его оттенков превратилось в любимое занятие. рики не осознавал, до каких масштабов вырос его тактильный голод, до знакомства с чонвоном. отлипнуть от шатена, казалось, задача невыполнимая. а чонвону нравилось. нравилось когда обнимают его, когда обнимает он сам. нравилось дарить заботу и проявлять внимание в ответ. нравился пристальный взгляд глаз-бусинок. нравилось перебирать мягкие угольные волосы во время сна их обладателя. нравилось называть ласково-сокращенно "ниши" и наблюдать за чужой реакцией с быстро нарастающим румянцем. нравился рики. с каждым годом потребность быть рядом росла все больше. это понимали оба, воодушевленно обсуждая планы на будущее, которые со стопроцентной вероятностью будут реализовывать по списку. самая худшая пора настала тогда, когда чонвон должен был покинуть глухие стены приюта. безусловно это мечта многих, но для них двоих она означала расставание на долгое время, до совершеннолетия рики. хоть старший и утверждал, что все во благо, ведь пока рики будет мирно ютиться в приюте, чонвон– работать за двоих, стараясь обеспечить им первоначальное проживание вместе. такой расклад его мало радовал, несмотря на слова шатена: "все хорошо, я справлюсь". еще скучал ужасно, при том, что видеться они старались часто. младший сбегал в условленное место, а чонвон приходил в гости и навещал его. но когда это перешло во что то большее? когда потеряли грань крепкой дружбы? почему влечь стало ужасно сильно и мучительно, желание коснуться ощущалось до дрожи в пальцах, а выкинуть образ желанных губ из головы стало невозможно? может после пьяного размазанного поцелуя и вопроса "можно ли зайти дальше?" утвердительный кивок и взгляд влюбленных глаз окончательно сорвали крышу, заставляя потерять весь смысл здравого рассудка. в этом фейерверке ощущений рики готов был сгореть до тла. невыносимо. как он остался в живых и не скончался от остановки сердца, как лёгкие еще продолжали работать, пока чонвон сладостно улыбался и шептал в самое ухо лести в перемешку с развратными фразочками. каждый влажный поцелуй на теле полыхал огнем, а томные вздохи заглушались лепетанием собственного имени чужими любимыми устами. чонвон медленно подошел к брюнету, притягивая того за затылок для своего удобства, даря нежный мимолётный поцелуй в уголок губ. как делал последние пару лет, прощаясь перед уходом на работу или просто требуя ласки. – не хмурься, тебе не к лицу. – почему ты отказался от полноценной реабилитации? ян показушно и драматично вздохнул, переводя взгляд на морскую пену недалеко от себя. но отходить не собирался. – знаешь ведь, я бы достал деньги. если нужно будет, найду еще несколько подработок. – был бы в этом смысл. и что с того? продержусь я на пару месяцев больше, проваляюсь в больничной койке до конца дней, но зато буду чуток дольше функционировать. хотя я и в этом не особо уверен. мои мысли и воспоминания умрут гораздо раньше, дело лишь в том, когда наконец остановится это поганое сердце и захоронят мой трупак. – он как ни в чем не бывало с невозмутимым лицом накручивал чужие темные прядки на палец, в то время как рики сморщился от такого душетрепещущего высказывания. – и ты прекрасно это понимаешь. понимает. но какая та призрачная, глупая надежда приелась в подкорке мозга с самого дня прибытия анализов. чонвон всегда был болезненным ребенком, из которого вырос парень со слабым иммунитетом и низким гемоглобином. именно поэтому проблему заметили слишком поздно. в 24 года у ян чонвона выявили опухоль сердца третьей стадии, активно развивающейся. "наследственное"– ответили врачи. с того момента и начался настоящий ад. единственное на что он согласился– это лучевая терапия с приемом кучи таблеток. о дальнейших этапах лечения старший даже слушать не хотел. может от безвыходности, о которой он так часто толковал, а может из за побочных эффектов неоадъювантной лучевой терапии. через какое то время аппетит пропал совсем, рики боялся, что старший скорее умрет от голода, чем от рака. его невозможно было поднять с кровати, он мог часами молча и бездвижно валяться в постели, время от времени вяло моргая. он ничего не ел и не пил, несмотря на все усилия и уговоры нишимуры. так продолжалось несколько дней, пока брюнет чуть ли не силком запихнул в него что то съестное. изо дня в день рики казалось, что он разговаривает со стеной, нежели с человеком. издалека чонвон действительно был похож на исхудалый, неживой манекен. эта картина до жути пугала, заставляла иногда вздрагивать, когда он проходил мимо его комнаты. но это ещё не было осознанием. осознание свалилось тяжелым грузом и развеяло пелену перед глазами поздно ночью, и рики понял– этот кошмар правда происходит с ним, в его жизни, по настоящему. а чонвона скоро не станет. его солнце скоро погаснет, насовсем, оставив его во мраке темной ночи. тогда он не мог успокоиться до самого утра, угрожая себе захлебнуться в собственных слезах. вскоре чонвон начал выходить с комнаты чаще, чем три раза в неделю. вновь разговаривал и медленно возвращался к стабильной жизни. но вместе с этим появились приступы удушья прямо во сне, частая рвота и выпадение волос крупными клочьями. тогда испугался он сам, и основательно перебрался в комнату рики, поселяясь там. потому что одному спать ужасно страшно. а рики спокойнее, когда возлюбленный, с угрозой задохнуться в любой момент, находится под боком. иногда невыносимо просыпаться от звуков из туалета, когда еле съеденная пища шатена оказывается снаружи и отправляется на смыв. и чем дольше ян там находится, тем больше младшему кажется, что снаружу поочередно отправляются уже органы. в такие моменты желание вскрыть себе черепную коробку, дабы ничего этого не слышать, становится непреодолимым. либо пойти в эту же минуту и вспороть себя кухонным ножом. лучше умирать медленно, потому что всю ту боль, что испытывает чонвон, должна достаться ему. от мерзости к себе самому хочется блевать. ведь ничего не может сделать, абсолютно никак помочь и ни на что повлиять. такую простую вещь сделать не сумел– в нужное время забеспокоиться о возлюбленном, может исход не был бы таким тотальным. сердце разбито на тысячи мелких осколков, а душа продолжает ноюще болеть. последним желанием чонвона было потратить последние деньги на перелет сюда. хоть это и было опасно, но таблетки и куча прошедшего времени сделали свое дело. поэтому они сейчас стоят здесь, на пляжу. вдыхают запах соленого бриза, пока песок под ногами щекочет пальцы. – да, понимаю. – как бы не хотелось признавать, все сказанное чонвоном, правда, с которой нужно смириться. и притягивает к себе ближе, самостоятельно целуя в губы после маленькой провокации, все такие же мягкие и нежные. – не будем об этом, ладно? мы ведь приехали отдохнуть. – хорошо что ты об этом вспомнил. – и вроде все хорошо. обычная парочка, приехавшая на пару дней, позагорать и искупаться. может даже туристы, кто знает. – мм..знаешь...я постепенно забываю какие то счастливые события и ценные воспоминания, ведь гнию изнутри. но никакая опухоль тебя не вытеснит. – звучит как самое романтичное признание в любви. эта шуточная форма даже заставляет улыбнуться. – ничего, я буду помнить за нас двоих. – по уши влюблённый, искренний взгляд говорит вместо любых слов. довольное личико на против растапливает лед внутри и дарит приятное тепло. как и всегда. – пойдем искупаемся? – улыбается, совсем как раньше, оживленно и красочно. рики не смеет отказать, не смеет оставить. пойдет куда угодно за ним, стоит только позвать. плевать что не брали с собой ничего, никаких сменных вещей и уж тем более купальников. чувствуя родную теплую ладонь в своей, он готов следовать за ней хоть на самое дно океана. – обратно в отель то как пойдем? – за ручку, конечно же. и ведь не поспоришь. а морская гладь спокойна, в отличии от бушующих мыслей рики. хотелось упасть на колени и молить о прощении, чувство вины не даст покоя никогда. очень страшно и больно представлять что будет потом. как он справится с этим, и справится ли вообще? маловероятно. но пока это "потом" не настало, хотя бы на чуть-чуть, на предоставленное им время, хочется забыть обо всем вокруг и насладиться глубиной любимых шоколадных глаз.