Bilberry

Пустой замок. Пустые, мертвенно тихие и такие родные-чужие коридоры. Пустая, занесенная снегом планета. В один момент затухло ее сердце - в один миг разнесли все Три Древние Ведьмы. И буквально за одну ночь одна из самых цветущих планет волшебной вселенной превратилась в холодный и остывший камень. Ни животных, ни птиц, ни деревьев. Ни людей. Всех, всех унесли с собой в собственную могилу Прародительницы. Когда Дафна очнулась, когда обнаружила себя вновь мыслящей, существующей - относительно - во времени и пространстве, она тут же ринулась сквозь прорехи реальности на Домино, но... Опоздала. Планета была мертва. В живых осталось только три человека: Блум, которая теперь была в абсолютной безопасности, Полли, переставшая быть человеком, и она, Дафна. Две первые хотя бы были живыми... А она… Жива в какой-то степени. Потому что смерть – это вознесение к Дракону, самосожжение в Его Пламени, счастье, выстраданное через боль ожогов, что получает возносящаяся душа. Смерть – это исчезновение из всех граней реальности, куда могут заглянуть люди. Души могут спускаться призраками к пророкам, ясновидящим или близким, которым нужна их помощь. Но очень редко и далеко не всегда. Дафна жива. Ужасной жизнью. Она жива душой, которая в один миг лишилась тела. Разум все еще при ней, а вот магия… Дафна не понимает. Находясь в состоянии нимфы, она скользит между мирами и может творить лишь самую малость, то, что выходит за рамки обычной феи, то, что досталось ей в наследство от предков. А ее собственная магия… Порой Дафне кажется, что она горит внутри, пытаясь выбрать наружу, находясь в какой-то тесной и душной клетке, но как только нимфа пытается дотянуться до своей силы… Все исчезает. И она снова пуста. Снова одна. Дафна призраком бродит по коридорам дворца, абсолютно одна, лишенная всякой возможности связаться с кем-либо. Когда понимаешь, что тебе остается вечность, появляется время подумать. Здесь уже не отгоняешь собственных демонов и чертей. Все пороки и страхи вылезают наружу, готовые причинять невыносимую боль, тянуть в серую пучину. Всю вину, ярость, боль, сожаление… Все то, что гложило при жизни, но то, что можно было хотя бы как-то приглушить. Теперь оков нет. Дафна свободна и в плену одновременно. Запертая между мирами. Живая душа без телесной оболочки. Право, в такой ситуации смерть была бы в сто раз милее. От одиночества, от пустоты мертвой планеты Дафна сходит с ума. Медленно, постепенно, но ее мучают кошмары наяву. Хочется плакать, стучать, орать, но не получается. Она проходит сквозь предметы. Сквозь стены. Не может чувствовать холода, но кажется, будто он пронизывает ее каждую секунду. Сон не приходит. Покой тоже. Ужасная участь и ловушка, из которой нет выхода. Лишь одно совсем немного радует подавленную душу – Блум жива. Блум в безопасности. Дафна не хочет уходить в другие миры. Путешествовать между планетами. Она привязана к замку, она бесконечно гуляет по коридорам: день и ночь, не считая время. Недели, месяцы… Дафна не знает. Она наказывает себя, и наказание действует. Ее разум в тумане, ее мысли разбросаны и бессвязны. Ее губы что-то постоянно шепчут, обрывки молитв к Дракону, слепые воззвания, но никто не откликается. Бога для нее нет. Бог счел, что она недостойна. И вновь хочется плакать, хочется почувствовать тепло, обнять себя, но не получается. Бестелесная, призрак, приведение. Одной ногой шагнувшая в мир мертвых, но не коснувшаяся Его Пламени. Нимфа, свернувшая с пути праведного. Нимфа, оступившаяся и повлекшая за собой эти события. В семнадцать лет она сломала две жизни и не смогла помочь тогда, когда планета нуждалась в своей принцессе. Ее родители сражались, ее планета гибла, пока она умирала в Бескрайнем Океана и сражалась с хладным змеем, пока умоляла его помочь, на время снять проклятие, дабы спасти хотя бы Блум – невинную жизнь, еще не познавшую горя, страданий, добра и зла. Ту, что еще любила свою сестру и не видела то, что она сотворила. Дафна несла Блум на руках, спасала ее, пока сзади нагоняли Три Древние Ведьмы, и Блум любила ее, слепо, по-детски. Ей было все равно, что Дафна свела в могилу себя и свою подругу, что из-за ее жажды приключений и неумения остановиться, из-за ее самоуверенности против них обернулось новое превращение и, хохоча, погубило их: одну превратив в морского дракона, другую лишив тела. Дафна навлекла на себя и Полли беду. Однако в сердце ее горит и ненависть, злость, ярость по отношению к главному виновнику их бед. К тому, кто обещал одно, а исполнил совсем другое. К превращению, что обернулось против своих носительниц. К Сирениксу. Она ненавидит… И снова сходит с ума. Часами, днями, неделями. Кошмары становятся все реальнее, все запутаннее, перетекая один в другой. Дафна перестает различать, что же было на самом деле, а что – ее вымысел. Она помнит так, где-то очень далеко. А сама тонет в кошмарах, тонет в пустых коридорах, навсегда и навеки теряя рассудок. Так кончает наследная принцесса Домино. Так обрывается семнадцатилетняя жизнь, это случается с существами, оставшимися без тела и не прошедшими в мир мертвых. Фея, нимфа, принцесса, для кого собственная самонадеянность обернулась наказанием и расплатой за ее «грехи». - Ты решила свести себя с ума? – однажды Дафна сквозь толстое одеяло печальных мыслей и страхов-пороков, глодавших ее, слышит что-то иное. Что-то знакомое и ледяное, что-то, что заставляет ее чувствовать все обостреннее и еще сильнее. – Как долго ты собираешься бродить по коридорам замка? Как долго будешь себя жалеть? Дафне не нравится последний вопрос, а серые страхи-пороки несогласно мычат. Но что-то происходит, что-то прорывается сквозь них, бегущих теперь, недовольно бурча, в спешке перебирая ленивыми ногами, подбирающих полы ночных рубашек, бурчащих проклятия, но смирившимися с поражением. Серую вату, кошмары наяву смывает водяной стеной, соленые волны разрывают тот кокон, что ткала вокруг себя Дафна, вытаскивают душу, добровольно готовую замуровать себя, и возвращают в реальность. Дафна глубоко вдыхает воздух – по привычке – и ахает, потому что пробуждением резко, болезненно и отдает до боли знакомыми нотами. Она снова видит все ясным взглядом. Вокруг коридоры. Вокруг пустая планета. И обостренные чувства снова гудят в несогласной душе. Змей же висит перед ней в воздухе, смотря насмешливым взглядом водянистых глаз, прозрачных, что сам Океан. - Зачем пришел? – хмуро отзывается Дафна. – Для чего? Чтобы посмеяться над моей участью? Ее палач. Тот, что приготовил им с Полли ужасный приговор. Тот, что решил, что имеет право распоряжаться их жизнями. Виновник ее состояния. Дафна ненавидит змея. Всей своей душой. - В том, что случилось, виноваты лишь вы сами. - Это неправда, - сквозь зубы рычит Дафна. Было бы ее тело – в ней бы кипела кровь. – Это ты лишил меня тела, а Полли превратил в то чудовище. - Но этого бы не случилось, если бы не вы. Вы сами накликали на себя свою беду. Зачем вы пошли получать превращение, которое не нужно вам было? – Сиреникс смеется. Сирениксу все равно на ее горе. Сиреникс – это монстр во плоти, порождение Океана. – Ты хотела покорить непокоряемое, та-что-навлекла-на-себя-проклятие, ты верила своим слепым мозгом, что можешь. Ты возгордилась, и я лишь указал тебе твое место. Твари людские должны знать, что не могут они запрыгнуть дальше своей низменной сути. Ледяные, мастерски выверенные интонации. Полное равнодушие. И бесконечное презрение. Единственное существо, находящееся рядом. Нет, Сиреникс не ненавидит ее. Дафне хотелось бы, чтобы хотя бы, хотя бы так. Но в ответ она получает кое-что похуже ненависти. Гораздо хуже и больнее, чем собственные кошмары. Солены иглы, каждую секунду протыкающие душу. Острые ножи отвращения. Однако – Дафне тяжело это признавать, потому что внутри юность, гормоны, характер бурлят-противятся – в чем-то Сиреникс прав. Его вина здесь однозначна, хотя и не признает ее гад морской, но и она нагрешила не меньше. - Да, - без всяких эмоций отвечает она. Ей кажется, что змей разодрал ее душу, дабы докопаться до правды. – Я виновна. Вдвойне. Это из-за меня мы пошли. Это я затащила ее. Это… - Она сама пошла за тобой. Не бери на себя грех, что не совершала. Ты такой человек, та-на-которую-противно-даже-смотреть. - Так и не смотри! – вспыхивает Дафна. – Это из-за меня Полли… - По собственной глупости и безрассудству. Ты винишь себя ни в том, в чем следует. - А мне еще… Ты еще и поучать меня будешь. Ты еще смеешь мне что-то говорить! Ты же можешь снять проклятие, можешь еще все изменить! – кричит Дафна. - Могу, - соглашается Сиреникс. – Но нужно ли мне это? В его голосе – абсолютное равнодушие. Дафна опускает руки. И опускается на пол. Не чувствуя под собой холодных плит, не замечая паутины и пыли на мебели… Не ощущая холода, что пронзал бы сейчас ее кожу, будь у нее те… Не хочется думать. Дафна проклинает Сиреникса, проклинает себя, проклинает всех, ненавидит и не хочет признавать вину, однако все же делает это. Она больше не двигается, замирая на одном месте, сидит сиднем… Снова не считая времени. А змей не уходит. Змей терпеливо ждет. Змей почему-то не хочет ее покидать. Дафна не может ослепнуть, не может снова свить спасительный кокон, она наказывает себя ясностью мыслей и полнотой эмоций. А змей ждет. - Почему ты не уходишь? – спрашивает Дафна. – Если не насмехаешься, то почему остаешься? - Потому что твои грехи – не повод сходить с ума, та-что-начинает-видеть-суть-вещей, - отвечает змей. – И все-таки кое-что ты сделала верно, - Дафна смотрит на Сиреникса непонимающе. – Ты спасла Аватару Дракона, отправив ее в безопасное место. Разумное решение, необычное для тебя. Аватара нужна этому миру, ее гибель нельзя допустить. - Я спасла Блум не потому, что она Аватара Дракона, - глухо отвечает Дафна. – А потому, что она моя сестра! - Воистину глуп и непонятен разум людей. - Ну да, где уж тебе-то! – Дафна сплюнула бы, если могла бы. – Ты же вообще скотина бесчувственная! - Я испытываю эмоции. Так же, как и ты. Однако с человеческой точки зрения их не понять. - Я искренне рада, - отзывается Дафна, а затем бросает в лицо Сирениксу. – Ты психопат! Ты настоящий психопат! - Ты не права, однако с человеческой позиции твое определение касательно меня отчасти верно. Если смотреть твоими глазами, слепыми и недальновидными. Если видеть истинным зрением, то ты поймешь, что это не так. - Нам никогда друг друга не понять, - делает заключение нимфа. Однако, вздыхая, она понимает кое-что еще. Неприятно признавать, но… Пожалуй, пока она ощущала присутствие змея, было… Не так невыносимо, что ли. Не такое ужасное чувство одиночество. Не смириться, нет… Но принять то, что случилось. Отчасти признать свою вину. Постепенно, обдумывая, в чем-то Дафна даже соглашается со змеем, хотя и не может принять его точку зрения полностью. - Ты уже встаешь на путь исправления. В самом начале, но похвальны труды человека, готового переступить через собственную гордость и признать свои ошибки, - читает ее мысли змей. Дафне все равно. Однако она знает, что рано или поздно он снова умчится в свой Океан, а она будет бродить по пустым коридорам и снова погружаться в безумие. - Хоть ты и противна мне, но сходить с ума тебе еще рано. Я презираю тебя, однако предлагаю: идем в Океан. - Зачем тебе это? Ты мазохист? – интересуется Дафна. - Ты – развлечение, лекарство от скуки. Дафна хмуро улыбается. Змей – сама честность. Не самый лучший спутник при таком существовании, но… Другого-то не предвидится. И он не даст сойти с ума. По крайней мере, всегда смоет кошмары водой, дабы растерзать ее самому. Дафна, уставшая от одиночества, уставшая от груза вины, эмоций и просто всего того, на что сама же себя обрекла, соглашается. Она просит отдыха, хотя и понимает, что не заслуживает его. Сиреникс вьется вокруг нее и несется через пространство. Гораздо быстрее и лучше, чем проходила она. А потом они оказываются в Бескрайнем Океане. И Дафна кричит от боли, потому что антимир готов разорвать ее душу на части. Но… Сиреникс внутри еще живет, пусть уже и нет крыльев, но он все еще в ней. Поэтому Дафна – раба змея. Развлечение, как он пояснил, игрушка. Но именно он не даст ей сойти с ума. И Дафна пока не знает, что ей предначертано пробыть бестелесной почти двадцать лет, что однажды ее страдания закончатся. Пока она просто готова смириться и слушает нестройный хор шепота морских глубин, что вьется тенями у хвоста змея. Дафна входит во владения Сиреникса и уже начинает меняться.