Bilberry

Логическое продолжение предыдущего драббла. Это случается в июне. Где-то в самом начале, когда еще немного, и впереди замаячит тот самый страшный зверь под названием летняя сессия. Вторая в жизни каждого первокурсника, более сложная, потому что когда на улице печет солнышко, в голове совсем не формулировки из законов и кодексов откладываются. Но у Аны есть на этот случай тяжелая артиллерия - Велигд с его неизменным методом активного и пассивного кнута. Уж он-то своего случая не упустит, уж он-то обязательно над ней поиздевается. И пусть в его прессинге есть толк, Ана все равно еще не раз будет мечтать его убить. А пока она просто жалуется ему на жизнь, на козлов-преподов, к которым, собственно, принадлежит и сам Велигд, на нелегкое бытие в универе и прочую нервотрепку. - Вот я одно не понимаю, ну захрена нам на первом курсе история магического права. И нам ей так трахают мозг, что твою мать! Еще и экзамен по ней сдавать. Я ее не-на-ви-жу, - Ана просто чуть ли головой о стол в комнате Велигда не бьется, на что тот настороженно следит за феей, и когда ее лоб в очередной раз готов соприкоснуться с жесткой столешницей, он поспешно подставляет свою ладонь и смягчает удар. - Я достаточно глубоко уважаю университетскую программу и считаю, что она построена более грамотно, чем в школах, но не могу не признать, что целесообразность некоторых предметов, преподавамых отдельным специальностям, едва ли можно обосновать. - Кхм, - промаргивается Ана, пытаясь вникнуть в суть того, что Велигд, не моргнув глазом, сообщил. - У меня, например, на втором курсе была такая дисциплина, как история Линфеи, - любезно сообщает ей Велигд. - Я не совсем понимал, зачем она нам нужна. - Но наверняка старательно ее зубрил, да? - Основательно и глубоко ее изучил. На зачете мне сказали, что я поступил не на ту специальность, и поинтересовались, не хотел ли я связать свою жизнь с историческим факультетом, - поясняет Велигд. Ана чуть со смеху на пол не валится, от бессилия стуча кулаком по столу. - Твою мать, Вэл, ты ж везде отличишься, - наконец выдает она. - А ты что сказал? - После того, как я получил свою отличную оценку в зачетку, потому что зачет был дифференцированным, я ответил, что считаю необходимым основательно подходить к изучению любого, даже не такого уж и нужного зельевару предмета. Меня попросили уточнить, и я пояснил, что не считаю нужным уделять такое количество часов истории и лучше бы перераспределил их на более полезные дисциплины. - Так и сказал? - вытаращивает глаза Ана. - Так и сказал, - кивает Велигд. - Ну нихрена же себе, - тянет Ана, задумчиво наблюдая за ним. - Ты рисковый. Вот честно. - Кто бы говорил, - слегка усмехается Велигд. - Помнится, это ты мне заявила, что тот объем по природомагии, который я давал, на самом деле вам не нужен. - А ты, однако, никаких санкций к нам не применил. А, это потому, что ты сам мог такое любому преподу сказануть, да? - вдруг догадывается Ана. - Анастейша, - качает он головой. - Тут есть разница. Природомагия - одна из базовых дисциплин для фей, поэтому это логично, что я спрашивал с вас так много и ей вообще отводится столько часов, хотя я бы, конечно, добавил и больше. А вот зачем зельеварам история, которую преподавали так, будто это самая основная наука в нашем деле, мне не понять до сих пор. - Ну конечно, один ты такой умный, а все вокруг тебя тупые, - ворчит Ана, - а вообще сегодня пятница, - вдруг замечает она. - Свободный день, а тем более вечер, - очень старательно намекает Ана, и Велигд намек улавливает. - Хочешь погулять, радость моя? - правильно понимает он, и фея музыки кивает. - Хорошо, но только через часа полтора, если ты не против. - Контрольные проверить? - Да, именно их. Зато в какой-то из выходных я буду полностью свободен, - усмехается Велигд, и Ана условие принимает. Чем заняться, она находит. Пока Велигд за письменным столом красной ручкой нещадно черкает опусы второго курса, Ана погружается в чтение, потому что на самом деле выкроить свободную минутку на то, чтобы почитать художественную литературу, сейчас очень сложно. Личная жизнь, общественная, повседневные дела и заботы, универ - все это отнимает время. И чтобы просто сесть и почитать книгу - это надо еще умудриться найти свободный вечер. Велигд, к слову, художественную литературу как таковую не читал, наверное, уже пару лет. Ана ужаснулась, когда он объяснил ей, что это время уходит у него на чтение методических пособий, учебной и другой специализированной литературы. Фея сначала не верила, но потом, увидев пару раз, как Велигд на ночь увлеченно читает какую-нибудь толстую монографию, написанную таким замудренным языком, от которого у нее мозги набекрень вылезают, Ана поняла: это просто Велигд. Просто принять и ничего не спрашивать. А когда он заканчивает, наступает ее время. И Ана делает то, что осуществляла уже много раз: тащит Велигда прямиком в Магикс, который расположился у него почти под носом и который он в прошлом учебном году посещал от силы несколько раз. Теперь же благодаря стараниям Аны культурно-массовая программа у Велигда прямо-таки расширилась. Вечерний Магикс прекрасен. С его улицами и подсвеченными деревьями, переливающимися зеленым, белым и красным, с плиткой, имитирующей брусчатку, с новеньким поребриком и огромными клумбами, каждая из которых - произведение искусства. С коваными фонариками и яркими лампочками, вкрученными прямо в пешеходные дорожки. С проулками, в которые нырнешь и словно бы попадешь в другой мир. С уличными кафе и отделами сетевого фастфуда, с маленькими памятниками, возникающими в самых неожиданных местах, с вкусными запахами и легким ветром. С сумерками, а после - с потемневшим небом, на котором, если присмотреться, очень неплохо проглядываются яркие звезды. Это Ана и показывает Велигду. А ее глаза сияют. - Ты любишь свой город, это сразу видно, - улыбается он, держа ее за руку и неспешно бредя вместе с феей музыки по освещенным улицам. - Как и ты - столицу Линфеи. Ну признай же, ты скучаешь, - замечает Ана, а сама светится от счасться, потому что Магиксу она готова признаваться в любви бесконечно. - Есть немного, - не спорит Велигд, - этот город для меня ближе, чем тот, в котором я родился. Но к Магиксу я тоже потихоньку привыкаю. Хороший город. - Просто ты принимаешь его, а он - тебя, - у Аны на этот счет - свои объяснения. - Философия Магикса, - снисходительно усмехается Велигд. - Да-да, помню. Я все равно не разделяю твою теорию, милая, но у меня есть некоторые предположения, - продолжает он, смотря на Ану, готовую уже горячо возразить ему. - Помнишь, я неоднократно говорил, что в волшебном измерении магия пронизывает буквально все? Если подумать, ее можно найти даже в обычном бетоне и пластике, а что уж говорить об энергиях, существовавших здесь тысячелетия назад? У Магикса, насколько я понимаю, богатая история, и мне даже страшно предположить, сколько магии собралось на его территории. Но вполне возможно, что за это время она по-своему перемешалась между собой, и в каком-то смысле Магикс и правда можно считать живым. Логично, что своим, то есть тем, кто жил в этом городе с самого рождения и уже носил в себе его энергию, он благоволит больше, чем чужакам, которые приносят сюда новое волшебство. Хотя не спорю, что у них может быть похожая с этим местом энергетика, и тогда им проще влиться, чем кому-то другому. Ана задумчиво молчит, переваривая его слова. - Ты, конечно, логично все рассказал, - наконец выдыхает она, - но мне больше нравится думать, что Магикс живой. И что, как и у остальных городов, а особенно у больших, у него есть душа. - Любишь ты все романтизировать, Анастейша, - качает головой Велигд, - впрочем, как и многие люди. - Ну просто не все такие рационалы, как ты, Вэл. Ну хочется же хоть чего-то необычного, - замечает немного нахмуренно Ана. - То, что еще не доказано, то не опровергнуто. Может быть, это и энергии, и что-нибудь еще... Но Магикс живой, поверь мне. И мое сердце всегда будет биться с ним в такт, - говорит она, и ее глаза загадочно сияют, а Велигд только тихонько усмехается. - Ну хорошо. Но я все же предпочту остаться при своем мнении, радость моя. В некоторых вещах его и правда никогда не убедить. Он может вежливо выслушать, ни разу не перебив, но все равно едва ли поверит, найдя этому свое, рациональное объяснение. Ана признает, что его слова не лишены логики. Но помимо логики есть кое-что еще, что знает она, знает Ривен, знают десятки и сотни жителей этого города. Он живой. Он дышит, он молчаливо наблюдает, запоминая всех и каждого и одновременно не запоминая никого. Ему наплевать на судьбы существ, его населяющих, и в то же время поступки, которые ты совершишь на его территории, определяют твое положение в этом городе. Как правило, оно проясняется в первые же дни твоего пребывания здесь, и если тебя сразу же повалили в его отбросы, очень сложно заслужить право на его особое расположение. Для этого нужно совершить только что-то очень выдающееся. Но своих Магикс замечает сразу. Он может бесконечно делать вид, что ему насрать и ему нет никакого дела, но он всегда наблюдает. И как они костьми ляжут за его родные стены, так и он найдет способ отомстить за них. Ана это знает, Ана впитала это в себя с самого детства. Ана знает, что очень многие поймут, о чем она говорит. Велигду этого не объяснишь. Он просто вряд ли поймет, что она имеет в виду. Он просто спишет это на банальную любовь к своему городу. Но на самом деле это что-то намного больше. Что-то, что не объяснишь никакой логикой. Велигд может пытаться хоть тысячу раз. Магикс же только посмеется над ним. Ана знает. Возможно, когда-нибудь он поймет. А пока он, скорее всего, наивной дурочкой ее в этом вопросе считает и снисходительно улыбается. Но так же улыбается и она, зная, что он просто не может кое-чего увидеть. И сложно понять, кто же на самом деле из них прав.

***

Попросить его об этом Ана решается только через месяц. Уличает момент, когда они остаются вдвоем, когда весь Магикс накрывает ночь, когда Велигд особенно расслаблен, и приступает к делу, набравшись смелости, но все равно не будучи до конца уверенной. - Вэл, - наконец начинает она, - слушай, тебе может показаться странной моя просьба, но... - Что такое, радость моя? - интересуется Велигд, лениво перебирая ее волосы. - А ты не мог бы заняться со мной обычным сексом? - выпаливает Ана. И замолкает, опуская голову. И предательски краснея. Велигд же от такой просьбы даже приподнимается на локтях и вопросительно смотрит на Ану. - Я просто... - Ана не знает, куда себя деть, как объяснить такую просьбу. - Я уже месяц об этом... - Милая, а почему ты не сказала мне сразу? - очень внимательно вглядывается в нее Велигд. На его лице - никакого раздражения или подозрения, только легкое беспокойство. Ана прикрывает глаза. Ну как же ему объяснить правильно. Она очень ценит то, что они могут быть откровенными друг с другом. В такие моменты она очень внимательно слушает его и запоминает все самое важное, что бы он ни сказал, вплоть до самой интимной сферы. И она отчетливо, очень хорошо помнит каждую интонацию и каждое выражение лица Велигда, с какими он рассказывал о том, как его бывшая девушка ну фактически принуждала его к нежному сексу. И как он честно пытался соответствовать, поскольку понимал, что все люди разные и каждому нравится что-то свое. А делал он все это потому, что действительно испытывал чувства к той девушке, просто так ради кого-то левого он даже не стал бы и стараться. Но вот только уже через три месяца он буквально на стенку лез. И сам разорвал эти отношения, во многом именно из-за несовместимости в постели. Ана боялась чего-то такого и в свой адрес. До этого у них не возникало проблем, потому что они трахались в привычном для него ритме. И если бы Велигду не приспичило попробовать... Вот тут у нее о мыслях о том разе внизу все предательски сжимается, и Ана даже дыхание задерживает. Потому что ей уже тогда не понравились собственные ощущения: он что-то растревожил в ней, что-то открыл, и теперь мысль о повторении занозой засела в голове. Ана отчаянно не хочет, чтобы это было первым шагом к... - Я просто боюсь, что мне может понравиться, - бурчит она и неловко смотрит на Велигда. - А тебе понравилось? - на всякий случает уточняет он. Ана, к своему стыду, решительно кивает. - И ты столько молчала, - качает он головой. - Ну что такое? - Велигд понимает, что с Аной все равно что-то не в порядке, а потому прижимает ее к себе и тихонько гладит по голове. - Вэл, - Ана утыкается ему в плечо, - я просто и правда боюсь, что мне понравится. Что мне очень понравится и мне захочется еще. - Значит, будем заниматься еще. Ну что такое? Анастейша, что ты так боишься или не хочешь мне сказать? - вздохнув, произносит Велигд, не выпуская ее из своих объятий. - Я боюсь, что повторится ситуация, как с Меган, - наконец выдыхает Ана и замолкает. - Не повторится, - Велигд очень осторожно целует ее в макушку. - Сомневаюсь, что тебе перестанет нравиться жесткий секс, потому что так от того, что не привлекает, не кричат и не кончают. А в данном случае ты не принуждаешь меня. Я не против. Я правда не против. Как мне тебя взять, Анастейша? Как в прошлый раз или более... Так, - Велигд, похоже, приняв какое-то решение, отстраняется от нее. - Если следовать предыдущему опыту и моим догадкам... - он задумчиво вглядывается в лицо сжавшейся Аны, а потом вдруг улыбается, накладывая на фею противозачаточное. - Однозначно второй вариант. И он пробегается губами по всему ее телу, оставляя на нем легкие, тончайшие укусы, которые тут же быстро зализывает языком. В этом он не изменяет себе, но теперь все больше задерживается на местах, от прикосновения к которым Ана начинает учащеннее дышать, и кусает ее чуть сильнее, чуть чувственнее, расслабляя ее тело, и Ана только становится разгоряченнее. Он никуда не спешит, целиком отдаваясь делу, и у Аны голова наливается приятным свинцом и тяжелеют ноги, а по телу прокатывается волна приятной дрожи. Велигд очень осторожно скользит руками по ее бокам и губами припадает к лоснящейся коже, не пропуская ни один миллиметр. Он даже непривычно молчит, а Ана судорожно выдыхает, когда он касается особенно приятных мест на ее теле. Внутри накатывает странное, расслабленное состояние, когда не боишься ничего-ничего и будто бы плывешь в ласковом теплом море, в котором вода - словно парное молоко, и ничто не сможет нарушить твой покой. Велигд пробегается пальцами по ее плечам, животу - и вкладывает в эти жесты столько нежности, что у Аны душа мурашками покрывается. Она улыбается, раскрывается и тянется к нему навстречу, радуясь, как ребенок, когда он качает ее в своих объятиях, когда вдруг резко-резко кусает ее - чуть-чуть болезненно, и это отдается потрясающе-томительным чувством внутри. Каждое его прикосновение - медленное, чувственное, дарит ей потрясающее ощущение защищенности. Велигд словно отдает ей всю ту ласку, которую берег для какого-другого, особенного случая, и это становится настолько неожиданно, что Ана купается в этом ощущении, не веря, млея, радуясь. А когда он проникает в нее, Ана и вовсе растекается, потому что в ней медленно зарождаются отголоски того странного, нового, неизведанного чувства, которое накрыло ее при прошлом разе, но теперь это сильнее, тягучее. Оно обволакивает ее, словно мягкая и густая пелена, в которой Ана нежится, оно стучит в висках и шумит в ушах, оно передается на щемящее покалывание в клиторе, накатывающее волнами. Дело, может быть, в том, как двигается Велигд. Потому что он входит в нее очень медленно, аккуратно, придерживая Ану двумя руками за талию, и очень внимательно смотрит ей в лицо, не разрывая зрительного контакта. Для него это как будто бы спасение - смотреть ей в глаза, на этом он и сосредотачивается, пока тело совершает нетипичные за последнее время для него движения. Но для Аны это все-таки... Нечто. Она шумно дышит и тихонько, разве что не поскуливая, стонет, потому что это чувство, нарастающее в груди и внизу живота, совершенно невозможно унять. Ей почему-то до отчаянного хочется расплакаться: от счастья, от того, что ей так хорошо, спокойно и уютно, от того, что ей очень-очень нравится, насколько медленно и нежно двигается в ней Велигд, потому что он задевает именно те точки, которые рождают в ней вот такое замечательное ощущение. Для него это, может, и простые механические действия, лишенные его любимой эмоциональной составляющей, а для нее - нечто новое, то, что она не испытывала ни с кем и никогда. Это счастье формируется где-то глубоко внутри нее. Сначала оно маленькое-маленькое, а затем разрастается, наполняет ее до краев. Оно исходит от души, от солнечного сплетения, где, как ей кажется, и сосредоточены все эмоции, и наконец на него откликается тело. Разнеженная, расслабленная, она смотрит прямо на Велигда - такого сосредоточенного и внимательного - и, чувствуя постепенное нарастание, затаив дыхание, отдавшись этому ласковому, потрясающему счастью, изливается, сотрясается, достигая своего пика, дрожа всем телом - она улыбается, все так хорошо, спокойно, правильно... И она получает бурный оргазм - такой не похожий на все остальные, легкий, проникновенный, наполняющий, как и то неожиданное счастье, до самых краев. Нежная и трепетная лихорадка, терзавшая ее, отступает, и Ана остается полностью без сил, чувствуя внутри абсолютное удовлетворение - которого, кажется, никогда у нее не было. Велигд, внимательно вглядываясь в ее лицо, словно ловя все ее эмоции, достигает разрядки следом за ней, по-прежнему не разливая зрительного контакта. И по-прежнему молчит, потому что наблюдает и... О чем-то, похоже, думает. Это совершенно не похоже на те яркие, зашкаливающие оргазмы, которые ей удается поймать при их жестком сексе, это более трепетное, нежное, сильное и такое правильное чувство, это излиться даже не телом - душой. Наверное, что-то такое отражается на ее лице, делая его открытым, даже немного испуганным и бесконечно-бесконечно растерянным, что у Велигда глаза вдруг наполняются нежностью, а улыбка смягчается, и он просто смотрит на Ану, будто бы не силах оторваться от нее. - Ты такая нежная, расслабленная и счастливая, - замечает он, и Ана чуть приподнимает на него свой взгляд, но тут же в ее душу закрадывается страх. - Тебе, как я понимаю, понравилось? - Д-да, - выдыхает она, не в силах выдать свою истинную реакцию, хотя она светится в ее глазах, читается в умоляющем, просящем взгляде. - Счастье мое, - Велигд просто приподнимает ее и крепко сжимает в своих объятиях, а Ана лишь на секунду удивляется, насколько же она мягкая и податливая. И в то же время все в ней внутри млеет от этого момента. - Пожалуйста, скажи мне, как есть. И Ана сдается. - Мне очень понравилось, - шепчет она, уже не думая о том, что он скажет в ответ. - Мне очень, это не так, как в жестком... То есть нет, он мне тоже очень нравится! - расширяются ее глаза, потому что Велигд же, он же может и... - Я уже сказал тебе, что, по моему мнению, так, занимаясь сексом, не кричат и в таких оргазмах не сотрясаются, если это не нравится. - Да, но... Вэл, я просто и правда очень боюсь, что в итоге все повторится так, как с Меган, и мы просто... Я поэтому и боялась, когда ты еще в прошлый раз предложил. Потому что мне вдруг захочется и дальше именно так, и... - А тебе хочется? - тихонько перебивает ее Велигд, впрочем, без всякого нажима. - Да, очень, - признается Ана. - Ну значит, в ближайшее время позанимаемся нежным сексом. Ана, - Велигд даже прибегает к такому методу, как к сокращению ее имени, и это действует: Ана цепенеет. - А теперь скажешь мне все до конца? - Я боюсь, что тебе это не понравится, хотя я и так знаю, что тебе это не вставляет так, как мы трахаемся обычно. Может быть, один раз ты был еще готов стерпеть, второй, но последующие... Она замолкает, видя, как Велигд насмешливо прикрывает глаза, приподнимая брови, и слегка качает головой. - Хочешь знать, от чего я кончаю в данных случаях? - Ана только кивает. - От эмоций. Эмоций, которые отражаются на твоем лице. Ты бы видела себя со стороны. Такое счастье, я никогда не видел, чтобы ты была так расслаблена и так умиротворена во время жесткого секса. Такой ты становилась только при наших поцелуях, но и даже тогда... А сейчас я увидел то же самое, только в усиленном варианте. И вот смотря на все это... Мне просто не верилось, что это я могу вызывать у тебя такие эмоции, что ты такая счастливая именно от того, что я так двигаюсь в тебе. Осознание этого очень подкупает, - честно признается Велигд. - Твои эмоции передаются мне, и я... - Тебе же хоть немного приятно? - Ана смотрит на него во все глаза, очень боясь услышать отрицательный ответ. - Мне очень приятно, - успокаивает он ее. - И то, что это так нравится тебе, и то, что я занимаюсь подобным сексом именно с тобой, и все остальное - в совокупности это дает хороший эффект. Мне приятно, Анастейша, и если это то, чего тебе недоставало, я действительно рад, что могу дать это тебе надлежащим образом. - Ты можешь, - улыбается Ана, не обращая внимания на то, что из Велигда опять полилась его привычная речь. Как бы именно он там не говорил, она все равно его слышит. - Здесь другой оргазм, - вдруг смелеет она. - Знаешь, я не могу сказать, что это лучше или хуже, нежели обычно, просто по-другому. Мне сложно сравнить. Что? - Велигд так улыбается, слушая ее, что Ана просто не может не задать этот вопрос. - Просто рад, что ты мне все это рассказываешь, так я лучше ориентируюсь на то, как мне себя вести, - объясняет он. - Анастейша, мне и правда приятно. Не переживай. Мне не надоест, время от времени я могу заниматься и таким сексом. Ты хочешь еще? - вдруг задает вопрос прямо в лоб Велигд, и Ана, растерявшись, кивает, даже не успевая сообразить. А потом просто млеет от счастья, когда Велигд снова проникает в нее медленно и плавно, двигаясь в таком же ритме, снова в ней растекается это потрясающее чувство, и в душе у Аны поднимается необыкновенная радость, потому что что-то будто бы встает на свое место. Этой ночью они соединяются так еще несколько раз, и у Аны оказывается куча времени для того, чтобы познать новые ощущения. И они ей безумно-безумно нравятся. Она успокаивается, обретает что-то очень-очень важное - что-то, что отчаянно не хочется терять.