Case №0//Дело №0

И покой пришел,

А за ним - тоска

Говорит Москва, ты об этом не пой,

А то все пройдет

И боль не сведет с ума,

И куда же тогда я тебя поведу?

— Покой, Лампабикт.

      Старые сосны нависали над тропами, закрывая сумеречные небо. Ни одной звезды, облака закрывали даже луну, и почти не двигаясь, свинцовой угрозой висели над головой.       Ливень хлынул неожиданно. Парень, пробирающийся через заросли шиповника и папоротника, разозленно выдохнул, и стиснув зубы, продолжил бежать.       Сзади слышались голоса и топот. Они были выше и крупнее, им было тяжелее пробираться через бесконечную череду кустов. Ноги уже постепенно вязли в размягченной почве. Босые, исцарапанные ступни щипало, и мальчик, стараясь вилять и путать следы, шипел от нарастающей боли. Овраг был неожиданностью. Он покатился вниз по склону, отбивая руки, закрывающие голову. Лай стих, но он уверен, что ненадолго. Надо бежать дальше. Поднявшись с земли, он увидел впереди ручей, и пробежав через него, начал бежать вдоль. Забираться сейчас наверх - решение бесполезное. Он добежал до какой-то реки, и встав на скользкий камень, посмотрел назад. Звуков погони не было, только шум нестихающего ливня и грохот грома.       Сглотнув, мальчик вздохнул. Нога соскользнула с булыжника и он упал в реку. Здесь было не глубоко, ему по колено. Оперевшись на сбитые ладони, он сел на каменистое дно и прокашлялся.       Ночь предстояла длинная.       Изуку, убрав мокрые кудри с лица, встал и пошел в сторону склона. Мокрые растения не хотели поддаваться и с корнем вырывались из мягкой земли. В Мусутафу таких лесов явно не было. Значит, он либо за городом, либо вообще в другой префектуре.       Это было плохо.       Схватившись за ствол дерева, он подтянулся наверх и облокотился на него, упираясь лбом в мокрую кору. Огромное здание под сырой землёй давно осталось позади, но его не покидало ощущение, что за ним всю дорогу следят. Было ли это остаточным из-за того, что в его мелкой комнатке всегда была камера, или просто паранойя - он не знал и задумываться хотел. Единственное, что его сейчас волновало - уйти. Как можно дальше. И приближающийся лай собак был для этого отличным стимулом. Дернувшись, Мидория продолжил забираться по склону, цепляясь за корни и мокрую траву. Земля давно забилась под отросшие ногти, он сам был весь в грязи - но давно на это внимания не обращал. Все, что сейчас имело смысл - побег.       Наконец, выбравшись из оврага, Изуку, оглянувшись, кинулся вперёд. Ноги цеплялись за корни и ветки, пару раз он упал, разодрав о них колени и руки. Местность с заросшей сменилась обрывистой. Все было в ямах, пнях и огромных деревьях, корни который выпирали и так и норовили зацепиться за его лодыжки.       Аокигахара всегда манила своей неизведанностью. Но бежать по её холоду, сбивая ноги и руки в кровь, натыкаться на вещи людей, яркие ленты и детские игрушки - неприятно. Чего только стоили то и дело мелькающие силуэты, которые оказывались обычными кустами или камнями. Ощущение слежки никуда не делось, а тишина это чувство усиливала, возводила в куб и сбрасывала на него.       Наступив на очередной острый камень, он упал и завалился под корни деревьев, сплетенные друг с другом. В нос ударил запах крови от содранных в кровь конечностей. Бежать сил уже не осталось. Приподнявшись на локтях, он схватился за скользкий корень, и подтянувшись, всхлипнул. Его здесь найдут. Ему нужно убираться отсюда, пока собаки не учуяли запах крови. Ему надо...       Глаза закрылись. Руки, расслабившись, уронили тощее тело обратно в яму.       Это был конец.       Грязные ладони сжались в кулаки. Содранные колени, из которых текли капли крови, прижались к груди. Чёрная форма, насквозь промокшая, прилипала к холодному телу. Тепло уходило быстро, последние капли покинули его вместе с облаком пара изо рта. Глаза закрылись насовсем.       Ливень прекратился. Размякшая почва и покрытые мхом корни деревьев неприветливо встречали полицейский патруль. Влажные разноцветные ленты висели на ветвях деревьев. Кое-где остались верёвки в узлами и каплями крови на них. Детские игрушки валялись тут и там. Обувь, пакеты, куски одежды. Это все навсегда останется здесь, в Аокигахаре, как напоминание о безнадежности общества. Множество людей здесь пропало и их так и не нашли. Кого-то нашли, но они встретились с родными только в морге.       Ноги в резиновых сапогах вязли в грязи. Размытые пародии на тропинки уже не вели нормально в лес - скорее путали больше. Зажатый в руке нож оставлял следы на коре, сдирая ее. Напарники молчали. Вслушиваться здесь не было во что - над лесом стояла почти кладбищенская тишина. Не слышно даже птиц. Шум с трассы остался уже далеко позади.       Цепляясь одеждой за ветки, они пробирались дальше в лес, держа наготове рации и шокеры. Много чего могло произойти в темном лесу в пять утра. Кроны закрывали светло-серый небосвод. Не было видно даже солнца. Проклятьем небо нависало над лесом, обрекая слушать его завывания смертников.       – Эй, смотри!       Полицейский не был уверен, но в яме справа блеснула чёрная атласная ткань.       Они подошли ближе. На земле лежал ребенок, сжавшись и схватив колени рукой. Зелёные мокрые волосы складывались в грязные лохматые локоны кудрей. Босые ноги были покрыты фиолетовыми синяками. До колен брюк не было - они были оборваны и подпалены на концах.       – Черт, - мужчина с красными волосами взял рацию в руки, и зажав кнопку, поднес динамик к губам. - Эй, пятый, это шестой. Прием.       – Шестой, это пятый, слышу вас. Что-нибудь нашли? Прием.       Мужчина, аккуратно спустившись в яму по грязи, присел на корточки. Полы плаща упали в грязь. – Нашли. Ребенок, лет четырнадцати-пятнадцати. Волосы темные. В форме средней школы. Прием.       Мужчина на другом конце молчал, но спустя пару секунд заговорил.       – Он жив? Есть какие-то раны? Прием.       Полицейский, убрав нож в карман, перевернул мальчика на спину. Приложив пальцы к его шее, он убрал руку и вновь поднес рацию к губам.       – Мёртв. Прием.       Напарник, стоя рядом с ямой, положил руку на лицо и отвернулся. Видеть мёртвых детей не то, к чему ты привыкаешь. В обществе, где на свету - все хорошо, все в безопасности, такие дела не выставляют на обозрение никогда. Когда герои не успевают, когда они не доглядели или что-то упустили. Такое всегда приводит к жертвам, но обычным людям не надо об этом знать. И эта участь остаётся на плечах детективов, героев и полиции. Десятки мёртвых людей давят грузом вины.       – Понял тебя. Высылаю патрульную машину со скорой. В патрулем приедет Стерка, отчитаетесь ему. Конец связи.       Рация зашипела на последок и с тихим треском отключилась.       Шехай откинулся на спинку кресла и потер лицо. Надавив кончиками пальцев на на глаза через веки, он обреченно вздохнул. По описанию - их пропавший Изуку Мидория. Поджав губы, он взял в руку ручку и листок. Мелко подрагивающие пальцы другой потянулись за кружкой с кофе. Давно остывший, он уже не бодрил. Скорее наоборот, сон сладко манил к себе, но ему надо было работать. Тихий скрип стула заглушился стуком кружки о столешницу. Дело лежало на столе перед ним, раскрытое. Фотографии пропавших смотрели на него детскими доверчивыми глазами. Уронив голову на стол, он вцепился пальцами в отросшие волосы и открыл красноватые глаза. Очередного мертвого ребенка нашли в очередном лесу. Это страшно, но становилось буднями. Получать такие новости рано утром или ночью стало нормой. Юань любил дела с детьми, но ненавидел чувствовать безысходность, понимая, что здесь время идет на дни, если не на часы.       Утро началось с половины бумажного стаканчика кофе и холодного ветра после дождя. Озябшие пальцы спрятались в карманах штанов. Покрасневший нос зарылся в шарф. Мороз щипал кожу. Приближающаяся зима все больше намекала, что им лучше бы торопиться. Пустая обычно трасса сейчас была самым оживлённым местом в его пустом мире. Очередная смерть, очередные страдающие родители и холодное тело ребенка. Мальчик лежал на дороге. Двое судмедэкспертов ходили вокруг тела. На форме были следы грязи. Они не могли вывезти тело на каталке из леса, поэтому пришлось нести на носилках. Один из следователей, кидая взгляды на труп, все отворачивался. К нему подошёл лохматый мужчина, и положив грубую ладонь ему на плечо, понимающе кивнул. Видеть такое из раза в раз было сложно, сложнее - в первые раз десять. Потом привыкаешь. Смерти детей все еще самые сложные, но поэтому он и работает - чтобы их предотвращать. Но сейчас, когда какой-то псих похищает школьников, а потом выкидывает их в лесу, злость копилась где-то под рёбрами ближе к лёгким.       Один из врачей, присев на одно колено, поднес камеру к лицу. Вспышка - и очередная фотография была сделана. До этого они фотографировали на том месте, где тело и было найдено. Следователь, прочистив горло, сжал в руках папку по-сильнее и протянул её старшему товарищу.       – Вот, Сотриголова, это все что пока известно.       Герой взял папку в руки. Обстоятельства смерти, улики около тела, состояние трупа, одежда, волосы. Предполагаемая жертва - Мидория Изуку, 14 лет. Судмедэксперты закончили с ребенком, и отойдя немного, начали тихо говорить. Фельдшеры, вынеся чёрный мешок из скорой, пошли к телу. Айзава вновь опустил глаза на листок. Иероглифы были написаны мелко дрожащими руками, из-за чего немного плыли. Следователь не выглядел молодо, но престепления, связанные с детьми всегда трудно переносить. Потерев подбородок с щетиной, он закрыл папку и протянул её обратно мужчине. Шота собрал волосы в низкий слабый хвост. Достав белые латексные перчатки, он натянул их на холодные ладони и подошёл к телу. Фельдшеры стояли рядом с расправленным мешком.       – Подождите пару минут.       Мужчина не стал дожидаться кивков, и присев на корточки рядом с тазом мальчика, он отогнул его воротник. Влажная ткань тихо хлопала водой и грязью, впитавшейся в неё. Тело было покрыто темными синяками и одной раной в виде звезды на груди, вырезанной ножом. Как и у всех жертв до этого, у него были исцарапаны ноги. Он бежал по лесу, скорее всего во время ливня, но потеря крови из раны вызвала обморок и следом - холодную смерть. Встав с корточек, Айзава кивнул фельдшерам, и стянув перчатки с рук, сунул их в карман. Холодный ветер потрепал сухие спутанные волосы. Он гнал со стороны леса тучи, угрозой нависающие над ними.       Полицейский участок встретил его привычной медленной суматохой. Сонные полицейские переговаривались - эта новость дошла до всех. Тело прибыло раньше. Его уже отнесли в морг, находящийся на цокольном этаже. Судмедэксперты сновали тут и там. Шота, поздоровавшись с дежурным коллегой за информационной стойкой, прошёл вглубь полицейского участка. Здесь было тише чем у входа. Редкие люди в форме или в простых костюмах проходили мимо и просто кивали, идя дальше по делам. Здесь время остановилось. Здесь люди не на экранах, на них не направлены сотни тысяч взглядов, но здесь они борятся за жизни в своём стиле. Не выходя из кабинета, обменивая собственную жизнь на чужую. Они не сверкают. У них - открыта вся подноготная, все самое темное и мерзкое, на которое не обращают внимания простые люди, ослепленные обманчивым блеском героев.       Здесь, в одном из кабинетов, находился Шехай. Он полулежал на столе, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Лежавшая рядом рация была отключена. Пара листов упали со стола и лежали на полу. Тихо и хрипло дыша, детектив дернулся во сне и медленно открыл красные глаза. Поднявшись, он увидел Сотриголову и потер лицо.       – Здравствуйте, эм, боже, сколько время?       Юань медленно моргал, пытаясь прийти в себя. Очередная смена закончилась ещё вчера вечером, но оставшись здесь до утра, он поддался искушению уснуть. Взявшись за холодную ручку кружки, он в пару глотков допил холодный кофе бледно-коричневого цвета и отставил кружку. Айзава прошёл вглубь кабинета, и взяв стоящий стул, он подвинул его к столу спинкой. Перекинул ногу через сидушку и сел, опираясь руками на спинку. Чёрная челка прикрыла лицо, когда он устало посмотрел на детектива.       – Кхм, ладно. Что вы нашли в лесу?       – Тело. Предположительно, Изуку Мидория. Надо позвать его мать на опознание.       Шехай кивнул и потер лицо. Желудок свело от разочарования, отдало где-то под рёбрами и сперло лёгкие.       – Ладно, я свяжусь с ней. Ещё что-то?       – Нет, все как обычно. Лес, яма, четырехконечная звезда на груди. Убийца не отступает от своего стиля, но и не торопится действовать на всю. Поймать его на ошибке может стать проблематичнее.       – Учту. Спасибо за работу, Айзава-сан, я напишу когда получу заключение из морга.       Сотриголова кивнул, и встав со стула, пошел к выходу. Через открытое окно в кабинет залетал холодный влажный ветер. Кажется, кто-то хочет проснуться с пневмонией. Впрочем, он очень даже понимает Юаня. Мерзкое ожидание обволакивало внутренности и сжимало глотку.       Кивнув на прощание дежурному, он вышел из участка и потер озябшие ладони. Утренний Мусутафу встретил его лужами, спешащими людьми и промозглым ветром. Ничего не меняется.