悪魔の花嫁

Время начало тянуться слишком медленно и в голове у Мегуми раздался голос полного разочарования: — Честное слово, ты остался один в незнакомой местности и среди незнакомых людей всего на день. Как итог тебя хотят убить двое, и ни одной живой души, кроме меня конечно, что готова вступиться за тебя. У тебя какая-то суперспособность притягивать проблемы? — Заткнись и скажи, как мне поступить, в данной ситуации, чтобы ночью не обнаружить себя связанным и с подушкой на лице! — Так заткнуться или сказать, определись, малыш. — каждое слово что раздалось эхом в голове юноши, сочилось язвительностью и надменностью. И пока Мегуми препирался с Сукуной у себя в голове, шум и крики на фоне становились сильнее. Девушки явно начали переходить на повышенные тона. — Ладно, ситуация начинает назревать не в самом выгодном для тебя свете. Если Ханако-тян и Юко поссорятся, я в гарем не зайду ближайшее столетие. Поэтому лезь в холодную воду. Купель с ней находится левее от тебя, она выглядит как маленький бассейн, но учти она очень глубокая, не помри раньше нужного. Достаточно окунуться, чтобы они поняли твой настрой.       Понял.       Мегуми не хотел интересоваться зачем и почему, навряд ли бы Сукуна захотел бы опозорить его, поэтому без лишних раздумий согласился и двинулся к цели. Но кто он такой чтобы не добавить немного от себя? Заприметив в близости указанную купель, он скинул с себя импровизированное полотенце, понимая, что остается нагим. И резко дал деру и с прыжка запрыгивая в ледяную воду, поднимая целый фонтан брызг. Множество капель воды полетело в стоявших рядом девушек, вызывая у них испуганные возгласы и смех.       Оказавшись внутри ледяной воды, легкие парня почти парализовало, а тело стремительно сковывало судорогой. «Блять!» в голове снова появился голос не принадлежащий Мегуми: «Вот поэтому я сказал окунуться, или ты назло мне это сделал?!». Не желая признавать, что он в очередной раз поступил поспешно, юноша вдруг почувствовал, что вода перестала быть такой обжигающе холодной. Судороги прекратились, и следом ощутил, как тело приобрело легкость и странную пластичность, не теряя минуты он начал всплывать к поверхности. Хватаясь за бортик, он наконец выныривает и обнаруживает, что все замерли и ждали, когда же он покажется. Все взгляды были снова обращены на него. Поднимаясь над поверхность воды все выше и вставая на свои ноги, без единой судороги или лишнего движения, все заметили пар, что начал исходить от его тела из-за разницы температуры воды в купели и самой бани. Эта картина заворожила бы любого, пар выглядел как тонкая дымка, окутавшая белоснежную кожу. Он медленно поднимался, словно дым, создавая прекрасное зрелище. Крупные капли холодной воды стекали по его стройному торсу, оставляя после себя множество тонких влажных полос. Вода была такой холодной, что каждый мускул его тела немедленно реагировал контрастом, вызывая приятную дрожь. Придя полностью в себя и восстановив дыхание, он вальяжно и расслаблено подошел к тому месту, где скинул несколько секунд назад льняную тонкую ткань. Он наспех вытер волосы стряхивая с них большую часть воды. Каждая девушка, включая Юко-чан и Ханако-сан, что перестали спорить сразу же как Мегуми с разбегу прыгнул в купель, зачарованно замерли. Брюнет .чтобы разрядить обстановку подошел к девушкам упёрся взглядом в пол, не поднимая глаза на их оголенные и изящные тела, быстро придумывал слова для своей заключительной речи.       Большое спасибо тебе Юко-чан, мне действительно нужно было освежиться. Надеюсь, в будущем мы подружимся. Ханако-сан, большое спасибо, за ваше участие, я уже достаточно чист и пойду отдыхать. Приятного вечера.       Что ты сейчас сказал?! — голос очевидно младшей наложницы стал выше.       Он напоследок поклонился, выражая свое уважение и никак не отреагировав на заданный ему вопрос поспешил на выход. Выйдя обратно в предбанник, он обнаружил на месте, где оставлял грязную одежду, уже совсем другую. Взял ее в руки и задумался, не натёр ли кто ему новую юкату перцем или имбирём. Он принюхался, но почувствовал лишь тонкий запах лаванды и луговых трав от белоснежной ткани. Позади стали нарастать женские голоса, скорее всего некоторые девушки уже закончили банные процедуры и двигались в предбанник для переодевания. Поэтому Мегуми не оставляя себе больше времени на раздумья, накинул на себя что было.       Он выбежал из небольшого помещения и пробегая мимо доброжелательного китцуне, вышел в ночную прохладу. Как и обещал, Ичи все это время ждал его здесь.       — Господин, вы быстро. Все прошло хорошо?       — Лучше не бывает, пошли обратно, но только быстро, слишком сильно распарился и теперь чувствую себя неважно.       — Ох, сожалею что вы не смогли полноценно расслабиться. Что же идёмте! Ужин сейчас принесут, пока дойдем до ваших покоев, он не будет таким горячим. — лисенок, как и просили резво пошел вперед, освящая путь в темноте небольшим бумажным фонарём, на короткой красной деревянной палочке. В темноте уже не было видно такого простора территории, но фонари зажигались один за другим, освящая дорогу для наложниц что следовали в свои покои.       — Ичи, а как ты можешь описать других наложниц?       — Нам слугам не принято сплетничать и шептаться о господских дамах.       — Не принято…но это не значит, что вы этого не делаете.       — Воистину вы не так глупы, как всем рассказывает Ураумэ —сан!       После этих слов, Мегуми захотелось высказать все что он думает о блондине: «Ох уж этот Ураумэ, я ему все-таки всыплю разок»       — Значит, все-таки сплетни вы слушаете?       — Поймали на горячем. Пока идём я могу лишь дать вам краткое описание, что знаю хорошего, а что плохого. Но вы этого не слышали, просто мысли в слух, хорошо?       — Разве кто-то что-то сейчас сказал? — после этих слов, лис огляделся по сторонам прежде, чем начать рассказ. Он приглушил свой голос на пару тонов, и сбавил темп ходьбы, пристраиваясь к Мегуми почти вплотную.       — Гарем Господина — это сложная система. У каждой фаворитки есть свои определенные слуги, это дары нашего господина своим избранницам. Ровно так же, как нас подарили вам. Самой главной считается Ханако Цукишима, возраст ее не известен никому. Как рассказали, она когда-то обратилась господину с просьбой сделать ее красоту вечной, при этом не прося вечной жизни. Она просто не хотела стареть, ее основа заработка была элитная проституция и года уже начинали брать свое. Господин согласился в обмен на ее верность. Однако было условие, что никогда не разделит с ней ложе и ей нужно принять целибат. Госпожа Ханако колебалась, но на следующие сутки ей пришлось дать ответ, как вы понимаете она согласилась.       — Почему именно сутки?       — Так сложилось, что господин был проездом в той местности, и должен уже был уходить. Но она задержала его своей просьбой, поэтому он ей дал такой срок на принятие решения. После ее согласия он дал ей крупную сумму денег и ориентир куда направиться. По приезду сюда, ей предстояло много работы, она сама почти с нуля сделала планировку здания, вы ещё не успели заметить, но здание гарема выделяется из общей стилистики резиденции. Цветы, убранства, размеры комнат и их соответствие статусу — все она. Ей так же отвели важную роль в развлечении гостей — игрой на музыкальных инструментах и обучением юных дев, навыкам игры в сеги. Она буквально мама для каждой наложницы и служанки, ее уважают все. Но и она не святая, ей принадлежит каста цветочных дев, ее личные служанки. Духи убитых насильственным образом девушек, так же были в смятении и просили ещё один шанс. Были преображены в молодых и статных женщин, имеющие высокий рост, большой бюст и крупные бедра, соответствуя госпоже Ханако-сан, но их лица навсегда заменяют распустившиеся бутоны самых разных цветов.       — Кажется я видел одну, у нее была хризантема вместо головы, я был шокирован.       — О! Это была Кику, она отвечает за чайные церемонии с важными гостями. Вы правы, это скорее всего была она.       — Скажи, а они умеют разговаривать?       — Да, но редко. Их госпожа им запрещает разговаривать без ее присутствия или ее разрешения. Звук всегда идёт из центра бутона, а ещё у них есть эмоции! Удивительные существа, когда злятся, у них трясутся лепестки; когда грустят то они становятся вялыми; когда смущены, то закрываются в плотный бутон, а когда паникуют или беспокоятся, то с них градом осыпаются лепестки. Когда же они счастливы, то источают сладкий цветочный запах!       — Поистине удивительны, даже захотелось увидеть их спектр эмоций вживую. Думаю, это выглядит очень необычно!       — Вы правы, но есть одно, но, Ханако сан очень строгая, чтобы воспитывать непослушных юных дев, она бьёт их длинной розгой из ивы, принципиально по лепесткам. Таким образом уродуя их «красоту» и наказывая. Любая провинность и вся комната усыпана прекрасными лепестками, когда роз, когда гортензий. Особо непослушных и виновных она наказывает смертью, срезая бутон особенным ножом — подароком нашего Господина. Далее срезанные «цветы» она помещает в специальный раствор, который позволяет сохранить их форму и цвет. А потом ставит в вазы в своих покоях. Если не знать этой подробности, то можно подумать она очень любит цветы и хочет постоянно их видеть рядом. Но это не так. Поэтому ее служанки считаются самыми лучшими и самыми ответственными, им всегда поручают организацию важных мероприятий, развлекательного характера. Еще ни разу, Ханако-сан и ее сад цветочных дев, ни допустили ни единой ошибки!       Неожиданно разговор прервался, и за спиной Мегуми услышал до омерзения знакомый голос.       — О чем шепчетесь, сплетники?       Ичи-кун, вздрагивает и разворачивается, чтобы увидеть неожиданного свидетеля данной беседы, узнавая в нем Ураумэ, лис пристыженно прижимает ушки к своей голове, пряча руки за спиной.        — Господин Ураумэ?! Прошу простить меня, я не должен был…       Ураумэ взмахом руки поправляет свои волосы и открывает веер с красным пионом, начиная себя им обмахивать, постепенно приближаясь к парочке сплетников.       — Оставь оправдания и извинения для Ханако-сан, если она услышит, что ты всем подряд рассказываешь о ее секретах, то не думаю, что тебе снова дадут поблажку, будь аккуратен Ичи-кун, на твоём счету уже прилично провинностей перед господским двором.       Мегуми решает встать на защиту своего слуги и выдвигается вперед к Урауме, визуально пряча лисенка за собой. — Что-то не припоминаю, чтобы семейство китцуне передали под личное служение Ханако-сан или тебе, чтобы выбирать меру наказания за сплетни.       После этих слов, лицо блондина изменилось и больше не выражало того озорства, как в начале этой встречи. Его тон стал холодным и серьезным. — Не дерзи, в этой игре я ставлю на тебя, просто потому что в тебя так отчаянно верит Господин. И если ты избавишься от того самого куриного помета в своих ушах, то услышишь важное предостережение.       — Хочешь сказать, если другая наложница решит наказать не своих слуг, ей за это ничего не будет?       — Почти, только это распространяется именно на Ханако-сан, из-за ее высокого поста и хороших отношений с господином. Сукуна-дано, даже повесил табу на обсуждение определенных ситуаций, чтобы больше не слушать жалобы служителей и обитателей гарема.       — Ахаха, стой. Ты же сейчас буквально говоришь, что она пользуется своим положением в не самых порядочных целях?       — Заметь, именно этого я не говорил. Вот так должен выглядеть разговор о ком-то, кто может тебе всыпать по первое число Ичи-кун. Но если собеседник умнее дворовой собаки, то и предположения он не будет тебе пересказывать и говорить все как услышал. А в этой ситуации ответит «Как жаль, что некоторые находясь на хорошем счету, быстро ощущают свободу своих рук». Чтобы каждый, кто случайно услышал этот разговор, мог трактовать как хочет, даже если сразу понял, о чем или о ком идёт речь. Уличить вас в сплетнях и заговорах станет намного сложнее.       — Я шокирован, Ураумэ, ты сейчас реально объяснял нам, как правильно сплетничать?       Блондин складывает веер в естественное положение и приближаясь к Мегуми начинает лупасить того по голове — Дурак! Дурак! Какой же ты идиот! За что мне такое наказание, великая богиня?!       — Ай! Больно, прекрати. — юноша с темными волосами пытается руками прикрыть страдающую голову, но Ураумэ не намеревается останавливаться.       — Я только объяснил как правильно, а он назло мне опять делает неправильно. Вот хрен тебе, слышишь, Фушигуро, я больше и слова не скажу, что хоть на секунду сможет тебе помочь в гареме. Иди к черту, паршивец, надеюсь тебя придушат этой ночью. — под такое возмущение, Ураумэ наконец останавливает поток брани и ударов в сторону Фушигуро, резко разворачиваясь на своих гэта, стремительно покидает лиса и юношу. В ночной тишине раздается лишь стук деревянной платформы, довольно громко и грозно. Мегуми начинает в смущении, потирать пострадавшие места, взлохмачивая свои не до конца высохшие волосы еще сильнее.       — Господин Мегуми, кажется, Ураумэ-сан разозлился на нас? — посмотрев ему в след, они двинулись дальше уже не шепчась. Китцуне немного прошел вперед Мегуми и межу ними начало расти расстояние.       — Действительно, правда я это понял, когда уже получил по голове. Как бы не хотелось признавать, но он прав. Я слишком часто стал тупить…       — Не расстраивайтесь, господин Фушигуро, я знаю, как можно будет задобрить Ураумэ-сана, но нам пора двигаться дальше. Сегодня вечером у вас гости!       — Что? А, наверное, это Сукуна, он обещал, что зайдет вечером и кхм, будет вести со мной беседу, касаемо моего поведения.       — Ну, не могу точно сказать с какой целью пришел Господин — вдруг лисенок подбежал к Мегуми и попросил того нагнуться, после чего поспешно нашептал ему на ухо следующую информацию. — И как говорят остальные китцуне, он не выглядит враждебным, на столе уже распивается сакэ, и пришел он к вам не с пустыми руками! У него для вас есть подарок. — Хм, а он часто пьет? — тут уже юноша и лис начали подниматься на деревянный пол резиденции, все ближе подходя к дверям в гарем. Без стеснения и обычным голосом Ичи-кун объявляет «как обычно» и просто пожимает плечами. Заходя снова в большой зал или как назвал его Ураумэ «Красная комната». Все осталось на своих местах, с полотка свисали шелковые ткани с вышитым пионом, наконец у Мегуми появилось чуть больше времени чтобы осмотреться вокруг. Мягкие узорчатые ковры, без единого темного цвета, небольшие диванчики, на которых уже никто не сидел. В помещении были зажжены свечи и от них шел приятный медовый запах, свет от них нежно освещал внутреннее пространство комнаты, источаемый ими теплый блеск покрывал все окружающие предметы золотистым сиянием. Блики от пламени вспыхивали на стенах и потолке, мягко разливаясь в ночную тьму за окном. Свет свечей казалось совсем нежным в сравнении с темнотой ночного мира, царствующей за пределами дома. Они поднялись по лестнице на верхний этаж к уже знакомым покоям, и по полу шаркнула раздвижная дверь. Перед взором Мегуми была интересная картина. Сукуна расслаблено сидел за классическим чабудай, низеньким столом, что чаще используют для приема пищи или чтении. На столе было большее разнообразие еды, чем в прошлый раз, и уже несколько пустых бутылок сакэ катались по поверхности. Живот неприятно скрутило в узел, так как Мегуми нормально не ел последние дни. В комнате была приоткрыта дверь на верхний ярус, на улицу; отчего в комнате приятно пахло летней прохладой, смешиваясь с запахом рисового спирта, жаренной рыбы, свежих овощей, горячего риса и мясного бульона с лапшой. Юноша громко сглотнул. Старший лис поклонился и пропустил брюнета в комнату, после вышел за ее пределы и закрыл ставни, ведущие в коридор, оставляя своих господ на едине. Рёмен уже заметил на пороге юношу, он стряхнул пепел с аккуратной тонкой курительной трубки в фарфоровую подставку и начал разговор, его басистый голос прошелся эхом по тонким стенам комнаты. — А вот и малыш Мегуми, ну как было весело сегодня? Не стой же, садись. Я знаю, что ты ничего не ел со вчерашнего дня. Не понимаю, как тебе хватает одного чая на весь день, я бы уже целого быка съел. Что я, собственно говоря, и сделал — после чего издал глухой и низкий звук в сжатый кулак. — Ты сейчас отрыгнул? — Выполнил естественный процесс, а что сделать еще выходит лишний воздух? — Ужас и мне с тобой еще в будущем жить?! — юноша подходит к столу и опускается на колени, подсаживаясь к краю стола, оказываясь напротив Сукуны. — Если хочешь не будем, каждый может быть сам по себе, но со мной будет веселее. Но тогда ты останешься жить в гареме, хотя тогда тут ты тоже не соскучишься. — мужчина пододвигает к Мегуми рыбу, мясные закуски и овощи. — Сегодня повара постарались, поэтому тебе надо съесть побольше. Мясной бульон с говядины выше всех похвал, приятного аппетита, Мегуми. Фушигуро замешкался и прищурился, обратив свой взор на Сукуну. — Я не понимаю, почему ты такой дружелюбный? К тому же ты пообещал мне взбучку за сегодняшние события. Где крики и угрозы? Где опрокидывания стола и битая посуда? Где применение ко мне телесных наказаний? — брюнет от волнения потерял всякий аппетит. — А тебе так этого хочется? Я прекрасно помню, что ты любишь по жестче, ех-хе-хе — густой дым выскользнул из приоткрытых мужских губ, в некоторых местах на них были маленькие трещинки. — Что? — ответ мужчины остановил вообще весь поток мыслей в голове у Мегуми. Он лишь захлопал ресницами и не отводя взгляд смотрел как Сукуна спокойно наливает себе в чашку спиртное, а затем лихо опрокидывает содержимое в себя. — Ничего, блять. Опять бесишь меня своей тупостью. Честно мне действительно хотелось устроить тебе небольшую взбучку, но нельзя скидывать со счетов тот факт, что ты не понимаешь как здесь все устроено и даже визуально не различаешь духов, проклятья, оборотней и остальных мифических существ. Это как ругать ребенка, не знающего цифр, за то, что он не понимает сложные математические уравнения. — Ну, конечно, я для тебя лишь глупый и похотливый ребенок! — ложка с громким звуком ударяется о края тарелки с приятным запахом говядины, брызги попадают на стол и пол. — Спасибо, я наелся. А теперь покинь мои покои, раз более никаких дел у тебя ко мне нету. Фарфоровая чашка, с которой Сукуна пил спиртное, летит через всю комнату, пролетая лишь в нескольких миллиметрах от лица юноши, с громким звоном врезается в стену. На тонкой бумажной дверце остается отверстие и позади Мегуми, раздается звук разбившейся посуды, когда та встречается с более твердым материалом для внешних стен. Юноша пытается не выдать своего испуга, когда глаза напротив внезапно заискрили опасным алым цветом. Сукуна остается сидеть в позе лотоса, в то время как его взгляд тяжелеет с каждым мгновением молчания. Он спокойно опирается двумя руками о колени, а кисеру остается на краю узорчатой чашки для стряхивания пепла. — Ты…ты сплошная головная боль. Не проявляешь ни капли уважения к незнакомым для тебя существам… — Он первый мне нахамил! — ПЕРЕБИВАЕШЬ СВОЕГО ГОСПОДИНА! — Сукуна поднимается резко на ноги, а стол резким движением руки летит в боковую стену. — Ты самодовольный, наглый, невоспитанный, неблагодарный засранец! Для тебя готовится пища высшего качества, а продукты избираются лучше, чем всем наложницам в гареме, а ты бросаешь ложку и показывая свой сучий характер мямлишь мне «спасибо, я наелся». В жопу себе сейчас эту фразу засунешь, понял меня? Знаешь, сколько труда вложено в каждый овощ и каждую рисинку? Это не ваше говно с гидропоники на удобрениях из сплошной химии, тут чистейшие продукты, не вызывающие ни одного заболевания в человеческом организме! ТЫ НЕБЛАГОДАРНАЯ СВИНЬЯ. А твое поведение? — Сукуна с каждым шагом медленно приближался к Мегуми, которого уже парализовал страх. — Она видит, я пытался по-хорошему с тобой, но маленьких и глупых щенков надо обучать только лишь кнутом, особенно таких как ты, малыш Мегуми. Хочешь криков и угроз? Ты их получил. Каждый шаг Сукуны усиливал напряжение в комнате, он подходит все ближе и оказываясь в близости к Мегуми, резко хватает того за волосы, держа в другой руке пригоршню рассыпанного риса, который подобрал с пола — Ешь, неблагодарное животное! Когда мозг Мегуми наконец вернулся к реальности, он ответил на грубость двуликого, выплевывая ту еду ему в лицо, которую в него насильно запихнули секунду назад. Сукуна, не ожидая такого поворота событий, слегка отшатнулся назад после того, как его лицо украсило несколько рисинок. Мужчина наконец-то успокоился, его глаза больше не сверкали гневом, но на лице появилась ухмылка. -Ах-ха-ха, опять на те же грабли! Но со мной тебе придется полюбить глотать, малыш Мегуми.       Юноша отчаянно продолжал пытаться освободиться, но хватка Сукуны была непреклонна. По мере того, как он сопротивлялся, напряжение на его волосах усиливалось, доставляя дискомфорт, если не боль при сильном натяжении. Сильные мускулистые руки мужчины не отпускали волосы Мегуми и постепенно боль, что появлялась при сильном натяжении волос, начала перетекать в разряд возбуждения. В мыслях Фушигуро лишь промелькнуло «Да блять!». Видя возню и беспомощность младшего, Сукуна лишь тяжело вздохнул и чуть ослабил хватку, но продолжал держать брюнета под контролем.       — Ты даже не попытался меня оскорбить и накалить эту ситуацию еще сильнее. Так сильно испугался? Хотя я чувствую твое неожиданное возбуждение.       — Я лишь хотел тебя разозлить еще больше, больной ублюдок! — Мегуми перестал терять время и с силой дернул головой, лишаясь некоторого количества волос, но наконец освобождаясь от контроля. Совершая кувырок вправо, он складывает руки в печати, призывая гончих, и занимает боевую стойку.       — Не советую тебе нападать на меня, на моей территории, малыш Мегуми. — Сукуна вглядывается в те волоски, что остались в его сжатой ладони.       — Считай это прелюдией, без которой я не могу. Широ, Куро — вперед!       Мегуми рассчитывал, что гончие вцепятся в Сукуну, немного его тормозя, а он сам сможет нанести хотя бы несколько ударов. Но все изменилось, когда гончие кинувшись вперед, были моментально рассечены. Рёмен сорвался вперед и за доли миллисекунд оказался возле Мегуми, хватая того уже за горло и зажимая его между собой и стеной. Мужчина крепко удерживал его, практически душив своими сильными руками.       — Паршивец! — зло прошипел розоволосый, продолжая держать юношу, сжимая его горло все сильнее. Его глаза холодно смотрели на Мегуми, как он вдруг приблизился к уху юноши и прошептал: — Еще один такой выебон, и я тебя «накажу», так что ходить разучишься и челюсть на место неделю вставлять будешь. А теперь думай, какую именно меру наказания я имею в виду, малыш~       В следующую секунду, брюнет ощущает прохладу и чужеродную влажность языка на своей щеке. Ощущение удушья и такая интимная близость тела Сукуны, заставляет разум Мегуми сходить с ума. Он буквально ощущал, как его сознание плыло и теряло связь с реальностью. Еще несколько секунд и Фушигуро бы упал в обморок от переизбытка ощущений в совокупности с нехваткой воздуха. Но рука с его горла пропала и переместилась на руки что болтались вдоль тела. Сукуна взял его запястья и зафиксировал над головой. А нога собственнически протиснулась между бедер парня давая тому как дополнительную поддержку, так и стимуляцию. Чуть шероховатые потрескавшиеся губы, нежно опустились на шею Мегуми, вызывая у того толпу мурашек. Горячее дыхание опалило шею, заставляя юношу с силой вбирать в легкие воздух.       — Блять, я не могу…ты слишком быстр- то есть я хотел сказать близко. Даже слова путаю, подожди.       — Тш-ш-ш, малыш, я почти понял, как с тобой правильно обращаться. Давай поговорим на твоем языке. Не беспокойся я не буду входить, если порву тебя, то ритуал оплодотворения придется перенести до момента как у тебя все заживёт. Но тогда мне придется взять с тебя двойную плату, сладкий. — Сукуна затыкает юношу горячим и влажным поцелуем, их языки сразу сплетаются в страстном бое за господство. Одной рукой Сукуна крепко сжимает запястья Мегуми над головой, не давая ему шанса ускользнуть от властного поцелуя. Второй рукой он нежно исследует каждый кусочек тела Мегуми, пробуждая еще более сильное возбуждение.       — Ублюдок, что ты собираешься сделать? — юноша начинает ерзать, но лишь неосознанно возбуждает себя еще сильнее.       — Сейчас я покажу тебе, как правильно разговаривать со мной, малыш. Запоминай, сейчас ты будешь говорить только «да, мой господин» и «прошу меня простить, мой повелитель». Готов? Начинаем.       Рука Сукуны с татуировками сильнее сжала запястья Мегуми над головой, пригвождая их с еще большей силой к стене и не давая ему шанса вырваться. Вторая рука, что нежно исследовала тело, резким движением забралась под банную юкату Мегуми и игриво пробежалась по его бедрам. — У тебя мягкая кожа, на ней прекрасно будут смотреться синие отметины, что я оставлю на тебе~       В глазах мучителя Мегуми отразилась жгучая похоть, его губы спустились вниз к шее парня, нежно целуя его чувственную кожу.       — Хочу попробовать тебя на вкус, ставлю все золото храма, ты слаще меда, малыш. Ну что, попробуешь мне отказать?       — Мнгх- Заткнись и делай, что уже задумал… Я все равно ничего уже не смогу — Голос Мегуми звучал немного взволнованно и дрожа, из-за переполнявших его эмоций, а слова уже терялись в сладостных ощущениях, идущих от прикосновений губ мучителя к его шее. Он беспомощно постанывал от каждого нежного прикусывания, чувствуя, как его сознание начинает тонуть в непреодолимом возбуждении.       — Ты такой нежный, малыш, — хрипло произнес он, прерывая на несколько секунд свои ласки, — Ты просто создан для моих прикосновений и для моих поцелуев. Свел меня с ума паршивец!       Его рот вернулся к губам Мегуми, жаркий поцелуй выжал из него тихие стоны наслаждения. Губы Сукны растянулись в самодовольную улыбку, от звука тихого стона, вырвавшегося из губ Фушигуро, когда он нежно сжал возбужденный орган парня. Он получал удовольствие чувствуя реакцию на его прикосновения, ощутив в своей руке горячее и влажное возбуждение юноши.       — Погляди, уже сочишься. Такой нежный, податливый, настоящий цветок в моих руках, созданный для наслаждения. -Он нежно провел языком вдоль его шеи вверх к уху, а ноги парня начали предательски трястись от ощущения удовольствия.       Его губы продолжали свои сладостные ласки по нежной коже шеи парня, оставляя влажные ярко красные следы от своих поцелуев. В комнате стремительно росла температура, а между двух тел, что застыли около стены, плавился воздух. Большая ладонь, правой руки стала нежнее и быстрее массировать возбужденный член Фушигуро, причиняя сильное удовольствие, когда тот простонал тихо ему в губы: «Пожалуйста, будь настойчивее, не мучай меня». От такой неожиданной просьбы Сукуна оторвался от шеи юноши, а рука что доставляла удовольствие юноше снизу прекратила движение.       — Ах-ха-ха! Вот так бы сразу, котик. Схватываешь на лету. — Его ладонь наконец снова принялась массировать член юноши, но уже более настойчиво и грубо, доставляя удовольствие на грани с болью. С нарастанием темпа, Мегуми уже не сдерживал стоны и не мог полноценно стоять на ногах. Отчего, Сукуна отпустил наконец запястья юноши и подхватив его за талию, игрался с ритмом удовлетворения Фушигуро, вынуждая того начать хныкать. Юноша вцепился в ткани, что облегали мускулистые руки Сукуны и положив свою голову на грудь к мужчине, без перерыва повторял «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Розоволосый приблизился к уху Мегуми, что практически повис на нем, и опаляя его горячим дыханием, произнес: «Я люблю только послушных мальчиков и только послушным мальчикам я разрешаю кончать. Ты ведь теперь послушный, Мегуми?». Сбивчивое дыхание и срывающийся хриплый голос юноши тараторит: — Да, да, господин, пожалуйста!       Гениальная мысль посещает в этот момент двухликого и он преобразует на своей ладони дополнительный ротовую полость, что моментально вмещает в себя член Фушигуро, плотно обхватив его небольшими губами. Ухмыляясь своей же гениальности, он чувствует, как юношу в его руках начинает бить крупная дрожь и тот застывает в единой судороге. Следующий затяжной стон, что он слышит у себя на груди, обещает слышать каждую ночь, ибо еще прекраснее звука, его уши не слышали за последние два века. Он нежно целует макушку юноши и наконец ощущает, как тот начинает обмякать в его руках. Лишняя ротовая полость, что вобрала в себя все солоноватое вязкое напряжение юноши, сплёвывает на пол и исчезает, даря ладони прежний естественный вид.       — Надеюсь, теперь ты будешь намного послушнее. Ичи! Уберитесь здесь и замените футон, так же мне нужны мокрая чистая ветошь. Нельзя же его оставлять грязным. — Сукуна прокричал указания куда-то в комнату, и тут же ввалились слуги начиная активную уборку и вынос мусора. Мужчина слегка подбросил на себе расслабленное тело и ловко взял его на руки, ожидая, когда в комнате наведут порядок и постелят свежий футон. — Я надеюсь, ты помягче выбрал, Ичи? У него был тяжелый день.       — Все лучшее вашему драгоценному цветку, господин. — старший лис не поднимал головы лишь указывал своим собратьям на остатки разбросанной еды или отломанные деревянные части, что когда-то служили столу опорой.       — Правильно-правильно. Стели прямо тут и открой ставни, в комнате воняет спермой и потом. Прекрасный запах, но он имеет свойство налипать тонким слоем на кожу, портя ее естественный запах. Кстати, знаешь, как пахнет Фушиугро? — Сукуна, пинает легкое одеяло и вкладывает в постель юношу.       — Заткнись… — наконец и Мегуми подает свой голос. Он хриплый и каждая нотка его интонации сквозит смертельной усталостью. Мужчина склоняется над телом и тихо смеется.       — Ох-хо-хо…пахнет Фушигуро Мегуми свежесобранным медом, цветущей глицинией, хвойным лесом, натруженным телом и морской водой. Он синоним слова природа и дикость. Не дуйся, малыш, тебе пора отдыхать. Здесь все приберут, а мои подарки тогда посмотришь утром. Засыпай, завтра примерка церемониальных костюмов и обсуждение подробностей обряда.       Под теплый свет зажжённых свечей, последние остатки беспорядка были вынесены с помощью слуг, а теплые влажные льняные ткани касались кожи Мегуми, унося его в мир Морфея. Ощущение легкости и чистоты стало последним, прежде чем он умиротворенно засопел. За всеми действиями наблюдал Сукуна и когда удостоверился в порядке и безмятежности, что теперь царили в покоях его избранника, он решился их покинуть. Только ему стоило выйти в длинный коридор и отдалиться на несколько шагов, как ровно с противоположной стороны коридора, послышались легкие шаги, словно мышка хотела прокрасться мимо бдительного кота.       — Юко-чан! Моя любимица, что привело тебя в столь поздний час?       Шаги прекратились, а Сукуна развернулся на все сто восемьдесят градусов и пошел в направлении шороха. Тут же раздался легкий звонкий девичий голос.       — Господин Сукуна! Какая встреча, я слышала шум с этой части этажа фавориток, перепугалась и хотела узнать, вдруг вашему избраннику стало плохо, а помочь некому.       — Моя золотая — он приблизился в плотную и взяв прядь ее волос, начал наматывать себе на кулак — моя золотая Юко-чан, ты же знаешь, что врать своему Господину это великий грех?       — Ауч. Да, господин, и я грешна. — она садиться на колени и преклоняется к паху Сукуны — позвольте мне исправиться ту же секунду…       — Говори, что хотела и зачем пришла, на меня твои чары не действуют — натяжение на волосах росло, а мужчина поспешил оттащить ее от своих бедер.       — Господин, забыл о своей верной рабыне Савамуре Юкио. Я жду вас со дня на день, и душа моя страдает, от того, что не вижу ваш прекрасный лик. Вы перестали вести службу у своих юных наложниц, и я умираю от нашей разлуки! Прошу, господин, подарите мне прощение, как вы простили этого мальчишку.       — Значит подслушивала. Поднимись. — голос Сукуны звучал тверже металла и по интонации, он не был рад такому выводу. Девушка послушно встала, но головы так и не подняла.       — Не смею перечить господину моего сердца. Он так стонал и нуждался в моем господине, как я могла уйти?       — Савамура, ты отдана мне во служение. Твое тело, твои мысли и твое желание — это все мое… — мужчина склонился к ее ушам и тихо прошептал, заставляя девушку томно вздохнуть — ты не имеешь права ослушаться или предать сомнению мои желания. И в данный момент мое желание — это мальчишка, его полное физическое и эмоциональное здоровье. Он должен выносить мне здоровых детей, а если он окажется с дефектами, то моему великому замыслу не суждено будет сбыться. Ты хочешь, чтобы твой господин остался ни с чем и все его труды бессмысленно пропали?       — Нет! Как вы могли подумать, что ваша верная рабыня попытается причинить кому-то вред?! Прошу простить, я не хотела, чтобы у вас сложилось подобное мнение обо мне! — В коридоре было темно, с улицы едва пробивался свет фонарей улицы, а образ двух людей слабо освещался луной, которая пробивалась через ближайшее окно, выходящее на террасу. Свет мягко ложился на бледную кожу девушки, а ее заплаканные глаза отражали блики луны.       — Я верю тебе, моя принцесса. Незнакомый мальчишка пришел в гарем и готовиться стать священным сосудом для детей твоего любимого господина. Но зачем, когда есть ты?.. Наверное тебе так обидно и ты сходишь с ума от ревности? — он наконец отпускает ее волосы и беря лицо девушки в свои руки, мягко целует в лоб.       — Да. — Мягкие тонкие руки Юко нежно пробрались к рукам Сукуны, чувствуя прикосновение его горячей упругой кожи. Она провела тонкими пальцами вдоль его вен по напряженным мышцам рук, и ее глаза наконец закрылись. Слезы медленно падали вниз по ее нежной коже лица. Он приобнял девушку, пытаясь успокоить свою фаворитку.        — Тшш, принцесса моя, ну зачем лить слезы? — он слегка отстраняется и вытирает ее слезы своими мозолистыми пальцами. — Все и так знают, что он ничего не значит для меня. У него просто есть то, что мне так необходимо. К тому же его положение в иерархии семейств в подвешенном состоянии.       — Но он же не нужен вам целым! Зачем ему все ноги или руки? Даже без глаз или языка он сможет выполнить возложенную на него задачу.       — Ах-ха-ха, Юко-чан, вижу твой боевой настрой. Моя принцесса, МНЕ намного выгоднее если он останется цел и невредим. Хорошо, золотце? — Покрасневшие карие глаза девушки сощурись и выражали недовольство. — Но если он начнет задирать нос, я разрешаю тебе его приземлять. Но! Без физических увечий, услышала меня? Это мой тебе личный приказ.       — Хорошо, но при виде его лица мертвой рыбы, мне хочется вонзить ему спицу в висок. Его надменный взгляд на всех нас, заставляет меня испытывать жажду. А утолить я смогу только его кровью, мой господин.       — Он действительно заносчив, груб, предвзят и ведет себя как сука в течку. Но дай ему время, и он поймет, где его место на самом деле. А теперь, мое золотце, тебе пора в постель, а то Ханако снова будет меня ругать, что ты из-за меня нарушаешь блаженный покой этого места. Не сомневайся, я прикрою тебя перед ней, но не будем провоцировать мамочку, она тоже на взводе из-за этого мальчишки. Ты же не хочешь расстраивать маму?       — Нет! Ни в коем случае, мне нельзя расстраивать мамочку. — холодный блеск в глазах девушки сменился на осознанность, а лицо в момент приобрело слегка обеспокоенное выражение. — Она и так на меня сегодня вечером кричала, больше не хочу.       — Вот так лучше, порошу тебя проследовать к себе. Но на сегодня твой кредит доверия потерян, я остаюсь у него в покоях после нашей вечерней с тобой встречи. Ты перестаешь стеречь его в ночи, а я каждое утро в гареме посещаю твои покои. Согласна?       — Не могла и представить, ваша щедрость не знает границ. Я буду бесконечно счастлива если каждое утро буду наблюдать ваш святой лик, мой господин. Будьте уверены, я не причиню ночью ему вреда.       Он на прощанье поцеловал ее в лоб, девушка почтенно склонилась и попятившись назад ушла в ночную темноту коридора. Тихие, словно кошачьи, шаги, граничащие с полной тишиной, стали удаляться и приглушаться. Через время и вовсе прекратились. Но кое-что смутило Древнейшего, по мнению Рёмена, они должны были быть приглушено слышны еще как минимум несколько секунд, а значит паршивка, снова пытается его обмануть и затаилась где-то в проходе между других комнат. Тяжело вдохнув, он просто разворачивается и идет в покои, где недавно оставил юношу, гонять ее всю ночь у него не получится, как и заниматься дальнейшими делами, требующими его немедленного вмешательства. Вариант только один — быть рядом и встретить рассвет, если, конечно, Фушигуро не проснется раньше и в порыве «любви» не придушит Сукуну. Поэтому в ночной тишине раздался шаркающий звук открывания-закрытия дверей, и сразу за этим звуком раздался топот мягких лапок китцуне-слуг, которых оставили охранять сон господ. Рёмен бесцеремонно плюхнулся около приоткрытого окна и ему тут же подали длинную курительную трубку, что звалась кисеру. Он достал у себя из-за пояса миниатюрный мешочек из темной и грубой ткани. В нос ударил сильный табачный запах, он забил трубку табаком и выпустил в ночную прохладу едкий дым. С улицы пахло сочной зеленью и речной водой. Сукуна перевел свой взгляд на юношу, что повернулся на бок и продолжил мирно сопеть. Он вдохнул полной грудью и тяжело выдохнул, понимая какого масштаба он собирается провернуть дело, хотя он мог просто веселиться. Но в любом случае процесс запущен и малец не равнодушен к великому злу, имеющему оттенок пыльной розы на своих волосах, а значит все пойдет, как и задумано. Единственное, что не продумал Сукуна, это момент, когда мальчишка залезет тому под кожу и узнает каждый его надёжно спрятанный скелет в шкафу и в итоге они останутся в этом мире единственными близкими людьми друг другу, знающими все. Но до этого момента им еще жить и жить. На небе промелькнула падающая звезда и бровь мужчины выгнулась от удивления. «Только ее здесь не хватало». Он снова поднес трубку к губам и медленно затянулся, чувствуя исходящий от табачного дыма уют, который помогал расслабиться после долгого дня и выдохнул тонкую струйку темного дыма в ночной воздух комнаты, рассматривая прекрасную ночь и чистое звездное небо.       — Мегуми, ты даже представить не можешь какой же паршивый табак вам продают.       На футоне послышалась излишняя возня и тихое постанывание. Рёмен закрыл глаза и постарался настроится на поток мыслей спящего парня. Тому снился кошмар, снова. Вклинивавшись тонкой струйкой тени, он проник глубже в сон, чтобы увидеть обезображенное воспоминание из детства юноши. Голос юной девушки не переставая кричал «Отец, остановись! Он еще маленький! Прости нас», затем туман рассеялся, а на полу лежал избитый мальчишка, на голове все таже неугомонная копна иссиня-черных волос, на грязном полу облитый спиртным и с разорванной одеждой. Над ним склонилась девочка подросток и не переставая плакала, прося у «Мегуми-куна» прощения. Приблизившись, Сукуна пытался осмотреть обстановку комнаты, в которой явно что-то произошло. Но избитый малец резко заговорил прокуренным мужским голосом: «Ты ничтожество, что отлынивает от домашних обязанностей еще и деньги у меня ворует. Мерзкий паршивец, сгниешь, как и я. Даже эта наследственная техника тебя не спасет, продам тебя этим ублюдкам и посмотрим, как ты запоешь. Я плохой? Это ты еще с Зенинами не рос». Двуликий насторожился, кажется, он невольно открыл тайник с душевными травмами мальца. Доступа к другим воспоминаниям у Сукуны не было, свободно шастать по сознанию юноши еще было слишком рано. А значит, выбор был один — воздействовать из вне. Как при разращении техники территорий. Мужчина вынырнул из тревожного сна и стряхнув табак в фарфоровую плоскую чашку, размером с пол ладони, оставил на столике. Придвинув стол ближе к окну, он так же положил туда мешок с мелко нарезанными и высушенными табачными листьями. И пододвинул на центр деревянною шкатулку, проверив все ли на месте он медленно убрал крышку с шкатулки, которая слегка скрипела в тишине ночи. Она была искусно расписана японским орнаментом с небольшими листьями и цветами гортензии. Обивка внутри была ярко алого цвета, а на дне покоился тот самый золотой браслет с изумрудами, что заставили юношу потерять бдительность и проявить неосторожность в толпе неизвестных ему существ. Рядом лежали четки из дерева, они пахли терпко и приятно, небольшие шарики были нанизаны на красную плотную нить, а самый низ был украшен отлитым из золота цветком пиона. У каждой, что служила в гареме или являлась наложницей, был такой опознавательный «знак». Эти четки девушки обычно носили как браслет на руке или ноге, и каждая тварь понимала, что будут иметь проблемы если даже просто обратиться к деве, что носила с собой золотой пион. Сукуна не знал, что выберет Мегуми дальше, после церемонии и зачатия, поэтому запасной вариант для любителя конфликтов надо было продумать заранее. Осмотрев искусную работу своих ремесленников, он вернул крышку шкатулки на место и обратился к старшему лису, что стоял возле дверей.       — Ичи, вручи завтра ему это и любыми уговорами заставь его носить с собой золотой пион. Мне наплевать как, но завтра на примерке у него он должен болтаться на видном месте.       — А браслет с драгоценными камнями?       — На его усмотрение, мне захотелось чтобы он у него был, а будет он его носить или нет, уже лично его решение. За вами пошлют к обеду, накорми этот ходячий скелет и пусть затопят для него баню с утра, никого не пускай, дай ему там хорошо отдохнуть. А после веди на примерку, я тоже там буду, но не говори ему этого, будет сюрпризом. Все остальное без изменений. Уяснил?       — Да, господин. Он расспрашивает о ваших фаворитках и нашу сторону мира, как много я могу ему рассказать?       — Почти все, но ключевые моменты не договаривай. Пусть у него не сходятся некоторые выводы, я ему пока не доверяю, и он не имеет со мной прочной связи, так что самое интересное оставь ему на потом. Если потребуется уточняй все у Ураумэ, отказать не посмеет.       — Понял, господин.       — Он так и не успокоился. Что же, теперь это моя головная боль.       Сукуна наконец встал и приблизился к футону по которому метался в кошмаре юноша. По его лицу текли слезы, а дыхание было прерывистым. Он опустился на пол и положил свою руку на лоб юноши, что активно потел. Настраиваясь на умиротворение, он начал медитацию, постепенно перенося поток спокойствии и легкости в голову и мысли спящего брюнета. Когда тот спокойно начал сопеть и тело смогло расслабиться, Рёмен начал убирать руку и желал было уйти, но разрушивший ночную тишину покоев, скулеж на грани с пролитием слез, заставило Сукуну думать тщательнее. «Может просто разбудить его?». Однако его отвлекло, что кто-то схватил его за край одежды и начал тянуть на себя. Малец, находясь на грани сознания и сна ищет в ближайшем защиту. «Как мило~» подумалось двуликому.       — Ичи, неси мне футон, кажется, кое-кто против чтобы его оставляли одного.       Несколько секунд и в тишине снова раздался мягкий топот лапок и тут же в комнату занесли сложенную постель, даже не спрашивая куда именно нужно стелить, раскинули приятную ткань около тревожно спящего брюнета, что снова начал беспокойно метаться в постели. Розоволосый мужчина расслабил слегка пояс своих одежд и лег рядом. Он повернулся и не отрывая своего взора уставился на Мегуми. Без задней мысли он нащупал его руку и переплел ее со своей. Преподнеся, ее к свои губам он тихо произнес: — Будь на моей стороне, и к тебе никто больше не притронется…       Мимолетный поцелуй в бледное запястье и настроившись на медитацию, он начал проносить по энергетическим общим каналам, ауру спокойствия. Наконец даря юноше спокойный и умиротворенный сон.       Такой выдалась первая совместная ночь у Мегуми и Рёмена. Через какое-то время стало совсем светло, и в комнате вместе с нежным ветром начали доноситься первые звуки просыпающейся природы. Щебетание птиц, а также лёгкий шорох пробуждающихся листьев деревьев. Солнце поднялось немного выше, и осталось совсем немного чтобы теплые блики начали проникать в комнату. Мужчина так и не уснул, ведь его тело, что питалось энергией от самой силы природного огня, не требовалось ни в еде, ни во сне. Но отказываться от трудов и предоставляемых почестей Сукуна не хотел, тем более ему нравилась вкусная еда, качественный алкоголь и приятная горечь табака, что слегка мутила разум.       Сукуна открыл глаза и потупил взгляд в потолке, а затем перевел его на юношу, который мирно спал, устроившись на груди мужчины: его худое тело нежно излучало тепло, которое приятно обжигало бок мужчине. Рёмен осторожно прикоснулся к макушке парня и начал медленно зарываться рукой в непослушные волосы брюнета, наслаждаясь мимолетным ощущением прядей под своими пальцами. Юноша тихонько пробурчал что-то сонное, реагируя на прикосновение, но не проснулся, только сильнее прижался к мужчине. Ощущения тёплого тела, прижимающегося так близко, было приятным, почти успокаивающим, и мужчина тихонько вздохнул. Ему пора было уходить, мальчишка выспался и близился тот час, когда он откроет свои глаза, а заодно и рот, заставляя Сукуну снова сомневаться в правильности своего выбора. Мужчина аккуратно стал отодвигать Фушигуро от себя, не желая будить мальчишку раньше времени. Он пытался аккуратно уложить его на футон, чтобы тот продолжил спать спокойно, но мальчишка, будто почувствовав, что Рёмен его покидает, стал сильнее прижиматься к мужчине, не желая его отпускать.       «Прости меня, не бросай.меня». Фраза срывается с розовых губ юноши, но тот все еще пребывал во сне. Двуликий, насторожился, ему необходимо было уже явиться на утреннюю службу и приступать к остальным утренним делам, но слова Фушигуро заставили его поколебаться. Желание узнать, какое же травмирующие детство имел его мальчик, заняло первое место. А это означало, что Ураумэ пойдет в тыл врага, узнавать, с одной стороны, бесполезную информацию, но она могла стать ключом к их теплым взаимоотношениям. Рёмен еще раз бросил взгляд на Фушигуро, укутал его в легкое и теплое одеяло, встал со своего спального места и направился к двери, тихо выбираясь из комнаты.       — Ичи, доброе утро.       — Доброе, господин Сукуна. Как спалось?       — Никак, мальчишку мучают ночные кошмары. Его опасность — это детство. Постарайся ненавязчиво у него об этом расспросить, очевидно, все тебе не расскажет, но хоть что-то. Кажется, малец не понял до конца, что он сам станет родителем. А это определенная ответственность, даже если я обещал ему, что воспитание и забота не будет на нем. Пусть готовят завтрак, он скоро проснется.       — Хорошо, господин. Все будет исполнено в лучшем виде.       — Я надеюсь на тебя, Ичи. Не подведи меня, как в прошлый раз.       На слова сомнения, слуга ничего не ответил и поклоном проводил своего хозяина в тишину раннего утра. Мужчина тихонько шел по коридору, погруженный в свои мысли. Его преследовало ощущение, что он забыл что-то важное, но мужчина не мог понять, что именно.       А тем не менее, утро продолжалось. Лучи рассвета наконец добрались до комнаты Фушигуро, и она стала наполняться теплым солнечным светом, который падал на поверхности комнаты золотистым оттенком. Кровать Фушигуро находилась в полутени, поэтому мальчишка спокойно спал, пока солнечный свет не добрался до его лица. Юноша все еще пребывал в расслабленном состоянии и недовольно прикрыл глаза, пытаясь защититься от слишком яркого утреннего света. Наконец, он медленно открыл глаза и сделал глубокий вдох утреннего свежего воздуха. Он почувствовал, как это чувство пробуждает его тело после сна. Юноша зевнул, а потом сел на футон, начиная потягиваться. «Давненько я так хорошо и крепко не спал». Оглядевшись, и никого, не найдя у себя в покоях, он встал и направился к открытому окну, под которым был небольшой столик. Подойдя ближе, юноша обнаружил чужую курительную трубку, мешочек с едким запахом и средних размеров деревяную шкатулку. Отметив искусную работу плотника и художника, он обернулся, ощущая себя преступником, с интересом сдвинул крышку. В этот момент с шумом открылась дверь, и старший лис поприветствовал своего господина.       — Доброе утро, господин Фушигуро!       Отчего Мегуми перепугался и уронил расписную шкатулку на пол. В комнату вошли остальные лисы, внося завтрак и чай. Запах свежего сваренного риса и жасмина стал возбуждать аппетит.       — А, да. И тебе доброе Ичи-кун. — в спешке юноша нагнулся за шкатулкой, ставя ее обратно на стол и подбирая ее содержимое с пола. В руках он обнаружил у себя деревянные четки с аккуратно отшлифованными и покрытые лаком бусинами, внизу болтался тяжелый желтый цветок из металла. Своей формой напоминания юноше пион. Второе украшение сразу переключило на себя все внимание, когда отразило солнечный свет и буквально горело оранжевым цветом в ладони юноши.       — Это еще что такое?       — А, вижу вы нашли подарки нашего господина.       — Подарки? И чем же заслужил их?       — Замысел господина понятен только ему. Попрошу, примерьте.       — Не собираюсь. Хочет от меня откупиться что ли? Не пойму… — золотой браслет так и остался лежать в руке, поддавшись искушению, Мегуми стал крутить его и рассматривать со всех сторон.       — Однако, ваша воля. Но деревянные бусы, позволяют девушкам и кхм, юношам, принадлежащим гарему господина Сукуны, беспрепятственно гулять по территории вне гарема. Так же это показывает покровительство великого Сукуны. Все знают, если на юноше, невероятной красоты, висит золотой пион, то риск «потерять голову» взлетает до небес.       — Колокольчик на меня решил повесить, как на корову, чтобы другой не украл?       — Не совсем понимаю ваше сравнение. Господин, просто решил вас обезопасить. Так же наказал, что бы без него вы не выходили никуда.       — А иначе что?       — Иначе меня накажут, так как отдали приказ напрямую.       — Засранец, понял, что наказывать меня бессмысленно, так он через тебя решил на меня воздействовать. Ладно, что же… Он прав, ты помогаешь мне и я не хочу подставлять тебя. Как их правильно носить?       — Благодарю вас. Девушки обычно их носят как браслет на руке или ноге, непосредственно на лодыжке.       — А правильно то как?       — Так, чтобы их видел каждый. Хотя в других религиях четки это священный предмет и его нельзя демонстрировать всем, но тут это больше опознавательный знак. Так как наложницы проводят свои утренние молитвы за здравие и успех господина, а также благодарят великую богиню за новый день, четки они использую по назначению. Обвяжите их вокруг запястья, думаю так они не будут вам сильно мешать…       — Ну ладно — юноша накинул деревянные бусы на свою руку, обмотав их вокруг запястья дважды. Но золотой браслет он вложил обратно в шкатулку и оставил на столе. Присев к столу, со стороны, где ему подали завтрак, он наконец вкусил пищу. Рис был слегка сладкий, но смешавшись с легким оттенком рисового уксуса, дарил настоящее блаженство. Опустошив миску риса, он уже чувствовал насыщение, но запах свежих овощей снова раздразнил его голод. Обмакнув пару огурцов в соевый соус и заедая все это отварной курятиной, он почувствовал ощутимую тяжесть в желудке. — Фуф, спасибо Ичи-кун, было очень вкусно.       — Я передав вашу благодарность на кухню.       — Да, спасибо. — юноша придвинул к себе чашку с ароматным чаем.       — На утро, с позволения нашего господина, для вас так же подготовлена баня. На ваше индивидуальное посещение. — со стороны стола послышалось тихое сёрбанье.       — Зачем?       — Примерка церемониальных одежд состоится в обед…       — Точно, видимо я не проснулся еще с утра. Раз баня готова, то кто я такой чтобы игнорировать потребность в чистоте? Тем более я буду там один. — душе осел неприятный осадок после вчерашней сцены.       Посуду начали убирать, один из лисенков проявив не внимательность опрокинул кисеру и из нее высыпался скуренный табак. -Ой! Простите господин…       — Ничего, Ичи-кун, Сукуна забыл свою трубку, наверное, надо вернуть или он сам заберет?       — Она была оставлена для вас специально. Не подарок, но вам разрешено с нее курить.       — Какая щедрость, боги.       Мегуми взял расписную трубку курительную трубку и рассмотрел ее вблизи. Длинное деревянное «тело» выполнено из бамбука, украшенное изящными линиями на пару с нарисованными лицами различных демонов золотыми и красными красками. Сама трубка была насыщенного коричневого цвета. С одной стороны на конце трубки находится неглубокое медное блюдце, в которое помещается табак, а с другого конца размещался тонко выточенный в форме дракона мундштук из меди, инкрустированный иероглифами имени Сукуны. Юноша достал табак из миниатюрного мешочка и скатал в небольшой шарик, запихнув в углубленное медное блюдце и тут до него дошло.       — А подкуривать мне чем, блять? — Мегуми осмотрел стол на предмет зажигалки и мысленно хлопнул себя по лбу еще раз. «Это чудовище, даже сигареты пальцами поджигало, какая к черту зажигалка, если он сам как зажигалка и генерирует огонь своей магией». Уже было расстроившись, как китцуне прокашлявшись привлек внимание юноши.       — Господин Фушигуро, не расстраивайтесь. — в комнату внесли свечу с едва живым огнём. Свеча приятно пахла воском, а сама была в высоту едва как указательный палец, отличало ее наличие зеленого цвета и подставка выполненная в виде цветка лотоса. — не беспокойтесь, этот огонь не потухнет, даже если вы захотите его потушить. Она горит даже в воде, ведь ее зажигал наш господин, прошу.       — Спасибо, Ичи-кун. — Фушигуро поднес трубку к огню и наклонил чтобы табак и огонь встретились, он сделал затяжку и почувствовал едкую горечь у себя на языке. Хватанув табачный дым по привычке всей грудью тут же, закашлялся. Крепкость табака отличалась от сигаретной.       — С вами все хорошо? — обеспокоено спросил лис, затем Мегуми выставил ладонь в знаке, что все в порядке и ему не требуется помощь.       — Да, все окей. Просто не привычно…       В следующую затяжку он вобрал легкими совсем немного и наконец почувствовал весь спектр вкуса. Послевкусие давало горечь и слегка приятный оттенок крепкого кофе, руки тут же предательски затряслись, а голова пошла кругом. Он сделал еще одну затяжку и сел на пол, погружаясь в свои мысли. Ему снился сегодня сон, вроде даже кошмар, но как бы не пытался, вспомнить не смог. В голове набатом звучал приятный голос его сестры «Мегуми-кун, давай сегодня поедим карри, я приготовлю! Получила сегодня зарплату, только папочке не говори, договорились? А хочешь мороженого? Выбирай любое…». Мысли и воспоминания из детства заставили его потерять связь реальностью, он ощутил, как грудь предательски стиснуло и в горле начинал застревать предательский комок безысходности.       «Я так скучаю по тебе сестрица…»       Из мыслей юношу снова вытянул Ичи-кун. Он окликнул Мегуми, но тот сначала не подал никакой реакции. Ему пришлось подойти ближе, чтобы понять, что юноша потонул в своих мыслях.       — Господин Фушигуро, прошу, нам пора идти.       — А? Прости, задумался. Пойдем. — он положил трубку и стряхнул немного истлевший табак в фарфоровую чашу. Перед выходом из самой комнаты, на секунду он остановился, кинул взгляд на шкатулку и отчего-то ему стало неуютно. Он вернулся достал из шкатулки браслет и открыв дверцы шкафа, где покоилась его форма, нащупав отверстие кармана вложил туда драгоценный браслет. Закрыл дверцы и уже со спокойной душой вышел из своих покоев. Их путь в этот раз игнорировал общий зал, они спустились по противоположной лестнице что вела сразу к выходу в сад. Перед дорогой к бане, ему приспичило в туалет, и неожиданно, как такового туалета тут нигде не было. У Мегуми уже от удивления полезли брови на лоб.       — Как понять нету?!       — Ну, я сейчас что-нибудь придумаю, простите мой недочет.       — Ты мне ответь, как это туалетов нет?! — Ну люди служащие господину всегда живут отдельно от проклятий и духов. Скорее всего у служанок есть свое какое-то место, но честно я даже не задумывался куда, и кто ходит в туалет. Нам как бы так сказать , не нужно это…       — Да я уже понял, что самая бесполезная и приземлённая форма существа это человек, но если мы сейчас не решим эту проблему, Ичи-кун, придется решать другую….       — Понял. Все! Я выяснил куда нам следует пройти, это в главном здании господина. Сейчас пересечем эту улицу и свернем налево, там с краю есть деревяное сооружение. — сделав все как и сказал лис, они пришли к скромному полуразваленному деревянному строению.       — Сукуна, обладая таким запасом ресурсов даже не может починить туалет для своих верных слуг?       — Он его не возводил и даже не знает, что он тут есть, наверное. Девочки сами его сделали и сами за ним смотрят, хотя запашок тут все равно имеется.       — Спасибо за наводку, Ичи-кун! Отойди подальше, я смущаюсь…       Зайдя внутрь не самого приятно пахнущего помещения, он оказался в подобии деревенского туалета. Внутри было на удивление чисто и убрано, даже лежали рядом с дырой в полу, какие-то бумажки. «Это их туалетная бумага… Господь, дай сил мне это пережить»              На улице было хорошо и не так душно, они быстро добрались, до нужного места, не встретив по пути ни одной души. Мегуми зашел внутрь бани в ожидании встретить вчерашнего лиса, но внутри никого не оказалось.       — Тут кто-нибудь есть? Извините за вторжение. — после этих слов Мегуми услышал шорох со стороны небольшого чулана что располагался сразу за стойкой, где еще вчера с ним мило и заботливо болтал лис-банщик. Дверь с чулана распахнулась и оттуда вышел тот самый китцуне, он оперся руками о колени и замер.       — Простите господин, готовил новую порцию мыла и занимался уборкой смежных помещений. Совсем вылетело из головы, что Вы скоро приедете, хотя меня предупредили заранее. Айщ, глупая моя голова! — он слегка ударил себя по лбу, на котором была закреплена маска и раздался глухой звук.       — Здравствуй Сичи-кун. Как твои дела?       — Ээ, мои? Да все хорошо, спасибо, что спросили. Кстати! Ваш спецзаказ, еле успел.       — Какой еще спецзаказ? Ты о чем?       — Э?! Как же, арома масла для тела на основе рисового отвара и каштана с добавлением цветков лилии и магнолии. Мне передали, чтобы я подготовил их вам…       — А кто это был?       — Прямой указ господина Сукуны…       Странное ощущение закралось в душе у юноши. «Эта козлина еще и выбирает как я буду пахнуть и чем мыться?!». Однако послушно взял банные принадлежности, в этот раз мыло было самое обычное без всяких отдушек и натуральных ароматизаторов. И одеяния были не белого цвета, это не та юката что давалась ему ранее после бани. — Эм, Сичи-кун… Это точно для меня?       — Да, сказали, что сразу после бани вы отправитесь на площадь и отдали одеяния.       — Хм, цвет такой странный, желтый. Не видел, чтобы кто-то в нем ходил у вас.       — Прямой приказ. — лис лишь пожал плечами. В этот раз он был менее разговорчив и все его движения казались какими-то дергаными.       -Ну ладно. Наверное, это просто паранойя, спасибо тебе Сичи-кун.       Мегуми зашел как и тогда в предбанник, разделся, сложил старое одеяние и даже не подумав прикрыться зашел в помещение с горячим паром. Лишь звук горячего пара выдуваемого через примитивную вентиляцию и плеск воды, отодвигал все переживания юноши на задний план. Он подошел к ближайшей бочке с теплой водой и умылся, намылился и смыл с себя мягкую пену. Кинул взгляд на запотевший пузырек, смачно ругнулся и вытираясь насухо, вылил небольшое количество пряной жидкости на ладонь. Массирующими движениями он втирал масло в кожу. Запах был специфический и даже начала кружится голова, в совокупности с душным помещением у Мегуми развилась лёгкая тошнота. Не нанеся данный состав на все тело, он поспешил собрать вещи и выйти наконец обратно в предбанник. Тошнота усиливалась и на лбу проступил пот, а руки начали трястись.       » Да что это за ебань такая?! Неужели яд?»       Мегуми зажал нос рукой, постарался унять тошноту, постепенно свежий воздух стал проникать в помещение и он принялся жадно хватать воздух. Тошнота наконец отступила, он стер с себя пот и стал переодеваться. Надев новое одеяние, он не смог забыть и свой новый аксессуар, который снял перед утренним «душем». Выйдя обратно к стойке лиса, который ждал возвращения Фушигуро, тот неожиданно прикрыл рот ладонью.       — Ой-ей…- очень многозначительно произнес лис, прижав ушки к макушке.       — Что такое?       — Господин Фушигуро, а как вы переносите цветение Лилий и Монголий?       — Да хорошо вроде, нос закладывает, но не надолго. А что такое?       Дитенок с хвостом порылся у себя за деревянной стойкой и вынул круглый металлический предмет и развернул к Мегуми. В стареньком зеркальце отразился облик парня, не понимающего проблемы. Редкие волоски торчали из подбородка, и незаметный пушок пробивался чуть ниже висков. Как и все азиаты, юноша не имел выдающейся растительности на лице, даже наоборот, вызвал зависть у девушек не имея ни одного волоска на интимных зонах и конечносностях. Исключение были подмышки, но там юноша умудрился ловко справляться воском во время отдыха между миссиями. Поняв, что пубертатный возраст и огромное количество стресса не превратили его в японскую макаку, обратил свое внимание на цвет лица. Тон с бледно фарфорового сменился на алый почти пунцовый, а в глазах полопались капилляры и белки залило кровью. Если бы его сейчас видели друзья, то смеялись до потери пульса и приговаривали «АХАХАХ ЭТО ЖЕ ТЕНГУ! Это в точности демон тенгу!»       — Это что ещё за хуйня?!       В сочетании с выданным ему желтым кимоно, которое к тоже оказалось короче обычного и слишком плотно облегало и без этого худощавое тело, то вид у юноши был далёк от человеческого.       В помещение влетел Ичи-кун и сразу же замер.       — Сичи! И это ты называешь МАЛЕНЬКОЙ ПРОБЛЕМОЙ?! Как это произошло? — верный слуга взялся за голову и потянул свои смоляные волосы в разные стороны. — Помилуй нас Богиня! У нас осталось не больше часа чтобы дойти до швейной мастерской…       Младший по возрасту и по званию застыл в ужасе. Он не понимал, как это произошло, пока до него не начало доходить. Сегодня рано утром ему передали комплект и строго настрого наказали затопить баню для молодого Господина. Старший брат завопил «КТО ПЕРЕДАЛ?»       — А? Да наши же и передали, сотый и сорок третий.       — Я тебе сейчас хвост оторву, будешь как дебил с восемью ходить! Сотый со вчерашнего дня в главном храме готовит помещение к церемонии и даже носа не высовывает, а сорок третий помогает торгующим караванщикам разместиться на площади. У нас, чтоб вас блохи замучали, ОБЩАЯ МЕНТАЛЬНАЯ СВЯЗЬ, а ты даже не удосужился уточнить?       — Не кричи на меня! Они пришли и сказали, что это прямое распоряжение господина Сукуны. А выглядели они как обычно, зачем мне ещё и по голосам их проверять? Может они бросили свои дела и побежали выполнять указ? Это все-таки наш Господин сказал, ослушаться никак нельзя.       Оба лиса снова взглянули на юношу, что молча наблюдал за перепалкой двух братьев. Жёлтая похабная накидка, которая была явно не по размеру, и огаляла стройные ноги юноши по середину бедра, выше болтался золотой пион, руки слегка отекли и были погружены словно в пожар. Красные языки пламени стремились выше, переходя на плечи, шею, грудь и наконец переходили в багровый оттенок на лице. С каждый минутой открывать глаза становилось все тяжелее.       — Если мы сейчас что-нибудь не придумаем, нас обоих отправят мыть посуду на кухню, до скончания веков ….       Лисенок, выдохнул и упёр руки в боки.       — Так! Есть план, но от вас Господин требуется не поднимать головы и желательно не говорить всю примерку. У вас появилась легкая шипелявость и молю всех богов, чтобы она прошла к вечеру.       — Ичи, а ты помнишь, когда праздновали год дракона, девы милой Юкио, одевали на лица красные полотна? Они были слегка сетчатые, но состояли из двух частей, плотная — крепилась за ушами и прикрывала нос и губы. А вторая крепилась в волосы, и опускалась уже на все лицо. Так вот…       — И где ты мне предлагаешь сейчас искать эти вуали невест дракона?! Это было аж в январе, у меня нету столько времени, чтобы вымаливать у милых дев, то что возможно сразу же выбросили.       — Нууу, а что если я скажу, что умыкнул тогда одну? Ты ведь ее будешь сильно ругаться?       — Теперь не буду, особенно в этих обстоятельствах. Где она?       — Хе-Хе, надёжно спрятана! Сейчас, пару секунд, ты тогда думай что делать с одеждой, Господину Мегуми она явно не по размеру…       Лисенок скрылся за дверью в подсобку, оставляя брата и молодого человека наедине.       — Прошу прощения, это мое упущение. Если вы не выберете мне наказание, то я попрошу у Сукуны-дано.       — Фото, ты несеф? Это не тфоя фина!       — О боги….       Сичи-кун бодро вышел из своей коморки, его уши украшала паутина, а в руках он сжимал красную ткань. Он положил ее на стойку и победоносно поднял большой палец. Мегуми взял ее в руки и начал вглядываться, действительно два отрезка ткани, по краям украшенные золотой бахромой.       — Нам срочно надо к лекарю, но если вы пройдете хоть несколько шагов по площади в таком виде, клянусь, меня сотрут в порошок, а пепел скурят, чтобы было обидное. Господин у вас есть запасная одежда?       — Та. Фолма, в котолой я плибыл в это месфло.       — Сичи- Кун, варианты БЫСТРО!       — Ааааа! Да что ты кричишь?!       — Стой, знаю. Тащи сюда белую банную юкату. Сейчас будет творчество!       Младший кивнул и уже унесся за одеждой. Получив ее на руки, Ичи-кун попрощался с братом, напоследок метнув в него смертоносный взгляд, увел своего господина в противоположную сторону от гарема, но у юноши сложилось ощущение, что за ним пристально кто-то наблюдал.       — Кудла мы? — язык так и не слушался Мегуми и неприятно мешался во рту.       — В нору, не знаю кто это сделал, но нельзя ударить в грязь лицом даже перед врагами, а у вас они точно есть, молодой Господин.       Наконец они вступили на деревянный пол и их тут же отступила не меньше дюжины похожих друг на друга лисят с множеством хвостов, от этого у юноши даже зарябило в глазах. В толпе раздался шепот: « Это он! Это наш новый хозяин? Какой странный, но он высокий… А почему он так выглядит?!»       — Ребят, у нас проблема, кто-то применил технику облика и доставил нашему Господину вот такие неприятности. Пришли к седьмому в облике сотого и сорок третьего. Но их даже тут нет, поэтому, пожалуйста, помогите мне       Лисята напряглись и замолкли. Вдруг вперёд вырвалась девочка, Мегуми даже удивился, увидев ее. До этого возле себя он видел только мальчишек. Она громко крикнула «Разойдись!», втискиваясь между других китцуне. Она подошла максимально близко и ткнула пальцем в Фушигуро.       — Никуда не годится. Могу помочь       — Ты?! Нет уж, десятая, мне в прошлом хватило твоей помощи с лихвой…       — Стой, пусть гофорит.       — Чтобы снять отек нужно приложить что-нибудь холодное, а к белой юкаты, которую я вижу в твоих руках первый и красной вуали невесты дракона, у меня есть подходящие украшения и ленты.       Мегуми решительно подошёл к ней и сказал «Пофли»       В итоге, Мегуми стоял одетый в плотную белоснежную юкату, пояс Оби, на котором были вышиты золотистыми нитями карпы на нежно голубой ткани. Сверху и снизу пояс закрепили широкими атласными красными лентами, концы которых плелись сзади, создавая иллюзию тонких и плавных хвостов. К волосам закрепили вуаль с помощью головного убора, похожего на диадему, густо украшеннуюо янтарем и рубинамм самого разного размера, но каркас был не из привычного золота а из серебра или другого светлого метала, к сожалению Мегуми не дали на ощупь определить металл. Поэтому он просто покорно ждал, когда его нарядят, словно куклу, наконец двое лисят выдохнули и начали оценивать свои труды.       — А ничего так…       — Ничего так?! Это лучшее, что я создавала за последнее время. Он бесподобен и пусть это сука Юко чан, свою локти до костей сгрызет!       — откуда ты знаешь, что это она?       — Ичи, ты дурак? А кто если не она, а?       — Ну не пойман не вор, спасибо тебе десятая. А сейчас к лекарю быстро!       Время поджимало и солнце уже грело землю, испаряя из нее лишнюю жидкость. Мегуми даже не успел понять, насколько быстро его вытащили из резиденции, а так же как лихо и быстро они преодолели мост и оказались около двухэтажного деревянного здания с надписью иероглифами «Лавка лекаря Хаякавы». Они вошли и сразу попали в полумрак деревянного домика, внутри был юноша в огромным шрамом поперек горла. Ичи Кун поклонился ему, а потом ловко откинул вуаль с лица Фушигуро.       — У нас тут маленькая проблема. Это младший господин Фушигуро, будущий спутник Сукуны-дано.       Лысый юноша кивнул и из шрама сшитого крупными стежками просочился длинный змеиный язык. Шрам задвигался подобие рту, у Мегуми от этого вида зашевелились волосы на затылке.       — Хммммм, вижу, в гареме его встретили очень тепло…       — Не время для шуток, Док на месте?       — Зачем идти с «этим» сразу к Доку? Он не умирает же, сейчас дам мазь и настой, через пару часов все пройдет. Его сущность напомни…       — Он человек и в швейной мастерской Юкио, нас ждут. – Мегуми заметил с каким напором китцуне выделил ситуацию с ожиданием.       — Та латно, Ифи-кун. Это же плосто плимелка… никто не уфидит меня.- язык никак не возвращался в свою привычную форму и все ещё уродовал дикцию юноши.       Существо с языком присвистнуло, вызывая ещё больше удивления у Мегуми «КАК ОН ЭТО СДЕЛАЛ И ЧЕМ?! Это был язык сверху или снизу?»       В голове набатом прозвучал голос: « Ты опаздываешь. Почему вас ещё у нее нет?!»       «Пудрю носик, отвали. Мы уже рядом» — по факту Мегуми не врал. Нужно было лишь сделать пару шагов и они на месте.       Существо с языком посреди шеи выдвинуло нижний ящик стоящий позади него и начал громко причитать, намешивая какую-то мазь и параллельно заваривая вонючую настойку.       — Ну почему именно человек?! Их лечить, все равно что писать буквы на воде. Новых людей без защиты купола тут давно не было, а у жителей иммунитет, я даже не знаю чем лечить его если, упаси меня богиня, он заболеет! Вот, тут хватит только на лицо, мы давно не пополняли запасы этих трав. Микстуру выпить сейчас, залпом и постараться не вернуть ее обратно…       Мегуми решил сначала выпить сомнительную настойку, а потом уже мазать свое лицо, такой же сомнительной мазью. Он всерьёз не понимал, ради чего так старается Ичи-кун вернуть ему прежнее состояние. Языкастый был прав, он же не умирает, а значит все пройдет за пару часов, к чему такая спешка…       Живот скрутило судорогой и состав хотел было выйти обратно прихватив утренний прием пищи, но юноша заткнул все возможные отверстия, помня что содержимое должно остаться внутри. Он зажмурился, сдерживая рвотный позыв.       — А он хорош! Обычно я уже зову сюда убирать пол. Осталась мазь, но тебе повезло, от нее никаких побочных эффектов.       — Что с ним было? — Ичи-Кун решил проявить интерес, на всякий случай если об этом узнают. А он был уверен, об этом точно узнают.       — Сильный аллерген. Организм человека очень чувствительны к флоре и фауне своей же родной земли, поэтому иногда их тела не выдерживают такого соседства, убивают сами себя.       — Он мог умереть?!       — Вполне вероятно… если бы аллергены были ещё концентрированее и сильнее.       Лис сжал свои кулачки и наконец взглянул на своего господина. С лица уходил багровый оттенок и глаза наконец смогли полноценно увидеть свет и комнату в которой они были. Язык во рту так же почувствовал привычную свободу.       — О! Я чувствую как мне становится лучше, ну как я Ичи-кун?       — Хвала богине, все обошлось. Вы выглядите как и прежде, очень изящно. Но эта кровь в глазах, слегка пугает.       Мегуми ощупал руками свое лицо и ощутил прежнюю гладкость кожи и острые скулы. Пальцы которыми он наносил мазь, так же вернули себе цвет и форму. Но руки выше кистей, все так же «украшали» пламенные пятна.       — и у меня так же ещё на руках, груди и шее, можно мне ещё этой мази?       — Какой однако культурный. Спрашивает так как будто, если я ему откажу, то меня к вечеру не лишат головы. Ха-ха       — Не ерничай, Гит. И давай сюда мазь.       Языкастый выдал баночку и предупредил, чтобы расход был разумный. Такую он сможет сделать точно через месяц. Она так же помогает при воспалениях и тяжёлых ранениях, с ней хорошо зарастают разрывы тканей и помогает при ушибах. Поблагодарив подобие фармацевта из мира потусторонних существ, Ичи-кун взял за руку Фушигуро, и поспешил в сторону швейной мастерской. На пороге их никто не встретил, скинув обувь, Мегуми еле успевал за пушистым другом. Он лишь отряхнул лапки и помчал внутрь. « Интересно, а почему некоторые больше похожи на детей, а другие больше на диких лисов? У одних лапы, у вторых ноги и руки, у кого-то лапки и руки, у других наоборот…»       Наконец они вошли внутрь, каждая девушка была занята делом, и просматривала в центр комнаты, даже не обращая внимания на вошедших.       Ичи-кун громко поздоровался. — Приветствую рукодельниц швейного дома и нашего великого Господина Сукуну, носителя пламени богини Аматерасу!       Мегуми аж застыл, не ожидав здесь увидеть Сукуну.       — А он что здесь забыл?!       Мужчина обернулся на возмущение, которое резало ему по ушам. — О, явился. Я думал уже опять вляпался куда-то… больно нос долго свой пудрил, а он у тебя на такой уж «длинный». И да, эта примерка наших костюмов на церемонию.       Как он вдруг упёрся взглядом в наряд, что был надет на маге. — Ты словно благородный аист. Эти цвета тебе очень идут… неужели для меня представление?       Мегуми выругался про себя « Ага, сейчас. Следующий раз буду в чулках и кружевах»       Сукуна хищно облизнулся, давая понять, что услышал ход мыслей юноши. Это молчание затянулось и стало буквально ощущаться неловкой тенью в комнате.       — Да, для вас, господин. Я должен соответствовать своему будущему мужу…       В этот момент все девушки уставились на Мегуми, послышался шорох и фырканье особо храбрых.       Пухленькая швея шикнула и наконец вступила в разговор.       — Мегуми-кун, проходи. Мы только начали! Как раз обсуждали, какой лучше акцент сделать. Какой нравится тебе: фиолетовый, красный или белый?       Она подошла к нему ближе и за руку подвела к Сукуне в центр зала. Оказывается возле скульптуры истиной формы Двуликого, на пьедестале чуть меньше, где ещё недавно швея обмеряла его со всех сторон, красовалось по пять разных но при этом похожих церемониальных одеяний. Вдруг мужчина закрыл рукой нос и скривился.       — Какого хрена от тебя несёт болотной тварью?       — Что?!       — Что слышал, блять. От тебя несёт.       — Я только из душа, о чем ты?       — Чем мазался, признавайся. Запах выделений болотников, ненавижу их настолько, что блевать сейчас начну. А на тебе этого запаха столько как будто тебя их с десяток трахало и ты сразу сюда припёрся. — от услышанного Мегуми обиженно засопел, но не стал вступать в перепалку, лишь проигнорировав хлесткое высказывание в свой адрес. Хотелось вмазать по этой наглой и хамоватой морде, и в последствии осыпать не менее обидными выражениями местного бога, коим являлся для всех Сукуна, но он действительно старался держаться на уровне. Ведь он мог быть как и борзым невоспитанным говном, так и меланхоличным интеллигентом. Его и так все считали, здесь чужим, «Зачем заслуживать здесь и без того дурную славу?»       Юкио почувствовала напряжение что начинало витать в воздухе, хлопнула в ладоши. Попросила чая и сладких закусок к нему, а так же жестом указала на импровизированные деревянные манекены, предлагая начать наконец примерку.       К ним принесли два мягких кресла с деревянными подлокотниками и установили столик между ними, положив уже известный жасминовый чай с пряными рисовыми пряниками. Мегуми так и не поднял вуали, начав вдруг стесняться своего лица. А вдруг его сейчас все увидят, и начнут ещё больше шептаться?! Поймав себя на стыдной мысли, он заметил, как Сукуна не стесняясь дам в комнате, начал снимать с себя одежды. Шум за спиной прекратился и послышалось густые и томные вздохи. Сукуна победно улыбнулся и подмигнул девушкам-швеям, что сидели за спиной у Мегуми.       Халат с тяжёлым звуком упал на пол, оставаясь полностью нагим, Сукуна специально наклонился его поднять, чтобы каждый в комнате мог оценил рельефность его бедер или же напряжённые мышцы рук. В комнату влетел взъерошенный Ураумэ, Мегуми не хотел поворачивать головы чтобы не сталкиваться с голодными и завистливыми женскими взглядами, но это уже привычное «Господин Сукуна!»       — Мне плевать по какой причине ты опоздал. Иди сюда и держи одежды, пока идёт процесс.       Ураумэ подлетел фурией, но по мере приближения Сукуна с силой замахнулся и кинул одежды в которых пришел прямо в лицо Ураумэ. Тот имея прекрасную реакцию конечно же их словил, прежде чем несколько ремней и тяжёлых поясов хлестнули его по лицу и шее.       Рёмен явно красуясь собой повернулся хозяйством к комнате, стал потягиваться как бы разминая затёкшие мышцы, ловя на себе восхищённые и похотливые взгляды юных и не очень дам, однако один взгляд он так и не смог заполучить на своем теле. Начинаясь раздражаться про себя, он задумался нахрена же этот недоумок нацепил на себя вуаль?! Так ещё и нотки болотных тварей все сильнее забивались в ноздри к двуликому, заставляя того сатанеть с каждой минутой.       Каждый мускул подрагивал под кожей, а приличных размеров хозяйство находилось в свободном полете, смущало не только девушек. Как бы Мегуми не пытался вглядываться лишь в костюмы, стоящие лишь чуть правее, самого красивого и мускулистого мужчины, которого только довелось видеть Мегуми в живую, то глаза падали все равно на Сукуну. Картинки приятного, но очень пошлого содержания стали возникать в воображении брюнета. От бурной фантазии юноша прикусил губу и в очередной раз поблагодарил лисят, что повесили на его лицо струящуюся лёгкую ткань. Такое контролировать он был пока не в силах.       Юкио предложила на выбор ему пять одеяний, все, как и в обычной Японии, состоящие из классической накидки хаори и плотных длинных штанов в складку — хакама. Но даже своим прикрытым взглядом, Мегуми заметил разницу в плотности и материале из которых были сделаны одежды. Сукуна обошел каждый из манекенов, оценил на ощупь, что ему приятнее и остановился напротив самого последнего. Хаори из атласного шелка, насыщенного глубокого темно цвета орхидеи, доставая почти до колен. Точеная вышивка золотыми нитями кипарисов и туманных облаков над ними. Штаны в складку, были цвета графита. На поясе хори-химо, белого цвета, классический плетеный шнур, завязанный красивым узлом.       Ураумэ заметил интерес своего хозяина к данному варианту, поспешил немедленно оставить повседневные одеяния на ближайшем столе и подняться на платформу. Сукуна лишь кивнул, как Ураумэ и еще двое неизвестно откуда взявшихся слуг, начали одевать своего господина. Все село идеально, штаны были надежно закреплены поясом, повернувшись к Мегуми спиной он демонстрировал так же шедевральную и яркую вышивку. На спине красовался огромный крадущийся тигр, с раскрытой пастью. Вокруг животного красовались ирисы, хризантемы, гортензии и пионы, но, что не укралось от глаз Мегуми; хищник лапами наступал на паучью лилию — хиганбану. Эта картина завораживала юношу, огромное количество деталей выглядели изумительно. Мегуми хотел любоваться этим часами.       — Нравится? — Сукуна чувствовал восхищённый взгляд парня, спиной.       У Фушигуро как будто резко пропал голос, он не решался признать, насколько хорошо сидел на Сукуне этот костюм и как хорошо он отображал сущность того, кому предназначалось одеяние.       — Ну соглашусь, работа выполнена изумительно, нанести такого объема картину на обычную праздничную хаори, Юкио-сан, мое уважение. Не могу поверить, что вы сделали подобное меньше чем за сутки…       — Ой ну что вы! Видели бы вы, какой узор я сделала для ваших одежд!       — Мне нравится, Юкио. Решено, я буду в нем.       — Господин Сукуна… Я не могу оторвать от вас свои глаза! Безумие, насколько хорошо эти одеяния сели на ваши формы… Юкио-чан, вы создали шедевр… — Урауме в изумлении прикрыл рот рукой, девушки на фоне почти кудахча подхватили восхищение белобрысого слуги, и голоса начали сливаться в один сплошной шум на фоне. «Как же красиво! Цвета подобраны так приятно… Нашему господину так идет данный наряд»       — Но! Добавь под хаори белый цвет хададзюбана. Мне не нравится сплошной цвет без перехода. И штаны, не серые, сделай черными.       — Все поняла, хлопковую рубашку белого цвета, а штаны черного. — девушка тут же принялась записывать обычной шариковой ручкой заметки в тетрадь. Для Мегуми было уже дико видеть эти предметы в данной обстановке. — Теперь господин Фушигуро! Прошу не стесняйтесь.       — А, мне тоже надо?! Может я просто ткну пальцев в понравившийся вариант? — по комнате пронеслось недовольное шипение, а Ураумэ скептически выгнул бровь.       — Ну попробуй если пальцы лишние… — Сукуна в жесте недовольства сложил руки на груди.       — Ладно, блять… Мне тоже до гола раздеваться?       — Тоже мне скромняга нашелся, Юкио, пусть принесут ширму.       Как только швея щелкнула своими небольшими пальчиками, то на пьедестал внесли ширму, сделанную из прочного деревяного каркаса и плотной красной ткани, чем-то даже похожую на мешковину.       — Можешь выбирать молодой господин, что больше понравится. Я правда старалась!       Мегуми встает со своего места и подходит ближе к манекенам, отмечая, как совпадали их очертания с фигурой юноши. Вплоть до миллиметра они отражали реальные изгибы его тела. Он прошелся возле каждого, но ни один даже не зацепили его взор. Он решил осмотреть их сзади, проходя и рассматривая прекрасные вышивки на задней части церемониальной хаори, украдкой бросил взгляд в комнату. На него смотрело уже не только работницы швейной мастерской. В открытых окнах топорщилось по семь, а то и десять голов самых разных существ. Так же собраться Ичи вместе с ним кучковались в углу справа от входа, их плотно давили пришедшие клиенты за своими заказами, но вдруг неожиданно задержались.       — Ну?! — Сукуна начинал терять терпение. Брюнет бросил на него недовольный взгляд, но эффекта это не произвело.       Мегуми продолжил неспешно выбирать и тут в его глаза бросается алое солнце, стая журавлей замерли над морской пучиной и сердце больно кольнуло от желания, стать таким же свободным и беззаботным как вышитые птицы. Он прошел к самой последней и готовясь морально выбирать из того, что есть, был приятно удивлен. На белой словно снег хаори, алыми нитями была вышита маска демона Они, и ее плотно оплетало тело крупной змеи, что готовилась напасть. Ее пасть была раскрыта и на самом конце одного из клыков пришит драгоценный аметист, имитируя форму капли. От этой картины Мегуми ощущал угрозу, она не была изящной, она не льстила человеку, который собирался ее надеть. Она предупреждала каждого, кто посмотрит вслед этого человека. Сукуна даже слегка наклонился, чтобы узнать, что же так сильно привлекло внимание парня. Увидев змею оплетающую маску демона, он сначала бросил взгляд на своего избранника, а потом уже на швею.       — Ему ничего не подходит, Юкио, переделывай. Время до вечера.       — Стой! Я еще не определился просто, зачем сразу переделывать? — Мегуми стал ощупывать ткани белоснежного костюма, так как штаны были тоже безупречно белые. Рубашка что торчала из-под ворота накидки, была цвета сливы и заметно выделялась на общем фоне. Хори-химо же был не стандартным шнурком, а крупной россыпью самых разных драгоценных камней фиолетового цвета, нанизанных на черный плетеный канатик. В районе, где пояс крепился к хаори, оттуда черными нитями струились ветви бамбука, а края рукавов украшали крупные цветки пурпурных хризантем, сердцевина которых пестрила золотыми нитями. Хоть костюмы для Сукуны и для Мегуми брались за образец японские свадебные одеяния именно женихов, Юкио, решила взять на себя ответственность, и чтобы обозначить положение и статус каждого из будущих молодоженов, то хаори предназначенные для Мегуми были удлинены ровно настолько, чтобы края одежды могли следовать тенью за движениями юноши, мягко скользя по полу.       — На это одеяние я не даю своего согласия. — Сукуна начал снимать с себя церемониальные одеяния, показывая всем видом, что примерка окончена.       — Почему же?       — Я сказал какая цветовая палитра должна быть. И в этом наряде, нарушен баланс цвета. Мне не нравится. — Сукуна уже почти переоделся в свое повседневное кимоно и небрежно скинул на руки Ураумэ, понравившийся вариант своего «свадебного» наряда.       — Ты сейчас на полном серьезе будешь браковать наряд что мне понравился, только из-за отсутствия нужного фиолетового цвета?! — Мегуми сильно не нравилось, что этот розоволосый чёрт лез во все возможные выборы юноши, сбивая того с толку не давая никогда выбрать то, что он хочет.       — Акценты — это важно, я согласна с господином. — Юкио, зависла в поклоне. — Я виновата, господин Сукуна, к вечеру я все переделаю.       — А я хочу именно его примереть! — Юноша так взбесился от развернувшейся ситуация, что начал в спешке прилюдно скидывать с себя ленты, затем пояс, и уже почти скинув банную юкату, был резко задвинут ширмой, так как никто, так и не удосужился выгнать не прошенных зрителей. Ичи-кун и другие лисы протискиваюсь кто так может, лезли под ногами, прыгали по плечам, и щипали за бока особо широких зевак, умудрились добраться до эпицентра скандала с рекордной скоростью в пять секунд. Они тут же шмыгнули за ширму и стали помогать одеваться и шнуроваться своему господину. По окончанию китцуне, отодвинули ширму являя миру Фушигуро во всей красе. В комнате замолчали все, и показалось, что даже птицы за окном перестали щебетать.       Белый словно призрак, с «ядовитой сердцевиной», наряд Фушигуро сидел так искусно на его, и без всяких диет, изящной фигуре. Накрытое лицо красной вуалью с неподходящими украшениями, лишь добавляло мистичности и женственности образу Мегуми. Сукуна приблизился за пару шагов к нему и рывком сорвал с волос тонкую ткань. Он наконец увидел глаза юноши, но отметил для себя одну деталь. Белки глаз были залиты кровью лопнувших капилляров, а само лицо почти сливалось с цветом костюма. Брюнет, не отводя своего взгляда смотрел в упор на Сукуны, их взгляды встретились и некоторое время, они ощутимо пытались победить друг друга в упертости.       — Нравится? — Сукуна прервал тишину первым, но взгляд так и не отвел.       — Да! — Шаман даже сначала и не понял, почему вместо обычного уверенного ответа, он его выкрикнул. Видя, как на лбу у Сукуны начала вздуваться вена, а ладони сжались в кулаки. Он зачем-то решил прокрутиться вокруг себя, показывая, как же ему нравится данная одежда.       — Слушай, что тебе Господин говорит, недоносок! Мало ли что ты хочешь и что тебе нравится, слово нашего господина закон, запомни уже наконец. — Ураумэ взорвался первым. Желая, что-то добавить, он набрал в легкие воздуха, как его тут же снесло с места ударом. Он с силой ударился о каменную стену. Здание от удара затряслось, а от места куда приземлилось тело Ураумэ, пошли трещины. Сукуна впился яростным взглядом прямо в брюнета и шипя сквозь зубы, обратился к швее, параллельно стряхивая кровь со своей руки.       — Плевать. Юкио, меняй мои одеяния, чтобы оба костюма смотрелись гармонично. Через несколько часов, я зайду на повторную примерку. Хотя нет, не думаю, что у меня есть на это время. Просто сделай что-нибудь похожее и доставь завтра к утру. Церемония состоится на закате. — Сукуна не меняясь в лице, развернулся, намереваясь уже уходить, как его окликнули.       — Уважаемый Господин Сукуна, не были бы вы так щедры и милы, давая мне разрешение на мое участие в создании вашего церемониального одеяния? — В мыслях у парня было более искреннее «Позер хренов».       — А я и не давал.       — Вот именно. Поэтому я прошу у вас разрешения, раз Вы вынуждены подстраиваться под мои предпочтения. — он склонился, выражая свое почтение и послушание.       «Решил из себя целомудренную принцессу строить при посторонних? Похвально. Чем быстрее вы вольешься в это общество, тем проще тебе станет тут находиться» — мельком пронеслось в мыслях у Мегуми. Тело Сукуны моментально расслабилось, а на лице вырисовывалась хитрая улыбка. Так и не сказав ни слова, двуликий развернулся и ушел. Все зеваки переглянулись и потеряв всякий интерес начали разбредаться кто-куда, любопытные мордочки так же пропали из оконных проемов. Мегуми не разгибался до тех пор, пока Рёмен не покинул швейную мастерскую.       — Младший Господин, а я и не знала, что вас интересует пошив одежды!       Фушигуро молча переоделся и подошел к главной швее. Юкио о чем-то очень напряжено размышляла. Он наклонился к ней и прошептал — А меня и не интересует. Просто сделай что-нибудь, что ему понравится.       — Вам совсем нечего предложить?       — Не то чтобы нечего, просто не интересует. Это не свадьба в привычном ее понимании. Прошу учесть это при создании одеяния.       — Вы даете мне свое разрешение на полную свободу выбора?       — Да-да, просто пусть ему понравится, и он перестанет беситься. Если я тебе больше не нужен, то хотел бы вернуться к себе.       Мегуми не хотел более чувствовать пристальные взгляды, что неприятно жгли каждый сантиметр его тела. Настолько пристально его рассматривали только, когда он пришел в клан Годжо. Попрощался с девушкой он проследовал к выходу, на секунду остановился около тела Ураумэ, которое продолжало бессознательно лежать у стены. «Интересно, он же не такой дурак чтобы специально лезть под горячую руку своего начальства… Зачем начал меня при всех унижать? Знал же, что попадет». Прервав свои размышления, он, не желая больше тут задерживаться, ускорил шаг. Оказавшись на улице, его ослепляет яркий солнечный свет. Вокруг идет размеренная жизнь, и в глаза уже не так бросаются местные жители. Детский голос раздается за его спиной.       — Вам будет лучше вернуться в гарем. На улицах не спокойно…       — Разве? Мне кажется спокойнее чем раньше.       — Вот именно, здесь чужаки, поэтому все себя ведут не естественно.        — Какие еще чужаки?       — Господин Сукуна, принимает сегодня магов из внешнего мира, говорят, что они предлагают выгодный обмен информацией, а также просят покровительства. — Старший лис снова остался один и опасливо смотрел по сторонам.       — Никак не могу понять, что им может он дать и от чего они просят защиту?! Кстати Ичи-кун, а где твои собратья?       — Занялись теми делами, которые я им поручил еще с утра. Мне пришлось их выдернуть, чтобы не усугублять сложившуюся в мастерской ситуацию. Сукуну-дано, одевали не его слуги, а специально выделенные рукодельницы и поверьте, вам они бы не стали помогать не дай господин такого приказа. Я должен буду получить наказание за следующие слова, но у вас с господином Сукуной сейчас очевидная борьба за власть. Только здесь, никто и никогда не усомнятся в главенстве господина Сукуны, в отличии от вас, что пытается давить на него и заставляет делать все по-своему.       — Никто никого не давит и не ставит под сомнение его авторитет! Я пытаюсь просто искать с ним компромисс.       — Взаимные уступки или так называемый вами компромисс, это когда оба жертвуют чем-то ради ощущал общего интереса, а не кто-то один или оба вовсе остаются при своем.       — Ичи-кун! Что ты хочешь мне сказать?       Пока они шли обратно к мосту, чтобы попасть уже на безопасную территорию, Мегуми неожиданно окликнул незнакомый ему голос.       — Господин Фушигуро! — Незнакомая ему ранее фигура замахала рукой в приветственном знаке. Лис заметно напрягся, за долю секунды он перевоплотился в огромного китцуне и встал около своего господина. Девять пышных белоснежных хвостов взмыли вверх при приближении чужака, шерсть начала разноситься по улице. На лбу у животного отразилась печать Сукуны, а на пушистой груди из ниоткуда возник огромный глаз, что ни на секунду не переставал осматриваться.       — Оя, какая грозная у вас охрана. — Черноволосый мужчина со шрамом на лбу и в традиционной рясе буддистского священника, притворно улыбнулся, но не стал пытаться подойти у Мегуми вплотную.       — Мы знакомы?       — Эм, не думаю. Но я бы очень этого хотел. Я перешел на сторону Великого Сукуны, сразу как узнал, что какой-то человечишка смог пробудить в себе его силы и сдержать внутри, после поглощения одной из проклятой частички тела. Вы случайно не знаете какой именно? -Мегуми не мог понять, почему ему так неприятен этот разговор. Неизвестный разговаривал намеками, но юноша прекрасно понимал, о чем тот говорит. Отголоски прошлого снова неприятно резанули по сердцу.       — Палец. Итадори при мне поглотил проклятый предмет и пробудил Двуликого. А вам до этого какое дело? Вы были ранее знакомы с Сукуной? — глаза щелки собеседника раскрылись на последнем вопросе. Мегуми ощущал скрытую угрозу от этого разговора. Так же он не мог никак оценить своего собеседника, он не похож на кого-то из тех времен, особенно его выдавал современный диалект, но при этом что-то древнее прослеживалось в этих карих глазах.       — Вы проницательны, младший господин.       — Старейшины очень старались, чтобы никто из молодняка даже сомневался в грехах Сукуны. Такая же ситуация и со страшим поколением, но по вам не скажешь, что вам есть хотя бы тридцать лет. Возможно, вы даже одного возраста с моим учителем… — взгляд незнакомца перестал выражать притворное дружелюбие. Он впился глазами в юношу.       — Ох-хо-хо~ В любом случае, я рад, что такая потенциально сильная фигура как Вы, приняли правильную сторону.       — Я не занимал ничью сторону. У нас взаимный обмен, кхм, возможностями. После выполненных условий, я буду свободен.       — По идее. Да и вы сами понимаете, что ваше пребывание здесь это не год и не два, а намного дольше. Разве Сукуна позволит тебе покинуть эту священную землю, со всеми полезными знаниями и к чертям развалить все над чем он сейчас работает?       — Как вы резво перешли на неформальный стиль общения. Так вот, я не берусь рассуждать, что случится в будущем, а что нет. Вам так же не советую строить каки-то грандиозные планы.       — Почему же это?       — Сукуна не предсказуем, и не вам ли это знать. Кстати, вы так и не представились, хотя обращаетесь ко мне зная мое имя и фамилию.       — Нас представят позже, в более формальной обстановке. Очень был рад пообщаться с вами, но мне пора. — не успел Мегуми моргнуть, как незнакомец исчез из поля зрения.       — Какой странный… Ичи-кун?! Ты не говорил, что так умеешь. — брюнет бросил взгляд на уменьшающегося лиса.       — Так умеют все, мы же не только в прямом смысле слова служить можем. — Лисенок вернулся в свой привычный размер и стал поправлять одежды, отряхивая те от пыли. — Думаю нам пора, скоро уже время обеда.       — Ичи…а мне безопасно будет есть эту еду? — мальчишку передернуло от этого вопроса.       — Прошу простить! Я лично буду следить за процессом приготовления, больше никто не посмеет вас отравить.       — С едой как раз таки у меня еще ни разу не было проблем…       — Не переживайте, все будет хорошо, я ручаюсь!       Они вдвоем шли по многолюдной улице, и Мегуми уже привыкал к обстановке вокруг и начинал подмечать детали. Везде было чисто, а здания и ларьки выглядели только-что построенными. Кустарники не пестрили ярким цветом и были аккуратно подстрижены, но отсутствие каких-либо приятно пахнущих цветов делали это место чужим. Птиц нигде не было, но щебетание разносилось по округе мелодичной трелью. И тут его осенило: «Точно! Я его уже видел. Он сидел за столом во время пиршества Сукуны. Я еще тогда согласился на эту дурацкую затею. Слишком подозрительный, он что-то скрывает, даже гадать не надо»       По прибытию, в своих покоях он скинул банные одежды, которые делали на скорую руку. Осмотревшись, он обнаружил, на футоне новый комплект вещей, на нем лежала записка с корявым почерком «Это от Юкио. Сделала комплект привычной для вас одежды и пару комплектов нижнего белья. Хи-хи». Это были 3 привычных хлопковых футболок, легкий и дышащих материал сразу же опустился на тело. Откинув тревожные мысли, что одежды могла быть подставной, он просто ликовал внутри от привычного комфорта. Длина футболок доходила до середины бедра, позволяя носить их в жару без штанов. Так же он быстро нашел предназначенные ему боксерки, так же три пары серого цвета тут же были надеты на бедра. Через несколько минут в комнату внесли еду. Сегодня на обед ему подали рис, свиную отбивную — тонкацу, а также маринованную редьку и тушеный корень лопуха. По сравнению со вчерашним ужином, сегодняшняя еда была достаточно скромной. Плотно пообедав, Мегуми лег на футон и начал прислушиваться к ощущениям. Он, конечно, доверял как мог своему «слуге», но утренний инцидент все время всплывал в голове. Прикрытые глаза, легкий и свежий ветерок, который забрался на верхний этаж прямо в его покои, уносили все его мысли и переживания куда-то очень далеко. Ему вдруг стало так удобно и спокойно, что глаза остались закрыты, а через несколько минут юноша мирно засопел. Послеобеденное солнце постепенно тянулось к закату и небо окрашивалось в теплые оттенки. Тело, что самозабвенно лежало расслаблено на полу, вдруг растянулось и вытянулось в струну.       — Аах! Как же хорошо спалось, чувствую себя отдохнувшим… Ичи-кун, сколько я спал? — даже не сомневаясь, что лисы могли оставить его абсолютно одного, задал вопрос в пустоту.       — Всего пару часов, господин.       Мегуми встал с налёжанного места и подошел к столу, где лежала курительная трубка. Зная особенности, он неспешно закурил, вышел на небольшой балкончик и в блаженстве прикрыл глаза, стараясь наслаждаться такими мимолетными моментами затишья и благодати.       — А что дальше интересно?       — Как хорошо, что вы спросили! К вам зайдет местный фармацевт Гит, мы сегодня виделись с ним. Хочет проверить ваше состояние, а заодно сделать заметки, касающиеся вашего здоровья. С его слов, это поможет вам выносить здорового и крепкого малыша. — от услышанных слов, юноша поперхнулся едким дымом и закашлялся. Красный не то от смущения, не то от кашля он с удивлением глянул на лиса.       — А можно мне как-то поменьше напоминать о том, ради чего я здесь?! Я все понимаю, но мне это уже слышать тошно.       — Прийму во внимание. Извиняюсь, за созданные неудобства, господин.       — Я так понимаю это еще не все?       -Вы правы. Великий Сукуна настаивает на том, чтобы выдвинутые вами условия были как можно скорее запечатаны бумагой. Предлагает на церемонии не терять время и явиться с уже готовыми «дарами» друг для друга.       — Боится, что из-под венца сбегу? Ха-ха-ха. Правильно боится, но к его же несчастью, я еще не до конца уверен в своем желании. Не хочу продешевить, но и при этом не натворить лишних бед…       — Есть один хороший совет. Просто слушайте свое сердце.       — Слушать сердце, да? — каждое сказанное слово сквозило болью и тоской. Запах дыма стал проникать в комнату и оседать на всех поверхностях. — А как должно быть, Ичи-кун? Как должно все пройти, чтобы меня перестали сравнивать с грязью, что случайно прилипла к подошве их обожаемого господина?       — Господин Фушигуро, вы должны понять, что мнение о Вас, всегда будет делиться на два лагеря и никогда не будет, что все поголовно станут вас уважать, как и Сукуну-дано. Вы будете чужаком для них, родив господину хоть с десяток здоровых и перспективных малышей. Ой… Вы просили не упоминать об этом.       — Нет, говори, как есть. Я понятия не имею, что мне делать… Я даже сбежать не могу, хотя и очень хочу. И даже не столько из-за страха или сложности, сколько из-за неизвестности. Понимаешь, там, за вашим барьером есть мой мир. Мне там привычно и очевидно буквально все. Но я ощущал, что не на своем месте. Как бы так сказать… Я жил как будто не свою жизнь, выжидая чего-то. Только лишь ощущение смерти и громогласное «Не в этот раз!» заставляло меня продолжать ждать. Откуда-то изнутри, произрастает желание быть сильным, запоминающимся, обладать властью и возможностью защитить себя и любимых. Мне обещали, «будь послушным мальчиком Мегуми, и сестрица обязательно вернется», «Это все, потому что ты ее расстроил!», «Слушай нас и делай как говорят, старейшины обязательно помогут тебе». Ага, блять! Как шавка, служил им, но приходя в абсолютно чистую и пустую палату в больнице, находил все такое же обездвижное тело. Я очень хочу верить, что, совершая сейчас этот выбор, я ошибаюсь, Ичи-кун… Ведь тогда, я терял время зря, а они просто пользовались моим доверием и желанием снова, хоть на минуту услышать «Мегуми, сестрица любит тебя». Я стараюсь делать как мне говорят, но каждый раз я виноват. Каждый чертов раз, я лишь вызываю ненависть и презрение. Неужели я просто настолько жалкий и мое место именно там внизу. — Голос предательски дрожал, а ко вкусу табака прибавились соленые слезы, что Мегуми пытался поймать языком, не желая чувствовать их дальнейшего падения. Он тряхнул головой, в попытке уйти от навязчивых мыслей и снова обратился к лису. — Так что же мне делать, Ичи-кун? Расскажи, а.       — Ну… — лисенок подошел к Мегуми и ловко запрыгнул на деревяные перила, что обрамляли балкон. Он сел и начал болтать своими лапками, раскачивая ими в воздухе. — Я не мудрец и не ученый, но если вы хотите заслужить здесь уважения к себе, хотя бы минимального, то я расскажу и конечно же помогу вам. Вам тяжело сейчас понять, что делать дальше. Но скоро все сомнения испарятся. Просто оставайтесь на своей стороне и получайте максимальную выгоду. Имейте запасной план, даже когда вы займете свое «место» и ваша власть будет неоспорима. Уважайте господина и никогда прилюдно не оспаривайте его власть, играйте роль «послушной жены», если когда-нибудь вам придется столкнуться в битве, не спешите менять сторону и атаковать господина в спину. Враги Сукуны-дано не смогут победить его, но Вас запросто. Запомните, как бы Вам не был противен наш Господин, он ваша надежная защита и опора. Он не вызывает доверия, но все же, он человек слова и чести. Ваш период бунта скоро пройдет, и вы привыкнете. К нам, к будущему мужу, к утренним службам, к новому распорядку дня. Более утешить мне вас нечем, хотя… Хотите жасминовый чай с сладкой бобовой пастилой?       Юноша в задумчивости уставился вдаль, его взгляд потерялся среди плотно стоящих елей и кипарисов. — А, знаешь что? Давай, и прикажи раздать вкусности всем своим братьям. Пусть это будет мой личный приказ. — Он подошел к шкафу и с решимостью в глазах зарылся рукой в карман своей формы. Найдя драгоценность, он надел ее на свободное запястье. В голове творился хаос, но этот разговор придал ему уверенности в своих действиях. Кого теперь бояться если самое большое зло встало на твою защиту и совсем не прочь вашего сотрудничества? «Главное быть осторожным». Страх перед будущим резко испарился, но Мегуми чувствовал, что это не на долго.        — Неси сюда бумагу и ручку, точнее чернила с кистью. Хочу написать письмо вашему господину. Подбери и проследи, чтобы впред, я был одет подобающе будущему статусу. Я хоть и в плену, но, однако я далеко не принцесса, я блять «принц»! Хватит с меня этого ожидания.       В комнате закипела жизнь. За одним столом сидела целая куча лисят и забавно виляя хвостиками, поедали пастилу запивая чаем, обсуждая повседневные дела и новости, которые слышали в процессе выполнения поручений. Постепенно смеркалось. За вторым, при зажжённых свечах с тающей от дыма кисеру, сидел Мегуми и старался очень старательно написать желанные слова. Рядом был Ичи-кун и давал ему советы, как правильнее и грамотнее написать письмо.       «Достопочтенный Господин, Вам пишет Мегуми Фушигуо. Меня оповестили, что, вы хотите быстрее заключить, между нами, союз. Но прошу помнить, что обряд «сетсузоку» в строгом порядке просит соблюдать правила. Одним из них служит, взаимный и одновременный обмен «даров и просьб». В случае, если ваше терпение на исходе, то предлагаю начать Церемонию сегодня в полночь, ваше одеяние к тому времени будет уже готово и ожидать начала процесса. Если приготовления с вашей стороны требуют некоторых вмешательств, то предлагаю оставить все, как и планировалось. Завтра на закате. Ожидаю вашего решения, мой Господин.»       У Мегуми проступил пот на лице от такого тщательного урока каллиграфии. Китцуне рядом захлопал в ладоши и похвалил Фушигуро за старания. В нетерпении он почти подпрыгивал, желая взять высохшую бумагу и отнести в главный храм.       — Кстати, а где сейчас Сукуна?       Лисята, что галдели в другом конце комнаты подумали, что это вопрос к ним: «Как это где? В главном храме! Да-да, я слышал гости из внешнего мира тут!»       — Ичи-кун, а мы не прервем ли их пиршество своим письмом?       — Конечно прервем. Но так разве не в этом ли смысл? Вы сами решили действовать. Господин Сукуна будет очень рад такой новости!       — Да-да, наверное ты прав. Но не забудь извиниться перед тем, как…       — Не переживайте! Я сделаю все в лучшем виде. Ну что высохло?! — Лис начал быстрее перебирать лапками в прыжках, сгорая от нетерпения. — А вам господин, стоит все- таки проверить готовность одеяний господина. Если он даст положительный ответ, а ничего не готово, то ваше имя опять будут порочить.       — Да, ты прав. Сбегаю сам, уже вечереет. Фармацевт еще не пришел? Заодно зайду к нему. Так лисята, не теряем, я скоро прийду.       — Ээээ?! А разве можно вас одного отпускать?       — Нет, конечно. — Ичи- кун, стукнул троих по макушке и они нехотя поднялись из-за стола. Он же свернул бумагу и понесся на выход. Крикнув «Доверяю вам», унесся в животном облике — юркой лисы, куда-то прочь.       Мегуми же с тревогой на душе, надел имеющиеся школьные штаны и выдвинулся из гарема, под вопросительные взгляды других девушек. Но столкнулся на выходе с дамой в самом расцвете сил. Высокая с длинными черными как уголь волосами. Они были собраны в высокий хвост и закреплены белоснежной заколкой из мрамора.       — Куда ты бежишь? Разве тебе не сообщили, что как зажигаются фонари, покидать территорию гарема запрещено. — строгий женский голос выражал недовольство. Глаза у нее были темно-синими как океан, по сравнению с ней, у Мегуми в глазах отражалась обычная лужа. Приличных размеров бюст, был заметен через плотно одетое кимоно такого же белоснежного цвета, украшенного небесно-голубыми цветками лотоса.       — Эм. Мне срочно надо к лекарю. — почему то, юноша решил не признаваться в своих истинных намерениях.       — В таком виде и на площадь? Ты явно не обладатель острого ума, слухи о тебе ложны.       «То тупой, то умный. Пусть уже определятся» — лишь пронеслось в голове у юноши, прежде чем он совершил поклон и извинился. Но женщина перед ним не сдвинулась с места, из-за ее спины показалось трое служанок с белоснежными тюльпанами вместо голов. Лепестки некоторых находились в заломе и содрогались при каждом слове своей госпожи.       — Я тебя не отпускаю, возвращайся в покои, мальчишка. Я не хочу, чтобы я осталась виновата если с тобой что-то случится после заката.       — Но мне очень надо — Фушигуро сместил с нее свой взгляд и пытался придумать как же убедить эту красавицу, уступить ему дорогу.       — Не верю. Я старше тебя как по статусу, так и по возрасту, ты не можешь меня ослушаться, даже если «выбран» для связи с Сукуной. Возвращайся на место, еще раз повторяю. — Она обхватила длинными пальцами с покрашенными в черный ногтями, веер и прикрыла губы. Но презрение из ее взгляда никуда не ушло, казалось, еще немного и его смоет этой волной ненависти. За спиной у юноши послышались шаги, он обернулся и увидел других двух девушек в компании слуг. Одна была не выше полуметра, она недовольно скрестила руки на груди. Из-под верхней губы у нее торчал аккуратный клык, губы растянуты в отвратительной улыбке, а волосы что срезаны по ключицы красиво развивались на ветру. Вокруг нее было трое огромных рыжих мышей, которые, как и лисята Мегуми ходили на задних лапах. Красные глаза смотрели в разные стороны, на них были надеты штаны-хакама цвета хаки, а их длинные хвосты они держали в своих лапках. Чуть правее, не двигаясь и как будто не дыша стояла еще одна девушка. Она явно была младше всех, на ее светлом лице виднелась россыпь веснушек, а волосы даже в сумерках горели рыжим огнем. На ее голове виднелась заколка в виде феникса, украшенная вставками с самыми разными драгоценными камнями. Она понурила голову и нервно перебирала платье своими короткими почти детскими пальчиками, в высоту она была почти на голову выше другой. Рядом с ней, стояли двое панд в женских кимоно и их уши были проколоты серьгами с малахитом.       — Мамочка! — и холодок от знакомого голоса пополз по коже. — Может я помогу ему добраться до покоев? — Очевидно, что этот голос принадлежал той самой Юко-чан, о которой его предупреждали и не один раз. Ситуация накалялась, его буквально зажали в угол.       — Доченька, будь так любезна, проводи его обратно, пока он не натворил чего. — Мегуми было не сложно понять, что перед ним стояла Ханако-сан. За спиной была юная и не тронутая Аяме и безумная Юко.       — Я и сам могу.       — Нет, тогда у меня не будет уверенности, что ты там останешься.       Мегуми захотел прислушаться своего сердца, по совету старшего лиса. «Сердце.тум-тум. Так ли сильно мне важно, что там с одеждой для этого засранца? Сердце ну же, мне стоять на своем или отступать?» Плюнув на эту затею, он послушно развернулся и извинился за доставленные беспокойства пошел в направлении к своим покоям. За спиной он усушал свое сопровождение и глупое девичье хихиканье.       — Ну что, избранный, понравилась банька утром? Хе-хе       — Твоих дело рук, получается?       — Ну с чего сразу я? Просто порадовалась результату. Так получилось, что я и еще пол гарема увидело тебя в этом «образе», пока этот глупый лис пытался хоть как-то исправить ситуацию.       Подойдя почти к своей комнате, он обнаружил тишину. Звонких детских голосов не было, как и охраны возле покоев. Трое оставленных за ним лисят, заметно напряглись.       — Я знаю, что ты собираешься делать… — Могильный голос пробрался под кожу брюнета, мурашки пробежали по рукам. Он стоял к ней спиной и после ее слов, в кувырке отскочил как кот, к стене. Ему было важно не иметь за собой свободного и уязвимого пространства при этом видя ее лицо. В руках у девушки мелькнуло лезвие.       — Хочешь забрать у меня Господина?! Не получится, я его главная любимица, я источник его силы и счастья. Слышишь меня! Я, а не ты!       — Да кто же, блять, сомневается? — Мегуми задал риторический вопрос прежде, чем девушка кинулась на него, хаотично размахивая ножом. Уклоняться было не так сложно. Намного труднее было пытаться не пустить к себе за спину. Пока лисы «играли» в догонялки с огромными мышами, Мегуми услышал свое сердце. Складывая руки в печати, он призвал целое море зайцев, что испарялись под быстрыми атаками девушки. Она не смогла удержаться от атаки его теней и ее тело начало тонуть в нахлынувшей волне мягких лап. Кролики посыпались на первый этаж, откуда уже слышались женские крики и ощутимая суета. Метнувшись в неразберихе, он схватил лисят за ворот и вылетел пулей с этажа, через окно. Гордо восседав на крылатом Нуэ, он двигался за пределы территории гарема и резиденции Сукуны. Все было хорошо пока они не приблизились к мосту, в момент как огромная тень стала подлетать к расписной крыше, голову Мегуми охватила такая головная боль, что юноша почти свалился с птицы. Лисята придержали своего господина, увидев, как он стал заваливаться на один бок. В носу стало подозрительно мокро и подлетев к самому краю, тень охватило судорогой и они стремительно начали падать вниз.                                   Звуки игры на кото, а также бамбуковой сякухати, создавали атмосферу праздника в огромном зале. Девушки с «цветущими головами» угощали вокруг всех сакэ и изящно извивались под мелодию, что исполняли их цветущие «сестры». Сукуна сидел во главе стола и заливисто смеялся, держа у себя под рукой упругие груди какой-то из девушек. От его шеи шел сильный запах алкоголя. На кураже, он заливал в себя чашку за чашкой, которые ему наполняла сидящая рядом грудастая красотка; заедая сочным жаренным мясом. Чужаки для этого места, были одеты в современную одежду и очень сильно выделялись на общем фоне, но они так же громко и заливисто смеялись. Ураумэ стоял за спиной у своего господина, следя за обстановкой. Пиршество шло как задумано, все стратегически важные дела были обсуждены на кануне и теперь все закреплялось хорошей пьянкой.       — Выпьем же будущего правителя мира шаманов!       — Да-да! Пора было навести порядок!       — Эта свора дворовых собак забыла, где их место. За Господина Сукуну и наше будущее под его началом!       Пока все пили за произнесенные тосты, Сукуна лишь махнул рукой, как блондин испарился со спины. Еда все выносилась, а пустые тарелки и чашки уносились. Ничего не предвещало беды, пока в толпе мужчина не заметил своего покорного хвостатого слугу. Приглядевшись, он увидел, что тот держал в руках сверток папирусной бумаги. Двуликий не сильно был рад этому гостю, так как точно помнил, как отдавал приказ не покидать мальчишку ни на секунду. В общей атмосфере праздника и веселья, никто не стал обращать внимания на гостя, что тихо шмыгнул за двери и пробираясь через плотный поток девушек с необычной внешностью, подобрался наконец к Двуликому.       — Какого хрена ты здесь забыл и кто теперь стережет моего щенка?       Девушка рядом пьяно захихикала и кокетливо провела изящной ладонью с вызывающе алым лаком на ногтях, по грудным мышцам Сукуны — Вы вязли себе питомца?       Он нежно чмокнул ее руку и игриво прошептал на ухо: « Не суй свой нос не в свое дело, иначе я заставлю тебя его съесть заживо. А заодно отрежу язык, чтобы лишний раз не болтала о чем не следует»       От этих слов ее лицо исказила гримаса ужаса, она дернулась но крепкие мужские руки ее прижали плотнее к телу.       — Что случилось, золотце? Я не разрешал тебе уходить…       Он забросил ей в бюст несколько золотых монет, что неожиданно появились между его пальцев. — Сиди рядом.       Ичи склонился перед господином протягивая папирус, но его притянули за рыжие ушки ближе и дыша перегаром начали утробно рычать.       — Так я слушаю, почему же ты ослушался моего приказа и оставил одного непослушного щенка без присмотра? Какая в этом была срочность?!       — Меня попросили доставить вам письмо.       — Что вы задумали? Какое ещё нахуй письмо.       Он с раздражение вырвал из рук у китцуне злостный папирус, лис решил отойти подальше, понимая какая горячая сейчас рука у его Господина. Читая строчку за строчкой, на расписанном чёрными татуировками лице отобразились самые разнообразные эмоции. Недопонимание, удивление, удовольствие и в конце даже веселье.       — Ахахаха, ну что непредсказуемый засранец?! Решил, что чем быстрее войдёт в состав моего клана, то начнет разделять и властвовать. Что же, он определился с потребностью в силе и власти. Ну хоть понял, что ему за просто так никто и ничего не обязан. Иначе какого черта он сам решил проявить инициативу?       Сукуна задумался, в какой подряд раз, малец так грамотно диктует ему свои условия и в итоге, он магическим образом на них соглашается. На ощупь идёт, но сука только правильной дорогой.        Хмыкнув про себя, король проклятий, постарался настроиться на ощущения Фушигуро, но получил лишь головную боль и непреодолимый тупик. Мысли были вне зоны достижения, так же паршивец не спешил откликаться на зов мужчины.       «Опять выделываешься, малой?»       Тишина.       «Я с кем общаюсь? Мне доставили твое письмо. Кто ещё из нас позер, хах. Мог просто сказать мне напрямую, что ждёшь не дождешься, когда же получишь статус моей жёнушки~»       Ответа нет. Пустая тишина.       «Не игнорируй меня, щенок. Это черевато последствиями»       Не дождавшись обратной связи, он спалил письмо в руках. Догоревшие остатки бумаги упали на пол. Неприятное ощущение поселилось где-то в глубине. Там внутри черной как смоль души, перепачканной всеми возможными грехами проснулось неприятное ощущение тревоги. Чужаки на территории, слишком послушный сегодня днём «питомец», письмо с непривычной стилистикой письма для современного человека…. А теперь ещё и ментальный блок.       Он резко встал из-за стола и громко объявил.       «Каждый кто сейчас двинется со своего места будет казнён, вне зависимости от статуса и уровня моего доверия»       Ликующая толпа, замерла прекрасно чувствуя угрозу в словах розоволосого мужчины. Воздух в комнате стал словно кисель и каждый боялся сделать лишний вдох без разрешения Сукуны. Музыка затихла сразу же, а тарелки с чашками замерли в воздухе. Дыхание смерти почувствовал каждый присутствующий.       — А теперь я отлучусь по делам. Если хоть кто-то двинется со своего места или изменит положение хотя бы мизинца, я это замечу во-первых. Во-вторых, умрет в страшных муках.       Из ниоткуда возникли острейшие металлические пики, что упирались каждому в комнате в трахею, намереваясь в любой момент ее проткнуть насквозь.       Двигаясь к выходу, Рёмен продолжал мысленно сотрясаться касаемо одного строптивого шамана, матеря все на чем стоит свет. Лицо не выражало ни одной эмоции, но воздух вокруг тела мужчины начинал плавиться. Ко всему прочему на его лице отобразилась дополнительная пара глаз, показывая, что хозяин праздника не намерен шутить. Пройдя лишь половину пути Сукуна остановился, видя как тяжёлая дубовая дверь открылась, а в проеме показалась белоснежная макушка. Атмосфера сгущалась, капли пота гостей начали украшать татами, на котором те сидели. Все ждали приказа и разрешения двигаться.       — Ну?! — крик Сукуны резанул по ушам всем присутствующим. Нервы стали напряжены до предела.       — Он пропал….