Искупить вину

      Лу Гуан не понимал, где он находится. Он открыл глаза минуту назад только для того, чтобы снова закрыть их от того, что яркие лучи солнца ударялись о его лицо. Под ногами чувствовалось что-то горячее, а вокруг витал необычный запах.       Неожиданно до ушей Лу Гуана донеслись знакомые звуки, которые пришли, словно из-под глубокой толщи воды, с каждым разом все отчётливее:       –...уан… Л… Гуан…! Эй, Лу Гуан!       Сердце парня болезненно сжалось, и он с усилием снова смог открыть глаза. Перед ним стоял Чэн Сяоши, размахивая белой кепкой с ушами, его рот открывался и закрывался, выражение его лица было счастливым, однако звуки доходили с опозданием.       – …Эй, Лу Гуан! Ты же знал, что мы сегодня идем сюда, но все равно забыл про головной убор! Ха-ха, ничего! Посмотри, какую кепку я нашел в магазинчике рядом: мне кажется, она подойдёт тебе.       После этих слов Сяоши неаккуратно одним резким движением руки натянул кепку на голову стоящего к нему лицом парня, закрывая весь обзор козырьком. Издав легкий смешок, он встал справа от Лу Гуана, кладя левую руку ему на плечо.       – Ничего страшного, Гуан-Гуан, я подобрал себе точно такую же кепку, посмотри!       Лу Гуан, желая уже осмотреться по сторонам, все же приподнял козырек повыше и взглянул направо: и вправду, на его голове красовалась такая же кепка с ушами, только коричневого цвета. Не понятно было, что излучало больше света: лучи летнего солнца или же улыбка этого болвана.       Снова почувствовав укол в сердце при виде такого родного лица, Лу Гуан, горько улыбнувшись, всё-таки решил осмотреть повнимательнее место, в котором он оказался. Однако стоило ему повернуть голову, чтобы увидеть, что было перед ним, как глаза его округлились, а вдох так и остановился на половине пути, улыбка застыла.       То, что он принял изначально за пляж, оказалось чем-то совершенно непостижимым: вся вода здесь была алого цвета, а горячий песок, на котором он стоял, был устлан чьими-то мертвыми телами, кровь от которых стекала в этот самый водоем. Словно по чьему-то приказу, одновременно все мертвецы повернули свои головы в сторону единственного из присутствующих здесь живого человека.       Лу Гуана обдало волной панического страха, по всему телу пробежали мурашки, и он отступил на шаг назад, когда увидел, что все эти мертвые люди – Чэн Сяоши. Его сердце стало стучать так громко, что казалось, что его можно было услышать на другом конце этого ненастоящего пляжа. Он медленно повернул голову направо и окончательно потерял самообладание: рядом с ним стоял все тот же Сяоши, однако его глаза потеряли всякий блеск, как тогда, в ХХХ. На его голове все еще была эта глупая коричневая кепка, которая только усиливала ощущение тревоги. Лу Гуан оттолкнул его, отходя назад еще на шаг, однако, похоже, этим он сделал только хуже: одна его нога коснулась чьего-то тела, отчего он моментально встал, как вкопанный, боясь совершить очередное необдуманное движение.       Прогоняя сотни мыслей в секунду, Лу Гуан старался не поддаваться панике, однако руки, что он сжал в кулаки, задрожали. Тишина, которая начала давить, неожиданно была нарушена хриплым голосом того самого Сяоши, который всего пару минут назад счастливо улыбался, однако теперь весь его вид словно потерял краски:       – Это ты виноват, что дал мне умереть. Ты ведь знаешь, что мог спасти меня, однако ты не стал ничего делать. Ты знаешь, что все еще можешь спасти меня, однако что ты делаешь сейчас? Мирно спишь, как будто ничего не произошло. У тебя есть всё, что нужно, однако ты продолжаешь мирно спать. Я и не знал, что у меня такой жалкий друг.       Сжав кулаки сильнее, до побелевших костяшек, и стараясь унять дрожь в голосе, Лу Гуан закричал, что есть сил:       – Заткнись, заткнись, заткнись!!!       – А-Гуан… – мягким, почти нежным тоном начал Сяоши, медленно подходя ближе к оставшемуся в живых человеку, глаза которого покраснели после услышанного обращения. – Я думал, мы с тобой друзья. Думал, что мы всегда друг другу поможем…       – Я… – прошептал Лу Гуан, не зная , что добавить. Холодная рука мертвеца опустилась на его щеку, словно желая погладить выступающие скулы. Слезы подступали всё ближе, однако Лу Гуан не позволял себе проявлять подобные эмоции перед близким человеком.       – Я ненавижу тебя за это. – прогремели последние слова, которые успел услышать Лу Гуан прежде, чем мертвый Сяоши, глаза которого, кажется, стали другого цвета, одним резким движением повалил его на красный песок и невесть откуда взявшимся ножом ударил парня в область сердца. Лу Гуан ощутил, что он тонет, задыхается, пока на него осуждающе смотрели тысячи ярко красных точек…

***

      – Лу Гуан?! Что с тобой? – это было первое, что услышал парень после продолжительного сна.       Лу Гуан резко принял сидячее положение, лихорадочно осматривая окружение: это была их комната на втором этаже фотостудии, в окно лил мягкий лунный свет, на столе лежали лекарства, стакан воды и пустая чашка. Чэн Сяоши с беспокойством стоял в дверном проеме. Кровать, на которой себя обнаружил парень в этот раз, была вся мокрой от холодного пота, которым он покрылся, пока боролся с кошмаром, а на щеках остались едва заметные следы от слез.       Сяоши хотел было повторить свой вопрос, однако его опередил Лу Гуан. Он небрежно потёр глаза, почесал волосы в затылке, ещё больше портя прическу, заодно примечая, что, похоже, у него была температура, и, успокоившись, сказал:       – Нет, все в порядке. Всего-то кошмар.       – Ты так кричал, как будто тебя убивают, что я даже испугался. – шуточным тоном заговорил Сяоши, видя, что его соседу ничего не угрожает. – Тебе что-нибудь нужно?..       – Что ты делаешь на первом этаже в такой поздний час? Ложись спать. – прервал его Лу Гуан, вот так завуалировав просьбу остаться с ним.       – Э? Но мы с Цяо Лин обсуждали…       – Уже поздно. Ложись. – с каменным выражением лица повторил Лу Гуан, на душе которого нарастало беспокойство.       Послышались шаги по лестнице, и на пороге комнаты появилась Цяо Лин. Она уловила последнюю фразу Лу Гуана и, с легкой улыбкой на губах, словно про себя говоря: “что же с вами поделаешь?”, толкнула локтем Сяоши, что все еще стоял в дверях, говоря ему:       – Ладно тебе, уже правда поздно. Обсудим завтра, а сейчас тебе нужно присмотреть за этим взъерошенным белым котом. Шучу-шучу! – добавила она, когда увидела, как лицо парня на кровати покраснело, однако тот попытался прикрыться маской гнева, издавая недовольный “хм”.       – Тогда до завтра, арендодательница! Спокойной ночи! – вслед уходящей Цяо Лин сказал Чэн Сяоши.       Парень наконец развернулся обратно в комнату и еще раз осмотрел Лу Гуана: тот действительно выглядел как кот, которому давно не чесали шертску. “Мило…” – подумал бы Сяоши, но он только подошёл ближе к кроватям и нарушил повисшую тишину, на протяжении которой они безмолвно смотрели друг на друга:       – Так… И где же мне спать?.. Ведь ты занял мою кровать снизу–       Глаза Лу Гуана, в которых было видно отражение Сяоши, выражали противоречивую гамму чувств, переливаясь из серого в голубой цвет. Было видно, как он был бледен под холодным лунным светом, в контрасте с его покрасневшим, из-за лихорадки, лицом. Лу Гуан все еще не мог поверить в реальность того, что он видит. Едва сдерживая дрожь, которая снова его накрыла, он тихо сказал с надеждой в голосе:       – …со мной.       – Что?..       – Пожалуйста, не уходи. Ложись со мной. – чуть более уверенно прошептал Лу Гуан, поворачиваясь лицом к стене, чтобы скрыть свое еще сильнее покрасневшее лицо, однако алые кончики ушей выдавали его с головой.       Чэн Сяоши, услышав эту тихую, почти застенчивую просьбу, лишь на мгновение замешкался, но уже в следующее мгновение он, с теплой улыбкой и сильным желанием зарыться пальцами в белоснежные волосы, взял подушку со второй кровати и положил ее рядом с головой Лу Гуана. Он приподнял одеяло и лег рядом, лицом повернувшись в ту же сторону, что и Гуан.       Лу Гуан лежал, боясь даже вздохнуть слишком громко, чтобы не спугнуть Сяоши. Он зажмурил глаза, а его сердце с каждой секундой наращивало свой темп, но он старался дышать глубоко, чтобы не выдать себя. Пытаясь отвлечься, парень всё-таки тихо начал:       – Прошу, останься так со мной, пока я не усну. Потом можешь уйти, если захочешь…       – Я не уйду. – послышался неожиданный, такой же тихий, ответ. После этого теплая рука опустилась на спину Лу Гуана, которая медленно перешла на талию, одновременно прижимая ближе в чужому телу.       Совершенно не ожидая такой реакции, Лу Гуан в шоке развернулся к своему соседу по кровати, только чтобы оказаться в еще бо́льшем шоке: словно поджидая, когда он развернется, Сяоши уже подставил губы туда, где оказался лоб Лу Гуана. Вот так, легко и непринужденно, Чэн Сяоши поцеловал Лу Гуана в лоб.       Лучезарно улыбаясь, Сяоши обеими руками обнял парня, разворачивая его всего к себе лицом. Все его тело приносило тепло и уют, совсем как настоящее. Словно сломавшись под порывом нахлынувших чувств и лихорадки, Лу Гуан позволил себе крепко вцепиться в чужую спину, зарываясь головой в такое же теплое плечо. Он почти с детской наивностью спросил дрожащим голосом, из последних сил сдерживая слезы:       – Ты никогда не уйдешь?.. Останешься со мной?..       – Да, я останусь с тобой. Всегда буду рядом. – прошептал Чэн Сяоши, чувствуя, как его плечо стало влажным. – …Ты чего плачешь? Я ведь никуда не ушел!       В ответ послышался лишь приглушенный всхлип, а голова Лу Гуана стала еще горячее. Стараясь его успокоить, Сяоши начал поглаживать его спину, приговаривая всякие глупости едва различимым тоном. Вот так голова Лу Гуана совсем потяжелела, и он провалился в сон, ни на миг не отпуская человека в своих объятиях…       Однако, ощутив на короткое мгновение прояснение сознания, словно пробившись сквозь пелену сна, Лу Гуан с опозданием кое-что понял: он обнимал пустоту, а тепло, которое окутало его, было лишь иллюзией, вызванной болезнью. В самом же деле ему было холодно. Очень холодно…

***

      Разлепив уставшие, красные от слез глаза, вокруг которых образовались темные круги, спустя какое-то количество часов беспокойного сна, Лу Гуан почувствовал лишь отрезвляющий, пробирающий до самых внутренних органов холод и услышал угнетающую, давящую тишину. Во всей фотостудии он находился совершенно один. Он не знал, сколько времени прошло с момента этого события. Может быть, он проспал всю ночь, а может, прошло всего несколько часов. А возможно, прошло несколько дней. Он не смог вспомнить. Единственное, что показалось ему реальным – это тепло, которое он ощутил в своем последнем сне, и такое наивное обещание, которое никто из них не смог исполнить…       Превозмогая усиливающееся ощущение пустоты и боль в сердце, Лу Гуан беспомощно сжал одеяло, дав себе в очередной раз мысленную оплеуху: “В который раз я тебе говорю: прошлое – это то, что уже произошло. Если что-то произошло, то нужно смириться с этим!”. Поджав губы, он с трудом сглотнул образовавшийся ком в горле и прикрыл глаза, пытаясь унять головную боль.       “Его тепло… Было таким настоящим. Глаза были яркими, а голос звучал так, как будто он не врёт. Все, что мне нужно сделать – лишь достать фотографию из ящика и…”       “Но смерть – это то, что нельзя изменить. Люди умирают каждый день! Нельзя использовать такую способность в своих целях. Невозможно спасти всех!.. Сколько людей могут пострадать лишь из-за моего эгоизма?”       “... ведь это я виноват…”       “Да, вина полностью лежит на мне. Но на сколько сильно это повлияет на чужие жизни? Сколько судеб изменится, следуя за эффектом бабочки?.. Смогу ли я спокойно жить, зная, какой ценой мне удалось вернуть его?.. А если он узнает об этом… Он возненавидит меня?..”       Плечи Лу Гуана задрожали, слезы снова начали подступать. Он хотел закричать, но не мог. Все, в чем он был уверен в прошлом, все, что он говорил, показалось ему таким глупым, он сам был таким глупым. Он все еще старался понять, как это – принять и продолжить жить. Вцепившись двумя руками в голову, он сжал свои волосы, чувствуя головокружение. Еще одно мгновение – и по всему зданию фотостудии послышался душераздирающий крик.       Снедаемый чувствами, с которыми он никак не мог справиться, Лу Гуан, отдышавшись, приподнялся с кровати и сел за столик рядом. Он включил настольную лампу и безмолвно посмотрел на свою одежду: с того самого события он даже не додумался сменить ее. Следы крови можно было увидеть в нескольких местах. Все ещё не до конца уверенный в том, что он делает, Лу Гуан достал из одного из ящиков небольшую стопку фотографий, которые сделал он сам. Стоило ему бросить мимолетный взгляд на одну из них, как он, в панике, отбросил их на стол.       “И что я собрался делать?!” – в страхе подумал он.       “Я…” – Лу Гуан встал в ступор, не зная, что ответить самому себе.       Еще несколько минут просидев неподвижно, он всё-таки сжал кулаки и почти уверенно, пытаясь убедить самого себя в правильности своего выбора, сказал вслух:       – Я исправлю свою ошибку. Ты не должен был умереть.       После этого Лу Гуан взял в руки одну из фотографий и, мельком взглянув, не теряя больше ни секунды, отложил ее и хлопнул в ладони, перемещаясь во времени. Так он надеялся начать всё сначала: вернуть тепло, вновь услышать голос и искупить собственную вину.