Лозы и кристаллы

Однажды Кэнах проснулся с мыслью о Джунглях. Это не было сном, но он открыл глаза с мыслью о том, что мордримы рядом, что вот-вот из под земли, разламывая её в куски, выберутся ожившие лозы; проснулся с привкусом гари во рту. Над головой были не затянутые черными облаками пожаров небо Магуумы, а небеса пустыни, чистые и далекие. Никаких лоз, никаких обезумевших растений, никаких жутких видений, никакого крушения флота. Было кое-что другое: давно забытое Кэнахом ощущение чужого присутствия в своей голове. Было кое-что ещё: фиолетовый кристалл, вросший в кору его собственного тела - на левой руке, чуть пониже линии, где заканчивается наруч. Когда в его голове то и дело всплывал голос Дракона Джунглей, Кэнах реагировал на это с обычным для него раздражением: его злило то, как легко Мордремот пробивал все его внутренние заслоны, как его голос, словно лоза, свивался в его голове и разговаривал с ним. Он смог привыкнуть к этому постоянному давлению, научился быстро перебивать его разбегающиеся по всему телу приказы: возьми оружие, встань под моё знамя, убей, убей, убей. Мордремот пытался давить на самое больное, но самым больным для Кэнаха были чужие приказы, так что он быстро нашел подход к назойливому дракону. Однажды Мордремот умер и с тех пор никто не смел лезть в его голову. Однажды он понял, что слышит новый голос. Примерно в тот же день, когда обнаружил на своем теле первый фиолетовый кристалл. Мордремот был недобр и опасен, но он был постижим. Его влияние имело свои границы. Ему можно было научиться сопротивляться. Его вкрадчивый шепот имел свою цель, его приказы были вполне конкретны. Этот новый голос невозможно было даже осознать. В нем не было слов, не было ничего, чему можно было бы возразить; голос был огромным, темным и необъятным - как тень от драконьего крыла, накрывающая собой всю пустыню. Тогда Тайми сказала: у меня есть плохие новости, силы каждого убитого дракона поглощают те, кто ещё жив. Тогда Кэнах подумал: от этого асурского ума у нас сплошные проблемы. Теперь он смотрел на второй кристалл, который нашел в своем теле, на правом плече, и думал, что к этому он был совсем не готов. Как ни готов к этому ни один из сильвари, в обилии рассеянных по Тирии, сильвари, которые думали, что после смерти Мордремота беда обошла их стороной. Нож, кончик меча, огонь, железо, собственные ногти и зубы - всё шло в ход, но ничего не помогало; кристаллы надежно сидели в его коре, как вплавленные. Тело вокруг них немело, становилось нечувствительным, а по ночам нестерпимо ныло, как, должно быть, должен ныть прорезающийся зуб. Кэнах не знал, что ему делать, но точно знал, что что-то - должен. Новый кристалл он обнаружил под правыми ребрами, крупный и неровный, и тяжелый голос без слов накрывал его всё чаще и чаще. Кэнах знал имя этого голоса: Кралкаторрик, дракон, способный поглотить целый мир. Кэнах не знал, один ли он. Он был уверен: нет. Не может быть так, что новая порча затронула только одного сильвари, но понятия не имел, с кем об этом можно поговорить. Когда кристалл на левой руке опоясал его запястье, Кэнах заметил, что ему приходится прикладывать куда больше усилий, чтобы верно управлять ей. С Мордремотом он привык к тому, что любой собрат в любую секунду может сдаться, выхватить оружие и напасть на тех, кто стоит рядом. Кралкаторрик был медленным, как взмах его огромных крыльев - и неотвратимым, как его порча, беспощадно пожирающая пустыню. Коммандер сказал ему: Кэнах, мне нужна вся взрывчатка, которую ты можешь найти. Развлекись, у тебя есть шанс создать самую большую бомбу в своей жизни и затолкать её прямо в глотку кристальному дракону. Коммандер сказал ещё: мы должны сразить его с первого раза, иначе нам конец, и Кэнах хотел сказать - нам конец в любом случае - но не сказал. Он сделал то, о чем его просили. Он насвистывал под нос, как и всегда - дурацкая привычка, так легко позволявшая когда-то очистить голову и изгнать из неё Мордремота - и старался не думать о своих руках. Он боялся, что сползет наруч или приподнимется часть брони, обнажит его руки: сплошное переплетение фиолетового и серо-зеленого, камни, заменяющие собой когда-то живую растительную плоть. Кристаллы подступали к шее, но ворот доспеха пока спасал его. Когда-то он любил взрывчатку. Ему нравилось устраивать большое шоу из ничего: в общем, к этому сводилась вся его жизнь, если подумать. В последнее время он частенько об этом думал. Огромная масса динамита, призванная обрушить пещеру прямо на голову кристального дракона. Коммандер спросил его: откуда ты будешь всё это запускать? Коммандер ещё спросил: это выглядит опасно, ты уверен, что успеешь убежать? Мне не хочется, чтоб пещера погребла под собой заодно и тебя. Кэнах легко сказал: конечно, всё рассчитано. Ещё Кэнах хотел сказать: почему ты постоянно одергиваешь рукава? Но промолчал.