Обратная сторона Луны

Нью–Йорк. Бруклин 4 августа 1995 года Мне снится очередной ночной кошмар. Я иду под проливным дождем, вокруг ни души, кричу, но меня никто не слышит. Темно и страшно. Слышу звук грома, где-то совсем недалеко, а затем яркая вспышка молнии освещает все вокруг. Стою на улице. Это же моя улица… 8-я Авеню, совсем рядом с моим домом. Хочу побежать, но понимаю, что кто-то держит меня за руку. Поворачиваю голову и вижу мужчину с черными волосами и ледяным взглядом, который словно пронизывает меня насквозь. Стоп! Это не сон! Резко открываю глаза и яркий свет дезориентировал меня в пространстве, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что нахожусь в больничной палате реанимации. Как же я ненавидела больницу! И снова я здесь. Найдя кнопку вызова врача, жму несколько раз и жду. Что же со мной случилось? Помню, как возвращалась домой с работы. Мужчину, лежавшего на тротуаре, и молнию, которая угодила прямо рядом с нами. Видимо, я отключилась и потеряла сознание. Но если только потеряла сознание, почему нахожусь именно в реанимации? Пошевелила руками и ногами. Все в порядке. Аккуратно приподнялась. У меня ничего не болит. Наконец-то ко мне пришел врач. Это был высокий мужчина средних лет с тёмными каштановыми волосами и карие глаза. — Добрый день, мисс Филлипс. Меня зовут доктор Эндрюс. Как вы себя чувствуете? — Со мной все прекрасно, док. Когда меня выпишут, и что со мной случилось? — Была сильная гроза и рядом с вами ударил разряд молнии. Думаю, мы проведем еще пару исследований, и если все будет хорошо, то через пару дней мы выпишем вас, мисс Филлипс, — добродушно ответил доктор. — Замечательно себя чувствую, зачем это? На секунду доктор Эндрюс, как мне показалось, замялся, но потом с улыбкой ответил: — Это всего лишь формальность, но вы несколько дней были без сознания. — Что? Несколько дней? Шок и ступор. Как такое может быть? Несколько дней… Ведь думала, что сегодня все тот же день… — Пожалуйста, мисс Филлипс не волнуйтесь. Вам нельзя волноваться. Уверяю вас, все будет хорошо, — видя мой шок и растерянность, начал успокаивать меня доктор. — Почему я так долго была без сознания? — Мы думаем, это реакция организма на произошедшее. Для него это сильнейший стресс. И произошла своего рода перезагрузка организма. Поэтому мы хотим провести еще несколько исследований. Главное, не волнуйтесь. Вам очень повезло, что молния не попала в вас. Я внимательно выслушала доктора. — Мне нужно позвонить, — наконец собравшись с мыслями, прошу доктора. — Вам пока нельзя вставать. Напишите мне номер, я позвоню, — мужчина протянул мне планшетку и ручку. Написав номер и имя, попросила доктора сообщить, где я и что со мной случилось. — Не волнуйтесь, отдыхайте, — напоследок успокоил меня Эндрюс. — Спасибо, — поблагодарила я, стараясь выдавить из себя улыбку. Вышло плохо. Оставшись одна, погрузилась в свои мысли. Не верю, что все хорошо, видимо, врачи просто боятся меня волновать. Ведь если все хорошо, то почему меня сегодня же не выписать, зачем эти исследования? Нет, здесь что-то не так. Как же хочу домой, в свою небольшую уютную квартиру с видом на парк. Сесть на широкий подоконник с мягкими подушками, укутаться в плед и читать свою любимую книгу. Пить зелёный чай и не о чем не думать. Но… Я здесь. В последний раз была в больнице пять лет назад. Тогда я попала в серьёзную автомобильную аварию. И провела в реанимации около недели. По дороге в больницу у меня остановилось сердце, врачи констатировали клиническую смерть. Сердце не билось около четырех минут, а затем впала в кому. У меня было множество переломов, сотрясение мозга и большая кровопотеря, но меня это не пугало. Самым страшным оказалось другое. Когда, наконец, врачи стабилизировали моё состояние, я очнулась. Оказалось, что смысла жить дальше для меня уже не было. В день аварии погибла моя семья. В тот день мы возвращались из пригорода с пикника. В машине нас было четверо: отец за водительским сидением, мама и мы с братом сзади. По дороге веселились и шутили. Резкий звук тормозов, металлический скрежет и темнота. Целый год я находилась на реабилитации и принимала антидепрессанты. Мой смысл жить пропал, все к чему стремилась, чего добивалась в жизни, в один момент поблекло. Уволилась с любимой работы и перестала вообще выходить из дома. Любимые хобби и занятия перестали приносить мне радость и вообще как-то интересовать меня. Просто плакала целыми днями, практически перестала есть. Родные и любимые люди погибли, больше у меня никого не осталось. Родственников, которые могли бы меня поддержать, не было. Я осталась совсем одна. Но пришлось жить дальше. Я устроилась на работу, сбережения, которые у меня были, закончились. Пришлось заниматься наследством, доставшемся мне от родителей. Повседневный быт и рутина на работе, помогли мне заглушить боль утраты. Но по вечерам, когда оставалась одна, боль, страх, одиночество и отчаяние накатывали на меня с такой силой, что мне не хотелось жить. Тогда я начала задерживаться на работе, беря на себя все горящие и срочные проекты, потом записалась на йогу и ходила по вечерам в студию. Конечно, время притупило боль… Моя жизнь понемногу наладилась, но боль от утраты навсегда осталась со мной. После трагической гибели семьи, что-то внутри надломилось, и исправить это уже никогда не удастся. Жизнь уже не станет прежней, она потеряла для меня всякий вкус, цвет, запах…Будто я не жила, а существовала на автомате, но не более. И сейчас осознала, что, к сожалению, за пять лет ничего не изменилось. Все это время жила одна, никого не впуская в свою жизнь. Не хотела к кому-то привязываться. Мне так было проще, не хотела, чтобы меня жалели. Привыкла справляться со всем одна и быть сильной. Видимо, раз осталась жива, значит зачем-то это нужно. Есть все же какой-то смысл, и я должна жить дальше. Так убедила себя, чтобы не сойти с ума в первый год после аварии. Так убеждала себя, когда мысли о самоубийстве не давали мне покоя. Каждый день убеждала себя жить и быть сильной. И, кажется, я неплохо со всем этим справлялась, до недавнего времени. Размышляя обо всем этом, я совсем не заметила, как заснула.

***

Вот уже несколько дней как я находился, если правильно понял, в маггловской больнице. Когда пришел в себя и мне объяснили, где я нахожусь, то просто рассвирепел от ярости. Начал крушить помещение, в котором находился, кричал, что убью их всех и осыпал проклятьями. Эти люди в белых халатах, однако, без всякой магии смогли меня утихомирить. Они укололи меня чем-то, какой-то иглой. Я так и не понял, что это было, но эта дрянь моментально выключила меня. Когда я проснулся, за окном была глубокая ночь. В комнате я был один. Хорошо, будет время все обдумать и меньше ненужных глаз. За прошедшую ночь я выяснил следующее. Свою внешность я вернул, стал именно таким, как и представлял себя во время ритуала. Это не могло не радовать, но на фоне всех тех ужасающих открытий, к которым я пришел, вся радость от ритуала померкла. Первая и сама ужасная проблема, даже не проблема, а катастрофа. Я лишился своей магии. Не чувствовал её, не мог колдовать. Моей палочки не было при мне, как и вещей. Скорее всего, их забрали, когда я попал в больницу. Но это не меняло особо дела, поскольку раньше я всегда чувствовал магию в себе. Мог и без палочки применять элементарные заклятия. Мог читать мысли магов доведенной до автоматизма легилименцией, что уж говорить про магглов. И палочка мне не была нужна. Второй проблемой оказалось, что я не знал, где нахожусь. Когда очнулся первый раз, не больнице, а в неизвестном месте под дождем. Женский голос сказал, что я в Бруклине. Если это так, то как я здесь оказался? Ритуал ведь прошел успешно. Что могло пойти не так? Последнее, что помнил на острове во время проведения ритуала, что я погрузился в свои мысли. Пытался представить себя молодым тридцатилетним мужчиной. Слышал голос Снейпа, который монотонно читал заклятье. В какой-то момент к нему добавился шум поднявшегося ветра и звуки грома. Последнее, что запомнил, это раскат грома, который оглушил меня. Дальше была темнота. Несколько минут, и я оказался под дождем… В Бруклине, снова раскаты грома и молнии. И вновь темнота, из которой я вырвался и оказался в больнице магглов. И наконец, последней и третьей проблемой было то, что я попал в совершенно незнакомый мне мир, со своими правилами и порядками. И я совершенно не знаю, как себя в нем вести. Сейчас я понял, что не должен привлекать к себе внимания, должен быть как они… Как магглы. Когда-то очень давно я жил в маггловском приюте, тогда знал как нужно себя вести, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Быть как все. Когда я был ребенком и понял, какими способностями я обладаю… Я пришёл к выводу, если буду выделяться, то очень быстро меня запрут в психушке или того хуже. С детьми я не церемонился особо, что они могли сделать? Взрослые им не поверят, а даже если и поверят, то я умел искусно врать и никогда не был пойман за руку. С взрослыми было сложнее, с ними приходилось играть роль маленького, одинокого и нелюбимого сироты. Игра на жалости первое время имела свои плоды, но потом я понял, какой силой обладаю. И к тому же, попав в Хогвартс изменил свою тактику, но там были маги. Что ж мне придется вспомнить все то, что так упорно забывал все эти годы. Мне было чуждо чувство страха, но сейчас я не на шутку напуган. Я оказался беспомощным, без магии, без понятия, где нахожусь и как сюда попал. Я представлял себе, как буду выбираться из сложившейся ситуации. Я оказался в незнакомом мире, один и лишенный магии. Надеяться на то, что слуги будут меня искать, это рискованно. Когда я бесследно пропал тринадцать лет назад, на помощь они так и не пришли. Пожиратели смерти испугались, кто-то сбежал, кто-то отказался от меня, утверждая, что был под моим контролем, кто-то попал в Азкабан. Но одно неизменно: никто из них не помог. Вот и сейчас рассчитывать на кого-то не приходилось, это было бы глупо. Я продумал, что буду говорить утром, когда придут эти маггловские целители. Но что делать дальше? Я не знал магов, живущих в Америке. Не знал, кого просить о помощи. Не знал, как вернуться в Великобританию. Впервые в жизни не знал, как действовать. Даже тогда, тринадцать лет назад, лишившись своего тела и палочки, я знал, что нужно делать. Знал, как действовать, чтобы не попасться мракоборцам. Знал, что делать, чтобы выжить. Сейчас же я был очень зол. Зол на себя, что не предусмотрел такого поворота событий. Не подумал, что что-то может пойти не так. Я так хотел добиться желаемого, что совсем позабыл, что ритуал может пойти не по плану. И это не в первый раз. Жизнь не научила меня делать выводы. В первый раз, все пошло не по плану, когда я пришел в дом Поттеров. Тогда казалось, что я так легко разобрался с ними. И что мог сделать годовалый ребенок против меня? Ооо… Как же я ошибался. Когда моё заклятие срикошетило в меня, я оказался вне тела. Я испытал адскую боль. Никогда до этого и после, я не испытывал ничего подобного. К такому я не был готов… Долгих тринадцать лет я пытался вернуться. И каждый раз моя самонадеянность не давала добиться желаемого. Был философский камень, который я так и не смог заполучить, потом упустил на кладбище Поттера. Что ж, пришло время признать свои ошибки. Я усмехнулся своим мыслям. Да, я допустил много ошибок. И в последнее время был слишком самонадеян и убежден в своей правоте. Когда я выберусь отсюда, то пересмотрю свою тактику. Отныне я должен быть готовым ко всему. В том числе к жизни в мире магглов.

***

Проснувшись утром, меня ждал приятный сюрприз. Моя коллега с работы Энн Эванс приехала навестить меня и узнать, не нужно ли мне что-то. Долгое время на работе я не говорила о том, что со мной случилось и что я совсем одна. Посторонним людям это знать вовсе не обязательно. Но один раз я сильно заболела гриппом, а поскольку в то время я брала массу проектов на дом, то меня попросили передать бумаги на работу. Проект нужен был срочно. Мне пришлось ехать на работу самой. Тогда все были в шоке, увидев меня на работе с температурой под сорок и еле стоящей на ногах. И мне пришлось признаться, что просить о помощи мне не кого. Я тогда выслушала целую тираду возмущений моего босса о том, что нужно было сразу обо всем рассказать, и кто-то из коллег приехал бы ко мне. И что мне не стоило так геройствовать, и здоровье прежде всего. Когда я вернулась с больничного, мои коллеги очень тактично себя повели, и я была им безмерно за это благодарна. Никто не расспрашивал меня, что случилось с моей семьей, никто не жалел меня. Но теперь я знала, что в случае катастрофы в моей жизни я могу обратиться к ним за помощью. И вот такая катастрофа произошла. Рассказав Энн, что со мной случилось, я попросила съездить ко мне домой и привезти вещи. Она пообещала, что сегодня же вечером привезет все необходимое. Сказала, что все очень переживают за меня на работе и ждут моего возвращения. Пожелав мне скорейшего выздоровления, Энн оставила меня одну. Но продлилось это не долго, вслед за ней пришёл мой доктор. И, как он и обещал, я начала проходить обследование. Хотя доктор Эндрюс говорил лишь о нескольких исследованиях, на деле их было гораздо больше. Целый день прошел в них. У меня брали кровь, делали кардиограмму, УЗИ сердца, рентген и даже компьютерную томографию. К концу дня моя уверенность в том, что врачи что-то от меня скрывают и не хотят меня волновать, только подтвердилась. Завтра мне пообещали, что все результаты будут готовы и мне их озвучат. И каждый раз, когда мне делали то или иное обследование, все, как один, твердили: «Не волнуйтесь, все хорошо». Я не ждала ничего хорошего, будь что будет. Завтра мне все скажут в любом случае. Если это неизбежно, то нечего и волноваться. Хотя раньше я так не считала, но когда тебе уже нечего терять… Зачем? Судьбу не изменишь. Вечером, как и обещала, пришла Энн и принесла мои вещи. Она пробыла со мной недолго, торопилась домой. Ведь дома её ждал любимый муж и пятилетний сынок. Да я и не была на нее в обиде, все прекрасно понимала. Мы с ней не были подругами. И за помощь я была ей очень благодарна. Проведя целый день, сдавая разные анализы и исследования, я совсем забыла спросить доктора Эндрюса, как себя чувствует тот мужчина. Он ведь находился к месту удара молнии гораздо ближе. И вообще, жив ли он? Не знаю, почему меня он так заинтересовал. Возможно банальное любопытство, а может мне просто нужно было отвлечься. Вспоминая, что произошло в тот вечер, я пришла к выводу, что этот мужчина каким-то непонятным мне образом появился на той улице. Я точно помню, что его не было рядом со мной. Пусть я и была погружена в свои мысли, но не заметить его я не могла. Да и потом, все было необычно. Его одежда. Кто будет ходить по улицам летом в длинном черном плаще? В тот день было ясно и солнечно, погода испортилась только вечером. Но больше всего меня поразил его взгляд, полный злобы и презрения ко мне. На секунду мне показалось, что он хочет меня убить. Он ведь не знает меня, откуда эта агрессия… Возможно с ним что-то случилось или ему нужна была помощь. Что ж завтра я обязательно спрошу о нем.

***

Утром ко мне долго ни кто не шел, и это неудивительно. Видимо я их сильно напугал в прошлый раз. В этот раз я буду вести себя совсем иначе. Мне это невыгодно, мне нужно поскорее выйти из этой больницы. Наконец, ко мне в палату вошел целитель. Это была женщина. — Доброе утро, — доброжелательно поприветствовала она, — Меня зовут доктор Льюис. Вы помните, как Вас зовут и что с Вами случилось? — Меня зовут Том Реддл. Я долго думал и понял, что как бы я не ненавидел свое магловское имя, мне придется его назвать. Придумывать какое-то другое было бы глупо. Ложь должна быть естественной. Если я в какой-то момент забудусь и не откликнусь на свое имя, это вызовет подозрения. Так что это было очевидно. — Я помню только то, что был на улице под дождем. Потом ударила молния и, кажется, рядом со мной. Что ж, отвечая на вопросы целителя, я говорил естественно и ни разу не соврал. — Это хорошо, мистер Реддл. Вы сильно напугали нас, когда пришли в себя. Кричали и угрожали персоналу. Нам пришлось вколоть вам успокоительное. Я заметил, что Льюис следила за моей реакцией пока говорила. Будто пыталась уловить мои эмоции. Хм, не получится. Я много лет оттачивал на себе каменную маску, чтобы ни одна эмоция не выдала меня. Окклюменции я научился гораздо позже, а контролировать эмоции стал еще в приюте. Когда врешь, главное правило — нужны правильные эмоции. — Я должен извиниться за свое поведение, — как можно искреннее ответил я. — Я был напуган тем, что произошло. С детства боюсь молний. Я улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Хорошо, что этот целитель —женщина, она купится на все, что я ей скажу. Достаточно немного обаяния, самой невинной улыбки, и вот она уже тебе доверяет. С женщинами мне всегда было легко. Я был красив и харизматичен, стоило мне проявить хоть немного внимания, и я получал все, чего хотел. Вот и сейчас, стоило мне улыбнуться, как я тут же понял, Льюис поверит всему, что я ей скажу. — О-о-о, — целитель улыбнулась в ответ, — Не переживайте, мистер Реддл, у нас бывает и не такое. Пациенты бывают разные. Но извинения приняты. При вас не было документов, и мы не смогли связаться с вашими родственниками. — У меня их нет. — Может быть, друзья? — не унималась Льюис. — Друзей тоже нет. Я совсем недавно приехал сюда из Британии. — Думаю, вам понравится наш город. Что ж, мистер Реддл, вам необходимо будет заполнить медицинскую форму, и думаю, завтра мы вас выпишем. — Это было бы превосходно. — Позвольте последний вопрос, мистер Реддл. Я лишь кивнул целителю. — Для чего вы приехали в наш город? Хм… Я так и думал, это была проверка. Они подумали, что я сумасшедший. Не выйдет, я все продумал. — Я люблю путешествовать, но в вашем городе я не поэтому. Я ищу и покупаю редкие антикварные вещи. Это моя страсть, знаете ли. Льюис снова улыбнулась мне и коротко кивнула. — Пока отдыхайте, мистер Реддл, чуть позже я принесу форму, которую вам необходимо будет заполнить. — Спасибо, доктор Льюис. С нетерпением буду ждать. Я увидел, как легкий румянец проступил на щеках доктора, и она быстро вышла. Пока все складывается хорошо. Главное, чтобы не возникло проблем с заполнением этой формы. Но я на этот счет у меня был план, ночью пока я осмотрел комнату, в которой находился, и нашел маггловские газеты. Я изучил одну из них и запомнил адрес. Он был указан в графе объявлений. Это адрес на случай, если у меня спросят, где я живу. Потом мне принесли обед и вместе с ним форму, которую я должен был заполнить. И, конечно же, не обошлось без сложностей. Я заполнил графы там, где можно было просто указать «да» или «нет». Но графы, где нужно было написать номер удостоверения личности, я заполнять не стал. Понятия не имел, что это такое. И когда пришел целитель, я, как ни в чем не бывало, сказал, что просто не помню, а документов у меня нет при себе. Бегло пробежавшись по листку, Льюис сказала, что этого пока будет достаточно. Это «пока» меня насторожило. Меня до сих пор в чем-то подозревали, но если разобраться, я сказал правду, просто не всю. Всей правды не знаю и я. В остальном же, я приукрасил. Больше ко мне целитель не приходил, видимо, все хорошо, мои ответы их устроили. Остается лишь ждать завтрашнего дня.

***

Утром я проснулась со странным чувством тревоги. Такое у меня и раньше бывало, обычно я чувствовала, что должно что-то произойти. Я ощущала беспокойство на ровном месте, у меня учащалось сердцебиение, иногда даже кружилась голова. Раньше я пыталась не реагировать на подобного рода происходящие странности с моим организмом. Но не теперь. Когда я попала пять лет назад в аварию, утром был такой же приступ тревожности. Мой организм будто бы кричал мне, чтобы мы никуда не ехали. Утром перед поездкой мне было очень плохо. Я даже потеряла сознание на пару секунд, но все это было мной проигнорировано. Подумаешь, стало плохо. Подумаешь, плохое предчувствие. Уже потом, анализируя всю эту ситуацию, я пришла к выводу это моя интуиция кричала мне об опасности. После этого я перестала её игнорировать. Вот и сегодня моя интуиция предупреждала меня об опасности. Но что же могло произойти? Меня должны были выписать, и я бы вернулась домой. По логике вещей ничего не предвещало беды. Все утро я была как на иголках и нервничала. Мое воображение рисовало мне разные картины, что бы могло произойти. Мне даже стало немного плохо. От волнения закружилась голова, и меня затошнило. Я встала и умылась холодной водой. Нужно срочно взять себя в руки, решила я. Но страх полностью взял контроль надо мной, и не я могла думать ни о чем другом. Поэтому когда ко мне в палату вошёл доктор Эндрюс с еще одним врачом, я очень этому обрадовалась. — Доброе утро, мисс Филлипс, — поприветствовал меня доктор Эндрюс, — Это доктор Флетчер. — Доброе утро, — поприветствовала я врачей и выдавила из себя улыбку. — Пришли результаты вашего обследования. — Видимо, они не очень хорошие, раз вы пришли с группой поддержки? Доктора переглянулись. И только сейчас я заметила, что Эндрюс и Флетчер выглядели несколько озабоченными и огорченными. Видимо, моя интуиция меня не подвела. — Очень жаль, что нам приходится сообщать плохие новости, мисс Филлипс. Но после проведенных нами исследований мы обнаружили у Вас кардиомиопатию. Это заболевание сердца. — Но меня ничего не беспокоит, я не жалуюсь на сердце. Я была в полнейшем ступоре. Сердце… Оно меня не беспокоило, я вообще редко болела. — Иногда так бывает, болезнь развивается без видимых на то признаков. Вас ничего не беспокоит, для этого необходимо проходить ежегодное обследование. Судя по результатам обследования, болезнь сердца начала прогрессировать. У вас бывает тахикардия, быстрая утомляемость или одышка? Я задумалась. Утомляемость да, но я работаю на износ… Это нормально. Тахикардия… Было и такое, но я не придала этому значения. — Да, — только и смогла выдавить я из себя. Мне вдруг стало плохо, я отчетливо услышала у себя в голове пульсирующий стук сердца. — Скажите доктор Флетчер, чем эта болезнь мне… Мне… Я так и не смогла закончить вопрос, все слова пропали из моей головы. Меня охватил страх. Вдруг я умру, вдруг мне осталось совсем немного, и мое сердце остановится. Нет! Я не готова умирать, не сейчас. — Мисс Филлипс, сейчас лечатся практически все болезни. И при правильно назначенном лечении вы даже не заметите её. В нашем же случае есть осложнение, вызванное тем, что болезнь долгое время не была диагностирована. Сейчас вам необходимо прежде всего принимать препараты, это мы обсудим позже. После курса лечения нужно будет пройти еще раз обследование. И тогда мы сможем понять, насколько все плохо. Я слушала слова врача, но мне казалось, что все это происходит не со мной. Я просто не верила в реальность происходящего. — Мисс Филлипс, послушайте. Самое главное это Ваш позитивный настрой, отсутствие стресса и негатива. — Спасибо. Скажите, из-за чего я могла заболеть?.. Этой… — Кардиомиопатия может возникнуть по разным причинам, в основном, это наследственность либо перенесенный стресс или эмоциональное потрясение. — Я поняла. Значит, стресс… Последствия аварии и гибель моей семьи не прошли для меня даром. Видимо, первый год, когда я только пыталась жить без них, и подкосил моё сердце. Да, я тогда практически все время плакала, возможно, и сердце у меня болело, но… Моя душа в тот момент болела намного сильнее. — Мисс Филлипс, нам нужно обсудить с вами лечение и препараты которые необходимо будет принимать. Кроме того, вам необходимо будет воздержаться… Доктор Флетчер рассказывал мне, что я должна буду принимать и еще что-то, несомненно, важное, но я не слышала его слов. Я видела его обеспокоенный взгляд, видела, как он открывает и закрывает рот, но его слов я не слышала. Словно в старом немом черно-белом фильме. Как же так вышло, что за пять лет я не поняла, что у меня больное сердце? А если лечение не поможет мне, что, если меня не смогут вылечить? Да, я хотела умереть и думала о суициде, но это были лишь мысли. — Мисс Филлипс, чуть позже я занесу вам курс лечения, расписанный на два месяца. Я понимаю, что вы напуганы и растеряны, но все будет хорошо. Я лишь кивнула доктору Флетчеру, и он вышел из палаты, перед этим сказав: — Завтра утром мы вас выпишем. Отдыхайте. Я совсем забыла, что доктор Эндрюс все еще был здесь. Я что-то хотела у него спросить. Уже когда он практически выходил из палаты, я вспомнила. — Доктор Эндрюс, что с тем мужчиной, который был рядом со мной во время удара молнии? — С ним все в порядке. Он, правда, немного странный, но завтра его тоже выписывают. — Странный? В каком плане? — Я, наверное, неверно выразился, — врач улыбнулся, а затем продолжил. — Он всех нас напугал. Начал кричать и бросаться на врачей. Такое бывает, в стрессовой ситуации мы все ведем себя по-разному. Но, оказалось, что с ним все хорошо. — Понятно. — Все будет хорошо, отдыхайте. С этими словами врач вышел из моей палаты. Все будет хорошо. Нет, теперь хорошо уже не будет. Моя интуиция меня не обманула. Сейчас внутри была пустота, я не хотела думать о том, что же теперь меня ждет дальше. Сначала я осталась одна, и это сломало меня. Теперь же, ко всему прочему, я еще и больна. Мне не от кого ждать помощи или поддержки. Может, стоило погибнуть тогда в аварии или потом наложить на себя руки. Я думала, что если осталась жива, то есть хоть какой-то смысл в моей жизни, но, видимо, я ошиблась. Все эти пять лет я пыталась выбраться из ямы отчаяния, одиночества, пустоты и постоянной боли от утраты моих близких. Но меня все время тянуло обратно… И сейчас я уже не смогу справится. У меня больше нет сил бороться. Нет стимула жить дальше, какой смысл в моей жизни? Жить, чтобы…жить. Да я и раньше так жила, но сейчас мне нужно будет бороться за свою жизнь. Нужно будет брать где-то на это силы. Видимо моя теория была неверна, я должна была погибнуть, и болезнь только подтверждает это. Если это моя судьба, что ж я приму её. Я так долго боролась, пыталась жить дальше, иногда даже строить планы на будущее. Все оказалось тщетным. Зачем мне лечится, какой в этом смысл? Никто не будет горевать после моей смерти, никто не вспомнит обо мне. Я не хочу дальше жить. Весь остаток дня я пребывала в странном состоянии. Я ни о чем не думала, будто мою голову опустошили. Да это и к лучшему. Я просто смотрела в окно и ждала, когда это день закончится. Когда наступил вечер, ко мне, как и обещал, пришёл доктор Флетчер. Он принес курс моего лечения и памятку. Он просил меня все изучить, и если у меня будут вопросы, то просил обязательно подойти к нему. Я только кивнула и поблагодарила его. Мне было все равно. Все равно, что будет со мной, сейчас у меня просто нет сил и желания преодолевать новые трудности. Я просто легла в кровать и, укрывшись с головой, практически сразу отключилась. В тот момент в моей голове была лишь одна мысль — я не хочу просыпаться.

***

Этим утром я проснулся очень рано. Сегодня у меня будет непростой день. Меня должны были выписать, и я должен столкнуться с очередной проблемой. Мне некуда было идти, и я не знал, что делать дальше. Мне нужно было выбраться из этого места, но вот о том, что делать дальше, я не думал. Читая газеты, я узнал, что в этом городе есть место, где можно было переночевать. Это было место для бродяг, но другого выхода у меня не было. Я запомнил адрес этого места. Больше не было ни каких планов или наметок, что мне делать. Прямой встречи с волшебниками я не мог искать, хоть примерно и знал, где их можно искать. Но это было опасно. В Америке не было моих приспешников, поэтому мне каким-то образом нужно было попасть обратно в Англию. Денег и документов у меня тоже не было, и это весьма осложняло мою ситуацию. Мне как-то нужно будет раздобыть деньги, чтобы купить билет до Англии. В голове промелькнуло — лорд Волан-де-Морт пойдет работать! Я рассмеялся от своих мыслей. Да уж, вот это шутка! Скажи мне кто-то о таком, я бы не смеялся, а убил такого наглеца. И вот сейчас сам смеюсь от сложности и курьёзности всей ситуации. Без помощи однозначно не получится обойтись. Я практически ничего не знаю о мире магглов. Как сделать документы, понятия не имею, с деньгами еще более-менее ясно. Можно ограбить или убить. Это, конечно, очень рискованно, но выход есть. Оставалась еще одна надежда, что в моих вещах есть что-то ценное для мире маглов. Я, как назло, абсолютно не помнил, какие вещи были при мне. Одно я помнил точно, что волшебная палочка была у меня в кармане мантии. Но толку от нее теперь, я лишился своей магии. Я никогда не был сентиментальным, не был привязан к вещам. При мне всегда была только одна жизненно необходимая вещь — волшебная палочка. Сейчас я очень жалел, что не носил украшений, перстень, например, или часы. В мире магглов такая вещь стоила бы достаточно много, и это решило бы много проблем. В юности у меня не было достаточно денег, чтобы покупать себе все, чего бы мне хотелось. Да и если говорить откровенно, у меня не было фетиша на украшения или вещи. Единственной моей слабостью были вещи принадлежащие основателям Хогвартса. К ним я питал особую слабость, это было моим фетишем — мои крестражи. Долгие годы я разыскивал их и собирал свою коллекцию. Тщательно подбирал места, где они будут храниться под надежной защитой. Больше слабостей я ни к людям, ни к вещам не питал. Хм… Интересно, Пожиратели смерти пытаются найти меня или бездействуют, как и тринадцать лет назад? Возможно, мне стоило бы попробовать дать весточку им о том, где я нахожусь. Но только как это сделать? Письмо я не смогу отправить, а это единственный вариант, которым сейчас я могу воспользоваться без магии. Нужно подумать, как я еще могу дать о себе знать. Из моих размышлений меня вывел стук в дверь палаты. Через секунду в моей палате уже стояла молодая девушка в белом халате. — Доброе утро! Здесь ваши вещи, чуть позже к вам подойдет доктор. Девушка положила вещи на кровать и, развернувшись, вышла из палаты. Я взял свои вещи и направился в ванную комнату, чтобы переодеться. Сняв больничную синюю пижаму, я надел одежду, в которой был во время ритуала. Это был обычный черный костюм: брюки, пиджак и белая рубашка. Как я и предполагал, ничего ценного в карманах кроме моей волшебной палочки, я не обнаружил. Одевшись, я вернулся в палату и, встав у окна, стал ждал целителя. Мантия была мне не нужна, но оставлять её здесь мне не хотелось. Я взял её в руки. Только сейчас я обратил внимание, что что на ней были следы от грязи. Я не волновался, был спокоен и собран. Вспоминал все, о чем мне было известно о мире магглов. Прокручивал у себя в голове адрес, который я указал, где я якобы живу и адрес той ночлежки для бродяг. Я очень надеялся, что это место находится недалеко от больницы. Второй раз за это утро открылась дверь в мою палаты. На этот раз это была целитель Льюис. — Доброе утро, мистер Реддл. Я вижу, вы уже готовы к выписке. Женщина улыбнулась мне. — Доброе утро. Да, мне бы поскорее хотелось бы вернуться домой. — Что ж не смею вас больше задерживать. Вам нужно расписаться в бланках. Целитель протянула мне документы и показала, где нужно расписаться. Я сделал вид, что изучаю, что написано в этом бланке, хотя мне было абсолютно все равно. Я поставил свою подпись. И, улыбнувшись целителю, вернул ей. — Более вас не задерживаю, мистер Реддл. И на будущее, носите с собой документы. — Спасибо, я это учту. Мы вышли из палаты, целитель объяснила мне, где находится выход, и отправилась по своим делам. Долго искать мне не пришлось: я спустился по лестнице и оказался в холле на первом этаже. Я направился к выходу и уже практически в дверях поймал на себе взгляд девушки. Её голубые глаза были очень знакомым, но откуда я мог её знать? На секунду я задумался, а потом уверенным шагом двинулся в сторону, где стояла незнакомка.

***

Как бы мне не хотелось, но утром я всё-таки проснулась. Я была в ужасном состоянии. Разбитая и опустошённая. Состояние было таким, будто я не спала всю ночь. Ко мне вернулось то состояние, как после аварии. Снова нет сил и желания жить дальше. Физически я чувствовала себя превосходно, но вот морально я просто уничтожена. Сердце не болело, по моим ощущениям я была абсолютно здорова. На секунду я вдруг подумал, что все это мне приснилось, нет никакой болезни. В дверь моей палаты постучались, а затем вошла медсестра и, оставив на прикроватной тумбочке вещи, сообщила, что мне следует собираться. Следующие пятнадцать минут я провела в ванной, приводя себя в порядок. Я не стала надевать вещи, которые мне принесли. Они были все испачканы грязью. Вернувшись в палату, я увидела доктора Эндрюса. Он поприветствовал меня и протянул лист выписки. Покончив со всеми бюрократическими формальностями, я взяла свои вещи и уже двинулась в сторону выхода. — Мисс Филлипс? — почти в дверях окликнул меня доктор. — Да? — обернувшись, произнесла я. — Очень жаль, что так вышло, но вы не должны отчаиваться. Я уверен, у вас все будет хорошо, и вы поправитесь. Очень много людей с таким заболеванием живут дальше. — Спасибо, доктор Эндрюс. Спасибо за поддержку. Всего доброго. Я развернулась и пошла в сторону лифта. Мне очень тяжело дались эти слова. К горлу подступил горький ком. Мне хотелось разрыдаться прямо сейчас. Я закусила губу и почувствовала во рту вкус крови. Я не могу дать волю эмоциям. Не здесь, не сейчас, не так. Мне нужно вернуться домой прямо сейчас. И тогда можно будет отдаться своим эмоциям и рыдать до тех пор, пока уже не останется слез. Из моих раздумий меня вывел звук открывающихся дверей лифта. Я не заметила, как вошла в лифт и оказалась на первом этаже. Я пошла в сторону выхода, но вдруг вспомнила, что не помню, где мои ключи от квартиры. Подойдя к стойке ожидания, я начала искать ключи. Долго их искать мне не пришлось. Я сунула ключи в задний карман джинсов и вновь направилась в сторону выхода, как вдруг обратила внимание на выходившего из больницы мужчину. Меня привлек его взгляд. Я узнала его, узнала его глаза, но сейчас в них нет ненависти. Это тот мужчина, который попал вместе со мной в больницу. Наши взгляды на секунду встретились. У него были карие глаза, и сейчас в них не было злости. В его взгляде читалась заинтересованность и любопытство. Еще секунда, и он направляется в мою сторону. Зачем он идет ко мне, что ему от меня нужно? Но вот пара секунд, и он уже стоит рядом со мной. Несколько мгновений мы безмолвно смотрели друг на друга. — Мы незнакомы. Наконец произнес он. Его голос оказался низким и приятным. В прошлый раз я не придала ему значения. Да и из-за звуков грома и молнии понять было сложно. — Нет, — ответила я. — Но я откуда-то знаю вас. Глаза, мне кажется, я видел их где-то. — Вы правда не помните меня? Я была удивлена, хотя возможно из-за всей этой ситуацией с молнией он действительно не мог понять, где видел меня. — Правда. Не помню. — Вы лежали на улице без сознания. Я попыталась помочь вам, но затем молния ударила рядом с нами. И мы оказались в больнице. — Как я оказался там? На той улице. — Уж этого я не знаю. Я с любопытством смотрела на него. Он действительно странный. И ещё странным было то, что я и не поняла, в какой момент он оказался лежащим на тротуаре. Ведь я точно помню, что впереди меня никого не было. — У вас что, амнезия? Мужчина удивленно приподнял бровь. — Что это такое? — Это когда человек не помнит какую-то часть своей жизни. Это может быть временно, а может и на всю жизнь. Потеря памяти, одним словом. — Нет. Я помню свою жизнь. — Простите, но мне нужно идти. Всего доброго. Не дожидаясь его ответа, я развернулась и хотела побыстрее уйти. — Простите, — окликнул меня мужчина. — Я не представился. Меня зовут Том Реддл, а как вас зовут? Я обернулась, больше всего на свете мне хотелось наконец уйти от сюда. Я не хотела вести с ним беседы. И уж тем более представляться. Но вдруг на секунду я вспомнила весь предыдущий день… Я одна, дома меня никто не ждет, я больна и возможно умру. Куда и зачем мне спешить? Я оказалась в такой ситуации, когда уже нечего терять. Даже моя жизнь скоро закончится. Что ж Том Реддл, будем знакомиться. — Ольга Филлипс. — Необычное имя. — Том, что вам нужно? Он расплылся в улыбке. Будь на моем месте кто-то другой, то непременно купился бы на эту улыбку. Да и уж чего таить, Том был очень красив. Высокий и статный. Черный костюм идеально подчеркивал его тело. С правильными чертами лица, а темные волосы идеально обрамляли его лицо. — Мне нужна ваша помощь. Весь этот спектакль был только из-за того, что ему что-то нужно от меня. Я тоже улыбнулась ему в ответ. Никогда я не была безрассудной, всегда принимала взвешенные решения, не садилась к незнакомцам в машину, не рисковала, не знакомилась на улице и если на улице просили о помощи, то я проходила мимо. Еще вчера я думала, о смерти, а сегодня… — Я слушаю вас, Том, — я ответила, даже не успев подумать.