IPD: Better Call Prowl

— Связь с подрывами подтверждена: на одежде и личных вещах подозреваемого обнаружены частицы взрывчатого вещества, сопоставимого с С-4. Проул, Вы идете или нет? Несколько погрузившийся в мысли Проул кивнул депьюти и проследовал вслед за ним в комнату допроса. Теперь, подумал он, не будет поблажек. В отличие от Дренажа, Гетавей оказался невротиком и даже спустя двое суток после напряженного конфликта не создавал впечатление здравомыслящего человека, который умеет себя держать. — Гетавей Коркапсиан, — бросил дипломат на стол Ультра Магнус. Растрепанный Гетавей перевел влажные глаза, окаймленные мешками, на прокурора. Его бровь дернулась. — Мы созвонились со специалистом, оказывавшим Вам помощь в прошлом. Поскольку у Вас, очевидно, рецидив, на следующей сессии он присоединится к нам. Гетавей дышал неровно. Вдохи и выдохи были отчетливо слышны. — До тех пор, мы Вас допросим в соответствии с дежурным рядом вопросов. В другой раз Вам придется повторить то же, но Вы сможете дополнить свой рассказ или попросить Вашего психотерапевта о помощи во время процесса. Вам это ясно? — последнюю фразу Хайд произнес на повышенном тоне. Гетавей покивал. Видно было, что парню противен не голос Хайда, а вообще всё, что его окружало. Проул знаком был с подобными «обозленными на весь мир» кадрами, сам допрашивал когда-то. Так что он резонно полагал, что дело будет ой какое непростое. Айронхайд продолжал. — Вы совершили подрыв полицейских департаментов, поджог стоянки, отключили электричество в жилых районах, удерживали заложницу, шантажировали городскую полицию, ставя противозаконные и даже немотивированные условия. Это верно или я в чем-то не прав? Гетавей быстро заморгал, дернул шеей, как при нервном тике, и ответил: — Да, сэр. Верно. Айронхайд переглянулся с Проулом. — Вы состоите в какой-либо группировке или сговоре? Вы совершали все перечисленное по собственному желанию или Вами руководили? Гетавей усмехнулся. Он хотел поправить упавшие с макушки два длинных волоска, лезущие в глаза, но вспомнил, что сидит в наручниках, и с досадой бряцнул металлом об стул. — Никто не руководил мной. Все сам делал. Можете поискать, но не найдете все равно ни единого человека, с кем бы я решился сотрудничать по собственному желанию, — брезгливо ответил он. — Я ознакомился с рекомендацией, составленной Вашим психотерапевтом и заодно психиатром. Там действительно указано, что Вы идентифицируете себя как социофоб. — Да-а, только не путайте с социопатией, — ухмыльнулся парень. — На будущее, так сказать. Людей я все еще способен любить и уважать. — Оно и видно, — веско произнес Хайд. Он кивнул Проулу. — Если Вы признаёте за собой способность к эмпатии и соблюдению социальных норм… — заговорил Проул. Гетавей перевел взгляд на него. Перед Проулом вновь возникла картина, которую он наблюдал в тупике бульвара. Он помнил эти глаза. Он помнил эмоции в них, вызвавшие на душе небольшой ураган… Но надо было возвращаться в реальность. — …то что заставило Вас совершить серию преступлений? — Детектив, — глаза Гетавея блеснули. Его голос задрожал и стал тише. — Вы не представляете, что это была за сила. Вы и понятия не имеете, через что я прошел. И я отдаю себе отчет в совершенных мной преступлениях, хотя Вы должны были заметить, что я избегал жертв. Может, я и псих, но не маньяк. Я пытался быть аккуратным и не вредить людям. — Вам это не удалось, — холодно отрезал Проул. Перед ним сидел изверг, поджигатель, шантажист, заверяющий его якобы в аккуратности. — И если бы Вы действительно ценили человеческую жизнь, то придумали бы что-нибудь получше. Ваши слова запротоколируются, но пока я не вижу причин сомневаться в том, что Ваши поступки не подлежат общественному одобрению. — Детектив! — воскликнул Гетавей. Проул с трудом сдержал раздраженный вздох — вот и началось пресловутое «сопротивление». С такими парнями всегда так: когда речь заходит о морали и добре, они становятся буйными и громкими. — Вы когда-нибудь любили? Типичный вопрос, даже не обязательно отвечать честно — человек все равно выведет все на свою линию, не признавая существование иного мировоззрения. — Я не обязан делиться личной информацией, — отрезал Проул. — Однако Вы умны, поэтому скажу, что Ваши попытки заговорить о «высших человеческих ценностях» являются исключительно манипуляцией. Вам не удастся заставить меня проявить к Вам сочувствие или милосердие, так что прошу оставить эти бессмысленные клише. Гетавей улыбнулся уголком рта. — Я и не пытался, детектив. Я хотел получить Ваш честный ответ на вопрос. — Вы его не получите. — Хорошо. Тогда я расскажу о себе, а Вы мысленно — не вслух — сопоставляйте с собственным опытом. Так вот… Я влюблен, и уже давно. Наверное, Вы часто слышите это в комнате допросов, какая ирония! — истерически рассмеялся Гетавей. — И мне нужен был лишь один человек. Я старался из соображений безопасности не привлекать к плану даже незнакомых лиц — да, кстати, я все тщательно спланировал — и не заводить новых знакомств. Так было бы выгодно и мне, и другим, а так же безопаснее для всех. Как видите, полиции не придется привлекать к делу никого, кроме меня… почти никого. И я все-таки не злодей. Хотя, может быть, был зол… да, я сильно расклеился, узнав, что моего лучшего друга посадили в тюрьму. Потом я расстроился еще больше, не получив ни единого сообщения от него, мол, все окей, Гет, не парься, я в порядке, надеюсь, что и ты тоже. Меня встречало полнейшее молчание. Я спланировал все так, чтобы Скидса отпустили, хотя бы ненадолго, что дало бы фору сбежать. Или хотя бы поговорить, узнать о состоянии и… увидеть его хоть разок… а потом уже и дождаться конца срока и продолжить свое существование вместе с ним. Я говорю «существование», потому что «жизнью» это дерьмо не назовешь, — Гетавей сплюнул. — Мой план работал идеально, и я в этом ни на секунду не сомневался — Вы наверняка не встретите стратега лучше, чем я, — на этом моменте Проул усмехнулся про себя. — Но я сам же испортил сценарий. Мои эмоции все испортили. Я верю Скидсу, так верю, как никому больше на свете — но депрессивные эпизоды участились, и у меня не осталось больше сил убеждать себя, что его молчание, наверное, лучшее решение для нас обоих. Скидс совсем не эгоист, я Вас уверяю, и даже сейчас я прекрасно понимаю, что он все сделал правильно, но… я не вытерпел. Вот так это и происходит. Так и случаются срывы. Гетавей замолчал и откинулся на спинку стула, улыбаясь, не мигая, глядел Проулу в глаза. Тот смотрел в ответ молчаливо и холодно, ожидая продолжения. Пару минут подсудимый не издавал ни звука, и Проул снова перешел к вопросам: — Вы утверждаете, что осознаёте мотивацию совершенных Вами преступлений. Правильно я понимаю, что привязанность к конкретному человеку и была их причиной? Гетавей медленно кивнул. — Хах, детектив, Вы так говорите, будто в этом нет никакой ценности. Просто половина моего рассказа с позором отправляется в мусорку. Складывается впечатление, что Вы не до конца осознаете серьезность моих слов. — Будьте уверены, я делаю свое дело надлежащим образом, — жестко отрезал Проул. — Хорошо, ха-ха. Может, я и смогу в это поверить. Надо подумать на днях. Вам тоже советую — взгляд на некоторые вещи порой резко меняется в неожиданную сторону… — Прошу Вас не отвлекаться, — громко перебил Ультра Магнус. Гетавей поморщился, но замолчал. — Расскажите Ваш план. Он, должно быть, очень подробный и включает в себя разные сферы деятельности. — Да, это верно. Я делаю все идеально. Скидс подкалывает меня, что я первый среди перфекционистов. Ох… извините, у Вас есть лишнее пальто? У меня проблема с дисрегуляцией температуры, тем более без движения — уже начинаю замерзать, ха-ха… Хайд встал и неохотно направился к выходу. — …да, благодарю. Теперь я не отсрочу следующую сессию своим насморком, ха-ха… — Кем Вы работаете, Гетавей? — Фрилансер, как и Скидс. Только он еще и коп. По образованию я инженер, получил также несколько сертификатов по кое-каким специальностям, но уже онлайн — очное обучение дается сложно. Пишу какие-то программки, продаю их на онлайн-рынке — известная тема. Можете считать меня хвастуном, но я гений своего времени. Покажите мои личные проекты программисту высшего класса, и он больше не пристроит на место упавшую челюсть. Так что здесь мои слова абсолютно точно подкрепляются фактами. А если Вы доверяете Скидсу, то и он подтвердит. Скидс всегда был моим лучшим мотиватором. Я слишком много отвлекаюсь? Простите, я тревожник, и мысли перегоняют одна другую. Пытаюсь не потерять наше время, но, ха-ха, выходит плоховато… Знаете, я сейчас подумал, что если расскажу все как было, то Вы окажетесь первыми и единственными, кто оценит план по достоинству. — Прошу Вас, расскажите. Это действительно поможет следствию, — кивнул Айронхайд. Проул знал, что депьюти было глубоко плевать на подсудимого и его заслуги, но необходимо было узнать как можно больше. Гетавей активно закивал. — Тогда слушайте.

* * *

Проул шел по коридору второго этажа. Голова раскалывалась от всех этих поджогов, интриг и болтовни. Сейчас самым целительным для него будет одиночество. Допрос длился почти три часа, куча информации роилась в голове и не давала мозгу отдыхать ни минуты… Но покинуть отделение в спокойствии не удалось. — Кэ-э-эп? Как успехи? — Джаз, не приставай сейчас с расспросами, Праймуса ради. — Хорошо-хорошо, ноль вопросов! — замахал руками Джаз. — Тогда расскажу о себе. Проул с досадой хлопнул себя по лицу. — Бластер помог с анализом записей первых звонков… — Бластер опять здесь? — опешил Проул. — …и пришел к выводу, что те помехи создавались искусственно. У него даже есть пара идей, как именно… — Ну и как же? — недовольно спросил Проул. — С помощью шумного инструмента. Дрель, бензопила, что-то в этом духе. Я вот подумал — а может, вибратор?! — Мейстер захохотал. — Ради Праймуса, Джаз!!! — А что? Вполне возможно! Проул устало покачал головой. Джаз любил сочинять всякую ерунду… и эта ерунда заставила детектива прямо сейчас улыбнуться. — Близнецов куда-то, кстати, срочно вызвали, так что до завтра малышей не будет. Но на тусовку они даже с другой планеты вырвутся — будь уверен, пришельцы сами их приволокут и еще умолять нас будут, чтоб забрали свое добро. Никакая интерлингва не понадобится — такую мольбу в глазах сложно с чем-то спутать… Есть специальная молитва, «От всадника Судного дня» зовется, придумали еще года три назад. Ее выучили наизусть уже все, кому поручали двойняшек, — Джаз глянул на напарника. — Не смейся! Я тоже вначале думал, херня. А потом началось пришествие… так и знай, Проулер, МЫ ПОТВОРСТВУЕМ АПОКАЛИПСИСУ! Энергия Джаза била ключом, а также рукой по спине Проула. Тот терпел, потом стал отмахиваться, но напарник только вошел во вкус. — Все, все, прекрати избиение! — не выдержал Проул. Джаз остановился и невинно спрятал руки за спиной. Проулу потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух и говорить более-менее спокойно. — Джаз, мне придется это сказать: ты переходишь границы. И уже не впервые — а я ведь предупреждал еще в самом начале! И это мне не нравится. Шутишь ты иногда смешно, но… — Вот ведь штука, — невозмутимо перебил Джаз. — Господи, вот опять, ты меня перебил, — развел руками Проул. — Что, что за штука? О чем ты? — Никогда бы не подумал, что мне понравится твой раздраженный голос. Проул позволил ослабевшим рукам удариться о бока. Может, он что-то делает не так? Джаз выкручивается из любого конфликта и соскальзывает с обсуждения насущных проблем. При этом злиться на него не получается. Хромдом бы давно уже насупился и утопал в кабинет. Но и держать в себе эмоции было тяжело, особенно сейчас, когда башка покрывается трещинами, и все новостные каналы мира вот-вот наполнятся предупреждениями о приближающемся катастрофическом извержении. Может, единственное нетронутое отделение полиции должен взорвать мозг Проула лично? — Джаз, мой мозг кипит, ты можешь быть… я не знаю, конкретнее, или, блять, потише хотя бы? — схватился за голову детектив. — Ты… такой бурный и… ладно, я не могу на тебя злиться, но все равно, постарайся, пожалуйста, быть сдержаннее! — Прости, на меня и правда что-то опять нашло, — неловко почесал макушку Джаз. — Обычно так случается, когда выпиваю в хорошей компании, ха-ха… — он подуспокоился. Во-от, наконец-то до него начало доходить! — Но тогда говори мне прямо, если тебе хреново. В плане, общаться в конкретный момент или вообще плохое самочувствие. Потому что я не очень хорошо отличаю твою обычную угрюмость от действительно паршивого настроения. — Что? — не понял Проул. — Э-э… «обычную угрюмость»? — Ну да, так я и сказал. Не в плохом ключе. Типа, у людей разные черты и особенности психики, но давай просто будем честными друг перед другом? Как напарники, — склонил голову он. — …Да, давай. Ты прав, пожалуй. — По рукам! — обрадовался Джаз. Проул на всякий случай отстранился — а то мало ли, вдруг напарник имел в виду в буквальном смысле.