Не враг, не наложник, не равный

Поединок на смерть за власть, суд боем. Победитель получает всё. Проигравший незначителен, стёрт с лица галактики и истории. Фейд-Раута Харконнен проиграл. Атрейдес мог его убить. О, так следовало бы поступить. Разумный логичный выбор. Вместо этого новый тиран, во славу которого галактика захлёбывается в крови первой за многие века великой войны, сохранил жизнь своему проигравшему кровному врагу, поселил последнего живого Харконнена в покоях рядом со своими и приходит к нему по ночам трахаться. Разве так поступают с кровными врагами? Фейд-Раута не понимает, кто они друг другу теперь. Несмотря на то, что они спят вместе уже полтора года, Фейд-Рауту ни разу не назвали наложником. Низшие обращаются к нему почтительно: "барон" - но правда в том, что у него здесь нет власти. Дом Харконнен уже принадлежит Полу Атрейдесу на правах победы в суде поединком и некоторой доли кровного родства. Фейд-Рауте принадлежит только титул, но не бразды правления собственным Домом, иначе бы ему предложили тот же выбор, что всем прочим великим домам: признать власть нового императора, принеся присягу или стать историей. Хоть Атрейдес обращается как с равным, они и близко не равные. Собственный любовник для Фейд-Рауты - загадка, книга, написанная невидимыми чернилами, которую пытаешься прочитать в кромешной тьме. Имея возможность наблюдать за действиями бывшего противника "из первого ряда", Фейд-Раута совсем не понимает действий своего любовника. Политика нового императора будто бы игра, настолько сложная многоходовка, что стороннему наблюдателю, даже такому умному, как Фейд-Раута Харконнен, никак не удается сложить детали запутанной головоломки в хотя бы крупные кусочки картины. Однажды Фейд-Раута набрался смелости задать вопрос о том, кто они друг другу. Ответ Атрейдеса ясности не внёс: - В бушующем внутри и вокруг океане безумия ты моё успокоение.