Влажный

      — Н-нет, только, не сейча-а-а! — Россия стонет. Высоко, на одной ноте, его голос дрожит и срывается, а Китай продолжает щупать там. Между его ног. Плотные джинсы хорошо обтягивают и массивные бёдра России, и голени, и все остальные сокровенные места тоже. А Китай жмёт пальцем там, где у России самое сладкое, самое чувственное место, и захлопывает изнутри дверь кабинета ногой.       — Сейчас, — рычит он и кусает Россию за загривок. — Сейчас, или, я клянусь тебе, мы уедем с этой конференции через двадцать минут.       Он ещё раз проводит пальцами, и Россия хнычет — наверняка от того, как грубая джинса царапает его промежность. Нижнего белья-то, судя по тому, что джинсы не просвечивали, на России не было. Или было, но стринги.       Китай не знал, что хуже.       — З-закрой дверь… Мф, — Россия упирается кулаками в стол, бумаги летят вниз, — на замок.       — Обойдёшься, — Китай вжимается в него со спины всем телом, тянется к пуговице этих невыносимых, ужасных джинс, расстёгивает её, вжикает ширинкой и наконец запускает руку туда, во влажную глубину.       И тут же замирает, нащупав кое-что необычное.       Россия горбится, но Китай видит его красные уши.       И чувствует, что улыбается.       Не стринги. Или — не совсем.       Пояс-резинка держит нитку, на которую вплотную нанизаны бусины. И эта нитка сейчас натянута на Россиюшкиной вагине.       — Ты специально, — понимает Китай. Россия пытается что-то сказать, но Китай давит бусинами прямо на клитор, и Россия захлёбывается в крике. Он выгибается в спине, и Китай наконец снимает с него джинсы — они падают к лодыжкам. Китай отводит в сторону нитку с бусинами, любуясь на нежно-розовый анус и сладкую, текущую пизду розового цвета чуть темнее, раздвигает половые губы России в стороны и входит — с размаху и до конца.       Россия визжит, хнычет и сжимается, но Китай не щадит его, вбивается быстро и резко, хватая за широкие бёдра, кусает загривок до фиолетовой гематомы.       Он три — три! — чёртовых часа терпел, как Россия — его законный, на минуточку, муж! — вертелся в этих узких чёртовых джинсах то перед США, то перед Германией, и так и сяк поворачивался, потом в Китая стрелял глазками — а я чего? Я ничего.       Маленькая сволочь.       Китай хватает Россию за его белые волосы у самого корня, заставляет выгнуться сильнее и перед глазами темнеет, по телу проходит разряд такого бешеного, чистого и незамутнённого удовольствия, что Китай не замечает, как кончает внутрь.       Когда он, отдышавшись, дотрахивает Россию ещё не до конца упавшим членом, целует его влажную от пота шею, собирая солёные капли языком, Россию тоже скручивает в оргазме, и он цепляется за стол напряжёнными руками, а потом падает на него грудью. Китай остаётся стоять.       Он с удовольствием наблюдает, как из чужой влажной вагины вытекает и течёт по бедру его собственная сперма.       Россия прогибается в спине и расставляет ноги настолько, насколько позволяют джинсы, натянутые между его лодыжек.       — Вылижешь меня? — сорванным голосом спрашивает он.       Китай чувствует, что у него снова привстаёт.

🍆

      Джинсы были откинуты куда-то в сторону, а Россия лежал спиной на столе в одной рубашке и почти плакал.       Китай сбросил напряжение и чуть-чуть остыл. Теперь он изводил своего мужа, медленно проводя по его промежности языком, обхватывая губами горошинку клитора и толкаясь пальцами в сжимающиеся мышцы вагины.       Он сделал очередное движение, причмокнув, толкнулся пальцами сильнее, и Россия издал странный, сдавленный звук.       — С-сто-ой, я-а сейчас… — выдавил он и хрипло застонал.       — Нет, дорогой. Я тебя просил вести себя прилично, если уж ты пришёл в такой одежде? Просил. Что ты мне ответил? — Китай ускорил движения пальцами.       — Н-нет, я-а, — но Китай не дал ему продолжить. Он втянул клитор внутрь своего рта и принялся быстро-быстро ласкать его языком, в том же темпе трахая Россию пальцами. Он до сих пор был зол и щадить Россию не собирался.       Ещё до свадьбы он слышал о России как о нижнем, что он бревно. Это его успокаивало — он и сам не обладал особо живым темпераментом.       Или так думал. До России.       Теперь он самолично посмеётся над тем идиотом, кто скажет о России, что он бревно.       Китай особенно сильно толкнулся пальцами, массируя переднюю стенку вагалища, и Россия издал нечеловеческий звук боли и наслаждения и вдруг выгнулся, задрожал и…       Брызнул прямо Китаю на лицо.       У Китая в голове что-то помутилось, когда он увидел, как Россия сейчас красив — потный, извивающийся, заливший своим сквиртом наверняка важные бумаги. Китай мстительно понадеялся, что бумаги о сотрудничестве с Германией или (и) Америкой, влажно лизнул сокращающуюся и всё ещё сквиртующую пизду и вставил.       Россия охрипше, тихо хныкнул и сжался так, что Китаю пришлось пережать член, чтобы не кончить.       До конца перерыва оставалось целых пятнадцать минут.