Никому не желаю

Кого-то рвало в мужском туалете. Совершенно ничего необычного. В их прилизанном маленьком мирке чего только не творилось, когда ослабевал прицел телекамер. Только сегодня утром кто-то торопливо и неуклюже смывал с потолка шваброй останки какого-то бедолаги, на которого вызверился Хоумлендер. А еще днем раньше Мэйв напилась так, что практически полностью утратила человеческий вид — и, кстати, тоже блевала. И не в мужском туалете, и даже не женском. Ни до какого туалета дойти она не успела. Так что — ровным счетом ничего необычного, совершенно рядовая ситуация. Вполне вероятно, кто-то из сотрудников в очередной раз не справился с нервами. Уж лучше так, чем три попытки самоубийства, случившиеся на прошлой неделе. Старлайт слегка поморщилась, когда доносившиеся звуки стали совсем уж утробными, а потом за ними последовал стон, и она приросла к земле, потому что звуки этого голоса она знала слишком хорошо. Даже если тот не произносил членораздельных слов. Что ж, очень хорошо. Пусть его прополощет как следует. Старлайт была бы даже не против, если бы Подводного — а это, разумеется, был он — вырвало собственными внутренностями. Пожалуй, она бы даже зашла посмотреть на открывшуюся картину. Пусть даже это было так непохоже на прошлую Старлайт, которая никогда не ввязывалась в унизительные дрязги… настоящая, кажется, успела слишком сильно измениться. Нежеланный минет в первый же рабочий день неплохо этому поспособствовал. Так что… Подводный был сам целиком и полностью виноват в том, что Старлайт прошла мимо. Но только проходила она очень медленно, говоря себе, что это лишь потому, что она хотела подольше насладиться звуками, казавшимися ей музыкой. Но только они не казались. Это все еще были омерзительные звуки чужого страдания. Вот только этот урод их вполне заслужил. Так что — пусть хоть наизнанку вывернется, она и не пошевелится. Она и не пошевелилась. Буквально — так и не сдвинулась с места, пока звуки сменялись сначала на шум смываемой воды, потом на смутное шуршание, кряхтение и наконец — нетвердые шаги и скрип двери. Что ж, кажется, Подводный тоже не ожидал увидеть ее здесь. Прекрасно, их неловкость была взаимна, что дальше? Старлайт посторонилась немного, чтобы его не стошнило ей на сапоги — ведь те всегда должны быть белоснежными в кадре. Вообще-то, ей нужно было не просто посторониться. Ей нужно было развернуться и уйти по своим делам, как будто ничего не случилось. Даже не так — ей нужно было перед этим дать ему хорошего пинка под зад. Но это было бы ниже ее достоинства, так что нужно было просто уходить. Уходить. Ухо… — Кто-то из твоих морских друзей отказался перевариваться? — черт, не нужно было заговаривать, даже изо всех сил пытаясь звучать так пренебрежительно. Хоть бы у этого говнюка любимый осьминог застрял в глотке и заставил задохнуться медленной мучительной смертью. Старлайт потом устроила бы ему такие пышные похороны, которых не видел еще ни один головоногий. Если бы у нее было время на такие глупости. — Что?.. — Подводный качнулся в сторону, нетвердо оперся рукой о косяк. Кажется, оскорбительную для себя шутку он не понял или не расслышал. — Нет, ничего. — Чудесно, — она все-таки заставила себя сбросить оцепенение, повернуться и пойти прочь; по ее спине бежали мурашки, напоминавшие об отвращении и страхе из недавнего прошлого — тем, с чем накрепко ассоциировался теперь Подводный. Как будто тот в следующую же минуту нагнать ее и сделать что еще похуже, чем… то, что было. Но в своем нынешнем состоянии едва ли того интересовала возможность заставить кого-то отсосать себе. Кажется, он вообще едва мог шевелиться. Когда Старлайт обернулась — а ей ни в коем случае не нужно было этого делать! — он по-прежнему полусидел, оперевшись спиной о стену и неловко выпрямив ноги. Что-то странное было с его костюмом. Его верхняя часть была задрана, и из-под нее виднелось что-то… Вопреки своему желанию ретироваться Старлайт присмотрелась повнимательнее. Ах да, это были жабры, и они подозрительно сокращались, будто каждая из них была выброшенной из воды рыбой. Перехватив ее взгляд, Подводный рванул костюм вниз. Ох, ну какой же щепетильный, просто смех. — Не волнуйся, — сказала она. — Мне насрать, — и предприняла еще одну попытку наконец-то уйти восвояси. Заведомо провальную попытку. — Тут не на что смотреть, — проскрипел он. Почему-то она совсем не ожидала услышать его голос. А потом тот почему-то слегка улыбнулся — не презрительно, а, кажется, немного печально. И добавил: — Со мной ничего такого не происходит. Наверное. — Так что все-таки происходит? — не выдержала Старлайт, решив, что спрашивает исключительно для того, чтобы убедиться — ему скоро крышка. Может, она всю жизнь и считала себя хорошим человеком, но уж точно не настолько, чтобы помогать собственному насильнику. — Ничего, — быстро сказал Подводный, но тут же добавил: — Просто… что-то попало в жабры. — Да, с экологией сейчас не очень. Недавно видела документалку про черепашек в полиэтиленовых пакетах. Их было жалко. В отличие от тебя. — Что? — не понял тот. — При чем тут пакеты? — он скособочился, глубоко дыша, и Старлайт закатила глаза. — Так что туда попало? — Ничего, — снова повторил тот, словно забыв начисто о своих же недавних словах. — Просто… наверное, какая-то грязь. Они очень нежные… и сомневаюсь, что она помыла руки перед тем, как в них залезть. — Она? Залезть? — Старлайт очень захотелось наклониться и принюхаться. Наверняка она уловила бы неповторимый аромат травы или еще чего-то более забористого. Но наклоняться она не стала — кто знает, может, все это было ловушкой, чтобы скрутить ее неожиданным движением и потребовать чего-то похлеще быстрого отсоса. Но тот не только не собирался нападать на нее, но и, наоборот, словно бы отодвинулся в сторону. Одно Старлайт знала о Подводном достаточно хорошо. Тот не отличался умом и сообразительностью. И едва ли был способен придумать хоть сколько-нибудь коварный план. Его пределом была неумелая ложь, на которую она повелась тогда, но это был первый и последний раз. — Ничего. Неважно, — буркнул он и попытался подняться, но тут же плюхнулся обратно на пятую точку, согнувшись и тяжело отдуваясь. Актерского таланта он тоже не имел, в этом она успела тысячу раз убедиться, так что его страдания представлялись вполне реальными. И ей не было до них дела. Не было. — Ладно, чтоб тебя, — она наклонилась и рванула на нем чертов костюм. В конце концов, теперь она знала свое место. И, если что, могла за себя постоять. Пусть совсем немного — но в этом была и заслуга самого Подводного. Не в хорошем смысле, разумеется. Просто однажды он дал ей понять, с какими гнидами ей еще предстоит столкнуться — и что ей ни за что больше не следует под них прогибаться. А еще — что несмотря ни на что, ей очень нужно было постараться остаться хорошим человеком, каким — справедливо или нет — она все еще считала себя. — Это еще что такое? — она не сразу поняла, на что именно смотрела. Ах да, ведь это были жабры. Подводный попытался вывернуться из ее хватки, но она с неожиданной легкостью умудрилась удержать его на месте. А ведь Старлайт могла бы стать единственной из Семерки, кому не было дела до его жабр. За исключением, возможно, Мэйв, которой уже ни до чего не было дела. Если бы только он повел себя не как конченная свинья. Все могло быть по-другому, но какая уже разница. Жабры Подводного она видела прежде только мельком, но сейчас было очевидно, что с ними что-то случилось. Они казались ярко-красными, будто слегка вывернутыми наружу, и из одной щели сочилось что-то омерзительное. Кажется, это был гной. Вглядываться дальше она не стала, а не то и ей пришлось бы присоединиться к флэшмобу с тошнотой. — Какая гадость, — пробормотала она, не сдержавшись. Подводный отрешенно смотрел в стену перед собой. — Не жабры, — смилостивившись, буркнула она. — То, что в них. Что ты там сказал? Кто в них залез? — Одна девушка, — Старлайт не ожидала ответа, особенно такого. — Я просто… пригласил ее к себе. — Снял, — сухо сказала она. — Лучше называй вещи своими именами, чтобы меня не злить. И что? Заставил ее помассировать свои укромные места? И что-то пошло не так? — сложно представить, что из всего этого было отвратительнее. Может быть, ей еще повезло. Но так нельзя было думать. — Что? — тот казался искренне удивленным. — Нет, все совсем наоборот. Я ее не просил… я не хотел. Она сама туда забралась, — он облизал пересохшие губы. — Мои жабры очень нежные… нельзя вот так просто их трогать, — добавил он очень жалостливо; кажется, у него был жар, и только поэтому он так откровенно говорил с ней, не могло быть никакого другого объяснения. — Она повторяла, что я должен кайфовать, что она сделает все в лучшем виде… Это было настолько знакомо Старлайт, что у нее ком встал в горле. Карма существует, черт возьми, подумала она. Пусть запоздало, но она всегда приходит. Вот почему никогда нельзя опускаться до уровня тех, кого ты презираешь. — Нужно продезинфицировать, — она пересилила себя, и ее голос почти не дрожал. — Но для начала хотя бы промыть холодной водой. — Я это и пытался сделать, — пробормотал тот. — Но только это чертовски больно, — что ж, Старлайт охотно готова была поверить. Пусть она видела его раздраконенные жабры совсем недолго, но их нездоровый цвет и отечность сразу бросались в глаза. Еще недавно она была уверена, что его боль принесет ей глубокое внутреннее удовлетворение. Так могло бы быть… если бы не одно обстоятельство, которое, к несчастью, все меняло. — Ты понимаешь, что произошло? — на всякий случай уточнила она, потому что — кто знает — может, тот был настолько глуп, что так ничего и не осознал. Не догадался, как и за что он поплатился и что это значило на самом деле. — Да. Кажется, в таком виде меня не допустят до ближайшей автограф-сессии. Все-таки он был полный придурок. — И тебе ничего это не напоминает? С тобой сделали то, чего ты не хотел. Против твоей воли, — Старлайт не могла не попытаться; ей хотелось схватить Подводного за шкирку и как следует встряхнуть. Но только это нисколько не прибавит ему мозгов. К тому же, трясти его сейчас было не лучшей идеей. — Нет, нет, все не так, — отмахнулся тот. — Мы в целом… хорошо провели время. Просто она… немного увлеклась. С таким горячим парнем, как я, неудивительно... — это прозвучало так жалко, что даже такой идиот, как он, наверняка почувствовал. А может быть, все обстояло совсем иначе. Может, он вовсе и не был таким тупым, каким мог показаться. И отрицал все именно потому, что не был идиотом и прекрасно все понимал. Но этого Старлайт никогда не узнает, потому что не собиралась лезть к нему в душу. И вообще — больше не собиралась говорить с ним на эту тему. Однако же, пересиливая себя, она сгребла из морозильника в кафетерии кучку льда и завернула его в полотенце. — На, приложи, — она швырнула в него этим кульком, и Подводный с благодарностью прижал его к обнаженному боку. — Только этого недостаточно. Выпей какой-нибудь антибиотик, или… в общем, сам найдешься. С этим помогать я тебе уже не буду. — Спасибо, — впервые за время их маленького диалога Подводный наконец-то поднял голову и по-настоящему посмотрел на нее. По его лицу мало что можно было прочитать — просто его обычное глупое самовлюбленное лицо. И все же… — Я не ожидал… я был уверен, ты желаешь моей смерти. Да, он все же не был таким уж непроходимым тупицей. — О, будь уверен, я желаю, — твердо сказала Старлайт. Она не стала добавлять «больше всего на свете», потому что, конечно, больше всего на свете она желала других, менее кровожадных вещей. Но и этот пункт по-прежнему пребывал в ее списке. Если бы не — опять же — то самое обстоятельство. — Но только вот этого, — она не стала называть вещи своими именами. В конце концов, тот либо уже понял, либо никогда не поймет. — Но только вот этого я не желаю никому на свете. Даже тебе.