Любовь во снах

Любовь узнав,

Подумай, не спеши.

Любовь–слепа,

Она–палач души.

Райли снится Вэл. Снятся её темные волнистые волосы, ясный взгляд карих глаз и приятный голос, заставляющий коленки подгибаться. Райли улыбается и переворачивается на живот, тиская подушку, сбивая одеяло в низ кровати, всё ещё находясь во власти сна. Она не замечает мягкий свет луны, льющийся сквозь прозрачные занавески, не улавливает скрип двери и легкие шаги по комнате, отведенной ей в здании спортивного общежития. Потому что Вэл в её сновидениях весело смеётся, заглушая посторонние звуки, и треплет по светлой макушке, зовя с собой в прекрасный мир снов.                                                                                                                                                  Тревожности снится Радость. Заснув за пультом управления, она видит перед собой темноту. Её черные, склизкие щупальца обволакивают, сжимая тело, подбираясь к горлу, и...отпускают, когда впереди вспыхивает яркий свет. Свет оказывается Радостью, и вся паника в миг улетучивается. Тревожность заворожено следит за колыханием подола зеленого цветочного платья, за свечением жёлтой кожи, за озорной улыбкой, спрятавшейся на уголках розовых губ и где-то в глубине сощуренных голубых глаз. Радость манит, и Тревожность торопится к ней, чтобы схватить тёплую руку и не отпускать, до тех пор, пока её саму не отпустят. Тень, появившаяся на лице, а потом также быстро исчезнувшая, заставляет Тревожность лишь недовольно выдохнуть, удобнее устроится на пульте и снова провалиться в приятные теплые сновидения.                                            Райли нравится Вэл. Вэл садится на краешек её постели и вглядывается в сонные мягкие черты, очерчивает взглядом линию бровей, ду́ги закрытых глаз, останавливаясь на губах. Эта девочка давно не выходит из её головы. Всегда шумная и энергичная, она становится нежной и уязвимой в моменты провала, усталости, в моменты сна, и Вэл чувствует с ней необъяснимое родство–"родство душ", если это можно так назвать. Поэтому, наблюдать за Райли–стало частью её рутины. Наблюдать, и постепенно понимать, что не так называемое родство привлекало её всё это время, что успехи и неудачи Райли, её смех и слезы, отражаются в душе как свои собственные чувства. И то, что это–любовь, осознаётся не сразу, но принимается и скрывается ото всех, от Райли, от команды, но только не от самой себя. Но теперь, она здесь, и чувства льются через край. И это сложно, очень сложно не раскрыть свою тайну. Вэл смотрит на Райли с любовью, и ей хочется, чтобы Райли также смотрела и на неё саму.                                            Радости нравится Тревожность. Радость наклоняется над чужими рыжими волосами, улавливая их яблочный аромат и отклоняется в сторону, заметив, что тень от её фигуры падает на чужое спящее лицо. Тревожность–необычная и амбициозная–сразу заняла все её мысли. Больше никто, никто не мог привлечь её настолько. В начале был интерес, затем–лёгкая симпатия, позже–глубокое чувство любви. И Радости, не привыкшей к чему-то, кроме счастья, эта любовь не принесла удовлетворения, лишь ощущение недостатка и сильное желание обладания. Хотелось получить сразу всё, но заставить кого-то любить–не входило в её способности. Было до смешного горько, что даже зная всё, что творится в голове у Райли, она не могла узнать ничего, что таится внутри Тревожности. Радость садится на пол, рядом с ножками кресла, обхватывает руками коленки и смотрит снизу вверх на чужое спящее лицо и мерно вздымающуюся грудь, затем снова встаёт, так, чтобы не отбрасывать тени и подходит чуть ближе. Конечно, она могла бы рассказать Тревожности правду, это не сложно, и смелости ей не занимать. Но что тогда делать в случае отказа? Она переживёт, но Тревожность будет чувствовать себя неуютно, и этого хочется в последнюю очередь. Радость наблюдает за подрагивающими ресницами и обещает себе, что никогда, ни за что ей этого не расскажет.                                           

Любовь бьётся птичкой, запертой в грудине, как в клетке из ребер. Не убережешь–и она выпорхнет на волю,  расправив алые крылья, доставит неприятности, которые потом не разгребешь.

Но что если клетка маловата для птички?

Она разрослась, питаясь мечтами и грезами, располнела от тайно лелеямых надежд. Её перья, подобно лезвиям, точат прутья темницы. Ребра скрипят, покрываются трещинами. Ещё чуть-чуть, и беды не миновать.

Дзынь–клетка ломается и птичка  вырывается, летя к свободе, а вместе с ней лопается взращенный месяцами самоконтроль.      

                                           Вэл наклоняется, и как по команде, Радость копирует её движение. Их тёплые губы касаются кожи, оставляя невесомое прикосновение Вэл–на левой, а Радость–на правой щеке. А потом обе, не оборачиваясь, уходят, каждый в своём направлении. Райли и Тревожность распахивают глаза. Райли удивлённо смотрит на закрывшуюся дверь комнаты, потирая фантомный след от прикосновения. Тревожность всматривается в экран, лихорадочно соображая, что могло вырвать Райли из сна, и, также как и девочка, трогает ладонью почему-то горячую правую щеку.                                            Райли снова ложится и быстро засыпает. Тревожность, после непродолжительного колебания, тоже. Райли снится Вэл. Тревожности снится Радость. В то время, как двое за дверями–одна–в общем коридоре спортивного общежития, другая–в коридоре головного отдела–переводят дух, боясь, что не добьются взаимности, что их чувства не будут приняты, и совершенно не зная, что уже любимы, и что сны с их участием давно уже не дают покоя их обладательницам.