Побеги, распускающиеся в ночи

Немного вводной: ⋆.˚: Лэн Шуан статус: студент 4-го курса философского факультета по направлению «философия» увлечения: кино, музыка способность: читать нудные книги и не засыпать цитата: «У меня нет ничего, но я ни в чем не нуждаюсь» С. Кьеркегор прозвище: волчара (из-за любви к рэпу), в более престижной форме — волк (но так Вэнь Шаньяо думает о Лэн Шуане, пребывая под действием алкоголя) ⋆.˚: Вэнь Шаньяо статус: студент 2-го курса философского факультета по направлению «биоэтика» увлечение: медицина, яды способность: проворачивать аферы цитата: «Что пользы овцам в том, что  никто не ограничивает их свободу слова? Все равно они будут только блеять» М. Штирнер прозвище: жаба (гневно брошенное Лэн Шуаном в вечер их встречи), более престижное и привычное — лис  условия встречи: Вэнь Шаньяо пытался подмешать слабодействующий яд в тару для общих напитков на посвяте, чтобы посмотреть, насколько эффект в реальности сходится с ожиданиями. Лэн Шуан, будучи волонтером на мероприятии, попытался пресечь преступную попытку злодея, за что оказался запертым им же в подсобке, так еще и получил нагоняй от педагогов. Задумка Вэнь Шаньяо же увенчалась успехом: ночь посвята прошла в тиши и благодати, однако после нее юноша обзавелся волком, прикусившим его за хвост и страстно следящим за каждым его шагом. Поправка: весьма симпатичным волком, издеваться над которым было особенно сладко… ꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶꒷꒦︶ ๋ ࣭ ⭑꒷꒦꒷꒦︶ Вэнь Шаньяо бесцеремонно протиснулся внутрь комнаты, стоило ее хозяину опрометчиво приоткрыть дверь в ответ на раздражающий стук. Алкоголь бурлил в крови, располагая к подстрекательству — крепче сжав бутыль в руке, Вэнь Шаньяо облизнул губы, мельком оглядывая знакомое пристанище. Кипы старых книг аккуратными стопками стояли вдоль стены: покосившегося платяного шкафа под них давно не хватало. Узкая кровать, старательно заправленная и прикрытая пледом крупной вязки, примостилась прямо под окном, украшенным гирляндой, чьи крошечные огни напоминали пузатые снежинки. Самостоятельно поклеенные темно-синие обои, словно ночное насыщенно-сливового цвета небо, кое-где отошли, но место пустот быстро заполнили плакаты с музыкантами.  — Чего тебе? Вэнь Шаньяо без зазрения совести плюхнулся на постель, успев умыкнуть с прикроватной тумбочки тонкую цепь, что обычно была старательно вплетена в высокий хвост хозяина жилища. Расстегнув верхние пуговицы вычурной рубашки, нарушитель спокойствия с прищуром разглядывал Лэн Шуана. Тот же, скрестив руки на груди, выжидающе смотрел на Вэнь Шаньяо, слегка изогнув бровь. Облегающая ткань водолазки подчеркивала развитую мускулатуру юноши — и откуда только у этого зануды время на спорт? — а пояс простых домашних штанов так удачно сидел на линии узкой талии.  — Пришел развеять скуку, — пожал плечами Вэнь Шаньяо, оторвавшись от разглядывания фигуры Лэн Шуана.  — Ты прекрасно справляешься и без меня, — Лэн Шуан красноречиво посмотрел на бутылку в руках гостя. — Проваливай, я не собираюсь, как в прошлый раз, оттирать твою… — Но-но-но, — замахал руками Вэнь Шаньяо. — Я такого не помню, значит, такого не было. На нетвердых ногах Вэнь Шаньяо подошел к рабочему столу, заваленному тетрадями и слабо освещенному экраном ноутбука. Скользнув взглядом по вкладкам, юноша удовлетворенно цокнул: — Наконец-то ты добрался до мира нормальной музыки. — Совсем обнаглел?  Лэн Шуан вплотную подошел к Вэнь Шаньяо, из-за чего тому пришлось почти сесть на стол. Рука, чье запястье украшали кожаные браслеты разного плетения, потянулась к переднему карману узких брюк в поисках цепочки. Вэнь Шаньяо не смог скрыть смешок от грубых прикосновений Лэн Шуана, а алкоголь в крови забурлил с новой силой.  — Отвали, — оттолкнув волка, ухмыльнулся Вэнь Шаньяо. Запрокинув голову, он влил в себя остатки сладкого вина, рассеяв пару капель по белоснежному полотну своей рубахи. Градус в его крови поднимался так же быстро, как опускался градус во взгляде льдисто-серых глаз. Мрачные тени на лице Лэн Шуана придавали и без того строгой красоте еще больше суровости. Вэнь Шаньяо задумался: на что же похожи эти глаза? На небо, затянутое облачной дымкой, кое-где пестрящее голубыми заплатами и пронзенное пиками гор, что укрыты плотными снежными шапками. На прочную сталь, неизменно встречающую холодом и равнодушным блеском. На… серые облачка линяющей шерсти кота, которого Вэнь Шаньяо повадился подкармливать возле университета. Хихикнув своим мыслям, юноша обернулся к столу и, подобно любопытному ребенку, схватил медальон, который Лэн Шуан любил повязывать на ремень сумки или петлю брюк. Пальцы прошлись по шершавой поверхности круга, а шелковые нитки защекотали костяшки, стоило проказнику завести руки за спину, чтобы скрипящий зубами волк, раздраженный выходками гостя, не смог дотянуться до любимой вещицы. Вэнь Шаньяо чуть ли не замурлыкал от приятной тяжести чужого тела, когда Лэн Шуан снова прижал его к столу. Вечерний пьяница принялся брыкаться, глупо хихикая, и видимо, задел своей очаровательной проблемной задницей стол так, что ноутбук испуганно захрипел, а из динамиков, спрятанных по периметру комнаты, приглушенно полилась музыка. ╰┈➤ [ господа, предлагаю вам включить: Arctic Monkeys — Knee Socks ] Экран повержено погас — и теперь простор для шалости Вэнь Шаньяо благодушно освещали лишь искры слегка покачнувшейся гирлянды. На утро юноша еще не раз себя проклянет, однако сейчас его бедра двигались в такт мелодии. Эта песня, полная флирта, как нельзя лучше подходила под озорное настроение, а потому все его тело, гибкое и подвижное, мгновенно отозвалось на живой ритм. Алкоголь стер случайную мысль о стеснении, приоткрыв завесу давно подавляемых чувств, что теперь так рьяно вырвались наружу. Пьяные непослушные губы беззвучно повторяли за исполнителем, а руки сами тянулись к шее изумленного развернувшейся картиной волка. Тот отступил на пару шагов, что в реалиях небольшой комнатки значило отступить к постели, но удержался, так и не рухнув на мягкое покрывало. Вэнь Шаньяо задался целью это исправить. — Не хочешь мне помочь? Звякнув украденной цепью, Вэнь Шаньяо наскоро зацепил ею свои волнистые волосы. Используя опустевшую бутыль как микрофон, юноша приложился к горлышку, лизнув его. Лэн Шуан раскрыл рот и, кажется, что-то прохрипел, а Вэнь Шаньяо с трудом заставил себя не растечься хихикающей лужицей прямо сейчас. Плавно двигаясь навстречу волку, распутный пьяница попутно вытаскивал из-под широкого пояса узких брюк смятые края рубашки. Пару колец слетело с его тонких пальцев, потерявшись в мягкости ковра, а Вэнь Шаньяо, ничего не замечая, продолжал мурлыкать слова, наслаждаясь звоном серебряных подвесок на полураспущенных портупеях.  — When the zeros line up on the 24 hour clock… Вэнь Шаньяо едва коснулся груди Лэн Шуана, но тот осел так, словно на него навалился неподъемный груз. Лед в его взгляде не просто таял — он уже кипел и стремительно испарялся, заволакивая глаза нечитаемой дымкой. Вэнь Шаньяо покачивался между широко раздвинутыми ногами волка, прикидывая, как еще можно воспользоваться таким открытым положением ослепленного юноши. Вольные руки, полные смелости благодаря выпитому, огибали дугу сильных плеч, играясь с густыми прядями растрепавшихся под ночь волос.  — Так и будешь молчать, Лэн Шуан? Сейчас ты выглядишь до жути глупым, но милым щенком, — проворковал Вэнь Шаньяо, скользнув подушечками горячих пальцев по острым скулам волка. Развернувшись к нему спиной, Вэнь Шаньяо нарочно оттянул край портупеи, а за ним и ворот рубашки, спереди обнажив ключицы, а сзади — нежную тонкую кожу под выступающим шейным позвонком. Он знал, что Лэн Шуан не сводил с него взгляда, все еще не решаясь на активные действия. Шаньяо слегка обернулся, различив румянец на бледных скулах волка: бесстыдник водил своей лисьей задницей прямо перед его лицом. Запоздалое смущение и отказывающийся сдавать свои позиции азарт одновременно захватили Вэнь Шаньяо, и этот диссонанс так сильно ударил по юноше, что тот невольно отступил, растеряв половину своего пыла. Щеки зарделись, и он поспешил поправить рубашку с расцветшими на ней розами от вина, но короткое движение за спиной невольно привлекло его внимание обратно. Лэн Шуан одной рукой перехватил запястье Вэнь Шаньяо, пока другой неуверенно коснулся его бедра.  — When you know who's calling even though the number is blocked… Хрипло вторил волк на ухо Вэнь Шаньяо. Лэн Шуан не сразу попал в ритм: в его движениях можно было различить толику торопливости. Вэнь Шаньяо, позволив себя вести, мягко встроился в изгибы сильной фигуры позади, уводя в правильный такт. Жаркое дыхание коснулось и без того разгоряченной шеи, когда Лэн Шуан оторвался от уха. Его жилистые руки оплели талию Вэнь Шаньяо, не давая тому сбежать, хотя он и не думал пытаться. Поддев кончиком носа мочку партнера, Лэн Шуан слегка отстранился, чтобы зубами освободить пышные шелковистые волосы от цепочки. Грузные пряди растеклись темными узорами на белом хлопке, но волка больше занимал вопрос, как бы они смотрелись на обнаженной молочной коже Вэнь Шаньяо. — Сегодня ты мог бы стать моим, — хрипло прошептал Лэн Шуан. — Стань моим в эту полночь, а завтра начни снова ненавидеть. Ты ведь за этим пришел, Шаньяо? Вэнь Шаньяо, охваченный сладкой истомой, едва ли изогнул припухшие губы, чтобы выдать какую-нибудь колкость на дерзкое предложение волка, как тот сильнее сжал бедра в узких брюках и увереннее повел в танце. Клыки, так долго скрываемые за плотно сжатыми губами, нашли пульсирующую жизней венку на шее партнера и прикусили нежную кожу над ней. Вэнь Шаньяо невольно прогнулся, а Лэн Шуан легко взял его подбородок, приподнимая. Эта близость, наполненная шепотом мелодии, пьянила сильнее вина: Вэнь Шаньяо чувствовал вкус дыхания волка — этот вкус фруктового мороженого, вкус мяты и льда. Голова закружилась, тело расслабилось, а власть над положением окончательно захмелевшего юноши перешла к Лэн Шуану. Сильные руки скользнули к талии, продолжая начатое раздевание, а губы танцевали где-то за покрасневшим ушком Вэнь Шаньяо, который почти и не заметил, как оказался в постели… Вэнь Шаньяо любил ночь: эту молчаливую свидетельницу греха, сокрытого ее рукавами. Ночью душа Вэнь Шаньяо распускалась богатыми побегами — пусть красивыми, но ядовитыми. Вэнь Шаньяо знал только одного человека, готового принять эти мертворожденные цветы — и, возможно, ночь, полная вина и музыки, была лучшей возможностью их подарить.